***
Тупая боль раздавалась, казалось, по всему телу. Добавить к ней еще и слегка затуманенную голову от выпивки, и получалась дичайшая комбинация. Сам не знаю, как добрался до дома. В буквальном смысле слова я ввалился в комнату, еле стоя на ногах. Сгреб с рабочего стола все на пол и водрузил туда руку, ногой притягивая к себе ящик с инструментами. И угораздило же найти неприятностей себе на задницу. Впрочем, как и всегда. Где-то тут была бутыль с виски. Зубами вырвав пробку, я глотнул, поморщившись, в надежде хоть слегка приглушить боль. Схватил первую попавшуюся тряпку и прижал к кровоточащему плечу. Перед глазами все конкретно расплывалось. И как в таком состоянии вообще что-то делать? С тяжелой головой я подключил паяльник. Контакты в протезе совсем полетели, провода оборвались, да и металл погнулся. Тут работы на две ночи, не меньше. По мере того, как я чинил, становилось только хуже. Тряпка не спасала от боли, лишь приостановила кровь. Да и с одной рукой сделать что-то было чертовски неудобно. Хотя я мог бы и привыкнуть за такое время. – И чем же это ты тут занят на ночь глядя? Нет. Только не ты. Уйди, прошу. Вообще сейчас не до тебя. – Эй, ты слышишь? – перед глазами мелькнуло пятно серебристо-белых волос, и я не без труда сфокусировал взгляд на парне напротив. – Я занят, – невнятно, зажав в зубах провод. – Ты заляпал все кровью, что… – Киан осекся, заметив замотанный остаток руки, подорвался с места и куда-то скрылся. Неужели ушел? Было бы слишком просто. Ага, стоило только помечтать. Минутой спустя он вновь очутился в поле зрения. – Не дергайся. – Что ты… – я зашипел от неожиданности, почувствовав что-то горячее на руке. – Забинтовывать надо. Откинешь коньки – с кем я буду бухать? Я совершенно не соображал, что делаю. Откинулся на стуле и закрыл глаза, пока мне перебинтовывали руку. Где-то на закорках разума я отчаянно хотел его выгнать. Не мог допустить, чтобы меня видели таким. – Уйди, – шепнул слабо. – Чтоб ты истек до смерти? Ага, щас. Разбежался. – Откуда столько заботы? – приоткрыв один глаз, я покосился на него. – Я уже ответил, откуда. Он завязал бинт, и я пнул инструменты обратно под стол. – Не буду спрашивать, куда ты влип. Меня конкретно стащили со стула и не без заботы усадили на кровать. – Тебе не пора домой? – язык еле ворочался. – Какое гостеприимство, – фыркнул маг. – Просто плещешь любезностью. – Ладно, извини, – я потер лоб. – Я не слишком хорошо себя чувствую. – Уж это-то я точно заметил. Он неслышно сел рядом. Еще раз поправил повязку на моей руке, вот только свою не убрал. Я ощущал тепло, разливающееся по телу медленно, но верно. Верная симметрия: маг огня с всегда теплыми руками. – В следующий раз не след бы тебе лезть на рожон, – негромко. – Мало ли, вдруг меня не окажется поблизости, чтоб оказать первую помощь. – Ты это серьезно? Или снова издевки? – повернул голову в сторону голоса. Он не ответил. А глаза ответили громче любых слов. – Может, я и последний мудак, – протянул Киан медленно, пока его пальцы ненавязчиво скользили в районе моего плеча и ключицы, – но не до такой же степени. – У тебя нет степеней. Все в абсолюте. Кривая усмешка. А мгновением спустя прохладные губы прикоснулись к моей шее. – Ложись спать, если не хочешь отключиться и удариться башкой о пол. – Какая забота, – моя очередь язвить. Но лечь все же пришлось. – А пока ты будешь беззастенчиво дрыхнуть, я, пожалуй, обыщу твое милое пристанище. Говорят, ты коллекционируешь неплохой бурбон… – Гад, – я произнес это слабо и почему-то с улыбкой. Легкое прикосновение губ к моим. – Увидимся, Спящая Красавица. Хотелось было возмутиться, но эффект от поцелуя и виски сделали свое дело. Я отключился, прежде чем даже успел подумать о чем-либо, но до последнего ощущал на себе пронзительный взгляд ярко-алых глаз.***
– Занятно выглядишь. Татуировки теперь в моде? Или это юношеский максимализм и протест против порядков? Я не мог не подколоть. Потому что за нелепыми шутками, которые даже в теории не могли быть смешными, пытался скрыть тот факт, что на самом деле рад его видеть. – Завали. Я здесь не за этим, – устало. – Конечно, – я лениво пнул ящик, в котором жалобно звякнуло стекло. – Знаю я, зачем. И в который это уже раз? В который раз он сбегает тайком от прямых обязанностей, вырывается из-под вездесущего контроля? И так как идти особенно некуда, приходит ко мне. И прикладывается к бутылке, будто заправский алкоголик. Зрелище на деле жалобное, не будь оно слегка занятным. Вот только сегодня он молчалив. Одним махом выпивает полбутылки отменно дрянного пойла – хуже на деле некуда, а лучше попросту не достать – критическим взглядом окидывает собственную татуировку и переводит взгляд на носки массивных ботинок. Напряжение почти осязаемо; оно будто повисло в воздухе, то и дело проскальзывая крохотными молниями между нами. – Снова? – только и спросил я. – Теперь только хуже. – Если скажу, что предупреждал, ты явно захочешь придушить меня. И наверняка осуществишь эту, без сомнения, роскошную затею, – я поднялся с места, разминая шею, и медленно пересек крохотную комнату, присаживаясь рядом с ним на большой пыльный ящик. – Но рискнуть, пожалуй, стоило бы. – Избавь. Нотаций мне хватает и без твоего участия. – О, но ведь мое участие не так тебя бесит, правда? И дразнить его тоже было забавно. Потому что после того, как карминовые глаза сощуривались, ожидать можно было абсолютно всего. Вот и сейчас в глубине зрачка загорелся недобрый огонь, а в следующее мгновение меня буквально впечатали в стену рядом. – Специально нарываешься? – прошипел он. – Да, – нагло вскинул голову. Я мог бы одной рукой с легкостью оттолкнуть его. Но не стал. – Придурок. – Не без этого. – И зачем? – взметнулась вверх раздвоенная бровь. – Потому что тебе не нужна жалость, – я посерьезнел мгновенно. – Потому что ты ненавидишь быть слабым. И приходишь сюда только потому, что я не стану осуждать. По мере моей речи он напрягался все сильнее. Челюсть была плотно сжата, на скулах заиграли желваки. Нехило так злится. Интересно, это действительно всего лишь из-за моих слов? – Думаешь, так прекрасно знаешь меня? – с издевкой. – Нет. Вот только мне это и не нужно. И он понимал, что я прав. Понимал, что каждое мое слово прямо или косвенно являлось правдивым. И, как бы ни было больно это признавать, возразить попросту было нечем. – Если так боишься упасть в глазах окружающего мира, прекрати приходить сюда, – заговорил я снова. – Я тебя не осужу. Ты сам себя от этого осудишь. Алые глаза моргнули дважды. Нотка замешательства – и умело подобранная маска стерла с лица все ненужные эмоции. – Если ты так устал от меня, дорогой, незачем было выражать сей факт столь завуалированно, – парень приторно улыбнулся. – Я же понимающий. Или со мной так плохо? – Задай инверсию этого вопроса самому себе. Часа через три после того, как вернешься обратно. Глядишь, додумаешься до правды. Я не хотел быть грубым. Но прекрасно видел: дальше ничего попросту не выйдет. Слишком много времени прошло. Слишком много всего успело произойти. И мы… Мы оба совершенно другие. Банально, клишированно, но факт налицо. Неожиданно теплые пальцы коснулись моего подбородка, заставляя поднять голову. Взгляд встретился с его пристальным. Будто сражение одними глазами. Которое проиграть не то, что нельзя, а попросту невозможно. – Забавно, какие мы оба понимающие, не правда ли? Он произнес это практически мне в губы. Я кожей ощущал теплое дыхание, и только остатки здравого смысла не дали мне податься вперед и сократить такое условное расстояние между нами. – Забавно, – проговорил я беззвучно. Вот только он отстранился первым. Отряхнул несуществующие пылинки с одежды и отдал честь двумя пальцами ото лба. – Может, я и последую твоему совету. Наблюдать за удаляющейся спиной – верх безумства. Вот только отчетливое ощущение того, что мы вряд ли уже увидимся вот так вот, один на один и без лишних преград, отказывалось покидать меня, засев где-то в самой глубине души. Только значения я ему не придал. Потому что не стремился доверять глупой интуиции, которая обычно никогда не срабатывала, стоило лишь возложить на нее определенные надежды. И если бы я знал, что крупно промахнусь, надавал бы в тот момент сам себе по голове. Мечтать не вредно.***
Паника, всеобщий аврал. Потому что кое-кто очень конкретно и слишком неожиданно восстал из мертвых. Нет, я не говорю, что не удивлен. Напротив. Просто… озадачен. Сконфужен. Теряюсь в догадках. Я еще не сталкивался с ним лицом к лицу. Внутренний голос подсказывал: если судьба распорядится благосклонно, он отыщет меня сам. Собственно, на сей раз я оказался прав. – Модный плащик. Ассиметричность нынче в моде? Я не поднял головы. Только улыбнулся, подкручивая один из винтов на руке. – И тебе не хворать. Легок на помине. Все же пришлось взглянуть. Он сидел, расслабленно болтая ногами, на одной из перекладин под потолком. На губах играла почти привычная усмешка, глаза в противовес ей цепко разглядывали все вокруг. Практически обычное зрелище. Практически. – Новый имидж? – моя очередь усмехаться. – Готику в массы? Тлен в сердца несчастных? Помилуй. Выглядит дешево. – Эй! – он оскорбился почти натурально. – Попридержи язык! Я прекрасен! – Как сама любовь, ага, – не удержался я от подколки, заканчивая, наконец, с чертовой рукой. Промелькнувшая тень заставила выпрямиться. Он легко спрыгнул – преодолев при этом расстояние в добрых четыре метра без особого напряга и с мягкой посадкой – и расслабленным шагом подошел поближе. – Соскучился? – вкрадчиво. – А ты? – хорошая все же тактика – ответ вопросом на вопрос. Плюс выдалась секундная фора получше его разглядеть. – А я – да. И, пока мой воспаленный мозг спешно соображал, правда это или же очередная издевка, ледяные губы накрыли мои в подобии поцелуя. Слишком шокированный, чтобы отвечать, я замер на месте. И новоиспеченному ему это явно не пришлось по душе. – Тебе больше не нравятся мои поцелуи? – он округлил глаза. Великий актер. Еще бы слезу пустил. – Они больше не твои, – просто ответил я. Потому что тогда, несколько месяцев назад, я оказался прав. Потому что судьбе явно по душе самые болезненные извороты. Потому что… Нет. Надеяться глупо было и тогда, а сейчас это просто бессмысленно. Да и больше не на что. Он отступил на шаг. Склонил голову набок, рассматривая меня пристально, с интересом энтомолога, внезапно наткнувшегося на новый вид ночных мотыльков. Открывшийся обзор на бледную кожу шеи позволил отчетливо разглядеть почерневшую сетку кровеносных сосудов, которая уходила под одежду. Значит, все даже хуже, чем я предполагал. – Убьешь? – мне и правда было интересно. – Зачем? – казалось, он искренне удивился. – Ты не так плохо целуешься. Я только закатил глаза. – Я серьезно. – И секс был ничего… – Прекрати. Он замолчал. Но улыбнулся так ехидно. На мгновение под этой внешностью будто проступил тот, настоящий. Но лишь на краткое мгновение. Которое неуловимо и иллюзорно. – Что намереваешься делать с остальными? – я заглянул в красные глаза. Тот задумчиво почесал макушку. – Так много планов и так мало времени… Но я задумал нечто восхитительное. Фееричное. Потрясающее! – звонкий смех. – Тебе понравится, ручаюсь. – Ну раз ты так говоришь… Парень внезапно очутился слишком близко. За шею дернул меня вперед, буквально прислоняясь своим лбом к моему. Внимательно посмотрел мне в глаза. – Не думай, что сможешь вернуть того, прежнего меня, – очень серьезно – впервые, кстати, за весь этот полный фарса диалог произнес он на полном серьезе. – Потому что он умер слишком давно. И я был бы не я, если бы даже в такой момент, когда ноги предательски подгибались, а сердце, казалось, замерло, не ответил ему его же приемом. На улыбку сил хватило. Даже на приличную улыбку. – Иначе все не было бы столь интересно, не правда ли? Карминовые глаза лишь ярко сверкнули в отблесках фонарей мне в ответ.