Red!

Она лежала на залитом кровью асфальте, лежала так же, как выпала из нутра поверженного монстра - не было больше сил встать, чтобы продолжить бой. Сил не хватало даже на то, чтобы просто повернуться и посмотреть в лицо своему убийце, на котором застыла смесь ненависти, презрения и глубокого удовлетворения от проделанной работы. Давно заросшая рана на горле почему-то отдалась легкой болью - если бы можно было двинуть рукой, она бы обязательно потерла зудящее место на коже, автоматически оттянув высокий воротник костюма. Шансов больше не было. Вымотанное до предела тело не повиновалось, дети были слишком далеко, чтобы услышать ее призыв и прийти на помощь, а он стоял над ней - горящие гневом глаза и сжатые в кулаки ладони. - Грин. Слова, пожалуй, были излишни. Она не дернулась, когда сильные руки подняли хрупкое тело в воздух, чтобы со всего размаху обрушить его на асфальт, чувствуя, как что-то ломается внутри рыжеволосой девушки, наблюдая, как потускневшие зеленые глаза на мгновение распахиваются - от боли, или от удивления. Она не шевельнулась, когда несколькими точными ударами Мерсер разделал ее на куски, удобные для поглощения. До самого конца она смотрела прямо на него - и когда на смену этому отвратительному миру вокруг наконец пришла милосердная тьма, перед глазами Зевса продолжали стоять эти ненавистные, бессильные, безрадостные желто-зеленые радужки. ...Так ли не права она была? Это было странно, очень странно - но именно сейчас, пытаясь выдержать боль и напряжение собираемого из ничего тела, он думал о красной королеве, павшей от его руки. Сквозь алый туман в сознании проскакивали искорки мыслей, воспоминаний и выводов. Сквозь дымку на него продолжали смотреть зеленые глаза. Разве Алекс Мерсер не пошел путем Элизабет Грин, помешав раз и навсегда стереть с лица земли зараженную территорию? Разве в конце его не ожидала та же самая судьба - остаться одиноким, отвергнутым всеми, кого он пытался спасти, медленно терять себя самого в сонме шепчущих, стонущих, кричащих от боли голосов ассимилированных личностей? Биомасса, пронизанная черными и алыми прожилками, собиралась в человеческую фигуру, сидящую на набережной, привалившись к парапету. Из нее медленно появлялись привычные джинсы, куртка, из-под которой торчала незаправленная рубашка, надвинутый на голову серый капюшон. И к чему он пришел? Стоять здесь, как повелитель всего, окруженный мертвецами, разрываемый чужими голосами, убивший все, что связывало его с миром - старую любовь, единственного настоящего врага, каждого, кто был в ответе за эту судьбу. Не осталось ничего. Добро пожаловать на другую сторону. Когда совершена месть, когда закрыты и оплачены все счета, когда уже ничто не может задержать в этом мире - но уходить некуда. Пожалуй, она могла бы понять его - единственная из всех, кто даже сейчас продолжала молчать, не тревожа измученный разум. Что же скрывалось на дне твоих зеленых глаз, Элизабет? О чем ты так и не сказала? Пошатываясь, Зевс сумел подняться на ноги и кое-как восстановить контроль над телом. Ядерный взрыв не прошел бесследно - серьезный недостаток биомассы ощущался в виде голода, который заставлял предпринимать активные действия. Хищник вновь выходил на охоту. Первой жертвой оказался идущий без цели зараженный - щупальца вируса разорвали его на куски, поглощая и вбирая в себя, а Алекс привычно отмахнулся от очередной волны чужих воспоминаний, спутанных и искалеченных Черным Светом - толку в их изучении не было никакого, кусок мяса не мог знать ничего важного. Спустя пару минут, стоя на крыше высотки, ему повезло заметить невдалеке несколько охотников, с увлечением рвущих на лоскуты толпу зомби и еще не зараженных людей, хаотично бегающих по широкой улице. Ухмыльнувшись и зафиксировав глазами первую цель, Мерсер рванул себя вперед и вверх, одним прыжком преодолевая разделяющее его и еду расстояние - и, приземлившись, завертелся вокруг своей оси, похожий на небольшое кровавое торнадо из мелькающего лезвия и хлопающей полами куртки. Первый мутант, в считанные секунды покрывшийся широкими разрезами, заверещал, разбрызгивая вокруг себя красную жижу, и начал заваливаться на спину - да так и застыл, удерживаемый за горло парой черных отростков, способный только наблюдать, как его огромную тушу поглощают, перерабатывая в очередную порцию строительного материала для человекоподобной колонии вируса. Образы чужого прошлого накрыли Алекса волной головной боли и туманных картинок, перемежаемых искаженными звуками и голодом, а на фоне, как обычно, замерли два немигающих зеленых провала, которые до сих пор прекрасно помнил каждый охотник. Внезапный приступ безразличия и отвращения был настолько силен, что даже сумел заглушить зов голода. Открыв глаза, Мерсер на секунду пригнулся, касаясь рукой горячего асфальта, и стартовал в небеса, оставив на своем месте только взвившуюся пыль и вмятый кратер вместо дорожного покрытия. Идти было некуда: город горел, разрозненные и практически уничтоженные их с Кроссом стараниями отряды Черного Дозора едва могли отбиваться от озверевших мутантов, а на улицах творилась кровавая каша, в которой вирус и измененные им создания методично перемалывали население тринадцатимиллионного города. Вне всяких сомнений, пройдет не так много времени, и армия вновь возьмет контроль над ситуацией. Установит карантинную зону, согнав сюда еще больше солдат, перестреляет самых опасных мутантов, зачистит местность. Пройдет ли за это время год или десятилетие - вопрос второго порядка. Сейчас, именно сейчас, пока над Манхэттеном бушевал хаос, существу, известному под кодовым именем "Зевс" следовало остановиться и подумать над двумя вещами. Над своим прошлым и над вероятным будущим. Благодаря кропотливой работе, белых пятен в биографии Алекса Мерсера не оставалось - все стало известно от раннего детства до работы на ГЕНТЕК и печального происшествия на Пенсильванской станции, однако, как сказал Специалист и подтвердил МакМаллен, старина Алекс имел к нынешнему своему воплощению отношения не сильно больше, чем любой поглощенный им человек. Так не пора ли, наконец, отпустить на покой тень усталого двадцатидевятилетнего ученого-генетика, который не смог предположить, чего будет стоить одна разбитая колба? Не пора ли рассматривать и отвечать только за свои собственные поступки? Когда тебе оказывается три недели от роду, взгляд на некоторые вещи меняется, даже несмотря на то, что эти три недели оказались чертовски долгими. Что касается будущего... Вирус не мог с точностью сказать, каким он желает его видеть. Окончательно побежденная зараза, свободный и чистый человеческий город - и он сам, прячущийся в тенях, как мстительный призрак, хватает и пожирает случайных прохожих, зашедших не в тот район, бессмысленно и бесцельно продлевая свое существование? Или же неистребимые орды мутантов, подобно взрыву бомбы расходящиеся во все стороны, заражающие все новые и новые земли, и он во главе новой армии, непобедимый предводитель кровавой чумы, поглотивший столько людей, что уничтожение этого тела становится практически невозможным? А может, ему уже настолько плевать на человека и человечество, что накопленная усталость, наконец, возьмет свое, и последние годы Мерсер доживет в каком-то укрытии, равнодушно глядя на происходящее и чувствуя, как сила Черного Света медленно покидает изнашивающееся по частям тело? Все эти мысли, пугающие своей непривычностью, проносились в голове, пока он упрямо шагал через город, иногда переходя на бег, а иногда планируя с крыш высотных домов. Идти было некуда. Квартира, в которой пряталась Дана, была разрушена лидером охотников еще давно, да и что могло ждать в ней? Только грязь, запустение, и тусклое эхо. Морг Рэндалла тоже наверняка пуст - он ведь прямо сказал доктору, чтобы тот бежал вместе с его сестрой, пока это еще возможно, пока черная стража перекрыла не все пути к отступлению... Доктор помог ему всем, чем мог, задерживать его больше не было смысла. Дом, где некогда жил Алекс Мерсер? Подорван в первые дни инфекции. Лаборатория ГЕНТЕК? Эвакуирована и разрушена. Да и что ему там делать? Очнувшись, он поднял взгляд, рассматривая раскинувшийся перед глазами вид. Невеселая усмешка перечертила тонкие губы - места были более чем знакомые, но о них, понятное дело, не вспомнишь, выискивая себе новое убежище. С другой стороны, чем черт не шутит? Вряд ли здесь осталось хоть что-то, способное навредить существу, занявшему верхушку местной пищевой цепи. Посмеиваясь про себя, Алекс поправил воротник, на который капнуло что-то красное, и, нагнувшись, прошел в развалины Главного Улья, практически уничтоженного в свое время атакой военных и сражением с высшим охотником. Ступая по заполненным мягкой, шевелящейся субстанцией коридорам - здесь, глубоко внутри здания, она все же сумела выжить, и даже потихоньку разрослась, хоть ею никто и не управлял - Мерсер ловил себя на мысли, что вкусы дизайнера этого места ему начинали нравиться. Почти отсутствующий свет не напрягал глаза, уставшие от сенсорных способностей, глухие и мягкие звуки расслабляли, скрадывая острые рефлексы, постоянно реагирующие на любой шум, а обстановка избавляла от лезущих в голову мыслей... О, а вот там, наверное, очень удобно отдыхать. Даже если ты не нуждаешься во сне, это не значит, что он тебе неприятен, верно? Чудом уцелевший среди бетонных конструкций диван оброс мясистыми волокнами не меньше стен, и теперь забавно шевелился, пульсируя в такт всему оставшемуся улью. Присев на него и вытянув ноги, Зевс сразу почувствовал, как тонкие волоски вплетаются в его куртку, проникая вглубь биомассы - а в ответ, словно любопытствуя, колония Черного Света пропускала тяжи внутрь дивана, который давно и надежно стал частью не слишком разумного, но огромного организма. Это было не похоже на поглощение. И даже не слишком напоминало показанные ему воспоминания о происшествии в Хоуп - они не доставляли боли, не отрывали от мозга бесценное свободное пространство, намертво прописывая себя внутри... Они всего лишь проплывали мимо, позволяя рассмотреть себя, вплетаясь в уже известное повествование, показывая его... под другим углом. Незаметно для себя Алекс вновь вернулся мыслями в недавнее прошлое, словно переживая его заново - анализируя, раздумывая, сопоставляя уже известное с новоприобретенным. Улей отзывался на воспоминания похороненной внутри Мерсера Элизабет Грин, и показывал события, совпадающие по времени с ее памятью, но при этом избегая субъективности, присущей Матери. Больше всего это напоминало кинофильм - и, как часто бывает с кино, происходящее на экране быстро стало вторичным рядом с тем, что творилось в душе и памяти зрителя. - Что за ублюдки... Она же еще совсем девчонка! - возмущенно выпалила Дана, глядя в монитор, на котором, посреди открытой фотографии, глядя прямо в объектив, сидела сжавшая колени руками девушка в костюме подопытного. - Да кто там работает? Конечно, тогда они еще не знали, что эта жертва обстоятельств давно превратилась в нечто непроизносимо худшее, чем все ее мучители, вместе взятые. Тогда он даже не знал, кого идет спасать - Элизабет была всего лишь именем, одним из трех. По крайней мере, он мог бы заподозрить, что простую девочку никто не стал бы держать на пятьдесят первом этаже, за тремя гермодверьми, в постоянно освещенном кубе из бронестекла, прикованной к подъемнику. Мог бы понять, глядя на след из мертвых тел, искалеченных, разорванных и перекрученных, но что толку? Она явно не нуждалась ни в спасении, ни в освобождении, и могла уйти в любой момент, когда только пожелает - но продолжала сидеть, равнодушно уставившись в пол, и ожидать его прихода. - Моё ожидание окончено. - ее необычный голос, как всегда, ударил по ушам сотней интонаций, будто его выговаривали сотни ртов. Бледное лицо, забрызганное кровью, растрепанные рыжие волосы - не прическа, а остатки, словно несчастную конкретно погрыз лишай, странный костюм. Рассмотреть все это ему не удалось. Только что Грин аккуратно, даже нерешительно, опускала левую ногу со своего постамента. Мгновение - и она уже метнулась вперед, оказываясь прямо перед лицом своего гостя, одним коротким движением руки отправляя его в недолгий полет до чавкнувшей стены, в которую он влетел спиной вперед, чтобы тут же сползти вниз, упав на колени. - Я... Не понимаю. - выдавил он из себя, поднимая голову. Подошедшая к нему девушка кивнула головой, словно соглашаясь, и низко наклонилась, свесив короткие обрывки волос к его лицу. - Смотри. - узкая ладошка намертво хватает его голову, лоб пронзает горячая, влажная боль, и в мозг начинают вливаться не принадлежащие ему обрывки памяти, остановить которые нет никакой возможности. Люди в костюмах химзащиты, идущие по улицам небольшого городка, над которым ярко светит солнце. Одноэтажные домики, затененные комнаты, сборище людей. Кровь. Кровь. Все покрыто пузырящейся алой биомассой. Чем дольше продолжалось воспоминание, тем менее четким становилась картина, тем чаще она окрашивалась в кровавые разводы. Обстановка сменилась: перед глазами было здание ГЕНТЕК. Тайм-сквер. Улицы города. Все вокруг покрыто раскинувшимися волокнами вирусных колоний, масса везде - и между ней ходят обратившиеся... А затем были ее глаза. Зеленые, немигающие, хищные - и безнадежно больные. Они смотрели прямо в душу, пытаясь вырвать что-то необходимое для нее. И тут ладонь исчезла со лба, а Алекс, задыхаясь, вывалился в реальность. Глаза были на месте - их обладательница стояла у огромного пролома в стене, смотря на лежащего на полу Мерсера без особого выражения. Ни жалости, ни отвращения - в них не читалось ничего, кроме вселенской усталости. - Есть кое-что, что ты должен знать. - наконец оборонила она. - Я - твоя мать. И упала спиной вперед, навстречу пятидесяти одному этажу пустоты, словно откинулась на кровать после долгого дня. Освободившись, Грин немедленно показала свою натуру - в самые короткие сроки темпы заражения увеличились в десятки раз, по городу начали вырастать ульи, в которых продуцировались выведенные Элизабет охотники, а ее армия, ввязавшись в затяжную войну с Черным Дозором и военными, эффективно парализовала их работу. Красная королева была чудовищем, этот факт не подлежал сомнению. Освобождать ее было, вероятно, самой большой ошибкой, какую совершал Мерсер в своей жизни - даже разбитая ампула Черного Света не могла бы принести столько разрушений, как штамм, обладающий разумом, железной волей, и способностью направлять их по своему желанию. Рано или поздно, два носителя были обязаны столкнуться друг с другом. Кадр сменился. Теперь перед глазами возникло нутро улья, в котором, точно копируя позу Алекса, сидела девушка в черном костюме, закинув ногу на ногу и задумчиво поглаживая по голове крупного охотника. Только что она закончила считывать память своих слуг, день и ночь наблюдавших за Зевсом, и тихо беседовала - судя по всему, сама с собой. - Его мотивация совершенно исключает сотрудничество. Он не понимает. - Он в той же мере жертва и палач, что и мы. - Это представляет собой угрозу. Он будет сопротивляться. - Уничтожить. - Уничтожить. Элизабет подняла голову, и тусклые зеленые глаза недовольно блеснули в полумраке. - Заткнись. - негромко произнесла она, и от ее голоса почему-то дрогнули шевелящиеся стены. - Ты не можешь нам приказывать. Ты не станешь рисковать. Ты не пойдешь против... - Я сказала тебе - заткнись. - поднявшись с места и зашагав к стене, повторила она. - Где бы мы были, если бы не я? Где бы мы были, если бы я слушала твой голос? Мы разрушим. Мы отомстим. Но Зевс еще дорос до своей роли. Он станет совершенным. Он поможет нам. - Нелогично. Непродуктивно. Неожиданно. - немедленно ответил второй голос. - Он не твое дитя. От удара небольшого кулачка в стену ее фрагмент вылетел наружу, рассыпавшись кирпичной крошкой на асфальте. - Исчезните. - прорычала Грин. - Мне нужно сосредоточиться. Сдвиг. Новый кадр. Она же, сидя на краю крыши, задумчиво болтает ногой. Там, внизу, на вершине улья, Мерсер корчится от боли, чувствуя, как всаженный Кроссом паразит начинает пожирать его собственное тело. - Предан. Обессилен. Загнан. - Он найдет выход. - равнодушно резюмирует Элизабет. - Но то, что теперь находится внутри него... - Оно - совершенно? - Знакомо. Распрямившись, она делает шаг в воздух, падая вниз, чтобы приземлиться недалеко от капитана. Глаза Специалиста невольно расширяются, когда он видит перед собой встающую в облаке пыли гибкую фигуру. - Объект ноль один. - выталкивает он сквозь сжатые зубы. - Мать. Грин молча изучает его, улавливая глазами излучение - вирус уже нашел путь в его тело, хотя Роберт Кросс этого пока не знает. - У меня к тебе один вопрос. - она аккуратно проходит мимо к краю крыши, повернувшись спиной, чтобы не спровоцировать и не спугнуть человека. - Как зовут того, кто отправил тебя сюда с этим оружием? - Генерал Питер Рэндалл. - в этом не было никакой тайны, имя генерала было известно всему военному составу и половине гражданского населения - однорукого вояку часто показывали по телевидению, и вряд ли разглашение такой информации могло что-либо за собой повлечь. С другой стороны, возможность поговорить со сбежавшим образцом и извлечь из ее слов что-то важное... - Он командует этой операцией. Лицо повернувшейся Элизабет исказила безумная ухмылка. - Рэндалл. - прошипела она. Лицо Кросса затмили мечущиеся воспоминания - окровавленный город, отравленные жители, военные, прорывающиеся к центру, уничтожавшие ее слуг... Отнявшие ее дитя. Человек с полноватым лицом, без раздумий отсекающий свою левую руку, которой она успела коснуться. Прижав пальцы к вискам, она закричала - и ее крик швырнул капитана прочь, разнесся по всему кварталу, заставляя охотников и зараженных поднимать головы. Тот, кто превратил ее воспаленный мозг в обитель безумия. Тот, кто начал всю эту сумасшедшую карусель. Тот, кто отнял у нее все - дом, родителей, друзей, ребенка! Он здесь, почти что в ее руках! Задыхаясь, она вновь взглянула вперед, туда, где уже давно не было военного в черной форме. Туда, куда ушел, спотыкаясь и хромая, второй идеальный носитель. - Мерсер! - выкрикнула она в пустоту. - Не смей убегать, Мерсер! Воспоминание снова исчезло, освобождая место другому... Грин сидит на прозекторском столе, как обычно подтянув одно колено к груди и покачивая свободной ногой, не достающей до пола, ожидая, когда хозяин помещения, наконец, ее заметит. Однако доктор Рэгланд был настолько захвачен вскрытием трупа какого-то зараженного, что рыжеволосой посетительнице пришлось со вздохом уронить на кафельный пол здоровенный хрящевой скальпель. Кусок железа звякнул на весь зал, и полноватый врач, дернувшись, повернулся на звук. Лицо его немедленно исказилось от ужаса - он совершенно точно знал, кто перед ним, и чего можно ожидать от одного пребывания в закрытом помещении с инкубатором Красного Света. - Успокойся. - она продолжала сидеть не шевелясь, только наблюдая за ритмичными движениями собственной ноги. - Если бы я хотела забрать тебя к нам, ты бы уже стал моим. - И что тебе... Вам... - доктор сумел возобладать над своим страхом, но слова все еще давались ему с трудом. Невеселый шелестящий смех, похожий на скрип множества костей, раздался в помещении, а девушка уже стояла прямо перед Рэгландом - глядя на него снизу вверх. - Мне нужно поделиться с тобой кое-чем. Иначе ты не сможешь мне помочь. Миниатюрная ладонь легла на плечо весьма крепко сложенного мужчины, пригибая его к земле так, будто на него опустили пару центнеров веса. - Будет больно. Сидя на фонарном столбе, она провожала взглядом регулярно сгибающегося от боли Мерсера, который только что покинул морг с новым заданием. - Ты становишься сентиментальной. Этот голос уже давно не раздавался в ее голове. - Не подумай неправильно, это качество мне всегда в тебе нравилось. Но разумно ли оно в этой ситуации? - Забавно разговаривать о разуме с голосами давно мертвых людей, не находишь? - она легко спрыгнула на землю и двинулась вперед по улице, движением руки прокладывая себе дорогу в толпе зараженных. - Но ты неправ. Я бы не позволила Мерсеру соединиться с нами, даже если бы хотела этого. Даже если бы этого хотел он. Некоторое время она шла молча, проводя пальцами по стене дома, оставляя расползающийся след красной биомассы. - Слишком больно. Когда мы закончим, он останется и продолжит эволюцию. Что касается меня... Остановившись на пару секунд, она с тоской посмотрела на свою руку, постоянно меняющую свою форму, идущую багровыми бугристыми наростами и жгутами. - Боюсь, у меня не хватит сил последовать своему плану. Тогда ему придется оказать мне одну услугу. Но для этого нужно будет найти... Мотивацию. Судя по всему, до следующего воспоминания прошло несколько дней. В качестве обстановки в нем фигурировал тот же самый, уже хорошо знакомый морг, сосредоточенный Рэгланд и обнаженная Элизабет, лежащая на спине на столе. Довольно долго никто из них не произносил ни слова - врач молча полосовал разными лезвиями ее брюшную полость, иногда отсекая не слишком аппетитно выглядящие куски, чтобы отложить их в отдельную посуду. Грин равнодушно смотрела на потолок, совершенно игнорируя тот факт, что ее препарируют заживо. Наконец, странная пантомима подошла к своему завершению - Рэгланд отошел, бросил скальпель в банку с жидкостью и стянул перчатки, а Элизабет, бросив взгляд на свои внутренности, с влажным хлопком зарастила живот до изначального состояния, после чего встала и прошествовала до дальнего угла, где подняла с пола брошенную одежду и принялась натягивать ее на себя. Доктор тем временем с заметным отвращением содрал с лица маску, потер руками щеки и повернулся к пациентке. - В общем... - начал было он, но был прерван почти сразу. - Сколько? - холодно поинтересовалась Грин, застегивая комбинезон. - Я полагаю, что не больше недели. - почему-то виновато ответил мужчина. - Ваше тело... В общем, дифференциация тканей теряется просто на глазах. Вирус утрачивает способность помнить форму и держать ее стабильно. Пока что вы держите ее усилием воли, но процесс уже зашел слишком далеко. Скоро ваш разум превратится в такую же мешанину из остатков поглощенного, а тело вернется к состоянию изначальной биомассы... Красный Свет - очень нестабильный штамм. Странно, что вы смогли продержаться так долго. - Уже не имеет значения. - не глядя, ответила она. - Главное, выполните мою просьбу, и я исполню обещанное. А кстати... Она с интересом посмотрела на человека. - Вы действительно не хотите научиться контролировать вирус? - С вашего позволения, нет. - улыбнулся док. - Не после того, как я имел честь посмотреть на вас вблизи... Без обид. С меня хватит возможности убраться отсюда, если станет жарко. - Ни один зараженный вас не тронет. Если солдаты откроют огонь, они защитят. - информировала его Грин, поворачиваясь к выходу. - Когда придет Мерсер, вы знаете, что нужно сделать. - Ни слова о нашем разговоре, и подсказать ему способ поиска. Конечно же. До свидания. - Прощайте. Главный улей. Лидер охотников, неуклюже опустив огромную голову к полу, внимательно слушает приказы, которые отдает ему Элизабет. Он не находится в прямом подчинении у красной королевы, но прекрасно знает, что она способна с ним сделать, если ему придет на ум ослушаться. - Доставь ее сюда. За каждую сломанную кость я оторву тебе конечность, за каждый поврежденный орган - вырву два у тебя и не дам зарастить. Ты понял? Продолжительный рык, видимо, символизирует согласие. Впрочем, Грин вполне понимает и без слов - но сейчас обращается вслух, подчеркивая важность момента. - От Зевса - оторваться. Пока что не следует приводить его сюда. Если он выследит тебя - я не стану защищать. Охотник коротко выдыхает, словно посмеиваясь над предположением, а рыжеволосая чувствует раздражение. Эти существа вообще неспособны к критическому мышлению. Даже лучшие из них. Армия без командиров... Никуда не годится. Остается надеяться только, что у Мерсера все выйдет куда лучше. - Пшёл. Сила ее воли выталкивает охотника прочь, как швабра - котенка, а сама девушка, вздохнув и скривив рот, медленно усаживается на перила мостика, держась за столбик рукой. Удерживать в целости свой собственный разум становилось все тяжелее. Чудовищная масса вируса уже перемолола почти все личности, некогда вопившие в ее голове, но облегчения это не принесло: теперь они давили все разом, беззвучно раскрывая заполненные клейкой красной жижей рты, протягивали к ней руки, стараясь забрать к себе, чтобы стать, наконец, целым. А она, как и раньше, продолжала безумно хохотать, ускользая от себя самой, проходя по самой грани - и все еще ухитряясь удерживаться. Утешало только то, что осталось совсем немного. Скоро ее спасут. Лицо Зевса, ввалившегося в морг Рэгланда, выражало ту же самую гамму чувств, что и в прошлый раз - когда он пришел просить помощи в поиске своей сестры. Разве что чуть больше изумления и чуть меньше - отчаяния. Огромный зверь, демонстрирующий удивительные для такой туши проворство и умственные способности, снова удивил Мерсера - носителю Черного света так и не удалось поглотить свою жертву. Доктору было чуждо лицемерие, но иного выхода, как следовать сценарию, созданному Грин, он не видел - в любом ином случае ситуация могла выйти из-под их хрупкого контроля, а его жизнь оказалась бы под угрозой. Неизвестно, насколько свойственно живой колонии патогенного штамма милосердие и признательность за спасение от разумной раковой опухоли, рисковать собой Брэдли не хотелось. Ни под каким видом. Прикрыв глаза и сложив руки за спиной, он рассказывал Алексу то же самое, что несколько дней назад, стоя рядом с ним, поведала усталая жертва городка в Айдахо. - ...Охотник, которого ты ищешь... Не совсем обычный. Он выполняет роль лидера. Остальные охотники получают от него указания. Если сумеешь найти и поглотить этого лидера, то, возможно, сможешь найти и центр распространения вируса. - Сейчас моя единственная головная боль - Дана. - ...Он, похоже, способен сопротивляться ассимиляции. Выглядит так, будто эти твари адаптируются к твоим методам... У него многократно дублированные системы органов, два мозга и два позвоночника. Уничтожь оба, ослабь его - и ты получишь доступ к воспоминаниям охотника. Вероятно, так ты сможешь понять, где они находятся. ...Чертовски страшное и болезненное путешествие в объятиях огромной безумной твари, наконец, закончилось - несколько минут назад на ее глазах Алекс, изо всех сил бежавший следом, отстал, когда на него напал взвод Черного дозора. После этого лидер охотников, некоторое время поплутав и убедившись в отсутствии погони, снова взял нужное направление - и уже через минуту ввалился в огромное здание, целиком покрытое отвратной красной биомассой. Внутри царил полумрак, а в воздухе витал странный запах нечеловеческой крови. Разжавшаяся когтистая лапа отпустила Дану, и она, покатившись, оказалась на разломанном бетонном полу, задыхаясь и пытаясь встать на ноги. В поле зрения попала чья-то нога, затянутая в сплошной чёрный комбинезон, и девушка, замерев, медленно подняла глаза. Вот теперь, дошло до нее с опозданием, стоило бы испугаться по-настоящему. Элизабет присела рядом на корточки, и ее измазанное в крови лицо оказалось на одном уровне с приподнявшейся сестрой Мерсера. Тусклые зеленые глаза не выражали никаких чувств, а тонкая рука, медленно коснувшаяся лица Даны, была горячей, как чайник. Дана поняла, что ее трясёт как припадочную, еще до того, как в голове всплыла вся информация по объекту "мать" - страшнейшая особь бегуна, организм, способный адаптироваться к любой заразе и самостоятельно воспроизводить вирусы с такими свойствами, по сравнению с которыми любой образец био-оружия покажется легкой простудой. Одним дыханием она могла превратить человека в безумное порождение, ее прикосновение несло неминуемую смерть и создавало ужасающих тварей, в ее голове слиплись полвека горячечного безумия и холодной, как льды Арктики, ненависти. Но подлинную панику вызывало не осознание всех этих фактов, а вид болезненно-худой девицы с внешностью студентки колледжа, стоящей в центре всех смертей и разрушения - и молча разглядывающей свою пленницу. Это было настолько иррационально, что мозг просто отказывался укладывать в себя подобное зрелище, отчаянно сигнализируя о перегрузке. - Такая чистая и сильная. - лезущий в голову тихий голос раздался вокруг, а пальцы Грин оставили на щеке жирный красный мазок. - Быть может, ты стала бы лучшим носителем. - Ч... что? Лицо Матери перечертила безрадостная улыбка. - Что, если бы кто-то вроде тебя был отдан красному свету? Прождал меж жизнью и смертью пятьдесят лет? Случилось бы здесь то, чему мы все были свидетелями, или ты бы поступила иначе? Знаешь, я с трудом могу вспомнить, о чем думала сама, когда встала на этот путь, еще сложнее для меня понять ход мыслей твоего брата. Глаза под рваным пологом рыжих волос на мгновение закрылись. - Но осознать то, как размышляешь ты - для меня невозможно вовсе. Дана благоразумно проглотила рвущийся наружу ответ, которым чуть было не проинформировала собеседницу о том, что образ мыслей сидящего перед ней печального чудовищя ей непонятен ровно в той же мере - и тут же захлебнулась воздухом, когда указательный палец Элизабет уперся ей в лоб. - Знаешь, любое живое существо, вне зависимости от того, насколько высоко оно стоит на эволюционной лестнице, в норме желает одного - продолжить свое существование. Это необходимое условие для любой жизни, заложенное в нас самой природой. Я, ты, Мерсер, военные, зараженные - все хотят жить. В закатывающихся глазах Даны все быстрее мелькало нечто, что хотела показать ей Мать. - Пожалуй, я - сильнее всех. Сидящий в развалинах главного улья с прикрытыми глазами Зевс напрягся, всматриваясь в полуразмазанные воспоминания, и щупальца вирусной колонии, подчиняясь его настроению, вплетались все глубже и глубже в диван - будто несчастный предмет мебели мог куда-то от него убежать. В голове его сестры вспыхивали, ярко и болезненно, мысли красной королевы - вся ее боль, все ее разрушенные надежды, бессмысленная месть, которую она обрушивала на человечество. Дана видела неизбежную судьбу, к которой шла Грин, разрушение, настигшее её саму - предел живого тела, собравшего из собственных белковых цепочек четырнадцать разновидностей вируса, хранящего генетическую информацию ассимилированных за полвека людей. Элизабет знала, прекрасно знала, что ей уже не суждено дожить до того дня, когда будет убит генерал Рэндалл, ей не дано будет уничтожить его своей рукой, дать ему почувствовать хотя бы сотую часть той боли, которую она пережила. Ей не добраться до МакМаллена, Таггарта и прочих фигур помельче. Все ее мучители теперь недосягаемы. ...Ей никогда больше не увидеть ее собственное дитя, чей след был давным-давно потерян. Всё, чего так страстно желала Элизабет - найти нового идеального носителя. Ей это удалось. Алекс Мерсер, проект "Зевс", вирус Черного света. Существо того же порядка - новое, сильное, непобедимое. Он должен был сделать то, что не удалось Матери. А перед этим - убить ее. Поглотить, ассимилировать, впитать в себя ее личность. Несомненно, внутри Мерсера от Элизабет Грин останется совсем немного - едва ли больше, чем полное ничто. Но кусочки информации, последнее воспоминание о той, что жила лишь ради своей ненависти - вместе с ним они доберутся до столь ненавистных ей людей. И если хоть одна клетка тела Зевса в тот момент будет помнить о том, кем она некогда была - месть будет свершена. ...Стоящая у стены улья фигура в темном комбинезоне внимательно рассматривала штурмующих ее убежище военных, из-за толпы которых выезжает огромный, тяжелый танк. - Где она? Прячущий за спиной огромный шприц человек стоит, глядя вверх - туда, где на хрупком металлическом мостике стоит, неподвижно смотря на него, странная и такая знакомая девушка в костюме подопытного. - Теперь она с нами. - Что, черт возьми, ты такое? Вопрос без ответа. Вопрос, на который ему придется отвечать самому. - Причина. - Причина чего?? - Всего. Коротко размахнувшись, она бросает себя навстречу - быстрый удар, ловкий рывок - и парень в капюшоне снова лежит на полу, а она стоит сверху, на высоте пяти метров, в позиции, идеальной для броска. Такая хрестоматийная атака, что просто невозможно не предугадать ее намерений и не ударить в ответ. На всякий случай, она дает ему пару секунд - и камнем падает сверху, придавливая весом своего тела к полу, заставляя проехаться по залитой биомассой поверхности. Шея жутко болит, а внутри словно взорвался гигантский паровой котел. Скосив глаза, Грин видит торчащий в ее теле пустой шприц. - Ты делаешь мне больно. Нестабильность Красного света играет с ними злую шутку - в отличие от Зевса, колония адаптируется в считанные секунды, локализуя токсин, связывая его мгновенно выброшенным антидотом и избавляется от яда - он течет изо рта, носа, глаз и ушей, быстро разрастаясь вязкой лужей на полу. Однако дальнейшего не ждал никто - новая субстанция, дотянувшись до источника готовой биомассы, начала расти сама собой, вытягиваясь и выстраивая новое тело. Огромная, крепкая туша, человекоподобные формы и длинные руки - высший охотник, лучшее творение Грин. Создание, которое ей никогда не хотелось выпускать на волю. Тем, что заставило ее сбежать с поля боя, кинуться в темноту и исчезнуть из улья, был обыкновенный, почти человеческий, стыд. - Что там случилось? - Рэгланд уже привык к неожиданным визитам альфа-зараженных в свою скромную обитель, но до сих пор нервничал, когда кто-то вламывался без приглашения. Алекс молча дошел до ближайшего стола и осторожно положил на него бесчуственное тело сестры. Не говоря ни слова, он ждал, пока врач со всей доступной скоростью закончит первичный осмотр. - Она без сознания, но состояние стабильное. - наконец заключил он, вздохнув с облегчением. Мерсер выдохнул, справившись, наконец, с напряжением. - У нас новые проблемы. - без перехода сообщил ему Брэдли, протягивая карту с пометками красным. - Они только что появились. И что за хрень на этот раз? Разглядывая план, Зевс чувствовал, как на его лице начинает проступать ухмылка. Кажется, далеко Грин убежать не удастся. - У меня новые планы. Сделай для нее все, что можешь. И, покинув потрясенного доктора, Черный свет вышел, аккуратно затворив за собой дверь морга. Бладтокс действовал безотказно - его организм успел выработать иммунитет к этой отраве, и ничего хуже легкого недомогания красная субстанция, быстро испаряющаяся на воздухе, не вызывало. С Матерью все обстояло иначе. Настолько иначе, что на миг Мерсер даже заколебался - имело ли смысл так далеко заходить в погоне за этой женщиной. Огромная, бесформенная блямба, которую она создала для своей защиты, эффективно уничтожала всё, включая боевую технику черной стражи - и даже ему самому приходилось несладко. Многочисленные охотники, перемежаемые волнами зараженных, стекались на площадь, чтобы любой ценой защитить своего командира. И все же, мало-помалу, силы Грин истощались. В конце концов, она уже была не та, что раньше - а он, в свою очередь, был сильнее, чем два дня назад. - Быстрее же. Быстрее. - она сама уже не понимала, шепчет она или кричит во весь голос. Остатки разума и личности, все, что еще не перемолол Красный свет, смотрели на происходящее откуда-то издалека, словно это происходило не с ней, словно это не она отбивалась изо всех сил, слепо убивая все, что приближалось к ее крепости. Внимание, которое Элизабет могла сосредоточить, было приковано к быстрой фигуре, мечущейся туда-сюда по полю боя. А затем взрыв ракеты расколол её кокон, выбросив хрупкое тело на грязную мостовую. ...Она лежала на залитом кровью асфальте, лежала так же, как выпала из нутра поверженного монстра - не было больше сил встать, чтобы продолжить бой. Сил не хватало даже на то, чтобы просто повернуться и посмотреть в лицо своему убийце, на котором застыла смесь ненависти, презрения и глубокого удовлетворения от проделанной работы. - Грин. Говорить им действительно было не о чем. Почему тогда в самый последний момент ей так нестерпимо захотелось сказать что-нибудь, поведать о том, как она шла к этому дню - через реки крови, боль и предательство? Предупредить об ошибках, которые она совершила и которых он еще мог избежать? Ободрить, развеять тоску, известную только таким, как они? ...Громкий хруст сломанного тела, влетевшего в асфальт, чавканье вгрызающихся в плоть когтей и милосердная темнота. Прощай, Зевс. Жаль, что мы так и не подружились. Прощай, и... - Спасибо. Голос был так реален и близок, что Мерсер вскочил с дивана настолько быстро, словно за ним гналась стая охотников. Но увы. Ничего не осталось от красной королевы - ничего, кроме фрагментов генокода, хранящихся в его теле, алой поросли на стенах и остывающего отпечатка всевидящих зеленых глаз, оставшихся на его собственной сетчатке, подобно следу от яркого луча.