* * *
— Всё нормально, дружище? — спросил Рон, нервно поглядывая в пучину озера, пока мы ждали начала второго испытания. — Всё в полном порядке, — заявил я. — И ты сможешь, гм, погрузиться под воду? И не умрёшь? — Я — Гарри Поттер, — ответил я скучным голосом, — а ты уже начинаешь говорить, как Гермиона. При этих словах Рон содрогнулся. — Да, правда. Извини, дружище. Просто я слышал, что тонуть очень неприятно… Кстати, а где Гермиона? Гермиона куда-то пропала, — несомненно, готовила какую-то интригу против своего нового врага. Времени искать ей замену не было, и, казалось, Рон пытался исполнить обе роли, её и свою. Это было бы замечательно, если бы он так не лажал при этом. Я оглядел окрестности. Зрители столпились у озера, боязливо поглядывая на холодные волны. Уизли, как обычно, оккупировали изрядную часть трибун, и Рон направился к ним. Муди бродил вокруг, злобно поглядывая на всех, кто казался ему подозрительным. В этот список входили Каркаров, Северус и я. Младший Малфой, отскочив от него в испуге, едва не свалился в озеро. Он вообще был необыкновенно робок с тех пор, как вернулся с рождественских каникул. Его уверенность была сильно подорвана тем, что Гермиона его отвергла. Её новый фаворит помахал мне рукой с линии, на которой выстроились для старта чемпионы. — Ты не знаешь, куда делась Ер-ми-она? — спросил Крам. Я пожал плечами: — Наверное, в библиотеке, строит планы против Скитер. Крам кивнул, хихикнув. — А ты разгадал загадку яйца? — В этом нет необходимости, — ответил я. — Это же просто вода. Один из судей — напыщенный работник министерства, имя которого я не побеспокоился запоминать, — прочистил горло и спросил: — Ну что, все готовы? Крам кивнул, а мы с Делакур лишь окинули судью презрительными взглядами. Он занервничал. — Так, второе испытание начинается по моей команде. У вас будет ровно час, чтобы вернуть то, что было у вас отнято. Внимание, на счёт три. Раз… два… три! Он дунул в свисток, и я тут же развернулся к Делакур, выкрикнув: — Силенцио! Она беззвучно залопотала что-то, и я отвернулся. Возможно, она сумеет как-то преодолеть моё заклинание и вернуть себе голос, если знает контр-чары. Но Бёбатон известен плохим уровнем преподавания невербальной магии, и, в любом случае, я уже обеспечил себе преимущество на старте. Я прыгнул в озеро, наколдовав на себя «Эбульбио». Большой воздушный пузырь окружил меня, защищая от холодной воды и разных мелких неприятностей, наподобие гриндилоу. Затем я наколдовал чары «Аква Эрукто», вызвав мощный поток воды из моей волшебной палочки. Это отбросило меня вперёд и понесло в глубины озера, где пели русалки. Внезапно я заметил, что меня кто-то преследует. Обернувшись, я увидел огромную акулу, которая явно была зачарована нападать на участников соревнования. Но после точно нацеленного режущего проклятия она отправилась, кувыркаясь в облаке крови, ко дну озера. Вскоре мне повстречались первые грубовато слепленные, неопрятные домики русалочьего посёлка. Мерзкие создания пялились на меня из оконных проёмов, их серые лица окружали волосы, похожие на водоросли. В прошлой жизни я никогда не пытался привлечь русалок на свою сторону, прежде всего потому, что у меня от них мурашки по коже. На площади в центре посёлка собралась целая толпа русалок, которые пели и разглядывали меня своими жёлтыми глазищами. Посреди площади возвышалась каменная статуя какой-то русалки, к хвосту которой были привязаны три девочки — Гермиона, Джиневра и какая-то мелкая блондинка. Я затормозил, обдумывая ситуацию. Очевидно, на каждого участника состязаний тут было по заложнику. Но который из них был моим? Если бы пришлось выбирать, кого именно мне спасать, это, несомненно, была бы Гермиона. Но на рождественский бал она пошла с Крамом, а моей парой была Джиневра. С другой стороны, я был совершенно уверен, что Делакур не ходила на бал с маленькой девочкой, так что заложники явно были выбраны не по этому принципу. Нельзя было рисковать снижением оценки, спасая неправильного заложника. И Гермиона, и Джиневра были вполне возможными вариантами, а, кроме того, нельзя было исключить, что маленькая блондинка была как-то связана со мной, но я просто об этом забыл. Так что проще всего захватить с собой всех. Взрывным заклятием я отделил хвост статуи, но тут русалки внезапно прервали свою песню, подняли копья и двинулись на меня. Я попал в окружение.* * *
— Это объясняет досадное ранение мистера Крама и твоё решение забрать всех трёх заложников, разрушив при этом древнюю реликвию русалок, — сказал Дамблдор усталым голосом. — Но боюсь, что до сих пор не понимаю твоих последующих действий. По крайней мере, он не вызверивался, как остальные судьи, которые были страшно злы на меня. — Но это было абсолютно логичным решением, — настойчиво повторил я. — Русалки использовали преимущество, которое давала им окружающая среда, поэтому я просто забрал её у них. — Ты убрал всю воду из озера. Тебе это действительно не кажется чрезмерным? — спросил Дамблдор. — Вовсе нет. Между прочим, я позаботился о том, чтобы зрители смогли действительно посмотреть на соревнование. Так что я принёс всем пользу. — Но русалки не могут выжить без воды больше нескольких минут, — возразил Дамблдор. — Ты подверг их жизни большой опасности, мой мальчик. Я иронически глянул на него, приподняв бровь. — Сначала они подвергли мою жизнь опасности, напав на меня с копьями. И вообще, несколькими русалками меньше, это не проблема. Они убивают больше учеников, чем движущиеся лестницы — а всем известно, что я сделал с этими лестницами. Все обитатели Хогвартса вздрогнули, но иностранцы были озадачены. — У Виктора в тот момент тоже были жабры, — нахмурился Каркаров, — и он был ранен твоим заклинанием. — А моя Флёр оказалась на высоте в пятьдесят футов, когда вода исчезла, — пожаловалась мадам Максим. — А ещё этот ушасный мальшик наколдовал на неё заклятие немоты! — Никакие правила не запрещают нападать на соперников. По-моему, в этом и есть смысл состязания. — Но это была гонка, а не дуэль, — заметил Каркаров. — Правильно, и я победил. И вообще, я единственный, кто вернул заложника… кем бы он ни был. — Это была Джиневра Уизли, — подсказал Дамблдор. Я покачал головой, озадаченный их безумной логикой: — И как я должен был угадать? Мы ведь даже не друзья. — Мы обязательно подружимся! — прокричала издали до сих пор мокрая Джиневра. Я поёжился. Это начинало меня тревожить, напоминая ситуацию с Беллатрикс. — И вообще непонятно, отчего вы решили, будто я должен был всех защищать. Это ваша ответственность, и вы должны были предусмотреть все варианты. — Поэтому я и поставил защиту, — буркнул Муди. — Вот видите. Отчего бы всем не поступать, как профессор Муди? — спросил я. Мы посмотрели на отставного аврора, воздух вокруг которого сверкал от двух десятков защитных заклинаний. Дамблдор вздохнул: — Не мог бы ты вернуть воду обратно в озеро, ведь соревнование уже закончилось? — Я бы с удовольствием. Но я не совсем уверен, куда я её отправил.* * *
А в это время на Прайвет-Драйв Петуния Дурсль стояла по колено в воде на превратившейся в реку улице, уставившись невидящими глазами на то, что когда-то было её домом. Входная дверь плавала в дальнем углу её бывшей клумбы. Не осталось ни одного целого окна, и, насколько она могла видеть сквозь разбитые стёкла, её безупречные ковры и безукоризненно оснащённая кухня были полностью уничтожены. Она не осмеливалась взглянуть на то, что осталось от сада. Подняв плавающую на воде фотографию младенца-Дадли, Петуния на мгновение задумалась: когда её жизнь пошла не так? Но ответ был очевиден — в тот момент, когда в неё вошёл Гарри Поттер. Решительно поджав губы и стиснув костлявые пальцы в кулаки, Петуния побрела к дому, надеясь, что что-нибудь из её прошлой жизни ещё удастся спасти. Она твёрдо решила: её семья должна переехать.* * *
— Грешные гарпии! Вы видели это?! — вскричала Джиневра Уизли, полностью уничтожив надежды на идеальный мирный завтрак. Рон вскинул голову и пробормотал: — Аф? Што там? — Ты снова разговариваешь с набитым ртом, Рональд, — отчитала его Гермиона. На вопли Джиневры она не реагировала, продолжая читать книгу о чарах. Джиневра помахала свежим выпуском «Пророка»: — Они напечатали опровержение! Я даже не знала, что так бывает. — Должно быть, была вопиющая ошибка, раз они решили её признать, — глубокомысленно заметил я. — Наверное, они обидели множество народу или, может быть, кого-то очень могущественного. О чём была статья? Визенгамот, Дамблдор? Может быть, о Тёмном лорде? — Хм… статья, вообще-то, была о Гермионе, — ответила Джиневра. — Скитер пишет, что доверилась непроверенному источнику, и Гермиона вовсе не встречается со всеми мальчиками в школе, поэтому она должна поправить свою ошибку, чтобы соответствовать журналистской этике. Я медленно повернулся к Гермионе, которая, удовлетворённо улыбаясь, вернулась к чтению книжки. — Гермиона… как ты это сделала? — С чего ты взял, будто я что-то сделала? — фыркнула она. — Может быть, Рита Скитер просто поняла свою ошибку и… Даже Рон не поверил ей. — Нет, я согласен с Гарри, — заявил он. — Ты что-то сделала. — Это очевидно, — согласилась Джиневра. Гермиона, хихикнув, глянула по сторонам и, наконец, всё-таки кивнула: — Ну, хорошо. И всё же нам не стоит говорить об этом прямо здесь. Тут слишком много ушей. — Начинаешь становиться слизеринкой, Миона, — заметил Рон. — Не твоё дело, Рональд, — ответила она поющим голосом. Победа явно вскружила ей голову. Я начал беспокоиться за Риту Скитер. — Ну что, пойдём? — Гермиона поднялась с места. Я покачал головой: — Не нужно. Муффлиато! Все разговоры вокруг нас вдруг стали звучать, как жужжание насекомых. Гермиона уселась обратно и спросила: — Ого, это чары против подслушивания? Я читала о них. — Я прекрасно знаю, что ты читала обо всём на свете. И да, это чары против подслушивания. Единственные, кто может понять наш разговор, — это мы трое. Меня вдруг прервало особенно громкое жужжание с другой стороны стола; это Джиневра поняла, что не включена в круг действия заклинания. Рон осторожно отодвинулся от быстро краснеющей сестры. — Ну и как же ты это сделала? — поинтересовался он. — Я нашла заклинание для поиска анимагов, — начала рассказ Гермиона, — и тренировалась его использовать. После нападения Сириуса Блэка, о котором Гарри нам не рассказал, — она бросила на меня негодующий взгляд, — мне показалось, что будет неплохо его освоить. И, представьте себе, заклинание сработало. Рита Скитер летала вокруг в образе жука. Ну, я поймала её рукой и… — И раздавила, правильно? — перебил я. Внезапно всё стало ясным: опровержение, упоминание о журналистской этике, невероятно хорошее настроение Гермионы… — Что-что?! — воскликнула она. — Но, Гарри… она ведь только что опубликовала статью. — Оборотное зелье. Ты притворилась ею, написала статью, и никто не узнал, когда именно она умерла, потому что её видели и позже. Раз она умерла в образе жука, то нету и тела. Это идеальное преступление. — Я никогда бы… — Ты уже замышляла такое однажды. Помнишь, во втором классе? Просто жуть берёт, когда я думаю, что могло случиться, если бы мы тебя не остановили. Гермиона застонала. — Гарри, ты иногда бываешь просто кошмарным, — пожаловалась она. — Не я убил журналистку, — возразил я ей. — Прости, но я не думаю, что она кого-то убивала, — вмешался Рон. — Верно, Гермиона? — Естественно, — с видом оскорблённой невинности подтвердила она. — Я просто угрожала сообщить властям о том, что она — незарегистрированный анимаг. И подержала её некоторое время в банке. — И как долго она просидела в банке? — нахмурился я. — Всего лишь несколько дней, — ответила Гермиона. — А чем ты её кормила? Гермиона побледнела. — Мне не пришло в голову… — Но ты хоть воду-то ей давала? — перебил я. — … Я покачал головой, одновременно потрясённый и очарованный. — А теперь ещё и шантажируешь? По-моему, убить её сразу было бы гораздо милосерднее. Я испытываю отвращение к большинству видов пыток, за исключением только Круциатуса, который гораздо чище и не оставляет особых долговременных последствий. Ну, если только жертвы не сойдут с ума. Но я редко держал пленников так долго, чтобы они успели дойти до этой стадии; обычно я старался убивать их как можно чаще. Более того, я никогда не оставлял ребёнка сиротой дольше нескольких минут. И про меня ещё рассказывают, будто я аморальный тип! — Ну, это нечестно, — вступился Рон. — Гермиона ведь не хотела ей навредить. — Намерение тут не важно. Между прочим, — заметил я, — никто не знает, когда Скитер придёт в голову отомстить. Она, может быть, прямо сейчас здесь. Подслушивает… Повисло тревожное, подозрительное молчание. Единственным оставшимся звуком было настойчивое жужжание Джиневры Уизли.* * *
— Я чувствую приближение неминуемой катастрофы, — заявил я. — А разве ты не всегда это чувствуешь? — спросил Рон. — Сейчас — сильнее, чем обычно. Я задумчиво оглядел гигантский лабиринт Дамблдора и прилегающую местность. Джиневра болталась неподалёку, смешавшись с кучкой хафлпафцев, но больше поглядывала на нас с Роном, чем на них. Дамблдор, Каркаров и мадам Максим о чём-то спорили за судейским столом. Гермиона, стоявшая рядом, что-то сказала им и затем сбежала подальше от их криков. На секунду я подумал, что она, возможно, участвует в каком-то коварном плане Дамблдора. Но нет, это невозможно. Гермиона никогда бы не поделилась с Дамблдором своим могуществом. Делакур оживлённо болтала по-французски со своей семейкой, а Крам, окружённый его собственной семьёй, казалось, думал о чём-то постороннем. Его глаза беспокойно стреляли вокруг, а губы сжались в тонкую линию. Гермиона, подбежав от судейского стола, заявила мне: — Вот если бы ты подготовился к заданию, ты бы так не нервничал! — Я не нервничаю, Гермиона. Я просто подозрителен. — Параноик, — пробормотал Рон. Я обернулся к Гермионе. — Да, кстати, о Муди. Я бы хотел, чтобы ты присмотрела за ним. По-моему, он собрался сегодня устроить что-то. Гермиона поморщилась: — Гарри, профессор Муди не собирается… — Во имя Мерлина, Гермиона! Хоть раз в жизни попробуй спасти друга, а не убить, — перебил её я. Она скорчила недовольную гримасу, но всё-таки принялась следить за преподавателем Защиты. Я обратился к Рону: — А ты должен проследить за Крамом. Он кажется мне подозрительным. — Гарри! — воскликнула Гермиона. — Я знаю, что ты не способна отнестись к нему объективно. Поэтому я и доверил это задание Рону. Рон ухмыльнулся, довольный собой. В это время Джиневра бочком подошла поближе и предложила: — А я могу следить за Флёр. — Делай, что хочешь, — отмахнулся я. Пока Джиневра занималась своими бесполезными глупостями, я обратил внимание на самого подозрительного типа — на Дамблдора. Я с ненавистью посмотрел на него, сидящего в полном спокойствии между других судей, самодовольного, под своей белой бородой и вырвиглазной мантией. Презренный негодяй. — А что ты там, всё-таки, делала? — обратился Рон к Гермионе. — О, ну… — на Гермиону вдруг напал приступ кашля, и я отстранился, не желая подцепить какую-нибудь магловскую болезнь. Наконец, она прочистила горло и чинно извинилась: — Прошу прощения. Должно быть, я простудилась на втором испытании. — Да оно же было четыре месяца назад, — сказал Рон. Даже не отводя глаз от Дамблдора, я прекрасно представлял, какую он скривил рожу. — Некоторые вирусы, знаешь ли, имеют очень долгий инкубационный период, а моя иммунная система подверглась большому напряжению… а к Дамблдору я подходила, чтобы спросить его о занятиях по Древним Рунам. О том, в каком порядке надо учить руны, и он объяснил мне. — Замечательно, Гермиона, — рассеянно произнёс я. Дамблдор сжал длинные сухие пальцы на волшебной палочке и плавно поднялся с места. Прихромавший к судейскому столу Муди (я узнал бы о его перемещениях раньше, если бы Гермиона серьёзнее отнеслась к своим обязанностям) встал у него за спиной. Затем Дамблдор направил волшебную палочку на себя, и я подавил разочарование, когда он наколдовал лишь звукоусиливающие чары. Его голос разнёсся по территории школы, привлекая всеобщее внимание: — Мне очень жаль, что приходится откладывать это замечательное мероприятие, но сначала я должен объявить дополнительные правила, о которых мы только что договорились. По толпе прокатились заинтересованные шепотки. Дамблдор уставился в лежащий перед ним свиток пергамента и начал читать: — Первое. Не допускается преднамеренное повреждение лабиринта любыми средствами, включая — но не исключительно — затопление, поджог, разрушение ветром и взрывной магией, уничтожение опорных рун или призыв адского пламени. — Ой, да ладно, — проворчал кто-то из хогвартских старшеклассников. — Как будто кто-то действительно стал бы призывать адское пламя… Каркаров мрачно глянул на меня и заявил: — Это должно было прозвучать. — Также запрещено перемещать лабиринт, — продолжил Дамблдор. — А, допустим, на короткое время? — уточнил я. — Нет, мистер Поттер, — ответил он с весёлыми искорками в глазах. — Во-вторых, если погибнут люди или волшебные существа, их смерть будет расследована, что может привести к отмене результатов. Кроме того, запрещено мешать соперникам до того, как вы войдёте в лабиринт. — О, смотрите, Флёр в бешенстве, — сказала Джиневра. Флёр, действительно, была в бешенстве. Выпалив очередь французских ругательств, она нехотя опустила волшебную палочку. Моё предчувствие катастрофы снизилось до обычного уровня. Крам тоже расслабился и весело помахал рукой Гермионе. — В-третьих, запрещено проносить волшебные предметы, за исключением волшебной палочки, внутрь лабиринта. Нахмурившись, я пихнул Рону свою мантию невидимости. — В-четвёртых, чемпионам запрещено призывать к себе Кубок. Прощай, план А. Дамблдор, наверное, догадался об этом, иначе отчего он так отвратительно весел? — И, наконец, чемпионам запрещается использовать помощь посторонних, включая волшебных существ, например, домовых эльфов. Ах, вот в чём дело, значит. Я развернулся и укоризненно посмотрел на Гермиону. — А вот нечего использовать рабский труд, чтобы жульничать, — заявила она. — Это не было жульничеством, пока он не объявил новые правила. — Я поступила по совести. — Не притворяйся, что внезапно задумалась о совести, — я взъерошил волосы. — Что же мне теперь делать? Дамблдор разрушил все мои планы. — Но почему бы просто не пройти лабиринт, как положено? — предложил Рон. — Рон, это смешно. Я же не какой-нибудь... с другой стороны, это блестящая мысль! — Разве? — спросил Рон, уничтожая всё впечатление от краткого проблеска разума. — Я в последнее время поступал слишком по-слизерински, — объяснил я. — Это, конечно, принесло мне успех. Но что за победа получится, если все решат, что я слишком злой, и не возьмут потом на должность преподавателя? Нет, я должен победить, как гриффиндорец.* * *
Загоревшись в третий раз за полчаса, я подумал, что вести себя по-гриффиндорски было ужасной ошибкой. Мог бы догадаться и раньше, ведь это предложил Рон. Я наколдовал «Агваменти», чтобы потушить пламя, но моя впечатляющая мощь вызвала гораздо больший поток воды, чем я хотел. Несчастный и мокрый, я потащился дальше по лабиринту, и тут увидел сфинкса. Я застонал. Замечательно, опять загадки. Кажется, этот турнир задумал какой-то рейвенкловец. Сфинкс, обратив на меня взор своих миндалевидных глаз, выглядела слишком самодовольной для существа, которое почти наверняка погибнет от моей руки. — Ты очень близко к цели, — сказала она. — Ближайший путь к ней находится за моей спиной. Я направил на неё волшебную палочку и пригрозил: — Если ты ценишь свою жизнь, я бы посоветовал подвинуться. Сфинкс хрипло рассмеялась. — Если ты ценишь свою, то не станешь нападать. Разгадай мою загадку, и… — Постой, постой, — сказал я. — Давай лучше я загадаю загадку, и если ты не сможешь разгадать её, то пропустишь меня? Сфинкс с интересом взглянула на меня. — Ладно, я принимаю твой вызов. Но должна предупредить, что нет такой загадки, которую я не могла бы разгадать. А когда я отгадаю, тебе придётся искать другой путь. — Хорошо, договорились. Мне нельзя терять время. Время, действительно, было дорого, так как судьи не позволили мне войти в лабиринт первым, хоть я и выиграл — очевидно же — в предыдущих испытаниях. — Ну, давай свою загадку. Я кивнул, обдумывая текст. Затем усмехнулся и продекламировал: Родившись под кустом, я жизнь провёл под крышей Хотя я спал меж львов, душой я ближе к мыши Когда придёт мой смертный час Увижу Грима злую пасть Сфинкс на несколько минут задумалась и наконец ответила: — Это человек. — Неправильно, — я покачал головой. Ответ был «дохлая крыса Рона». Или ещё что-нибудь, ведь я не стал бы играть честно, когда на кону моя победа. Сфинкс раскрыла рот, живо напомнив мне Гермиону. — Но это невозможно! Ответ, несомненно, должен быть «человек». — А вот и нет. — Хорошо, тогда какой же был ответ? Я вздохнул. — А если б это я ошибся, разве ты сказала бы мне правильный ответ? Конечно, нет, потому что это было бы неуважением к моему интеллекту. И тогда сфинкс напала на меня. Именно поэтому к волшебным созданиям относятся с подозрением: они не держат слово, да и вообще с головой не дружат.* * *
Я шёл вперёд, ориентируясь на вопли Делакур. Вовсе не из какого-то дурацкого гриффиндорского рыцарства, это была лишь логика. Ведь лабиринт оказался подозрительно лёгким. Он, конечно, был заполнен разными монстрами и ловушками, но ведь это было творение Дамблдора. Где же смертельные капканы и безжалостные чудовища? Ответ очевиден: они были вокруг Кубка. Значит, что бы там ни убивало Делакур, оно, скорее всего, находилось прямо в центре. А ещё это значило, что она меня обогнала, — что было совершенно неприемлемо. Мне повезло, Делакур оказалась всего в нескольких поворотах, и наспех наколдованные Указующие чары легко привели меня к ней. Но пройдя последний поворот, я остановился в изумлении. Девчонку вовсе не пожирал дракон и не разрывал на части горный тролль. Она корчилась под Круциатусом, который наложил не кто иной, как Виктор Крам. Делакур испустила последний взвизг и упала в обморок, не в силах больше переносить боль. Ярость наполнила мою грудь, и мои руки задрожали, когда я стиснул волшебную палочку. Как он посмел… Как он посмел?… — Это Гермиона тебя научила? — рявкнул я. — Говори правду! Как он посмел использовать тёмное коварство Гермионы в своих интересах? Это позволено лишь мне! Крам обернулся ко мне; в его глазах не отражалось никаких эмоций. Кажется, я был прав: он казался всего лишь вполне обыкновенным симпатичным школьником — как и я — но был холодным и расчётливым интриганом. Более того, этот холодный расчётливый интриган хотел украсть мою победу и выведать секреты Хогвартса. А это было недопустимо. Я прищурился: — Не отвечаешь? Трус! Разве ты — Ступефай! Крам повалился на землю и застыл, не успев даже поднять на меня волшебную палочку. — Это было так легко, что даже тоскливо, — пробормотал я, отправляясь на поиски Кубка. После ещё нескольких мелких стычек с обитателями лабиринта я его обнаружил. Кубок Огня таинственно мерцал посреди центральной лужайки. Я ненадолго задержался, поправляя одежду и приглаживая волосы, чтобы выглядеть достойно, когда предстану с победой перед публикой. Подумав секунду, я смял одежду и растрепал волосы обратно. Так я буду выглядеть более героически. Ухмыляясь, я ухватил свой трофей и почувствовал знакомый рывок портключа в районе желудка.