Эпизоды

Прерывистый и откровенно печальный голос охотничьего рога беспардонно прервал негу раннего утра. Сонная белка рухнула с ветки и, возмущенно вереща что-то матерное, ломанулась в чащу. Высоко в ветвях скрипуче каркнул ворон. Потревоженный было лес снова затих. То ли кобыла, то ли жеребец, настолько заляпанный болотной жижей, что не только окрас — половая принадлежность его оказалась под вопросом, скосил лиловый глаз, испугано всхрапнул и отошёл на пару шагов. Мужчина, столь же грязный, как и его скакун, опустил рог и устало прислонился к стволу огромного, поросшего мхом дуба. — Но ведь пахнет же! — вскрикнул он, истерично щелкая пальцами перед носом, и повернулся к коню: — Неужели не чувствуешь? Конь на всякий случай отодвинулся ещё на шаг. — Пахнет! — упрямо повторил мужчина. — Сдобой пахнет. Кажется, с яблоками. Нет, точно — с яблоками. Жизнью готов поклясться! — Я бы не торопилась разбрасываться клятвами. Посторонний голос в безлюдном лесу раздался настолько неожиданно, что шарахнулись и конь, и человек. Непонятно откуда взявшаяся в этой чаще мелкая девчонка лет десяти в смешном красном чепчике, на удивление чистом плаще и с небольшой кошелкой возле ног приветливо помахала рукой с зажатым в ней пирожком. Мужчина сглотнул голодную слюну и прикипел взглядом к несчастному пирожку. Девочка разломила сдобу и протянула половину вперёд, демонстрируя начинку: — Это же насколько надо оголодать, — поучительно протянула она, — чтобы перепутать яблоки с капустой. Мужчина с трудом поднялся на дрожащих ногах. — Можно? Девчонка быстро засунула обе половинки в рот и виновато улыбнулась. — Я бы с удовольствием, — прочавкала она, — но у меня там волк. — Что? — мужчина сморгнул и потряс головой, отгоняя приближающийся обморок. — Какой волк? — Голодный, — с готовностью повторила шмакодявка и достала из кошелки ещё один пирожок. — Ой, а этот с яблоками. Извините меня, пожалуйста, вы были правы. Не сердитесь, хорошо? А то меня бабушка будет ругать. — Не буду, — пообещал мужчина. Он бы сейчас душу дьяволу пообещал отдать за любую еду. — А сколько у тебя там ещё есть? — Да полное лукошко! Я же к бабушке иду, гостинчик вот несу. Мама напекла. Она у меня знаете, какие пирожки делает? М-м-м... Пальчики оближешь! — Девочка, — мужчина из последних сил старался говорить ласково и спокойно, — последний раз мне удалось перекусить три дня назад. Да и тогда это была лишь краюха черствого хлеба да две ложки прелой каши. — Бедненький, — сочувственно протянула девочка, продолжая жевать пирожок. — Вы, наверное, очень-очень голодный, да? — Очень! — Что же вы без еды-то в лес подались? — Заблудился я, — скрипнул зубами. Он тут с голода загибается, а паршивка ему морали читает. — Милая, хорошая моя, умоляю, один пирожок, а? — Ну не могу я, — мелкая чуть не плакала. — Волк у меня, понимаете? Голодный. — Да причём тут волк?! — взвыл мужчина, чувствуя как сознание скатывается в темноту. — Зачем волку пирожок с яблоками? — С капустой, — поправила девчонка. — С яблоками там один случайно попался. И причем тут пирожки? Волк у меня, говорю, голодный. Кормить надо. А лошадку как-то жалко.