Restart

Feel for the water (рус . «чувство воды») – способность пловца ощущать положение своего тела в воде, скорость его движения, давление воды и т.д. ________________ «Доброго времени суток, Эггзи. Не поверишь, сколько раз я порывался написать тебе за этот месяц, но все время набирал и стирал сообщение. Пожалуй, единственное, чему я так и не научился за свою жизнь, - это вести интернет-переписку. А может быть, просто не было подходящего повода, который я смог бы оценить как достаточно важный, чтобы тебя побеспокоить. В любом случае, сегодня мы узнали важную информацию. Не знаю, поддерживаешь ли ты связь с Мерлином, но мне показалось важным сообщить тебе об этом лично. Следствие выяснило, кто был твоим сталкером-папарацци. Это оказалась некая Марибель Сноу, студентка нашего университета и начинающая журналистка. Вы с Рокси давали ей интервью на университетском Вечере, помнишь? Довольно неприметная личность, меня даже удивила поначалу ее совершенно обычная внешность. Но, признаться, когда я увидел цепкий взгляд, который бывает исключительно у представителей масс-медиа, мне сразу стало все понятно. Надеюсь, ты не против, что я отказался от подачи иска в связи с вмешательством в личную жизнь? В конце концов, ее активность в некотором смысле пошла тебе на пользу. Как ты уже, наверное, знаешь, разбирательство по делу о допинге не было долгим: Руфус МакКонел дисквалифицирован на три года и исключен из команды пловцов. Педагогический совет разрешил ему закончить университет, но, думаю, только потому, что его отец входит в состав попечителей и из его кошелька нам все еще капают изрядные отчисления. Кресло Артура по-прежнему пустует. Большая часть наших почтенного возраста профессоров верит, что этот пост проклят, и потому сэр Борс противится даже своей должности исполняющего обязанности, как может. Персиваль очень хочет быть Серым Кардиналом альма-матер, но при условии, что я стану Артуром. Странно, что не Джеймс. В любом случае, вопрос о том, кто сядет во главе круглого стола, будет решаться на совете попечителей в конце учебного года. В Лондоне уже около двух ночи, я потратил на это ничего не несущее в себе письмо полтора часа. Пора и честь знать. Как ты там, на той стороне земли? Удобно вверх ногами среди антипяток? Твой Гарри». * «Правда, не знаю, зачем я это пишу… Наверное, ночью старые люди вроде меня наиболее подвержены сплину. Иначе я не могу объяснить свою тягу открыть «новое сообщение» и написать тебе. Наверное, я снова буду писать это письмо больше часа, стирая и заново набирая буквы, которые все никак не хотят складываться в приемлемые слова. Наверное, ты снова не ответишь. Наверное, ты даже не читаешь мои сообщения. Со слов Мерлина я знаю, что у тебя все хорошо, и этого должно быть достаточно. Пройдет еще пару месяцев, и, возможно, я привыкну к отсутствию информации. Заседание по поводу выборов Артура назначили на середину июня – сразу после финального матча футбольной лиги. Наша команда сейчас идет на втором месте в общем зачете, но соперники оторвались слишком далеко, чтобы опередить их, даже если мы выиграем. Не думаю, что меня за это погладят по голове. Скорее, очень даже наоборот. Мне было бы интересно узнать, как продвигается твое обучение. Мерлин говорил, что тебя приняли с распростертыми объятиями в сборную и ты готовишься к Играм Содружества. Я очень рад, Эггзи. Ради такого, и правда, стоило тебе уезжать. Знаю, что ты не ответишь, но все же… Как дела? Твой Гарри». * «Кажется, с этим миром что-то не так. Ведь если все так, то почему меня выбрали Артуром?.. Голосование прошло только вчера, оно завершило невероятно долгий день, который всему Круглому столу пришлось посвятить подведению итогов и обсуждению нашего теперешнего шаткого положения. Они выбрали меня почти единогласно, и как бы Мерлин ни пытался мне объяснить, я все равно не понимаю почему. Решение, конечно, не было простым, попечители долго совещались, но они выдвигают лишь одну кандидатуру, а Круглый стол голосует отдельно. Больше всех моему назначению радовался Персиваль, сбудется его мечта стать Серым Кардиналом. В университете сейчас достаточно много проблем, ректор должен бы заниматься всем с полной отдачей, однако замены на место футбольного тренера пока нет. Именно поэтому ближайшее время мы с Персивалем будем заниматься делами вместе, пока я совмещаю пост ректора с тренерской должностью, а дальше… Что-то будет. В частности, именно из-за горы работы, которая обрушилась на меня совершенно внезапно, я и дописываю сообщение тебе в пять часов утра. Пора ехать на работу. Никогда не любил «Старбакс», но, чувствую, придется сделать там остановку. Я все еще надеюсь на ответ. Твой Гарри». * «Персиваль говорит, что у меня депрессия. Мерлин каждый раз, когда приходит, первым делом проверяет бар. Что он пытается найти непонятно, потому что я всегда своевременно заменяю опустевшие бутылки. То, что за это время я купил уже пять, ему знать необязательно, договорились? Так вот, у меня нет депрессии. Я просто считаю своим долгом разобраться во всех делах университета как можно скорее. На днях мы обнаружили, что многоуважаемый Честер Кинг переводил солидную сумму с одного из счетов университета в оффшор. Спасибо моим обширным связям, удалось отследить его хитрую схему. Теперь головной болью страдаю не только я, но и юридический департамент. Мерлин играет в шпионов и в свободное от работы время подкапывается к нескольким попечителям, которые слишком нервно ведут себя в связи со всплывшими фактами хищения. И нет, Эггзи, мы не современные Джеймсы Бонды в костюмах, я просто хочу навести здесь порядок и снова вывести университет в лидеры по стране. Ты не представляешь, сколько всего приходится контролировать ректору. Джеймс присоединился к Персивалю, и теперь они вместе увещевают меня перестать хандрить и закапываться в бумаги. Думаю, мне пора идти, иначе они просто силой оттащат меня от ноутбука и заставят выйти из дома. Твой Гарри». * «Мерлин присоединился к дуэту. У них такая забава, что ли, говорить со мной о депрессии? Не понимаю. Иногда мне кажется, что я зря отпустил тебя… Хотя, узнав о твоем триумфе на Играх, я постарался отогнать эту навязчивую мысль. Поздравляю, Эггзи. Твой Гарри». «Я сказал, что узнал о твоей победе. Я соврал. Говорил самому себе, что не стоит смотреть, пора уже забыть и отпустить, но… Я смотрел все от начала и до конца. Ты был прекрасен и, что более важно, счастлив. Счастлив так, как никогда не был здесь. Я горжусь тобой, мой мальчик. Твой Гарри». * «Эггзи, я, наверное, больше не буду тебе писать. Все равно это бессмысленно, а письма без ответа… Скажем так, даже в таком возрасте существует какой-то предел определенного состояния. Моим состоянием было ожидание, может, с долей надежды. И оно достигло своего предела. Я признаю теперь, что допустил ошибку, когда отпустил тебя, но сказать «останься» было бы слишком эгоистично. Поэтому я просто пожелаю тебе счастья, оставаясь по другую сторону земли. Надеюсь, с тобой все будет хорошо. Твой Гарри». * «С Рождеством, Эггзи. Мне тебя не хватает». * Эггзи закрывает последнее сообщение, нажимает кнопку блокировки экрана и смотрит в иллюминатор. Белоснежные столпы облаков кажутся нарисованными, режут глаз и восхищают своей идеальностью. Анвин нажимает на кнопку вызова стюардессы. Когда миловидная девушка с идеальной улыбкой спрашивает, чего он желает, парень сначала даже не понимает вопрос, но быстро спохватывается – стакан газированной воды с лимоном. Пузырьки газа щекочут нёбо, кислый привкус немного прогоняет горечь от сообщений Гарри. Харт оставался собой в каждом письме и только в последнем, кажется, его привычная маска треснула. Эггзи ощущает вину и сожаление о принятом когда-то решении. Сидней оказался… ярким. Солнечным, светлым, радужным, с голубым небом, сухой жарой в плюс сорок, с улыбчивыми загорелыми людьми, говорящими на смешном английском. Им с Рокси понадобился всего месяц, чтобы привыкнуть и перестать скучать по Туманному Альбиону. Эггзи не так представлял себе эту стажировку, он всерьез намеревался вкалывать, а не пинать балду и отрываться на вечеринках каждые выходные. Его приняли с распростертыми объятиями, да что там говорить – за полтора года в чертовой Австралии он успевает больше, чем за все время своего обучения в Лондоне. В составе сборной он выиграл Игры Содружества практически сразу, как переехал, через полгода получил тренерскую должность. Анвин привык крутиться, как белка в колесе, его жизнь никогда не была тихой, поэтому он не заметил, как внезапный отпуск смазался, пролетел перед глазами совершенно на автомате. Ему было хорошо в жаре всегда солнечного мегаполиса, среди небоскребов, стремящихся в голубую высь. Ему свободно. И все же… Эггзи пытался убедить себя, что так и должно быть, что он наконец счастлив, что все так, как он и хотел, но… Сердцу не прикажешь. На деле, когда шквальная волна эйфории перестает терзать парня, оказывается, что это все не то, чего он хочет. Навороченный бассейн – не то. Высокая зарплата, половину которой он переводит на счет матери в Лондон, - не то. Двадцать потрясающе горячих парней в его команде пловцов, идеальных, загорелых, с белозубыми улыбками – не то. Ему нужен был Гарри. Гарри, который в последнем своем рождественском сообщении написал, что ему не хватает Эггзи. Анвин вздыхает, трет пальцами переносицу и прикрывает глаза. Удивительно, как, бывает, складываются обстоятельства: на борт самолета его привело отнюдь не письмо Гарри, нет. Эггзи вспоминает, как однажды вернулся с тренировки домой с твердым намерением наконец рассказать Рокси о своем охренеть каком внезапном открытии касательно своих настоящих желаний. - Рокс? – позвал Анвин, кидая сумку в коридоре. – Ты дома? В ответ не раздалось ничего, кроме тишины. Эггзи пожал плечами, достал из холодильника пакет сока и прошел в гостиную. - Какого черта ты не отвечаешь мне? – возмутился парень, увидев подругу. Та даже голову не повернула, сидела на диване неподвижно и пялилась куда-то в угол на потолке. – Рокс? Все в порядке? Отрицательное покачивание головой не на шутку испугало, и он уже едва не сорвался к ней, когда Мортон показала пальцем в тот самый угол. И Анвина словно парализовало. - Господи ж ты еб твою мать… - вырвалось у парня. Секунду он смотрел прямо в восемь отвратительных сверкающих глазок огромного мохнатого паука, и это стало последней каплей. - Да ну в пизду. Я домой. Эггзи психует и чувствует, как трясутся руки, когда он рывком достает из-под кровати чемодан и открывает шкаф, чтобы собрать вещи. Роксана наконец поднялась со своего места и пошла следом, молча остановилась в дверном проеме. Анвин краем глаза заметил задумчивое выражение лица, сложенные на груди руки и пристальный взгляд, обращенный на него. - Как эта страшная, сука, поебень вообще попала в наш дом? - Не думаю, что он стучался, знаешь ли. - Пиздец. Просто пиздец. Я не смогу теперь спать из-за гребаного тарантула. - Это хантсмен. - Да хоть сам Арагог! Плевать, хватит с меня, мы и так тут задержались, пора домой. Рокси ехидно фыркнула и устало потерла глаза, качая головой. - Мы? Вещи собираешь только ты, заметь. И правда. Эггзи замер с футболкой в руках и посмотрел на свою подругу. За все время вместе они научились читать друг друга лучше, чем кто-либо еще. И парень наконец понял: домой он летит один. - Не смотри с таким упреком, - сказала Мортон, тон ее голоса прохладный, словно бы ей все равно. – У меня здесь все устроено: я в сборной, готовлюсь к Олимпиаде. Подумай сам, зачем мне в Лондон? Анвин ничего не ответил, только покачал головой и продолжил складывать вещи. Рокси ведет себя разумно, просто он не понимает, как сможет без нее теперь. - А если честно, - продолжила девушка, - я не понимаю, чего ты мечешься. Зачем так срываться с места, если здесь у тебя все еще есть перспективы. - Я не собираюсь жить с пауком. Девушка рассмеялась, немного откинув голову, но веселье не коснулось глаз. Эггзи даже стало не по себе от ее пристального взгляда. - Да брось. Можно вызвать службу спасения и избавиться от непрошеного гостя. Это не из-за него ты в последнее время сам не свой. Ты хочешь к Гарри. Анвин вздохнул и снова покачал головой. В чемодан полетела коробка с любимыми конверсами, следом еще одна – с тренировочными адидасами. Рокси снова задела больное. - Эггзи, ты как маленький, - кажется, подруга все же не выдержала. – Захотелось в Австралию – полетел, захотелось домой – собрал вещи. Мистер Тренер даже не писал тебе все это время! А ты все еще на что-то надеешься. Зачем, Эггзи? Зачем ты себя мучаешь все это время? Хотелось сказать, что он не мучает, что Гарри на самом деле писал – сначала довольно часто, потом все реже – но сообщения оставались без ответа. Хотелось признаться, что он сам во всем виноват, что попытался забыть Харта и не смог. Не смог вытравить из себя эту больную любовь – самую прекрасную, которую только можно себе представить. Хотелось упасть на колени и кричать о том, что ошибался все это время. Но Эггзи только на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул и попросил: - Позвони в аэропорт, пожалуйста. Роксана фыркнула и, резко развернувшись, вышла из комнаты. Эггзи чувствует, как – совсем как тогда - щиплет глаза от подступивших слез. Нам постоянно приходится чем-то жертвовать, чтобы обрести то, чего больше всего хочется. И не всегда жертвы равнозначны новообретенному. Даже сидя в кресле самолета Анвин сомневается, что не напрасно жертвует Роксаной ради того, чтобы увидеть Гарри, но готов рискнуть. Провожая друга на самолет, Рокси ничего не сказала – обняла крепко и улыбнулась про себя, желая Анвину счастья. После долгих месяцев молчания Эггзи отправил короткое сообщение на до боли знакомый номер. «Я возвращаюсь домой». *** Аэропорт – единственное место в любом городе, которое не засыпает ни на секунду, что бы ни происходило вокруг. Эггзи отрешенно смотрит в иллюминатор, когда самолет снижается над Лондоном, прослеживает взглядом вены родного города и чувствует, как колотится сердце в груди. Его не покидает ощущение побега, ведь он и правда сбежал из Сиднея, а паук на потолке – только повод, последняя капля в чаше терпения. Возвращаться всегда легче, но на сердце все равно тяжело. Анвин прибывает ровно в полдень – «Британские авиалинии» в этот раз пунктуальны. Он не хотел, чтобы его встречали, поэтому не сообщил о своем возвращении ни Мишель, ни Мерлину, хотя и прекрасно знал, что влетит от них по первое число. И глупо было бы, на самом деле, надеяться, что мама ни о чем не узнает. Стоит только Эггзи пройти по коридору в зал прилета, как телефон в кармане оживает стандартной мелодией. - Эггзи! Почему я узнаю о том, что ты вернулся, от мобильного оператора?! - Анвин невольно улыбается и, не сдержавшись, смеется. – Нет, ну вы посмотрите на него, а! Он еще и смеется! - Мам… - пытается вставить свои пять центов парень, однако Мишель не слушает. На фоне слышен гул и крики, прикрыв ладонью второе ухо, Эггзи смог различить механически усиленный голос комментатора. – Ты где, мам? - …невыносимый ребенок, - окончив отповедь, Мишель глубоко вздыхает и, судя по изменившимся интонациям, улыбается. – Мы на стадионе. Сегодня финальный матч лиги университета, здесь все собрались. Так что я очень советую тебе и Рокси сейчас же приехать к нам. И это не обсуждается. Анвин прикусывает губу, гадая, стоит ли говорить матери, что подруги с ним нет, но все же решает объясниться при встрече. - Ничего, что я провел в воздухе больше двадцати часов? - Ничего, - фыркает Мишель. – Это тебе наказание, что не сообщил нам. - Но вещи-то хоть можно оставить? - Как хочешь. Но лучше послушай моего совета и не теряй времени, сынок, ладно? Что-то так неуловимо изменилось в ее голосе, что Эггзи недоуменно хмурится и прибавляет шагу. - Мам, все в порядке? - Конечно, - снова не голос, а сплошная легкость и недоумение, - а что может быть не так? Просто еще на пару часов отодвинь свои сиюминутные потребности, приезжай на матч и разберись наконец со всем, что натворил. Вот оно… Эггзи едва успевает прикусить язык, чтобы не чертыхнуться. Стоит только оказаться в одном городе со своей семьей и Гарри, как сразу начинается всеобщее вмешательство в личные дела. Из аэропорта выйти не успел, ну надо же. Хотя а чего он, собственно, ожидал? Пропасть на два года, потом внезапно вернуться – и все это без всяких последствий? Слишком просто, так не бывает. Поэтому Анвин только кивает самому себе и выходит из здания аэропорта. - Эггзи? – немного неуверенно зовет Мишель. - Я понял, мам. Уже еду. - Вот и умница. Ждем тебя, детка. Практически забытое за это время прозвище вызывает невольную улыбку, и Эггзи вдруг понимает, как же скучал. Воздух Лондона непривычно влажный и загазованный, но Анвин открывает окно такси до самого конца и с удовольствием вдыхает его полной грудью. Им везет – пробок оказывается совсем мало, и авто стремительно приближается к альма-матер Эггзи. Парень думает о том, что все снова слишком быстро, но стоит вспомнить тон, которым говорила с ним мама, как все сомнения отпадают. Он должен решить одну большую и самую важную проблему. И должен решить ее сегодня. Анвин слабо представляет, как все произойдет, но все же просит водителя ждать его на парковке, обещая тройную оплату. Нервно взъерошив волосы, парень идет по ухоженной дорожке родного кампуса к стадиону на другой стороне здания. Солнце заливает площадку, он слышит смех и крики болельщиков, играет музыка и на поле наверняка сейчас чирлидерши и ведущий. Кажется, первый тайм не так давно закончился. Эггзи ищет Гарри каким-то шестым чувством, потому что голова просто отказывается соображать. Ему тяжело думать, дышать, кажется, вообще невозможно, и приходится остановиться позади трибун, чтобы немного перевести дух. Усилием воли Эггзи берет себя в руки и едва не вскрикивает от неожиданности, когда на него вдруг налетает светловолосый ураган, чуть-чуть не сбивая с ног. - Дурак! Секунда требуется Анвину, чтобы понять, кто повис на нем, прежде чем он сгребает сестру в медвежьи объятия и поднимает над землей. К горлу подкатывает ком, когда девочка обнимает его в ответ и всхлипывает под ухом, жарко дыша куда-то в шею. Эггзи чувствует, как колотится маленькое сердечко напротив его собственного, и сам готов разреветься. - Ты выросла, малышка, - улыбаясь сквозь силу, говорит парень. - А ты все равно дурак, - отвечает Дейзи, глядя на него заплаканными глазами. У его сестры ярко-зеленые глаза, как у мамы, и Эггзи чувствует волну стыда, потому что успел забыть это. – Я скучала. - Мы все скучали вообще-то, - слышит Анвин голос мамы, и секундой позже его обнимают уже другие руки. - Ну мам, - привычно ворчит он, за что получает легкий хлопок по спине. Единственный, кто не осуждает его ни словом ни взглядом, - Мерлин. Тренер просто обнимает его по-мужски крепко и по-отцовски тепло, и этого хватает с лихвой. Эггзи рад увидеть свою семью, но его все равно тянет дальше. Туда, куда ему нельзя заходить. Только ответив на все вопросы матери и сестры, выслушав все причитания и ответив на все изрядной долей сарказма, Эггзи замечает еще одного человека рядом с Мерлином. Он удивительно красив для человека за тридцать, а его темно-серые глаза смотрят изучающее и с любопытством. Заметив, что Эггзи обратил на него внимание, мужчина делает небольшой шаг вперед и протягивает руку. - Привет, Эггзи. Я – Грегори Харт. На какое-то мгновение Эггзи кажется, что земля ушла из-под ног, но он ничем не выдает себя, пожимая руку мужчине. - Очень приятно. - И мне, - мистер Харт улыбается и кивает. – Гарри сейчас занят с командой, но я передам, что ты его искал. – Анвин кидает быстрый взгляд на своего тренера, безмолвно спрашивая «Откуда?». Мерлин так же безмолвно отвечает, пожав плечами: «Все знают». – А пока я приглашаю вас всех на трибуны. Грегори Харт первым идет обратно на поле, следом за ним собираются и остальные, но Эггзи не хочет идти. Ему нужно обдумать ситуацию, которая очень резко поменялась. Снова в одну секунду. - Эггзи? – обеспокоенно смотрит на него Мишель. – Ты в порядке? - Да, мам, - он выдавливает из себя улыбку. – Не очень хочу сейчас смотреть футбол. Уверен, парни выиграют и без меня. Пойду прогуляюсь. Женщина хочет что-то еще сказать, но Мерлин качает головой, давая понять, что Эггзи лучше сейчас оставить одного. Правильно, Волшебник, правильно, лучше меня сейчас не трогать, думает Анвин. Он пытается улыбнуться, но заранее знает, что бессмысленно сроить хорошую мину при плохой игре. Не с его близкими. Не в день, когда - ни много ни мало - вершатся судьбы.