"Сохрани..."

- Лиза!..- громким шёпотом позвала Таля, прорываясь сквозь тонкий тюлевый полог кровати. Все остальные девочки давно поднялись, убрались и, подобно трудолюбивым пчёлкам, сновали по дортуару, разбирая корзинки с подарками, открытки и репетируя поздравительные речи для педагогов и приехавших родных. Сегодня совсем не обычный день для всех институток. Пасха на дворе! Пасха! Праздничная пора куличей, цветов, крашенных яиц, самодельных пасхальных корзиночек и прочих радостей. В России Пасха не является выходным днём, как в Европе, но в этот весёлый весенний день все девочки могут смеяться, шалить без разбору, гулять огромными компаниями по городу, не опасаясь какого-либо наказания. Учителя не ведут уроков, не проверяют домашние задания, они просто отдыхают и радуются практически также, как и маленькие воспитанницы, радуются, весеннему солнцу, гостинцам и поздравлениям. - Эльфийка, да проснись же ты наконец!- с ещё большим нетерпением попросила девочка, тряся подругу за плечо. Что же это, право, такое?! Все давным-давно готовы, весёлые, нарядные, а она спит да спит, словно оглохла. Ближайшая Лизина соседка Сюзанна уже с пол часа как ушла поздравлять своего обожаемого учителя французского monsieur Венсана, так и не дождавшись Шарапову. Самое интересное, что вчера они допоздна планировали и решали, как вместе пойдут поздравлять француза! А сейчас как не просила она, Таля, подождать пробуждения одноклассницы, Фея пропустила её слова мимо ушей и, прихватив с собой ещё человек десять, при полном параде отправилась к учителю! И кто, спрашивается, виноват?! Она, как обычно с утра, к каждой подошла, побудила, да только Ли простонала в ответ что-то и не поднялась!.. Но Лиза, кажется, наконец просыпается. Усевшись в кровати, она странными глазами уставляется на Талу, что последняя даже отшатывается. Боже, как блестят её глаза! Тело словно дышит огнём, лицо будто бы горит маковым цветом! Лихорадочные, будто больные, глаза бегают от одного предмета к другому, снова и снова замирая на лице подруги. - Фея... Где Шевольер?!- говорит Лиза, и Тала не узнаёт этого голоса: глухой и хриплый, будто лишённый жизни. Словно предугадывая просьбу одноклассницы, девочка подаёт ей бутыль с тумбочки. Шарапова жадно припадает к холодной воде и, кажется, забывает о своём вопросе. - Она... к французу убежала давно...- бормочет Таша, также мгновенно забывая о праздничной суете, о своей обиде на проспавшую Лизу, она просто не понимает, пугается произошедшего с подругой. - Пойти за ней... можешь? Или послать кого?.. Надо, Таль, очень-очень надо!- умоляет Эльфийка, а сама трясётся, качается, словно рожь на ветру. Тала рукой до её лба дотронулась- горит огнём, алеет, как рассвет с утра! Понятно стало сразу, что Лизочка больна: вон, как её озноб колотит! - Лиз, да ты больна, ты вся горишь!- испуганно вскрикнула девочка, вскакивая на ноги.- Мая!- подозвала она любимую Лизину подругу.- Беги в лазарет, скажи Липе, чтобы постель Лизке сделала, у неё, похоже, грипп! - Бедненькая!- прошептала Самсонова, в её глазах показались слёзы. Она было бросилась за помощью, но Лиза внезапно схватила её за руку. - Май,- начала она, и голос волшебным образам стал обычным, мелодичным и красивым, каким к нему привыкли все вокруг,- пожалуйста, приведи Сюзанну. Ей родители на каникулах можжевеловых ягод раздобыли... Пожалуйста, попроси у неё несколько веточек для меня... Я не больна, право, не больна, только попроси у неё... Весна опешила от такой странной просьбы и с испуганным недоумением смотрела на Талу. Та поняла только то, что их подруга, слава Богу, не больна, а это уже хорошо. Заметив, что никто не стал их дожидаться, и дортуар пустой, она кивком головы отпустила Маю. Может быть, действительно, француженка сможет помочь. Когда Самсонова удалилась, Тала заметила, что Лиза поднялась и как ни в чём не бывало, принялась собираться на выход. Сегодня её отец с братьями должны были приехать, для неё приезд родных был самым большим счастьем, пускай братья были совсем рядом в юношеском институте, а отец теперь работал и жил в Питере, приехать к любимой дочери и сестре они могли не часто. - Может быть, ты... всё-таки объяснишь, что случилось?- взволнованно спросила Таля, но осеклась и умолкла, встретившись со взглядом пустых глаз. Шарапова очень гордилась своими глазами, которые при разном освещении могли казаться бирюзой и аквамарином, но сейчас отчего-то смотрели безынтересным серым туманом. - Мне сон странный снился. Там ведьму жгли на костре.- тихо, но твёрдо сказала Лиза. В воздухе повисла тишина. - Прости, а при чём тут... можжевеловые ягоды?- снова спросила Таля. Её голос дрожал от испуга за Шарапову, но в глазах загорелся живой интерес. - Древние люди верили, если принести к алтарю пучки акации, можжевеловые ягоды и зерновые культуры, богиня Иштар будет оберегать их семьи от всех бед и болезней. И та ведьма, она... просила богиню защитить её и тех, кого она любит... "... Девушка оглядела большую комнату, похожую более на погреб, чем на спальню: то тут, то там лежали, стояли и висели разнообразные мешочки, баночки, скляночки, пучки трав, засушенные цветы и старые ветки вековых древ. Малочисленные окна без ставен, напоминающие своим видом изогнутые дупла, был сплошь заставлены горшочками с лесными цветами и травами. Вообще во всём доме, который Вета называла сказочным деревом изнутри, яблоку было негде упасть. В одном углу стеллажи и полки с древними книгами заклинаний, в другом настойки и зелья невиданные. По стенам и потолку амулеты навешаны, во дворе заместо кур и коз снуют лесные звери и птицы дивные. Дом лесной колдуньи Эллисив, более известной на деревне как Лизика, стоял вдали от остальных, самый ближний к лесу. Деревенские дети боялись леса, боялись и ведьминого дома, а уж как саму ведьму боялись, да что говорить, вся деревня её боялась неизвестно за какие грехи. Хотя, как что у кого случалось, сразу дочку или сына к ней посылали за снадобьем травяным или за целебными ягодами. Чаще всего посылаемая оставляла в оплату отданную родителями еду: мёдом али берестой девушку нельзя было удивить, одежды и товаров от заморский купцов она не принимала. И ещё ведь как повелось: если ты ведьма или колдунья, должен у тебя быть кот. И обязательно чёрный! Вместе с Ветой жила у колдуньи её любимая кошка, которую деревенские ребятишки прозывали "лесной" и "огнёвкой". Первому имени она была обязана тому, что пришла в деревню из леса- не убежала, не пропали там её хозяева, не пытался никто съесть али задрать её. Просто пришла, как по велению чьему-то. Как хозяйка лесная пришла- здоровая, сильная, ни единой царапинки на ней не обнаружили. Второе имя само как-то выползло- поговаривали, что кошка эта из костра лесного появилась, потому она и рыжая, как солнце позднее, поэтому её глаза так и мечут искрами: посмотрит- и нет человека, один пепел остался. Вета звала кошку Охрой и любила без памяти. Та в ответ показала хозяйке все тропинки в лесу, из которого пришла. Не боялась теперь девушка ходить туда, не боялась лесных зверей и гадов ползучих, и казалось, что все звери будто понимают её и оттого не трогают, чувствовала себя словно защищённой. Сама Вета была рыжей-рыжей, как райские цветы бархатцы, как любимая ею лечебная календула- от макушки до пят. Носила она простое льняное платье, выкрашенное травами под цвет своих рыжих волос. Знали все, что родилась и выросла она тут же и до появления Эллисив жила-не тужила вместе с родителями, сестрами и степенным чёрным котом, которого, по словам старшей сестры Златы, батюшке подарил приезжий друг-купец. Но об этом коте будет сказано позднее. Однажды увидела девочка волшебный дом колдуньи, наполненный такими чудесами, которые даже во сне не привидятся, да так там и осталась. Упросила она Лизику взять её в ученицы, а про родителей и думать забыла. Стали потом долетать до Веты слухи, что родители её пропали без вести, старшая сестра превратила их дом в постоялый двор и стала едва ли не барыней, а вторая сестра, Заревласта, и кот её любимый теперь при деревенском старосте. Крепко тогда рассердилась Вета, что сестра отныне от старостовой дочки Гориславы каждый день вынуждена побои терпеть, а не к ней жить перешла сначала, и что во всём этом её считают виновной! Дескать, ушла от родителей к лесной колдунье, навлекла на всю семью беду. Пожелала девочка в отместку позабыть всё, что с ней до встречи с Лизикой было. Даже имя, отцом данное, Светлана, на "ведьмовское" сменила. Стала она по ночам в деревню ходить, случайных прохожих пугать, выть волком под окнами. Бывало сворует, что плохо лежит, будь то бусы монистичные, али зазевавшаяся курица-хохлатка. Обожала на мосту через реку кричать по-совиному, подпевая совам из леса. При случайной встрече с кем-нибудь дыму или песку в лицо пустит, дорогу спутает, да заведёт в колючий бурьян. Над проделками своими хохотала она долго, да так, что у людей избы тряслись-пошатывались, да посуда трескалась. Эллисив словно не видела всего, что творила её ученица. Целыми днями могла она пропадать в лесу и не волновалась за дом и хозяйство: девочка зорко следила за каждой вещью. Рассветы и закаты она встречала странными песнями и танцами, вымазавшись в саже и ягодном соке. Ветер относил-песню молитву её на многие мили вокруг, и услышавшая их Вета испытывала гордость за наставницу. Всякий раз говорила она Охре или любой другой бывшей с ней зверушке: "Видишь? Это она богам молится за всех нас. А люди думают, что мы ведьмы и насылаем на них мор с голодом, пожары и травим скот... Глупые они." Сестра Веты не боялась ни Лизики, ни тем более её. Она одна из всей деревни испытывала к ним обеим нечто, похожее на уважение, чего нельзя было сказать о Злате. Старшая сестра обеих лесных колдуний каждый день бранила последними словами за всё, что бы у неё не выходило. Горислава всегда вторила ей. И девочке попадало ни за что, ни про что. Любимого кота она всегда выпроваживала на улицу- не могло бы что-то сдержать её гнева, если бы её любимцу навредили!.. Однажды девочка не выдержала и убежала, куда ноги понесли. При себе Заревласта имела лишь браслет из загадочных чёрных камушков, который ещё в далёком детстве ей подарила во сне волшебная райская птица. И сказала птица та человечьим голосом, что камни эти, ониксы, обладают чудодейственным свойством исцелять болезни и недуги. Проснулась девочка, глядит- и впрямь у неё браслет чёрный на руке! Возле её кровати сидел подаренный отцом чёрный кот и не мигая смотрел прямо в глаза Заревласты. - Оникс.- машинально повторила девочка, явно не замечая кота. Тот подошёл ближе и мяукнул. - Оникс?..- вновь повторила малышка, не понимая: кого она зовёт? Кот запрыгнул к ней на колени и осторожно коснулся лапкой её носа. - Оникс.- прошептала Зара, прижимая кота к груди. Он довольно пробурчал, одобряя данное имя. ...Каким-то магическим образом девочка оказалась на лесной опушке. Оникс растворился в ночном тумане; бледноликая луна поливала белым сиянием берёзы и рябины, застывшие в тишине, будто тени безмолвные. Заревласта огляделась кругом и, приметив в тумане золотые глаза убежавшего кота, медленно пошла к нему, словно не видя, как из серой дымчатой завесы дом показался. Оникс преспокойно уселся на ступеньках лестницы и смотрел на хозяйку будто с укоризной, говоря глазами: "Боишься?.. Сейчас боишься?! А куда тебе ещё идти, как не к сестре?" Словно в подтверждение словам кота отворилась дверь, и на порог выскочила Охра. Девочка от огненного взгляда кошки едва наземь не упала, а та как давняя знакомая глянула на пришельца чёрного и вмиг с ним вдвоём исчезла в тёмном тумане. - Нечего понапрасну за него беспокоится,- раздался вдруг глухой голос из дома,- они не впервый раз так убегают... Зара с изумлением смотрела на сестру, показавшуюся в дверном проёме. Оправившись, она с какой-то детской непосредственностью протянула к ней руки, но была остановлена решительным жестом. - Зачем пришла?- довольно резко произнесла Вета, загородив собой проход в дом.- Раньше, когда нужно было, у чужих людей пряталась, а теперь, как невмоготу стало, прибежала? И лесной ведьмы не боишься? - Светлана...- пролепетала девочка, вцепившись в руку рыжей колдуньи.- Да я и не боялась её никогда... - Я- Вета!- с большей резкостью выкрикнула девушка, вырывая руку.- Светлана умерла. Пропала в огне. - Но... Ты по-прежнему моя сестра...- в глазах Зары застыли слёзы. Она до последнего старалась не разрыдаться и не начать умолять Вету не прогонять её. Куда же она денется? Вернуться никак нельзя- Горислава и Злата её погонят... И хорошо, если только этим отвертится. Девочка с мольбой смотрела на рыжую, не замечая, как первые холодные слёзы катились по её щекам. Как вдруг Вета переменилась в лице, и Заре показалось на мгновение, что та тоже вот-вот разрыдается. Колдунья смешалась и отвернулась, не решаясь смотреть сестре в глаза, словно опасалась чего-то. Секунду она стояла в нерешительности, а потом резко притянула девочку к себе и обняла. - Зар, прости меня, глупую, за всё прости! Я всей деревне вредила из-за того только, что на тебя зла была, что ты с самого начала сюда не ушла... Я уже давно знала, что ты придёшь, всё дождаться не могла... Пойдём внутрь, пожалуйста, ты вся дрожишь!.. Сказать, что Заревласта обомлела от увиденного внутри великолепия, значило нечего не сказать. Вета жарко натопила комнату, завернула сестру в большое одеяло и устроила на ночь на собственной кровати, и пока девочка с восторгом осматривала всё вокруг, отпаивала горячим ягодным отваром. - А... Лизика против не будет, что я тут останусь?- осторожно спросила Зара, когда Вета положила в кружку ещё одну ложку липового мёда. Последняя только заливисто рассмеялась и отошла к маленькой каменной печи поддержать огонь. - Эллисив давно знала, что ты с Ониксом сюда переберёшься. Она совершенно не против.- девушка вновь вернулась к сестре и спокойно устроилась в ногах кровати, наблюдая за полётом огненных искр.- Но одно условие всё же есть,- она посмотрела на замершую Зару серьёзным взглядом. Девочка вмиг сжалась в комочек, словно сейчас она произнесёт что-то невыполнимое, но и страшное!.. - Ты должна позабыть своё имя. Здесь оно будет другим.- спокойно сказала Вета, зевая. Зара даже не поняла, как из её груди вырвался облегчённый вздох. - А какое имя?..- начала было девочка, не замечая, как её сознание медленно улетает в раскрытые объятия Дрёмы и как сестра незаметно прилегла рядом с ней. - Эллисив говорит: Сурья. Это имя означает: "Солнце".- пробормотала Вета и в одно мгновение в доме-дереве стало темным-тёмно, только светляки закопошились на потолке, создавая своими фонариками эффект далёкого ночного неба. - А где сейчас твоя наставница? - Она далеко-далеко в лесах. Туда теперь частенько наведываются оборотни, вот она и пытается идти с ними на контакт. Она постоянно оберегает деревню и всех нас, а вы говорите... - Оборотни?!- перепугалась девочка, просыпаясь вновь.- А ты их видела?- спросила она уже тише. - Только издали. Так далеко Охра меня нечасто водит. Зато я видела фей. Представляешь, малюсенькие белоснежные духи цветов и деревьях, яркие, словно звёзды. Они каждую ночь выходят из своих домиков-тюльпанов и танцуют в лунном свете с крошками-светлячками... Один раз они подлетели так близко, что даже не побоялись опуститься мне на руку... А я никак не могла перестать смотреть на тих танцы... Где-то за стеной громко ухнул филин и полетел в лес на ночную охоту. Две сестры мирно спали и улыбались во сне. ...Вета проснулась оттого, что с улицы всё нарастали крики и вопли собирающейся толпы, каким-то мистическим образом долетающие до опушки. Сурьи рядом не оказалось. Почувствовав неладное за сестру, рыжая пулей вылетела из дома. То, что предалось её взору, не опишет самый искусный сказитель: весь деревенский люд высыпал прочь из изб, все кричали что-то неимоверно громко, махали руками и всё неслись, неслись куда-то, как околдованные. Вета неспешно схоронилась в кустах и незаметной тенью побежала за толпой. - Совсем ведьма ошалела!- взвизгнула в толпе какая-то тёмная старуха, указав на маленькую фигурку, окружённую народом.- Теперь она повадилась из деревни детей воровать! Забирает и превращает в себе подобных!.. - Ой, гляньте, гляньте, как стоит, как смотрит! Одержимая будто!- прокричал тоненький девчачий голосок с другого ряда. Вета осторожно протиснулась сквозь людей, да так и ахнула: в самом центре поляны перед небольшим костром, разведённым хозяевами, стояла Сурья и не глядя смотрела в весёлое ярое пламя, потрескивающее совсем рядом с ней. Она словно не замечала происходящее с ней и с наивной улыбкой шептала что-то одними губами, не боясь приблизится к языкам пламени. "Сварожич!- мысленно взмолилась девушка, с тревогой наблюдая за сестрой.- Сварожич, защити её! Не приведи беду на мою голову!" - Зара! Что ты делаешь, опомнись!- несмело крикнул кто-то, и Вета с изумлением поняла, что слышит голос старшей сестры. Злата стояла поодаль, прижавшись к стене дома и выпученными страшными глазами смотрела на девочку. От этого взгляда в жилах Веты вскипела кровь: - Змея!.. Змея подколодная!- прошипела она и, растолкав жителей, бросилась к сестре. - Глядите!... ведьма рыжая вылезла! колдунья лесная!- зашептала толпа. Некоторые ощутимо попятились. Вета обняла сестру и силой оттащила её от огня, загородив собой от всего люда. - Ну, что же ты сюда полезла?...- шептала она, испуганно озираясь по сторонам. Не убежать. Златка её поймает, и если сестра убежать сможет, то она не сразу... И люди её на костёр поставят. Ведьма же... Сурья тихо лепетала что-то, всем телом прижавшись к сестре. Она была напугана насмерть и дрожала как осенний лист на ветру. Вета решилась на отчаянный шаг. Видела она множество раз, как Эллисив обращалась к одной из сильнейших богинь и просила её о помощи, но сама девушка думала об этом впервые.

"От стрел и от чар, От гнезд и от нор, Богиня Иштар, Храни мой шатер:

Братьев, сестер..."- запела Вета, и ветер, подхвативший её молитву, незамедлительно раздул тлевший рядом костёр. Толпа с криками ринулась в рассыпную. Дым колкой пеленой застилал глаза, и рыжая колдунья захлёбывалась своими слезами, когда из её груди вновь вырвалось:

Чтоб не жил, кто стар, Чтоб не жил, кто хвор, Богиня Иштар, Храни мой костер: (Пламень востер!)

- в этот момент ещё оставшиеся рядом люди были готовы поклясться, что из спустившейся на землю тучи появилась та самая, кого они всегда считали настоящей ведьмой. Эллисив появилась в самом костре, и пламя мигом отступило от неё. Она быстро подбежала к потерявшей сознание Сурье и едва державшейся Вете и накрыла их полами своего плаща. - Всё хорошо, девочки мои, теперь всё... Она с вами. Она вас в обиду не даст...

Чтоб не жил- кто стар, Чтоб нежил- кто юн! Богиня Иштар, Стреми мой табун В тридевять лун!..

... Когда дым рассеялся, и тьма отступила, обеспокоенные деревенские люди застывшими глазами смотрели на пустую поляну, открывшуюся их глазам. Под ногами изумлённой толпы быстро-быстро пробежала большая огненная саламандра и пропала в траве. Костёр потух..." - Девочки, неужели, вы обе тут уснули!- в дортуар влетела Мая, вовлекающая в распахнутые двери блестящую толпу весёлых одноклассниц. Все они были без корзинок и открыток, подаренных родителям, но зато приволокли подаренных ими в ответ уйму сладостей, пасхальных и обыкновенных. Девочки со смехом рассказывали, кто к кому приходил, как учителя относились к их нехитрым поздравлениям, как родители восхищались их самодельными корзиночками и расхваливали их на все лады. Воспользовавшись праздничной суматохой, Сюзанна незаметно сунула в руки Лизы пучок свежего колючего можжевельника. Девушка с благодарностью кивнула однокласснице и полной грудью вдохнула неиссякаемый аромат хвои и эфирных масел далёкого Прованса. Приметив, что Таля отвлеклась на гостинцы и конфеты, она незаметно выдернула из приготовленной корзиночки несколько живых колосьев ржи, которые, казалось, напитались жарким солнцем, пока росли в поле, на многие века вперёд. Смешав их с колючей веткой, она снова подумала об отце и маленьких братишках и от всего сердца попросила Иштар отвадить от её дома новую беду. - Сохрани...- прошептала она, и не глядя, выбросила бросила пучок в открытую форточку. - Ли! Кто-то внизу тебя уж битый час ждёт-не дождётся!- насмешливо пропела за спиной у подруги Майя, указав на замершую в дверях Талю с обеими пасхальными корзинками в руках: пока Шарапова не видела, она тихонько её стащила, а теперь, будто бы испуганная, со смехом побежала вниз. - Monsieur Шарапов, Христос воскресе!- пробормотала Таля, едва не врезавшись в запоздалых гостей, стоящих возле самой лестницы. Два мальчика с радостным визгом выхватили у неё корзинки, сразу же позабыв, что минуту назад носились по всему залу, словно заведённые, и преспокойно уселись набивать рот сладостями. - Воистину воскрес!- с улыбкой ответил Аполлон, одаривая девочку коробкой шоколадных конфет.- А где наша Эльфочка? Тала с многозначительным видом указала на лестницу. А Лиза стояла на самой последней ступеньке и не верящими глазами смотрела на отца, что стоял так близко, на расстоянии вытянутой руки. Она шагнула ему навстречу, тут же оказываясь в водовороте объятий, смеха и счастливых слёз. - Папа! Папочка!..- бормотала девочка, не скрывая радостных рыданий. И не было никого на свете счастливее её.