Нарисуй

      Хаос. Форменный хаос. В маленькой комнатушке нельзя было и шагу ступить, не поскользнувшись на мокром полу и не въехав в ближайший угол на первой космической скорости. Стены завешаны плотной полиэтиленовой плёнкой, как при самостоятельном ремонте, особое внимание уделено неизменным рамкам, всё так же хранившим любимые образы любимых людей, теперь вперемешку с шаржами и карикатурами на дряхлого старика с трубкой, парня в зелёном трико и странного АНБУ с серебристо-пепельными волосами, в последнее время всё чаще появляющегося в поле зрения. Все окна открыты настежь, чтобы хоть как-то выветрить уже въевшийся в мебель запах акрила…       Впрочем, это мало волновало юного художника — он сидел за столом, абстрагировавшись от всего прочего, и, наскоро вытерев руки, читал свиток с письмом, время от времени бросая насмешливые взгляды на иссиня-чёрного ворона, чистившего перья на подоконнике. По мере прочтения мальчик всё больше растягивал губы в одобрительной ухмылке, кивая самому себе: как вживую видел сейчас лицо “глупого Итачи”, с неловкой полуулыбкой — напоминанием о детстве на повзрослевшем лице — рассказывающего последние новости. Ежемесячный взаимообратный отчёт — так Наруто именовал их переписку — на этот раз был длиннее обычного, чему подросток искренне радовался: всё же, почти шесть лет, проведённых “на воле”, наконец позволили замкнутому Учихе раскрепоститься, гармонично влившись в красочную компанию нукеинов из каких только стран, деревень, изгнанных или добровольцев, новеньких или основателей этой сборной солянки, хозяев этой пороховой бочки и на ней же сидящих, имя которой — Акацуки, а проще говоря —“рассвет”. Во всех смыслах этого слова.       "Пересматривал недавно парочку твоих старых писем — знаешь, должен признать, твой почерк с годами всё хуже и хуже. Не думал о профессии шифровальщика? Говорят, зарплата неплохая, да чего уж тут, я б за тебя замолвил — Лидер сгрёб бы в охапку с руками и ногами: людей-то много, а профессионалов на пальцах сосчитать. Ну да ладно, это я так…       Нашёл тебе новую жертву для допроса, думаю, тебе понравится — слышал о Змеином Отшельнике, Орочимару? Стоит вас познакомить, рыбак рыбака… Это ещё что, на днях завербовали очередного ваятеля: лепит из взрывчатой глины. Теперь спорят с Сассори: искусство — это вечность или миг? Интересно, что бы ты сказал по этому поводу?       Насколько я помню, где-то в это время должен быть ваш с Саске экзамен в Академии и распределение по командам, я прав? Ставлю любимый меч Кисаме на то, что вас отдадут Какаши, при чём обоих. Забавно, не правда ли? Заранее прошу прощения за отото — он может быть несколько импульсивен, хотя кому, как тебе, не знать? Осторожность тоже не помешает, Хатаке может и не оценить твоей шутки.       И ещё, назревает маленькая заварушка: будь готов, что к тебе начнёт подмазываться слащавый тип — у нас нет точной информации, но среди учителей затесался иностранный шпион. Поступай как считаешь нужным, особой ценности ни как наёмник, ни как человек он не несёт.       Привет Мадаре-сану, родителям, ка-сан и то-сану, Шисуи и Саске тоже, хотя знаю, что не передашь, не раскрывая себя, так что это просто по привычке. Скоро снова буду в Кусагакуре — напиши, если что-то нужно, я пришлю призывом.       В лучших традициях Лидера — боли тебе и страданий,        Итачи Учиха"       Блондин хмыкнул, откладывая свиток на более-менее чистое место — он потом ответит — и машет ворону рукой, мол, не волнуйся, сам доставлю. Умной птице не нужно было повторять дважды: секунда, и на окно только плавно опустилось угольно-чёрное пёрышко, подашь чакру — призовёшь. Удобно. Но, это всё, конечно, хорошо, вот только работа сама себя не сделает.       Работа… Наконец-то что-то стоящее! Наруто не знал, как отец Шикамару пришёл к этому решению, но буквально неделю назад тот постучал в тонкую дверь, больше походящую на ширму, и отдал ему в руки семейное фото с просьбой нарисовать. Мальчик с удовольствием взялся бы за любой запрос Нары, будь то старший или младший, при чём, совершенно безвозмездно. С подрастающем гением он был, что называется, на короткой ноге: он таскал ему удивительные кулинарные шедевры матери, взамен получая полный благодарности и щенячьего восторга взгляд и связку чёрно-белых бумажек — бытовых печатей. В итоге, Йошино стала вторым, после самого джинчуурики, испытателем его модифицированного фуиндзюцу, основанного на оригинальных печатях клана Узумаки, и по совместительству его первым постоянным клиентом, а готовить на десяток пирожков с вишней больше ей было только в радость.       Именно поэтому, стоило главе семейства произнести: “Естественно, за определённую плату”, сын Хокаге почувствовал себя в крайней степени неловко, но переубедить мужчину не удалось, так что подростку оставалось только неразборчиво пробормотать: “Приходите через неделю”, и умчаться проверять наличие нужных материалов. Акварель показалась ему слишком легкомысленной, масла же попросту не было — до следующей выдачи сиротского пособия ждать ещё около месяца — так что творец остановил свой выбор на упаковке новеньких акриловых красок, подаренных Яманака. Ино приходила регулярно, и хотя сначала это порядком раздражало юное дарование, со временем они нашли друг в друге взаимную выгоду: Узумаки лопатой сгребал ценный опыт рисования с натуры, порой самостоятельно разыскивая девочку и усаживая то в парке, то у скалы, то просто “в студии” — отдельный угол квартирки, раньше служивший кухней, был специально затянут тканью, все лампы так же можно было найти там, не считая разве что ночника; блондинка же в награду за терпение обзавелась коллекцией собственных портретов со всевозможных ракурсов.       Он искренне хотел сделать их живыми. Хотел, чтобы глаза светились, а эмоции на лице были яркими. Настоящими. Остался последний штрих, и вот, проступают с холста скулы, растягиваются губы в тонкой улыбке, саркастически выгибается бровь Шикамару… Ой, этого на фотографии не было, но… Пускай. Работа оставлена высыхать. Теперь прийдётся ждать, чтобы нанести слой закрепителя. Наруто тоскливо вздохнул, болтая баночкой с прозрачной жидкостью: на это полотно ещё хватит, но потом прийдётся покупать новый.       От дум о тягостях жизни его отвлёк стук: раз, ещё раз, потом дважды и снова один. Затем оконная рама тихо скрипнула. Хозяину квартиры поворачиваться не пришлось, кому надо — пускай входит, всё равно после разряда в сто вольт, постигнувшего очередного хулигана, посторонние сюда влезать не решались. Долго ли продлится аморфное спокойствие, мальчик не знал, и предпочитал просто наслаждаться одиночеством. — Красиво… — протянул приятный голос. — Благодарю, — тихо бросил блондин через плечо, слабо, но довольно ухмыльнувшись. — Я подумал, раз такое дело, может, нас тоже нарисуешь? — Всех? — он поджал губы, чтобы не рассмеялся: и как только ему всё время удаётся его смешить, — Сенпай, ты дурак?       Шисуи пожал плечами, закинув руки за голову, и попытался состроить серьёзное лицо: — Бака-Наруто, нехорошо обзывать старших. — Ах, какой же я плохой, — тот только трагично заломил руки, томно вздохнув. — Лучше скажи: военная полиция вычислила шпиона? — Нет ещё, — парень плюхнулся на покорёженный стул. — Дядя бесится, жуть просто. — О-о, представляю Фугаку-сана, — хмыкнул художник, — Ты сам чего пришёл-то? — Ха! — он прикрыл хитрые, совсем как у Курамы, — на этом сравнении Лис довольно заурчал — глаза, следя за Узумаки из-под коротких колючих ресниц, — Так Ирука-сенсей послал за тобой, опоздал ведь на экзамен.       На секунду в комнате повисла тишина, после чего глухо стукнула о пол табуретка, в порыве опрокинутая блондином: — А сразу нельзя было?! А-а-а! — он взвыл, взъерошивая волосы, — А я вспомнить не мог, что такого сегодня должно было произойти! — мальчик забегал по квартире, подхватывая и роняя какие-то вещи, — Я же обещал Шикамару прийти! Шисуи, — он замер, пристально уставившись на старшего, — Сидеть здесь, никуда не выходить, ничего руками не трогать, на картину даже дышать не смей. Замечу, что что-то лежит не так, как я оставил — прибью к чертям! — протараторил сын Хокаге, хлопая тоненькой дверью так, что со стены в очередной раз осыпалась белая крошка.       Учиха мягко улыбнулся, задумчиво повертев в руках чёрное воронье крыло. Следить за сменой выражений на его лице всегда было одно удовольствие. — Мало того, что опоздал, так ещё и провалился! Узумаки!!! — звонкому голосу взбешённого Умино сейчас позавидовал бы лучший оперный тенор.       Виновник его гнева флегматично пожал плечами: — Ну на нет и суда нет, что вы кипиш-то подняли? Неспособность учеников, между прочим, вина учителей. — На этой скользкой теме жюри прекратили словесное истязание подростка, отпустив того на все четыре стороны с указанием “пересдать завтра”. Мальчик облегчённо выдохнул: осталось только завтра не запороть представление: всё-таки сложно за пару секунд, пока не развеялось белое облачко, заставить клона ещё и хенге наложить. Домой джинчуурики шёл с чувством выполненного долга. — Ты только не расстраивайся, Наруто-кун, — он даже вздрогнул, когда над ухом пропел слащавый голос. Давно к нему никто не подкрадывался, ишь, боятся, кисточкой, должно быть, удобно выкалывать глаза. Наруто не пробовал. Хотя хотелось.       Мидзуки-сенсей. Он появился сравнительно недавно и частенько ошивался поблизости, внезапно возникая за спиной, чтобы, как ни в чём ни бывало, начать разговор. Приторно-сладкая заискивающая улыбка то и дело всплывала на его лице и должна была располагать к дружеской беседе, но почему-то блондин ему не доверял. Он мог заговорить. Ненавязчиво направить в нужное ему русло и так же незаметно расспросить всё, что угодно. Ну прямо как шпион. Постойте-ка…       Мальчик снова поднял взгляд на учителя, что-то вещающего про смысл слова “шиноби”, его призвание и важность. Теперь, после этой внезапно мелькнувшей мысли, он попытался представить Мидзуки в роли шпиона:       Ночь. Темнота. По крышам скачет парень. В чёрном костюме. Блестящем. Облегающем, как трико Маито Гая. На голове — резиновая шапочка для плавания, скрывающая волосы. Вот он крадётся под стеной, как вдруг случайный прохожий… “Хийя!!!” — взвизгивает недо-сенсей, кидая во все стороны пластиковые сюррикены… И уползает, подобно змее, в тень цветущей сакуры… *Звучит музыка из самурайских фильмов* — А можешь сначала, я на плёнку запишу? — Мадара хрустел попкорном, подталкивая Сенджуу под локоть и мешая Мито смотреть своими комментариями. — Тоже мне, режиссёр-постановщик, — проворчал Кьюби, пряча оскал в ворохе меха. С тех пор, как мама и бабуля джинчуурики что-то подшаманили в печати, от рыка Девятихвостого больше не тряслись стены подсознания. — Однако… Будь начеку, сынок, шутки шутками, а настоящий лазутчик… — Да знаю я, ма-ам, не начинай, — беззаботно протянул Наруто, — Уже и поиграть с ним нельзя?       Минато вздохнул, щёлкая по носу то и дело весело гукающую маленькую девочку, что с умилением лепетала что-то про “холосую лисю” и зарывалась крохотными ручками в мягкую багряно-рыжую шерсть.       Недо-сенсей, тем временем, был всецело уверен, что завладел доверием джинчуурики: —…Тебе нужно лишь взять Свиток Хокаге, там описано множество сильных, — и смертельно опасных — не преминул мысленно добавить блондин, — техник. Ты всего лишь одолжишь его и принесёшь мне, а я покажу тебе раздел про Теневых Клонов. По рукам? — Конечно, Мидзуки-сенсей! “Кажется, назревает веселье! Папа, надеюсь, ты помнишь, куда заныкал свою писанину?”