Will you still love me

До недавних пор солнце казалось ярким и светлым. Хотелось радоваться жизни, совершенно ни о чем не думая, никогда не загадывая наперед. Хотелось приходить домой, который всегда был наполнен уютом и теплом, видеть лучезарную улыбку любимого человека, слышать его ласковый и мягкий голос. Хотелось радовать его маленькими сюрпризами. Изо дня в день дарить карманные книжки известных классиков и драматургов, даже в самую ненастную погоду забегать в излюбленную кофейню за углом, покупая сладости и терпкий кофе. А вечером сидеть в теплых объятиях, смотреть фильмы по кабельному, просто наслаждаясь душевной компанией друг друга. <> «Каждый день был схож с предыдущим, дождь не прекращался ни на минуту. Блекло поблескивала мостовая, тусклые фонари мигали при каждом новом порыве ветра, капли дождя яростно хлестали по лужам, и целые потоки воды низвергались на тротуар из водосточных желобов, а люди между тем, прятались под зонтами, и отпустив головы вниз, уныло шагали по улицам. Леви попутно перебирал бумаги, аккуратно складывая их по отсекам в кожаном ранце, каждый раз недовольно бурча себе под нос, когда краешек того или иного документа мялся. — Аккуратно! — с внезапным воплем незнакомца, Аккерман инстинктивно отпрянул назад и упал на мокрый тротуар. Сумка выпала из рук, а бумажный стакан, по-видимому с кофе — что неуклюжий мальчишка держал в руках — оказался выплеснут на бледно-серое пальто. — Ради Бога, простите! Господи, мне так неловко перед вами, мистер. Я правда, просто не заметил. - брюнет судорожно принялся собирать, уже порядком намокшие бумаги, небрежно складывая их в сумку. Леви презрительно окинул обидчика свирепым взглядом, словно намереваясь хорошенько вдарить недотёпе, но в какой-то момент внезапно замер и успокоился. Если бы парнишку описывала девушка, она бы непременно сказала, что он похож на красавчика из второсортного девчачьего сериала. Если бы о нем говорил парень, то, скорее всего, он сказал бы что-то вроде: обычный, наверняка, популярный. А если бы столь важная миссия досталась Леви Аккерману, он бы несомненно упомянул глаза цвета лесного волшебства: зелёные, с малаховитым оттенком и изумрудным сиянием. Шатен вскакивает с места, мягко улыбается и неуверенно протягивает руку Аккерману. — Тц, по сторонам смотреть надо, мальчишка. - Леви неодобрительно вскидывает тонкие брови. — Без твоей помощи обойдусь. Холодный взгляд скользит по разбросанным клочкам смятых документов и потрепанным папкам, а затем брюнет медленно переводит его на свое испачканное пальто. - Черт, простите. Я оплачу за химчистку, честно. Так неловко, Боже!» Это была их первая встреча. Нелепая, случайная, но, как говориться, случайности вовсе не случайны. Вот и пролитый кофе, и обычный поход в химчистку, видимо, предрекали начало чего-то совершенно иного. Например, новой влюбленности. <> Брюнет притягивает Эрена к себе, бережно обхватывает любимое лицо такая руками, вовлекая мальчишку в ласковый поцелуй. — Леви… — отрывистый шепот, сорвавшийся с губ Йегера звучит, как призыв. Поцелуй мокрый, пошлый, явно намекающий на незамедлительное продолжение. Руки Ривая уже вовсю блуждают по хрупкому телу, вдоль выступающих позвонков, по груди, нежно поглаживая, не сильно оцарапывая бархатную кожу. — Тихо, — Аккерман довольно ухмыльнулся и вновь припал к губам любимого. <> Will you still love me, When Iʼm no longer young and beautiful <> Аккерман сидел за плетенной стойкой, распивая дешевый портвейн в дешевом баре. Приходящие сюда люди, смотрели на него с отвращением, признавая в мужчине очередного алкаша, существо, тождественное со свиньей, которую выкурили из дома жена, или же налоговый инспектор. Расправленная грязная рубашка, смятый ворот, небрежно завязанный галстук и извечный перегар, которым веело за милю. Зато персонал напротив, очень жалостливо глядел на брюнета. Пытаясь хоть как-то помочь ему, они получали лишь неодобрительные взгляды и кучу оскорблений в собственный адрес. Ему не нравилось окружение людей, он любил тишину. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его оставили наедине с самим собой. Несомненно, ему нравилось одиночество, но больше всего оно привлекало, когда его скрашивал Йегер. — Может еще виски? — голос бармена прозвучал прямо над ухом, болью отдался в трещащей по швам голове. Ривай презрительно цокнул языком и встал из-за стойки. — Перебьюсь. Осень очень непостоянна. Только вчера она была суровой, пасмурной и серой, а сегодня как-то по-особенному тепла. Она была равнодушной, но тёплой и ласковой. Как там говорят? Бабье лето? Леви безразлично шагает вдоль по улицам, сквозь аллеи и парки, где, на удивление, оказывается очень тихо. Вот та тишина, о которой так мечтал Ривай. Гробовая. Гнетущая. Поднимаясь по бесконечным пролетам многоэтажки, Аккерман попутно вспоминал, куда дел связку ключей. Из-за накативших событийтвсе шло наперекосяк и мужчину это очень раздражало. Наконец нащупав в кармане ключ от квартиры, Леви достал его, и уж было подумал вставить его в замочную скважину, как вдруг на него нахлынул бесконечный поток воспоминаний, которые тупой болью отдавались где-то в области сердца. Он вспомнил чей это ключ, вспомнил с какой деловитостью и уверенностью тогда отдавал его Эрену. И эта искренняя улыбка и иссиня-зеленоватые глаза, в которых плещется детский восторг до сих пор мелькали в памяти пестрыми картинками. <> Прошло несколько недель с тех пор, как Эрен поселился в квартире Ривая, и несколько месяцев с тех пор, как они стали парой. Как это вышло? Просто случайная встреча. Леви искрился от радости, Эрен стал еще счастливее. Все было подобно прекрасной иллюзии, идиллии совершенного. — Эрен, мне надо кое-что сказать. Иди сюда. - Аккерман плюхнулся на диван и устало скинул с себя мокрое пальто. — Да? Что случилось? — шатен сильнее закутался в теплый свитер. — Возьми, это тебе. На этой неделе я буду задерживаться на работе до поздна, поэтому держи дубликат. Можешь приходить сюда, когда захочешь. На румянном лице расплывается довольная улыбка. Целомудренный поцелуй в висок и довольный Эрен вовсю носится по всей квартире. «Что же я в тебе нашел, а? Йегер?» <> «Oh that face makes me wannа Heʼs my sun, he makes me shine like diamonds» <> Скорбные церемонии были похожи одна на другую и напоминали второсортный спектакль: наигранные чувства, фальшивые слезы, глупые и бессмысленные речи. Здесь же, не было даже похоронного оркестра. Все как из избитой картины «Крестный Отец»: гроб, цветы и куча людей с невозмутимым видом. Заезженный рефрен неприятно бьет по ушам, словно ультразвук, мгновенно выводя из состояния полнейшего оцепенения. Брюнет внимательно рассматривал Эрена, но не мог най ти в нем изъ янов или же признаков нежити. Леви неуверенно шагает к гробу и тяжело выдыхает. Крышка была открыта, изнутри все отделанно белым бархатом, а вокруг розы. Ровно сотня самых нежнейших и молодых, впрочем, как и сам Эрен. Он любил розы. Особенно белые, всегда находил в них что-то притягательное. Его любимый цвет, цвет невинности, чистоты и, как он считал, вечной любви. Аккерману не по себе. Не по себе видеть неподвижное бледное тело и… неживое. Казалось, что шатен вот-вот встанет, подмигнет и ласково улыбнется, игриво произнеся: «Клево я тебя разыграл, да?». Но нет, он все продолжал лежать на шелковой подушке с крепко сомкнутыми глазами, в которых только вчера искрилась жизнь. Сердце обливалось кровью, когда Леви смотрел на памятник и фотографию задорного веселого мальчишки. Тяжело было осознавать, что его больше нет в живых, но ещё тяжелее понимать, что он не просто знал его, но и по-настоящему любил. Мужчина медленно наклоняется, легко касается губ покойника своими, а затем переводит взгляд на золотое кольцо со знакомой гравировкой. <> Аккерман судорожно шарил по карманам, пытаясь найти вельветовую коробочку. Кольцо уже давно было куплено и то милось в ожидании в карма не пиджака мужчины. Руки нервно дрожали, сердце болезненно сжалось, грозясь выпрыгнуть наружу, разбиваясь на тысячу мелких осколков. Леви был напряжен. Никогда в жизни он не испытывал подобного смущения и дискомфорта. — Я дома! Леви? — Ты сегодня рано, обычно до восьми, а сейчас только без пятнадцати. — Аккерман нервно закусил губу. Слишком рано. Все шло не по сценарию, Леви передернуло. Ему при дет ся вос поль зо вать ся тем, что и не наз вать по-дру гому, кро ме как «план Z». — Извечное занудство, любимый, — Эрен вешает куртку на крючок, скидывая с себя шапку и варежки, воодушевленно рассказывая о том, что произошло в универе. — Выходи за меня. — очень просто произнес Ривай, плечом оперевшись о дверь. — Не буду распинаться перед тобой, ты знаешь, это не характерно для меня. — Леви… — Не томи, просто скажи, «Да» или «Нет»? Шатен ухмыльнулся, сердце затрепетало, словно у влюбленной девятиклассницы. Парень подошел вплотную к Риваю, осторожно приобнял и тихо прошептал: -Согласен. <> Как и в любой хорошей истории, здесь есть свой не очень хороший конец. И все мы прекрасно знаем, что любовь не длится вечно. Вот и беспечные мгновения этой пары продлились лишь несколько месяцев, а затем, по обыденному сценарию, судьба решила сыграть с ними злую шутку. Стоя около гроба, Леви не мог поверить в то, что все произошло так быстро. Краски плавились, лица розовели, бледнели, наливались и морщились в траурных потугах, губы кривились, глаза изучали пустоту, взгляды избегали гроба и ямы; нетерпение, напряжение, томление. Леви вернулся домой только через четыре с лишним часа. Еще на похоронах ему пришлось выслушать раскатистые вещания каждого из родственников погибшего. Они рокотали барабанной дробью о том, каким светлым и добрым был Эрен. Думаете Леви не знал об этом? Аккерман потерян в раздумьях. В квартире непривычно холодно и тихо. Пусто. Леви идет в ванную комнату, умывается, мимолетом глядя на себя в зеркало. Эти мешки под глазами стали значительно больше, стальные глаза приняли ледяной оттенок, лицо побледнело. Аккерман поморщился и нацепил на себя красную толстовку. «Карамель и малина. Он сама невинность». В тайне от самого Йегера, Леви таскал его вещи. Особенно любил его толстовки, теплые и мягкие. В них было приятно лежать и греться, смеяться над тем, что одежда восемнадцатилетнего парня великовата тридцатилетнему мужчине. Леви лег на кровать и закрыл глаза, пальцами чуть надавливая на веки, с иступленным желанием пытаясь прогнать накатившие мысли. Но мысли продолжали штурмовать разум, заставлять думать о том, что виноват сам Ривай, от тягостных раздумий не было отбоя. Уснул Аккерман не сразу, да и спал не крепко. Вскакивал от каждого шороха и шума, пытаясь отчаянно увидеть блеск изумрудных глаз в дверном проеме. Сквозь сон было слышно, словно кто-то открывает дверь и медленно заходит в квартиру. Мягкий голос склонился над ухом и кто-то легонько прикоснулся к оголенному плечу. Ривай моментально поднялся с кровати, сердце бешено колотилось, к щекам прилил живой румянец. — Эрен?! Ответ-безгласное молчание. Will you still love me When Iʼm no longer young and beautiful…