Алая нить

*** (п/а — Шизу и Изае по 22 года. В манге вроде им по 24, но я хочу сделать так. Приятного прочтения^^) «Алая нить судьбы пронизывает сердца и души, связывая двоих навечно». Так говорила Шизуо мать. Стоило только сосредоточиться и взглянуть на мир чуть-чуть иначе, как становилось видно ярко-алое плетение, связующее прочными нитями всех людей в мире. Шизуо посмотрел на свое левое запястье, на котором пульсировала алая нить, обмотанная вокруг него, как браслет. Один конец уходил под кожу, к его сердцу, а другой терялся в алой спутанной массе. Другой конец его нити пульсирует на запястье человека, который должен быть его второй половинкой. Соулмейт — так его называют. Многие тратили года, чтобы проследить за нитью и найти свою любовь, предназначенную судьбой. И почти все бросали это дело, ведь разобраться в спутанном полотне человеческих судеб безумно сложно. Поди рассмотри тоненькую красную ниточку во множестве таких же! Разве что случайно, если двое связанных нитью оказывались рядом, то они могли увидеть, как их связывает яркая нить. Но ходить постоянно, уставившись на красные нити — невозможно. Шизуо в средней школе пытался еще что-то разобрать, отследить, но быстро опустил руки. Изредка еще всматривался, шарил взглядом по паутине из нитей. Но вскоре махнул на это дело рукой. Ну, найдет он своего соулмейта, путем немыслимых стараний; ну, познакомятся они, полюбят друг друга (если крупно повезет, и несчастный или несчастная не сбегут, узнав, что его или ее пара — монстр Хэйваджима Шизуо). Он опять накосячит, облажается, сам оттолкнет от себя этого человека. Причинит ему боль, обидит или случайно ударит. Ну, зачем все это? Шизуо была мила мысль о ком-то, кто связан с ним. Мама всегда ему рассказывала, что такой человек всегда поймет, примет, никогда не возненавидит и не оттолкнет. «Ты всегда сможешь найти в его объятиях утешение и согреться в лучах его улыбки. Тебе никогда не будет скучно или тошно с ним. И если найдешь однажды — уже не потеряешь. И не захочешь ни на кого больше смотреть», — так говорила его мама, поглаживая левое запястье. Ей повезло найти свою вторую половинку — Хэйваджиму Тошиюки. И Шизуо не знал счастливее пары. Он им завидовал, по-хорошему. И желал себе и Каске найти вторую половинку. Не найдя никого к двадцати, Шизуо забил. И стал верить, что Каске повезет больше. Так и вышло. Каска нашел милую девушку — визажистку, которая работала с ним на съемках. И впрямь, повезло. Немыслимым чудом Каска догадался посмотреть на нити рядом с ней — и все понял. Шизуо улыбался, глядя на смеющуюся девчушку рядом с братом. Здорово, что брату так посчастливилось. А вот он… Эх… Да и к черту. *** Изая твердо знал — его вторая половинка где-то рядом. Больно уж издевательски извивалась ниточка на его запястье. Судьба под стать характеру информатора, не так ли? Каждый день он высматривал ее в толпе, до рези в глазах вглядывался в хитросплетения человеческих судеб. Но не находил. Он полюбил смотреть с высоты дцатого этажа на алое марево спутанных нитей. Все люди связаны. Попарно. Но нити переплетаются между собой, запутываются, вьются, натягиваются. За этим так весело наблюдать, хихикает Орихара, болтая ногами, сидя на краю крыши двадцатиэтажки. С детства он мечтал найти своего соулмейта. Некому было рассказывать ему о сказочных чувствах, о тепле, об утешении. Детдомовский сирота, промышлявший на улице воровством. Таким ничего не светит. Но он знал… Он знал, что на втором конце нити он найдет того, кому будет небезразличен. В детдоме никто в подобное не верил. Вернее, не принято было верить напоказ. Каждый верил в глубине души в свою судьбу на другом конце алой нити, но вслух смеялся над этим. И Изая привык тоже смеяться над чувствами, своими и чужими. Начав приторговывать информацией — это, к слову, было совсем непросто — Орихара узнал, что в мире якудза судьба — лишь очередной способ заработать, пусть и ненадежный. Все просто: были люди, которые за определенную плату соглашались проследить вашу ниточку от вас до вашей судьбы. И были те, кто мог надавить на вас, шантажируя этой информацией или безопасностью вашего соулмейта. Изая и сам таким занимался. Потому быстро наловчился вычленять взглядом из красного моря одну-единственную тоненькую ниточку. Своего соулмейта он нашел в старшей школе Райра. Он понял, что это его соулмейт через полчаса после начала их знакомства. Когда Шизуо, который гонялся за ним, сбила машина, он, смеясь, заплатил водителю; и глянул на парня, совершенно машинально сосредотачиваясь на алых нитях. И обмер на секунду, увидев, как его нить тянется к запястью Хэйваджимы. Тогда он сбежал, будучи в смятении, не понимая, что делать. Ему нужно было подумать. Позже, обдумав все и рассмотрев ситуацию со всех сторон, Изая пришел к выводу, что говорить Шизуо об их связи не стоит. Если же он сам это увидит… Вот тогда нужно будет придумать что-то другое. К решению смолчать об их связи Изаю подтолкнули такие причины. Во-первых, Шизуо возненавидел его с первого взгляда. Конечно, Изая знал, что порой соулмейты не принимают друг друга, испытывая сильные негативные эмоции сначала. Потом они осознают свою связь, как-то притираются друг к другу, сглаживая углы. Но такого всплеска ненависти к себе Изая еще не встречал. Он не знал, как отреагирует Шизуо на новость о том, что они соулмейты. И не хотел слышать что-то вроде: «Как мне не повезло с соулмейтом!». Или: «Лучше бы ты не появлялся!». Или еще что-нибудь в этом роде. Во-вторых, безопасность Шизуо. У Изаи сейчас много врагов, и среди них хватает по-настоящему опасных людей. Начинающий информатор уже успел перебежать дорогу некоторым важным шишкам криминального мира Токио, о чем немного жалел. Плюс, есть немало личностей, которым охота прибрать его к рукам, заставить работать на них. И Шизуо, пусть и обладает неимоверной силой, но противостоять им не сможет. Его схватят и тоже будут использовать или начнут пытать… Изая на самом деле не знал, сможет ли он спокойно смотреть, как пытают его соулмейта. А его смерть он не переживет, пусть даже и не общался с ним толком. Так что он решил: доучиться в Райра он доучится, но с Шизуо больше общаться не будет. И даже если еще будет с ним встречаться, то только в очень людных местах, где в переплетениях алого цвета нельзя разглядеть их нити. Изая посмотрел на запястье. Ниточка извивалась и дергалась, будто зная, о чем он думает, и яростно протестуя. Орихара хмыкнул, поддев пальцем тонкую нить. Физически она совсем не ощущалась, но послушно двигалась, как того требовал ее хозяин. «Интересно, если как следует ее дернуть, Шизу-чан почувствует?» Планы планами, но… Как говорится: человек предполагает, а Бог располагает. Изая просто не мог оставаться спокойным и равнодушным по отношению к Шизуо. Ему вскоре стало жизненно необходимым выводить блондина из себя, а затем, громко хохоча, улепетывать от него со всех ног. В такие моменты, Изая чувствовал себя переполненным жизнью и чувствами, от которых сердце колотилось, как бешенное. Все планы по отдалению от Хэйваджимы были с почетом похоронены в глубинах памяти. Но все же встречался с ним Изая только там, где было людно. *** Семь лет с тех пор, как познакомились Орихара Изая и Хэйваджима Шизуо, прошли весело. Изая окончательно утвердил свое положение в преступном мире, будучи всего в шаге от почетного звания Серого Кардинала теневого мира Токио. По ходу дела он развалил парочку кланов якудза и сократил тем самым количество своих врагов почти втрое. Оставшиеся вроде бы затихли. Так что порой Изая задумывался о том, чтобы признаться Шизу-чану об их связи, но… Но ненависть Шизуо никуда не делась. Вообще-то, это было даже весело, но иногда становилось больно и грустно. В идеале ведь Шизу-чан должен быть ему самым родным и близким человеком в мире!.. Так, как он мечтал зимними студеными ночами, кутаясь в колючее и тонкое детдомовское одеяло. Но реальность ужасно жестокая, правда?.. День, когда Изая сдался, был отвратительно солнечным. Этот день — 4 мая — Орихара ненавидел больше всего. Во-первых, это день его рождения. Во-вторых, это день, когда он впервые убил человека. В-третьих, это день, когда он одновременно и нашел своего соулмейта, и решил стараться держаться от него подальше. Информатор чувствовал себя разбитым морально. Хотелось забиться в дальний угол своей квартиры и смотреть кровавые ужастики, полные монстров и расчлененки. Самообладания не добавляло то, что он за день повстречал почти всех своих хороших знакомых и друзей. Первыми был Микадо и Сонохара. Нет, они не виноваты, что гуляли в Икебукуро и случайно попались на глаза Изае; но его раздражали взгляды детишек. Рюгамине смотрел на брюнетку влюбленно, с нежным румянцем на щеках. А девушка смотрела на него раздраженно и устало. Как-то это зацепило Изаю. Похоже на них с Шизу-чаном чем-то. О, а ведь ниточка у них одна на двоих. Точно, похоже. — Привет, Микадо, Сонохара! — широкая лыба от уха до уха, а на душе кошки скребут. Но это же нормально, верно? А вообще, есть ли у него душа? — Здравствуйте, Орихара-сан, — чуть напряженно поклонился Рюгамине. — Хэй, ребятки, а хотите прикол? — озорно подмигнул им информатор. — Гляньте на свою нить судьбы. Ребята удивленно поморгали, но послушно воззрились на свои запястья. Проследили взглядом нить. Орихара криво усмехнулся. Микадо смотрел с неверием и надеждой. Анри — пораженно. — Ну, вы тут выясняйте свои отношения, а я пошел, — небрежно помахав им рукой, Изая пошел дальше. «Да я прямо Купидон», — хихикнул он про себя. Вот бы еще кто-то раскрыл глаза Шизу. Он устал от этого подвешенного состояния… Следующими были Карисава, Юмасава, Дотачин и Тогуса, болтающие с Саймоном у входа в суши-бар. К ним Изая даже не подходил. Только смотрел, закусив губу, на соединенных нитью Карисаву и Юмасаву; на ниточку Саймона, соединяющую его и хрупкого парнишку, робко замершего у дверей в суши-бар. Очешуенная парочка, конечно. Типичный укешка и Саймон. Обалдеть. Затем — еще лучше. Селти и Шинра. Ну как будто он раньше не видел их нить?! Да он еще в школе насмотрелся на эту красную, перевитую черным, нить! Должно быть, черное — это влияние ауры дуллахан. Или еще чего в этом роде. Плевать, он просто не может видеть счастливого лица Шинры. Закатное солнце окрасило город в алый и золотой. Алый. Изая скривился. Вокруг него — слишком много алого. Цвет крови, цвет судьбы, цвет его глаз. Слишком много, слишком ярко. — Иии-зааа-яааа-кууун, — зловеще протянули рядом. Орихара обернулся. Прекрасно. Пустынная улица, выводящая к реке, у бортика стоит он, Орихара, а к нему подходит, разминая пальцы и зловеще ухмыляясь, Хэйваджима Шизуо. — Я сколько раз говорил тебе не появляться в Икебукуро! — прорычал блондин, хватаясь за дорожный знак. — Много, — смеется Изая, но не двигается с места. Какая-то странная горькая апатия овладела им. Как-то… странно. И пусто. Сегодня просто очень плохой день. И, как апофеоз всему дерьму, что сегодня был… — Блоха гребанная, как же ты меня достал! …Как больно. — А как меня все это достало, если б ты знал! — неожиданно даже для самого себя взвился Изая. Вытянул вперед левую руку. — Шизу-чан, посмотри на свою нить судьбы, быстро! — Что… — Живо глянул! — Ну… — Шизуо моргнул. И чего это на блоху нашло? Злой и не улыбается… Странно. Он Изаю таким впервые видит. Вишневые глаза сверкают в диком предвкушении немного отчаянно, челюсти сжаты, губы чуть кривятся. Весь напряженный и будто звенящий, как струна. Ах, да, нить. Ну, нить. На запястье. Какая разница? Ну, увидит он сейчас, что нить тянется куда-то в сторону или назад… Нить тянулась вперед. К Изае. Изящно изгибаясь в воздухе, она определенно заканчивалась на запястье Изаи. — Что за… — Занятно, правда, Шизу-чан? — истерично хихикнув, спросил Орихара. Безумно сверкнув глазами, он заговорил, постепенно повышая голос: — Семь лет, Шизу-чан, я знаю об этом. Семь лет я вижу нашу связь. Уже семь лет я смотрю на тебя, своего соулмейта, и чувствую ненависть! Но мне уже надоело, — покачал головой Изая. Повернулся к Шизуо левым боком. — Блоха… — Я же не железный! Я тоже могу чувствовать боль! — громко, до звона в ушах, крикнул Изая. Низко опустил голову, закрыл глаза правой рукой. Левая была чуть отставлена от тела в сторону Шизуо. — Я с детства мечтал встретить своего соулмейта; да я только этой мечтой и жил, только благодаря ней и выжил в детдоме! И позже, в мафии… А потом я встретил-таки тебя, и вот уже семь лет ощущаю одну лишь ненависть!!! Помнишь, — нервно всхлипнул Изая, — ровно семь лет назад, в этот самый день, Шинра нас познакомил? Потом я от тебя убегал. Потом тебя сбила машина. Я машинально взглянул на нити… и увидел нашу связь. Я был так шокирован… И так обрадовался. Но решил ничего тебе не говорить, знаешь, почему?! Потому что врагов у меня тогда было, что блох на бродячей псине. И если бы они прознали о моем соулмейте, то схватили бы тебя и шантажировали меня тобой. Да и сейчас у меня еще хватает недоброжелателей, которые смогли бы тебя поймать. И тоже самое с тобой. — Орихара поднял голову. Отчаянный взгляд, искривленные в страшной улыбке губы. — Поймать соулмейта Хэйваджимы Шизуо и заставить подчиниться таким образом монстра мечтают многие. Видишь, как все неудачно вышло? — снова всхлипнул Изая, вздрогнув всем телом. — Мы с тобой оба — неудачные друг для друга… половинки. Слишком… проблемные. Я мечтал… всегда мечтал о человеке, с которым… — информатор сглотнул. Усмехнулся. — Знаешь, этот день просто ужасный. Сегодня мой день рождения; мне 22 года исполнилось. В этот день я впервые убил — пять лет назад. В этот день мы с тобой встретились. Теперь мне нужно будет добавить еще один повод ненавидеть этот день — мое тебе признание, да? Орихара безумно рассмеялся. Шизуо сделал шаг к нему, но парень отшатнулся, резко помрачнев. — Шизуо, я старался держаться подальше от тебя, хотя и не смог исчезнуть навсегда, чтобы обезопасить тебя. Твоя ненависть меня веселила, но, честно говоря, я чувствую себя мазохистом. Ты меня ранишь. Я не могу. Я ведь, — по щеке пробежала слезинка, — не железный, Шизу-чан, — голос информатора прозвучал как-то растерянно. Встряхнув головой, Изая спокойно сказал: — Я ухожу. В Икебукуро больше не появлюсь. Захочешь что-нибудь обсудить — приходи ко мне в Синдзюку. Адрес спросишь у Шинры. Если нет… Я больше не появлюсь. Было… весело. Хотя заканчивается все грустно. Орихара ушел, уводя за собой алую извивающуюся ниточку, а Шизуо все стоял на одном месте, едва дыша от шока. Вот, он нашел своего соулмейта. Вернее, он всегда был рядом. Господи, ну что ему стоило раньше посмотреть на нити?! Он бы точно увидел, что они с блохой связаны! И что тогда? Хэйваджима не знал. В голове был полный сумбур, вызванный и внезапной новостью, и необычным видом Изаи. Шизуо открылась совершенно иная сторона Орихары — более человечная, чувствительная. Это нужно было с кем-то обсудить. С кем-то, кто знает их обоих. *** — Да ладно? — Шинра удивленно вскинул брови. — Вы с Изаей — соулмейты?! Вот это поворот… Шизуо сжал в ладонях чашку с чаем. Счастье еще, что Сэлти не было дома. Не хотелось бы, чтобы еще кто-то знал об их связи. Достаточно было и Кишитани. — И что ты об этом думаешь, Шизуо? — Он выглядел странно… — не в тему сказал блондин. — Странно? — Изая был… таким хрупким. — Ты наконец-то это разглядел, да? — Шизуо посмотрел на поджавшего губы Шинру. — Да, Изая хрупкий. И я не о телосложении. Его душа и сердце заперты на десятки замков. Он закрыл себя-настоящего от людей, пряча свои чувства за причудливой маской. Нет, скорее, он показывает только одну свою сторону, пряча прочие грани своей личности. Мне посчастливилось их разглядеть. Я думал, ты будешь проницательней. Но тебе никогда не удавалось хорошо понимать людей, Шизуо. Да, Изая хрупкий. И единственное, о чем он всегда мечтал — это найти человека, которому он смог бы без страха показать свою ранимость. Кому смог бы доверять. — Он говорил, что жил в детдоме… — Ага. Круглый сирота. Знаешь, он часто сбегал из детдома и сутками шатался по Токио, промышляя воровством. Он искал своего соулмейта. Он верил, что сможет его найти. — Я не знаю… что мне делать, Шинра? Я же не могу его больше ненавидеть. Он же мой… — Он твой, — просто сказал Шинра, тепло улыбнувшись. — Попробуй его принять, Шизуо. Изая не такой дурной человек, каким ты его увидел. Хотя бы попробуй. Только не рань его еще больше. С хрупкостью тела я еще могу что-то сделать, а вот душу исцелять я пока не научился. Шизуо кивнул, поставив на стол чашку. — Где, ты говоришь, он живет? Напишешь адрес? *** Вечером Изая прогуливался по Синдзюку. До смерти хотелось пойти в Икебукуро. Но туда ему теперь ход заказан. Ну, вот кой-черт дернул его проболтаться Шизу-чану об их связи?! А душу он ему зачем изливал? Просто… Просто захотелось. Просто не сдержался. Просто устал. Так бывает. Когда долго стараешься быть сильным, высокомерным, быть выше людей — неизбежно устаешь и желаешь освободиться от груза, упавшего на плечи. Изая так сильно хотел, чтобы Шизуо узнал его душу, что не сдержался. Бывает. Теперь расплачивайся, Орихара Изая, за необдуманный поступок. Теперь ты даже прийти и посмотреть на своего соулмейта и хоть как-нибудь с ним пообщаться не можешь. Тяжело вздохнув, Изая свернул к своему дому. Все, хватит, уже почти одиннадцать. Надо лечь спать пораньше, чтобы выспаться — завтра будет трудный день. Много работы… которую он взвалит на себя сам, чтобы не думать о Шизу и чтобы не тянуло к нему в Икебукуро. Он ведь обещал, что не появится там. Слово, данное своему соулмейту, нужно сдержать, все-таки. Орихара шел, уставившись себе под ноги, потому не заметил рослой фигуры впереди. А Шизуо заметил его издали. Ссутуленный, худой, понуривший голову. Руки спрятаны в карманы, взгляд опущенный. Сколько раз он мечтал увидеть своего врага таким… разбитым? Сколько раз он мечтал его убить, унизить, растоптать? Так что с ним стало теперь? Неужели знание того, что этот человек связан с ним, так изменило его отношение к Изае? Пожалуй, да. Если бы Орихара начал издеваться и подшучивать над ним, над их связью, он бы возненавидел его еще сильнее. Но информатор показал ему свою боль. Шизуо увидел, что Изая сам хотел найти своего соулмейта, мечтал об этом с детства… и нашел только ненависть. Да, по сути, Изая сам виноват в том, что Шизуо его возненавидел. Но Хэйваджима возненавидел его с первого взгляда, еще до того, как тот что-то сделал. Может, эта ненависть оттолкнула Изаю, и тот решил ничего не говорить? Или действительно все дело в том, что у Изаи много врагов, и он боялся за Шизуо? Почему-то от этой мысли становилось тепло на сердце. Изая подошел к нему еще ближе. Наткнулся взглядом на черные ботинки. Моргнул, поднял взгляд выше. Несколько раз моргнул, глядя на серьезно смотрящего на него Шизуо. Недоуменно нахмурился. — Шизу-чан, а что ты тут делаешь так поздно? — Это я у тебя спросить хотел. Какого черта ты шатаешься так поздно по такому району? Инстинкт самосохранения вместе с мозгами отшибло? — недовольно спросил Хэйваджима. Изая пожал плечами. — В этом районе все знают, что связываться со мной не стоит. Я могу здесь хоть всю ночь шататься и мне ничего не сделают. А вот ты что тут делаешь, Шизу-чан? — Поговорить хотел, — буркнул Шизуо, отводя взгляд. Блоха вела себя снова очень странно. Он не усмехался, не язвил, не издевался. Просто спокойно говорил. А глаза… Они были мертвы. — О чем? — Блин… — Шизуо поскреб в затылке. Смерил взглядом Орихару. Чертыхнулся. Все заготовленные фразы куда-то испарились, так что вышибала решил импровизировать. Изая не успел ничего сказать, как его бесцеремонно закинули на плечо, придерживая под колени. А Хэйваджима чуть качнулся от неожиданности. «Йопть! Он вообще сколько весит?! 22 года, а весит, как ребенок. Тощий и кости торчат», — сердито и немного обеспокоенно подумал Шизуо. «Как его еще ветром не сдуло…» — Ты вроде домой шел, да? Я тут не очень ориентируюсь, хотя Шинра и объяснил мне, как добраться до твоего дома. Вроде сюда, да? — Шизуо зашагал в сторону дома Орихары. — А… да… Стоп, стоп, стоп, Шизу-чан, какого хрена?! — Изая взбрыкнул, пытаясь соскочить. Шизуо аккуратно придержал его ноги, чтобы парень не заехал ему в глаз или не сверзился на землю. — Поставь меня и объясни, какого ты творишь?! — Я решил, что теперь мы будем жить вместе, — спокойно ответил Шизуо. — Я прихватил сменную одежду, переночую у тебя. А завтра перетащу свои вещи к тебе. Или ты ко мне переедешь? — У меня квартира больше, так что ко мне, — растерянно ответил Изая. — Хотя тебе будет неудобно на работу в Икебукуро добираться, так что идеально было бы подыскать квартиру где-то ближе к Икебукуро… Минуточку, о чем я вообще? А меня ты спросить забыл? Что значит, ты решил? — То и значит, — отозвался Шизуо. — Ты — мой. Всегда был моим. Моим врагом. А теперь — просто мой. И мне чхать, из-за каких заморочек ты решил ничего не говорить! — Дурак, — зажмурился Изая, сжимая в пальцах ткань жилетки. — Ты ведь действительно можешь пострадать. И я, кстати, тоже! — Справимся. Вдвоем у нас больше шансов, чем по одиночке. — Идиот, — простонал Изая, снова брыкаясь. — Да хорошо уже брыкаться! — Шизуо остановился, поправляя висящую на плече тушку. Не удержался и звонко шлепнул Изаю по заднице. — Виси смирно! — Ну ты и нахал, — протянул Орихара, ерзая уже из вредности. — Ты же меня ненавидишь, да? — Ты меня бесишь. Но ненавидеть тебя, как прежде, я уже не могу. — Почему? — Потому что я тоже в детстве очень хотел найти своего соулмейта. И я тебя понимаю. Изая затих. Остаток пути Шизуо прошел молча. Дойдя до квартиры информатора, Шизуо пришлось отпустить его. Молча отперев дверь и впустив блондина, Орихара так же молча провел его в гостиную. «А ничего так, уютно. Окна большие, просторно очень, но уютно», — оценил Шизуо. — И? Что дальше, Шизу-чан? Будем пробовать жить вместе, как пара? Думаешь, у нас выйдет? — спросил Изая, снимая куртку и небрежно кидая ее на диван. — Почему нет? — пожал плечами Хэйваджима. Подошел к Изае, напряженно на него смотревшему. Положил руки ему на талию, притянул к себе поближе. Орихара вздрогнул, но сопротивляться не стал. «Блин, ну чего же он такой худой-то?» — Слушай, почему ты такой худой? Ты нормально питаешься, вообще? — Неужели судьба послала мне второго Шинру? — закатил глаза Изая. — Он меня каждый раз, как я к нему прихожу, достает этим вопросом и пытается закормить, теперь и ты так же будешь? — Буду, — хмыкнув, кивнул Хэйваджима, поглаживая Изаю по бокам. — У тебя ребра торчат так, что мне страшно до них дотрагиваться. — Ну, так не трогай, — фыркнул Орихара, и попытался отойти. Н-да. Ключевое слово — попытался. Шизуо не дал ему даже двинуться. Наоборот, потянул на себя, прижимая к груди. Подцепил пальцем подбородок Изаи. Внимательно посмотрел в вишнево-карие глаза. Красивые… Он же и раньше замечал, что они красивые. Но пытался забить эти мысли куда подальше. Враг же не может быть привлекательным. Это же… Враг. Теперь — не враг. Теперь — его вторая половинка. Орихара ею всегда был. Даже когда он этого не знал, Шизуо не мог представить своей жизни без Изаи. Ну, как это, блоха не будет приходить в Икебукуро? Не будет скакать перед его носом, выбешивая все сильнее? Бред! Глубоко вздохнув, Шизуо осторожно поцеловал Изаю. Тот вздрогнул, неловко приоткрыл рот, отвечая на поцелуй. Затем порывисто обнял за шею, вжимаясь в него всем телом. Шизуо тихо зарычал, сжимая крепче руки на талии. «Мое!» От поцелуя покалывали губы и тяжело билось сердце. Хэйваджима искусал его губы почти до крови. Изая спрятал лицо у него на груди, довольно жмурясь и улыбаясь. Как хорошо… Тепло, надежно, защищенно. Немного не так, как он представлял в детстве, но все равно прекрасно. Шизуо уткнулся носом в макушку Орихары. Пахнет корицей и чем-то фруктовым. Провел ладонью по спине от шеи до копчика. Какой все-таки тощий! Нет, так дело не пойдет, надо откармливать! Если Шинру Изая и может посылать в дальние края, то с Шизуо такой фокус не прокатит. Он блоху просто свяжет, и будет впихивать в него еду насильно. Изая шумно вздохнул, чуть отодвигаясь. Посмотрел расслабленно на Шизуо. Тот выглядел немного задумчивым. — Изая… — Ммм? Что? — Почему ты продолжал вызывать мою ненависть снова и снова? Почему не попытался сблизиться? Изая опустил голову. — Поначалу это было весело. Потом, когда я перестал получать от подобного удовольствие, было уже поздно что-то менять. Да и опасно. Знаешь, я сблизился с одной девушкой лет пять назад… Не ревнуй, — упреждающе произнес Изая, ощутив, как напрягся Шизуо. — Она присматривала за моими сестрами, и я, в принципе, воспринимал ее, как еще одну сестренку. Якудза прознали о ней и убили ее. После этого я зарекся заводить какие-либо отношения с обычными людьми. — А Шинра и Кадота? — Шинра — подпольный доктор, таких якудза не трогают. К тому же, с ним Сэлти. А Дотачин способен сам за себя постоять. — А я, типа, не могу?! — Дотачин не лезет якудза на глаза, его существование не так заметно, как твое. Каждый якудза в курсе, кто ты и как тебя найти. — Шизу-чан, а скажи мне вот что, — лукаво усмехнулся Изая. Шизуо почувствовал, что сейчас блоха ляпнет какую-то дурость. — А ты так сильно возбудился от одного поцелуя? Тонкая рука скользнула к паху Хэйваджимы. — Твою ж, блоха… — рыкнул Шизуо. Резко сжав пальцы, он вскинул Изаю на плечо. — Снова?! Шизу-чан, перестань таскать меня, как мешок с картошкой! Пусти меня! Шизу-чан!!! Шизуо цыкнул на него, шлепнув по заднице. «А зад у блохи аппетитный», — подумал он, погладив ягодицы. — А Шизу-чан извращенец… — Умолкни, — ласково попросил Шизуо его, сбрасывая свою ношу на кровать. Хорошая у информатора кровать. Широкая. Человек пять поместится с комфортом. Шизуо навис над ним, опираясь на вытянутые руки. Хищно усмехнулся. Изая стянул с Хэйваджимы очки, дотянулся до тумбочки, положил. Посмотрел в глаза Шизуо. Погладил кончиками пальцев его щеку. — Так быстро… А ты не пожалеешь потом? — Отступать поздно. Сбежать я тебе не дам. И ты от меня не отделаешься, блоха. — Это ты от меня никуда не денешься. Небеса… Семь лет я этого ждал… — Так долго. Прости, что сам раньше не посмотрел на нашу нить судьбы. — Да ладно… Иди сюда. Покрывало сминается под их весом. Кровать натужно скрипит — ей сегодня придется несладко. Изая стонет, выгибаясь и комкая в пальцах простыни. Он теплый и чуть дрожит от прикосновений Шизуо. Хэйваджима не скупится на засосы и укусы. Он не умеет нежничать. Да и не хочет. Сейчас им владеет почти звериный инстинкт отметить Изаю, доказать, что он принадлежит только ему. Так страшно было сперва обнимать его. Такой хрупкий. Но эта трепетность показная. Совершенно без страха повредить его, Шизуо вбивает громко стонущего, почти кричащего Изаю в кровать. Россыпь засосов на шее, на груди, на руках, на ногах — куда Шизуо смог дотянуться. Синяки на ягодицах, на широко разведенных бедрах — слишком сильно впивался пальцами. И, будто в отместку, глубокие царапины на спине — у блохи, оказывается, острые ногти. И зубы — на шее Шизуо засосов чуть меньше, чем на Изае, но они не менее яркие. Изогнувшись до хруста в позвоночнике, Изая кончил, крепко зажмурившись и сжавшись. Шизуо рыкнул, кончая в него. Замер на секунду. Медленно вышел, отпустил ноги Орихары, которые держал под коленями. Упал рядом, собственнически подгребая к себе полубессознательное тело. — Мой… — прошептал Шизуо, крепко обнимая. — Твой, твой, — пробурчал Изая, устраиваясь поудобнее в кольце сильных, горячих рук. Как хорошо… Утром Хэйваджима проснулся от холода. «Какого хрена я не в своей квартире?! А, точно, я же пришел к Изае. Я у него в квартире. Минутку, а куда делось одеяло? Я же накрывал нас с блохой. А, вот… Ох, блин…» Шизуо ухмыльнулся, разглядывая завернувшегося в одеяло, как в кокон, Изаю. Только черноволосая макушка и нос и видны. Исключительно милое зрелище. «Блоха стала гусеницей», — развеселился Шизуо. «Или нет, она в коконе, значит, это куколка? Значит, станет бабочкой». Злодейски улыбаясь, Хэйваджима протянул руки к Изае, дабы вытряхнуть его из одеяло, но что-то заставило его остановиться. Может быть, расслабленное и почти невинное лицо Изаи? Захотелось потрепать его по волосам, укутать получше и оставить в покое, позволяя досмотреть сладкий сон. Шизуо вздохнул. Осторожно погладил по голове информатора и встал с постели. Пусть спит. А он пока приготовит завтрак. Изая открыл глаза сразу, едва только Шизу-чан вышел из комнаты. Он проснулся в тот момент, когда Шизуо погладил его по голове. У него еще в детдоме выработался на редкость чуткий сон. Почесав нос, Орихара серьезно задумался над такой дилеммой: выбраться из уютного одеялка и пойти глянуть, как Шизу-чан будет готовить, или подремать еще минуток пять и выйти к готовому завтраку? В конце концов, он решил, что сон важнее, и закрыл глаза. Но перед этим он глянул на алую нить. Она больше не дергалась суматошно, а спокойно устремлялась к кухне, где Шизуо чем-то шуршал. Улыбнувшись, Изая закопался в кокон глубже, засыпая. Проснулся он от того, что Шизуо бесцеремонно вытряхнул его из одеяла на пол. — Йопть! Шизу-чан, ты садист, — обиженно воскликнул Изая, потирая локоть, которым довольно сильно ударился о пол. — Нефиг было одеяло забирать, — оскалился Шизуо, плотоядно осматривая Изаю. Тот слегка покраснел, сообразив, что, во-первых, он совершенно голый, во-вторых, практически все тело у него в багровых отметинах и синяках. «Шизу-чан точно монстр. Чувствую себя жертвой изнасилования». — Все, хорош дуться. Идем на кухню, я там омлет приготовил и чай. — Омлет? Шизу-чан, не знал, что ты готовить умеешь, — удивился Орихара, копаясь в шкафу. — Я один живу, а полуфабрикатами неохота питаться. Давай быстрее, я тебя жду. — Ага. Сейчас, только в душ схожу. Спустя пять минут Изая уплетал за обе щеки омлет, а Шизуо с некой долей умиления во взгляде разглядывал его, попивая чаек. — Вкусно, — счастливо вздохнул Изая, отставив от себя пустую тарелку. — Только много. — Теперь я тебя так каждый день кормить буду, — с ласковой улыбочкой, от которой Изае стало жутко, пообещал Шизуо. — Так и знал: второй Шинра, — обреченно вздохнул Орихара. — Спасибо бы сказал лучше. Ты на анорексика уже смахиваешь. Дистрофичная блоха. — Вредный ты. Ладно, лучше скажи, мне сейчас подыскивать квартиру для нас с тобой в Икебукуро? — А может, ты ко мне переберешься? Нафиг покупать еще одну квартиру? — Хм, может, и впрямь… — задумчиво пробормотал Изая, потирая шею. Чертыхнулся, сердито посмотрел на Хэйваджиму: — Ты меня вчера закусал, Шизу-чан. Не мог поаккуратнее? — Ты тогда был совсем не против этого, блоха, так что не дуйся. — В любом случае, в следующий раз будь, пожалуйста, понежнее. А то какой-то болезненный очень у меня первый раз вышел, — хихикнул Изая. Шизуо как-то странно дернулся. — Это был твой первый раз?! — спросил он, чуть хмурясь. — Ну да. Я знаю, хранить верность соулмейту, пока его не встретил, уже не считается обязательным, но мне как-то не хотелось тебе изменять. Я же тебя уже встретил. Хэйваджима опустил взгляд. Блоха оказалась куда более порядочной в этом плане, чем он. — Шизу-чан, — мягко окликнул его Изая. — Перестань супиться. Это лично мои заморочки, тебя они не должны волновать. Бледная рука подняла лицо Шизуо за подбородок. Большой палец прошелся по нижней губе. Изая смотрел, непривычно легко улыбаясь, с едва уловимой теплотой во взгляде. — Шизу-чан, мы с тобой чем-то похожи. Ты так же не доверяешь людям и сторонишься их, хотя и по другой причине. Ты так же одинок, как и я. У тебя ранимое сердце, хоть ты и монстр. Не обижайся, я говорю это в хорошем смысле. Иногда монстром быть лучше, чем человеком. А еще — ты, как и я, полагаешься полностью только на себя. Но у нас есть одно очень важное отличие, которое делает тебя тобой, а меня — мной. — Какое же? — Я способен идти по трупам ради своей цели и ради себя самого, а ты — нет, — спокойно ответил Изая, убирая свою руку. — Хотя и ради сестер я тоже способен на все, что угодно. И ради тебя, Шизу-чан. Более того, ради тебя я даже готов умереть. — Почему? — Потому что это ты, Шизу-чан. Вот так вот просто. Шизуо сглотнул какой-то вязкий ком в горле. Ради него Изая способен на все, что угодно. Вот такие чувства прятались все время под ехидно скалящейся маской. Ты доволен, монстр из Икебукуро? Серый Кардинал всея Токио предлагает тебе с ласковой улыбкой душу и сердце; готов ли ты их принять? Шизуо поймал ладонь Изаи и поцеловал запястье. Готов. И отдает свои душу и сердце, зная, что Орихара их примет и никогда не вернет. Так и должно быть. Они связаны. Алая нить весело вьется вокруг них, сплетая узор их общего пути. Они ведь всегда были рядом. В детстве. Детдом, где жил Изая, был в двух кварталах от дома Шизуо; и если бы Шизуо прошел эти два квартала, они бы непременно встретились. В средней школе. Изая частенько шатался по Икебукуро, где гулял и Шизуо. Если бы не обилие алых нитей и неопытность Изаи, они бы непременно встретились. В старшей школе. Где они, наконец-то, встретились, но только один из них все понял. И промолчал. В юношестве. Изая постоянно искал встречи с Шизуо. Его тянуло к нему с бешенной силой. Но какая-то детская обида на соулмейта, который не узнал его, подзуживала его насмехаться над Хэйваджимой. И сейчас. Когда они больше ничем не разделены. Когда Шизуо обнимает своего соулмейта, который все это время был так близко… Когда Изая прижимается к его груди, слушая сердцебиение — одно на двоих — и радуется тому, что его детская мечта, самая заветная, самая сладостная, наконец-то исполнилась. — Знаешь, Изая, моя мама всегда мне говорила, что однажды я найду человека, в объятиях которого я всегда смогу найти утешение… И, найдя однажды, уже не потеряю. — Вряд ли, Шизу-чан, я смогу быть твоим утешением. Я не умею… — Зато я — могу. Я буду твоим утешением. Тебе ведь это нужно, Изая. Орихара прикусил губу, обнимая Хэйваджиму крепче. Шизуо усмехается, поглаживая свою блоху по спине. Мое — довольно урчит что-то внутри. «Ты не совсем прав, Изая. Ты — мое утешение, потому что теперь я точно не одинок. И ты тоже. У тебя такие холодные руки — я согрею их. Мне хочется чувствовать себя человеком, а не монстром — дай мне обнять тебя. Я считал тебя своим врагом. Но ты был, на самом деле, моей судьбой. И всегда, всегда был рядом. Если бы я был умнее, я бы увидел, я бы понял. Прости за эти семь лет. Мы их наверстаем, Изая.» Алая нить вьется, мерцает; двое, обнявшись, лежат на кровати. Изая лежит спиной к Шизуо, положив свою ладонь сверху на его руки; блондин обнимает его со спины. Орихара улыбается, едва не мурлычет от удовольствия. А Шизуо думает, что надо переименовать блоху в кота. Или в котенка. Ибо похож до безумия, на подобную няшность. Особенно в такие моменты. Изая улыбается. Эти семь лет остались в душе глубокой раной, которая уже зарубцевалась. Значит, следующие семь лет непременно будут очень счастливыми. Он в это верит. Он никогда не скажет вслух, но он верит. И в то, что однажды Шизу-тян скажет нечто очень приятное и важное. И в то, что ответит тем же… Алая нить связывает двоих воедино. Алая — цвета крови, цвета заката, цвета любви. Это — цвет судьбы. Одной на двоих. Ставлю точку. Опять финал черти какой. И ООСа до фига и больше. Короче, спасибо за внимание))