Сквозь твою тьму

Озеро было поистине огромным. Его невероятная синеватая гладь простиралась настолько, насколько хватало глаз, огибая высоченные холмы. Если приглядеться, оно на самом деле было не одного цвета, в некоторых местах из-за различных водорослей вода приобретала фиолетовый или даже оранжевый окрас. Мне было интересно, насколько красиво здесь бывает на закате. Наверное, дух захватывает. Я так и представила себе большой ореол заходящего солнца и кровавый оттенок воды. Учитывая размеры озера можно было бы задуматься, куда именно нужно идти, но протоптанная тропинка верно вела к одинокому дереву у берега, низко склонившему свои ветви к воде. На полпути встретилась скамейка, наверное она была излюбленным местом для романтических встреч, вид с неё был просто замечательный. Но я пошла дальше, сейчас меня не сильно волновали простиравшиеся передо мной красоты, вода манила своей прохладностью, и я остановилась только у самой кромки. Камушки приятно хрустели под ногами, так и хотелось отыскать плоский камешек и запустить его в воду, не сильно надеясь, что он подпрыгнет хотя бы два раза. Я уселась на огромный валун, он был немного прохладным. Как-никак сентябрь, осень чувствовалась уже отчетливее, и все чаще холодный ветер врывался в теплый воздух, растрепывая волосы и вызывая стройный хор мурашек. В воздухе витал грустный запах сухого дерева и предчувствие неизбежного наступления холодов, что заставляло зябко ежиться и вызывало желание свернуться калачиком у ближайшего камина. Хоть я и знала, что зима в Англии совершенно отличается от знаменитой и суровой зимы в России, но это все равно не внушало мне доверия. Я всегда была мерзлячкой, никогда не понимала, что прекрасного находят люди в острых пиках заснеженных башен и «кристально чистых» сосульках. Отметка ниже нуля уже была для меня катастрофой, руки начинали леденеть, ноги мерзнуть, нос краснеть. Поэтому не странно, что сейчас, сидя на прохладном камне, моим первым желанием было вскочить и устремиться обратно в теплый замок. Но я продолжала упрямо сидеть, храбрясь перед разговором. Вдруг мне на плечи упал тяжелый теплый плед, и я вздрогнула.  — Привет, милая. Так и думал, что не вытерпишь и придешь раньше. Мерзнуть незачем, — тепло сказал дедушка и взъерошил мои волосы. Он сам облокотился на валун, на котором я сидела и, засунув руки в карманы брюк, устремил задумчивый взгляд на озеро. Я поглубже закуталась в плед и тоже посмотрела на воду. Оцепенение медленно завладевало мной, хоть мне и не терпелось поскорее узнать, что заставило дедушку покинуть страну и задержаться здесь, я боялась. Боялась узнать, потому что уверена, что моя жизнь после этого не будет прежней. Это предчувствие когтями вцепилось в меня, заставляя наслаждаться последними минутами обычной жизни.  — Знаешь, твои родители познакомились на уроке зельеварения, на первом курсе, когда твой отец случайно пролил зелье уменьшения на джемпер Жасмин. Я помню, как она, заливаясь краской, рассказывала мне, что её джемпер треснул по швам прямо на ней, — улыбаясь, начал дедушка. Я была благодарна дедушке, что он начал нелегкий рассказ с истории знакомства мамы и папы. Это немного успокоит мои растревоженные нервы.  — Джеймс повел себя благородно, сорвал с себя мантию и укутал в неё Жасмин, чтобы скрыть её от смеющихся сокурсников. Этим самым он заслужил её расположение, хоть и был виновником столь нелепой ситуации. С этого началась их крепкая дружба, которая позже переросла в большую любовь. Он немного помолчал, и я догадывалась, что он воскрешает в памяти моменты прошлого. Несмотря на прекрасную историю прошлого, ему было тяжело вспоминать об этом, ведь он навсегда потерял единственную дочь.  — Твой отец не был аристократом, не происходил из влиятельного магического рода, но это был тот случай, когда происхождение не имело никакого значения. Мне было достаточно того, что он делал мою дочь счастливой, и я дал им свое благословение. Конечно, после того, как устроил сущий ад при знакомстве с ним. Жасмин, помню, после этого долго обижалась на меня. Я рассмеялась.  — Не сомневаюсь, ты можешь быть невыносимым, если захочешь.  — Еще как, нужно же было поддержать авторитет в глазах молодежи. Я сделала круглые глаза и пихнула деда плечом. Снова рассмеялись.  — Лучше скажи мне, Александра, что ты почувствовала, когда оказалась в Хогвартсе?  — Я почувствовала, что я там, где и должна быть. Задумавшись, поняла, что то же самое почувствовала, когда увидела дом родителей. С того самого момента, как я там оказалась, мне нестерпимо хотелось узнать, что с ними случилось. Столь глобальные разрушения не могли появиться сами по себе.  — Я здесь, Александра, чтобы рассказать тебе ВСЕ. Я внутренне подобралась, но благодаря дедушке, теперь я готова все услышать. Узнать все. Дедушка заглянул мне в глаза и, увидев мою решимость и любопытство, кивнул. Глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть глубоко под воду, и начал:  — Ты почувствовала себя здесь своей, потому что твоя семья из Англии. Твои родители познакомились на уроке зельеварения, но это было не в России — это произошло здесь, в Хогвартсе. Они оба были учениками этой школы, хоть и с разных факультетов. Мерлин, мои родители учились в Хогвартсе? Поверить не могу! Они ходили по тем же коридорам, сидели в тех же кабинетах, возможно, в тех же гостиных холодные зимние вечера коротали, сидя у камина.  — Жасмин училась на Слизерине, а Джеймс — на Гриффиндоре. Я удивленно покосилась на дедушку. Мне не послышалось?  — Да, неприязнь между факультетами не помешала им быть вместе. Как же я горда за родителей, они смогли переступить эту вековую вражду. Я все больше укрепляюсь в вере, что все еще можно изменить.  — Род Артне считался одним из самых почитаемых семей Англии. Наши предки никогда не покидали этой земли. Когда твои родители поженились и встали на ноги, мне пришло приглашение на высокий пост в магическом банке России. Я отправился туда, оставив молодых в Англии с уверенностью, что они смогут о себе позаботиться. Но проблемы начались, когда Жасмин забеременела. Нет, это было потрясающей новостью, тем более что она ждала близнецов. Но… Я замерла. Что? Каких близнецов?  — Дедушка, о чем ты говоришь? Я же была единственным ребенком, — сомнения и тугой ком из противоречивых чувств завязались в узелок в районе горла. — Или нет?  — Нет, — тяжело ответил он и отвел глаза.  — Стоп, что? Ты уверен? — едва не выкрикнула я.  — Как можно не быть уверенным, когда в день вашего рождения я держал на руках тебя и твоего брата? Брата. Я не могла поверить в это. Все это время я жила, не подозревая, что у меня был брат. Да и не просто брат, а близнец.  — Хорошо, — мне все еще не верилось, мой голос дрожал, — тогда где же он? Где он был все эти годы, Мерлин подери?!