Книги не научат...

В прошлом, дальнем, далеком, В детстве смутном, и помнится туманно Жил в мире я холодном и жестоком, И случай, помню, произошел со мною странный. Лет мне пять было отроду, иль шесть, Был я маленьким, бесчувственным мальчишкой. Книг читал я много, и не счесть Тех ночей бессонных, в темноте и с книжкой… И читал я… Много что читал. Про верность Родине, про честь, и про отвагу, Про смерть читал я, про войну читал, Про казни, и про мир, про дружбу и любовь – Читал я эти книги вновь и вновь, И жить поинтереснее мечтал я. Но мал я был, для книг тех не созревший, А взрослые довольны были мной, Но даже смысл книг понять я не сумевши, И сам доволен был, и горд собой. И стыдно мне сейчас вам признаваться, Что книги эти сложные читая, Не раз мне приходилось соменваться, Что книга, та или другая Не вызывала во мне бурю чувств или эмоций. Ни разу, - слышите! – ни разу Не дрогнула душа моя, При чтеньи строк кровавых, но прекрасных. Закрыто было моё сердце, - понял я не сразу. Лишь понял я тогда, когда Любимые, казалось, книги проклиная, Глядел я на ночной огонь. А книжки же в костре большом пылали, Во мне совсем не вызывая Ни жалость, ни тоску, ни боль. Я был пустой. Тому виной являлось сердце, Разбитое жестокою судьбой. Оно кричало, кровью обливалось, Оно просило помощи, но боль, Что странно, превозмочь и не пыталось. Боль от потери друга, смысла жизни Травила мою душу, и не веря, Не веря смерти, ни судьбе, ни жизни, Столь юным сердцем я познал потерю… Быть может, мне жить легче б было, Коль неизвестных я семян не посадил. Но если б не было страданий пережито, По-настоящему я б никогда не полюбил. Ведь рос же я холодным, инфантильным, Все чувства я б в себе не смогу открыть. Нельзя назвать меня любвеобильным, Я просто научился, смог любить. И вот пророс в горшочке мой учитель, То была роза, то ли георгин, Сыра земля – была его обитель, И для меня он в жизни был один. И коротал я с ним и дни, и ночи, Проводил я с ним и вечера, И читал ему я и стихи, и прозу, Любовался им я с ночи до утра. Я лепестки его целовал, К стеблю прикасался губами, Он слушал меня и молчал, А я с каждым днем понимал, Проживу без него я едва ли. Он был сестрой и братом моим, Подругою и другом верным, И тогда я не знал наверно, Что однажды останусь один. Он погиб тогда, на рассвете, По случайности неизбежной, Мне уехать пришлось, а люди, Относились к нему небрежно. Он, несчастный, нуждался в свете, В свете солнца и свежей воде. Он нуждался в моих рассказах, Он, наверно, во мне нуждался! Почему же, скажите, прошу вас, Справедливости нет на земле?! … Догорают, треща сиротливо, Книги, виновники всех моих бед, Догорают. Давно ль это было?.. Книги. Они не дали ответ На жизни вопросы. Помочь не смогли. На пепел, шипя, капают слёзы… Так много потерь… И знаешь, дружище, так хочется жить, Хочешь, не верь, Но это так сложно, по-настоящему быть, И слыть человеком. Книга издавна служит источником знаний, Но не сможет никогда научить Чувствовать сердцем, и пережить Множеств душевных страданий. Тебя люди научат, научат другие создания, Музыка и стихи, Что сможешь привести в порядок сознание – Шансы невелики. Никогда боли не причиняй, Когда душой говорят – не молчи, Никогда человека не отпускай, Позволь и себя ты ему удержать И, собой прикрыв, защити.