Почему именно он?

Небольшой коллаж в качестве обложки - http://vk.com/public108831172?z=photo-108831172_415493345%2Falbum-108831172_00%2Frev Семейные ужины в доме Лайтвудов — не самое любимое занятие Алека. Порой ему кажется, что он сошел бы с ума здесь, если бы не Магнус. Ну ещё Иззи, Джейс и много кого, но только Бейн знает, когда нужно спасать ситуацию и поддержать Алека в моменты неловкости и даже раздражения. Вот и сейчас всё повторяется в который раз, а ведь уже прошло два года, как они с Магнусом вместе, но мать всё не может уняться. Даже отец и тот стал более толерантным по отношению к ним, но Мариза... Алек чувствует напряжение каждый раз, когда переступает порог родительского дома. Это напряжение нависает над ним дамокловым мечом, ложится тяжелым грузом, давит на плечи, грозясь однажды расплющить Алека. Но затем оно растворяется, как только изящная ладонь Магнуса прикасается к его спине, где-то между лопаток. Бейн словно умеет читать его мысли, хотя Алек уверен, что тот-таки умеет и читает регулярно, ведь нельзя просто быть таким идеальным. И да, Магнус не применяет магию (они договорились об этом ещё в самом начале), он просто умеет успокаивать своего нефилима одним только прикосновением, которых до недавнего времени брюнет так стеснялся. Пока они снимают верхнюю одежду и вешают её на вешалку в прихожей, им навстречу уже несется Макс. Он тут же повисает на шее Алека, который подхватывает брата на руки и крепко обнимает. — Привет! Как же я соскучился! — радостно пищит мальчишка, и как только Алек опускает его на ноги, с таким же рвением бросается к Магнусу. Алека всегда удивляет эта детская непринужденность: Максу изначально было плевать на ориентацию брата, на шепот за спиной. Он, десятилетний ребенок, воспринимает всё как есть, считая восьмисотлетнего мага своим другом, и постоянно твердит Алеку, что у него лучший парень в мире. Конечно же, здесь не обошлось без подарков, которыми Бейн любит баловать мальчишку, но все знают, что Макс восхищается Магнусом вполне искренне. — Ты вырос. И, кажется, сейчас сломаешь мне ребра. Ну ты и сильный, Максвелл, настоящий сумеречный охотник, — Бейн слегка морщится от действительно крепкой хватки этого непоседы. Макс морщится в ответ из-за того, что его называют полным именем. Алек только улыбается, замечая, как братик с интересом косится на коробку с большим красным бантом. — Держи уже. Это тебе, — нефилим протягивает ему подарок, наблюдая за счастливой детской улыбкой. — Вы его совсем разбалуете, — строгий голос Маризы заставляет всех вздрогнуть. — Он ребенок, мам. Хоть и сумеречный охотник, но в первую очередь ребенок. К тому же Валентин убит, перемирие заключено, а нефилимы теперь бессмертны. Макс имеет право на детство, теперь ничего никому не угрожает, — Алек буквально чеканит каждое слово. — Перемирие — вещь неустойчивая. Особенно, если сделка заключена с нежитью, — брезгливо говорит женщина, одаривая Бейна недобрым взглядом. — Рада вас видеть. Проходите, — она нарочно делает паузу, а затем ударение на "вас", после чего совсем фальшиво растягивает в улыбке губы, накрашенные бордовой помадой. Алек закатывает глаза, ему не привыкать: ни объятий в знак приветствия, ни поцелуя в щеку — так принято у сумеречных охотников. Впрочем, нефилим получает всё это сполна и от других людей. Как только они входят в гостиную, Джейс обнимает своего парабатая, а затем уже привычно обменивается с Магнусом парочкой подколов. Отец хлопает Алека по плечу и пожимает руку Бейну, ненадолго удаляясь с какими-то бумагами в свой кабинет. Клэри появляется из кухни, счастливо улыбаясь им, она держит тарелку с закусками, которую Джейс тут же отбирает у жены, словно это тяжкий груз. — Как же он меня достал с этой заботой. Я всего лишь беременна, а не инвалид, — девушка закатывает глаза, после чего подходит к Алеку с Магнусом, обнимая и расцеловывая в щеки. Её живот едва заметно округлился, но Алека это вгоняет в ступор, поэтому он обнимает Клэри совсем легко, боясь прижать слишком сильно и навредить. У Магнуса это вызывает только легкую усмешку, уж он-то знает, что дети охотниц имеют особенную защиту. — Иззи с Мелиорном написали, что их медовый месяц затянется ещё на неделю. Кажется, они вошли во вкус, — сообщает Джейс. — Мы в курсе, она нам тоже написала. Пляжи Средиземноморья хорошо влияют на них, — отвечает Магнус. Алек давит в себе улыбку, замечая, что возлюбленный странным образом удержался от очередной шутки над его братом. — Видели фото? — нефилим достает из кармана телефон и протягивает Джейсу и Клэри. На фото счастливая Изабель в красном купальнике и Мелиорн в чёрных шортах на пляже. Они улыбаются и держат за клешни огромного краба. — Класс! А если я попрошу, Иззи привезет мне такого?! — высказывает своё восхищение Макс. — Не думаю, что это хорошая идея, Максвелл. Но мы обязательно купим тебе щенка, как и обещали, — Роберт наконец-то заканчивает с работой и присоединяется к ним. — Пошли за стол, а то мама будет ругаться, — тихо добавляет он. — Ну где вы? Гарниры стынут, — врывается к ним Мариза, заставляя всех закусить щеки и спрятать смешки. Все садятся за стол и принимаются за еду. Алек только сейчас замечает, как сильно они все изменились за два года: Джейс теперь будущий заботливый папочка, Клэри чуть более открытая, отец больше шутит, а сам Алек больше не вздрагивает и не смущается, когда Магнус берет его за руку при всех. Только мать остается неизменной, бросая злобные взгляды на их переплетенные пальцы. — Что планируете делать дальше? — спрашивает Роберт после того, как Бейн немного рассказывает о своих магических делах. — Мы планировали чуть отдохнуть. Отправимся в Китай, а оттуда в Индию, хочу показать Александру храмы буддистов, — отвечает Магнус. — Храмы буддистов или место происхождения Камасутры? — подкалывает его Джейс, заставляя Алека покраснеть, а Маризу прокашляться. — Что такое Камасутра? — тут же интересуется Макс. — Максвелл! Джейс! — мать повышает голос, но Магнус просто щелкает пальцами, с которых слетают синие искры. — Он уже забыл об услышанном, — успокаивает всех Бейн. — А тебе, златовласка, стоит быть поосторожнее со словами, — обращается он к Джейсу. — Не называй меня так, — в очередной раз просит парабатай. — Мариза, всё безумно вкусно, — лукаво говорит Магнус. — Но в следующий раз организуем ужин у нас с Александром. Я приготовлю утку с яблоками, Джейсу понравится, — снова шутит он. — Так что вы собираетесь делать дальше? — строгим тоном перебивает Мариза. — Магнус же сказал, отдыхать, — Алек снова чувствует себя напряженно. — Я имею в виду вообще, — мать смотрит на него, явно пытаясь уколоть как можно больнее. Повисает неловкая пауза, Алек понимает вопрос и не знает, что ответить на это. Мать спрашивает о будущем, теперь оно у них есть, есть целая вечность, её нужно чем-то занять. Алек жаждал этого и получил, но пока не задумывался над подобным вопросом, они ещё не обсуждали этого с Магнусом, просто наслаждаясь тем, что теперь можно быть вместе. — Мы отдохнем, я покажу Александру весь мир, а потом мы поженимся и заведем детей. Я удовлетворил твоё любопытство, Мариза? — Магнус выгибает бровь. Алек благодарно сжимает ладонь любимого, немного удивляясь его словам, но не имея ничего против подобных планов на будущее. Мать умолкает, недовольно раздувая ноздри. — Тебе плохо? — Джейс переключает всеобщее внимание на Клэри, девушка слишком бледная. — Этот токсикоз меня с ума сведет, — она прижимает ладонь к губам и глубоко дышит, Магнус щелкает пальцами, призывая перед ней стакан. — Беременность — неподходящий момент, чтобы пить колдовские зелья, — всё не унимается Мариза. — О Разиэль! Это всего лишь вода с лимонным соком. Женщины пользовались этим способом ещё сотни лет назад. Хотя откуда вам знать? — восклицает Магнус, переключая своё внимание на Клэри. — Пей, кексик, и тебе мгновенно полегчает. — Спасибо, — девушка делает пару глотков, после чего легкий румянец опять возвращается на её щеки. — Действительно лучше, — улыбается она, а взволнованный Джейс благодарно кивает магу. — Хочешь уйти пораньше? — тихо спрашивает Магнус у Алека, когда Мариза удаляется на кухню делать чай. — Хочу, но если пропустим десерт, мать будет беситься ещё больше. Поиграй с Максом, он уже распаковал машинку, — просит нефилим. Бейн кивает и уходит к его младшему брату, а Алек пересаживается ближе к Джейсу и Клэри, слушая их споры о выборе имени для ребенка. И да, Алек осведомлен, что после женитьбы нефилимы и маги могут иметь детей, несмотря на половую принадлежность, но почему-то именно сейчас этот факт кажется ему невероятным. Лайтвуд смотрит на парабатая и его жену и не может представить на их месте себя с Магнусом. А ещё Алек просто уверен, что Бейн всего лишь пошутил за ужином, в очередной раз пытаясь заткнуть рот его матери. Нефилим переводит взгляд на возлюбленного, смотрит, как тот возится с его братом и игрушечной машинкой, сидя прямо на полу у камина. Они выглядят забавно, Магнусу идут дети, из него бы получился отличный отец. Маг оборачивается, словно чувствуя на себе проницательный взгляд синих глаз. Он щурится, задавая немой вопрос, всё ли в порядке, Алек незамедлительно кивает, отчего его отросшая чёлка падает на глаза. Обычно Магнус улыбается на это, с умилением наблюдая, как его нефилим зарывается пальцами в пряди и откидывает их назад, но в этот раз Бейн сверкает кошачьими глазами, ловя напряженность возлюбленного, но всё так же продолжает играть с Максом, пока Мариза не зовет всех обратно за стол. — С тобой точно всё в порядке? — Магнус наклоняется к Алеку, осторожно прикасаясь пальцами чуть выше локтя. — Да. Просто настроения нет. Скоро будем собираться домой, — нефилим грустно улыбается уголком пухлых губ, наблюдая, как мать чуть отпускает себя и жестикулирует, рассказывая Клэри рецепт пудинга. Магнус не верит, он всё ещё обеспокоен, но Роберт тянет его в сторону, чтобы пропустить по стаканчику виски и обсудить сотрудничество магов с Институтом. Джейс и Клэри уходят играть с Максом, а Алек и сам не замечает, как перемещается на диван, устало откидываясь на спинку. Спустя несколько минут рядом садится мать, они молча смотрят перед собой: брюнет наблюдает, как сумерки медленно поглощают город за окном, а по стеклу расползаются замысловатые узоры от мороза, а Мариза не сводит взгляд с мужа и Магнуса. — Почему Бейн? — выдыхает женщина, заставляя Алека вздрогнуть и посмотреть на неё. — Его зовут Магнус, мама, — раздраженно поправляет нефилим, отмечая, что мать спросила с точно такой же интонацией и отвращением в голосе, как и два года назад. — Почему именно он? — переспрашивает она, словно не услышав замечания сына. — Уверен, если бы на месте Магнуса оказался кто-нибудь другой, ты всё равно была бы чем-то недовольна, — отвечает Алек. Он больше не перебирает словами, больше не боится родителей и чужого неодобрения — всё благодаря Магнусу. И да, он точно знает, что прав, потому что дело совсем не в том, что его возлюбленный маг, и даже не в том, что он мужчина. Будь на его месте вампир, оборотень, фейри или даже примитивный, мать возмущалась бы точно так же, потому что до сих пор считает нефилимов высшими существами. Но она знает Магнуса достаточно давно, и он не нравится ей из каких-то причин. — Почему из всей нежити именно Магнус Бейн? Этот вычурный, манерный, с кричащим стилем, — продолжает Мариза, Алек начинает задыхаться, когда воспоминания проносятся в его голове со скоростью света. Он знает ответ на вопрос матери, он знает, что должен ответить, но не может, потому что Мариза всё ещё его мать, а он всё ещё её хорошо воспитанный сын. А ещё Алеку и не хочется отвечать, потому что его мать не меняется, её ненависть и чувство превосходства над нижними никуда не девается, так что и этот ответ ничего не изменит. Алек спрашивает себя, как объяснить ей, что Магнус дал ему всё то, о чём он мечтал, в чём нуждался, что именно Магнус сделал его счастливым и продолжает делать каждый день. Как объяснить родной матери, что встретил человека, который поддерживает, помогает открыться, волнуется за тебя, любит? Алек вспоминает их с Магнусом знакомство, вспоминает, какими они оба были два года назад, и как всё изменилось за это время. Смешно, но Алек больше не боится общественного мнения, возможно, где-то глубоко, на задворках подсознания он всё ещё чуточку переживает, но больше нет того панического страха перед тем, что скажут другие. Магнус был первым (после Иззи, конечно же), кто сказал ему, что это нормально и не нужно стыдиться. Он сказал ему об этом ещё раньше, чем сам Алек успел понять весь этот кавардак внутри себя. И нефилим принял это, пусть с трудом, но принял себя, потому что Бейну было плевать на всё. Они никогда не говорили об этом, но Алек долгое время не понимал, почему Верховный Маг Бруклина выбрал его, чем он мог понравиться этому мужчине, который прожил уже восемьсот лет. Лайтвуд был уверен, что за такое долгое время Магнус встретил немало людей — ярких, восхитительных, талантливых, красивых, чарующих. Но почему тогда он — покрытый рунами и шрамами, непримечательный, безвкусный, замкнутый в себе, всегда второй, всегда чья-то тень? Алек нашёл ответ на этот вопрос запоздало, неожиданно поняв, что Бейн никогда не сравнивал его ни с кем. Магнус никогда не говорил ему ничего вроде "ты лучший", потому что это означало бы, что лучше, чем кто-то, значит, всё же его сравнивают. Магнус тихо шептал ему на ухо: "Ты невероятный, Александр..." Иногда он заменял "невероятный" на "особенный" или "неповторимый", но суть от этого не менялась — Магнус никогда не сравнивал. Но вот родители всегда требовали от Алека быть лучше, чем другие. И он из кожи лез, чтобы доказать, что действительно лучший, вот только даже приемный Джейс всегда обскакивал его во всём. Но в такие моменты он совсем не злился: они выбрали друг друга, они стали парабатаями, они соперничали в шутку. Но вот для Алека это не было шуткой, он ложно считал их связь влюбленностью, поэтому всегда отступал в их спорах, поддаваясь, разрешая Джейсу выигрывать. "Тяжело голове, носящей корону", — любимая фраза Иззи. Вот только его младшей сестренке было легче, потому что от неё не требовали столько всего, как от Алека. Родители постоянно твердили ему о том, что он старше, что он отвечает за брата и сестру, что он должен быть лучшим и следовать законам сумеречных охотников. И он послушно следовал, хотя эти законы порой оказывались совсем несправедливыми. Алек убедился в этом впервые, когда ему было десять, ровно столько же, как и Максу сейчас. И он рад, что их самый младший братик имеет игрушки и детство, так жестоко отобранное у самого Алека. И, казалось бы, ничего такого, просто он тогда в спарринге уступал сопернику, такому же мальчику. Слабая левая давала о себе знать, поэтому вскоре на шее красовалась руна уклонения. С её помощью Алек и выиграл тогда, а мать с радостью сказала, что гордится им. Но потом этот мальчик вспылил и бросился к нему, а Алек не сдержался в ответ, ударив и сломав ему нос, за что должен был понести наказание. Это было несправедливо, но того требовал закон, Алек всё ещё помнит, как ему было больно, страшно и стыдно, когда отец перегнул его через колено и выпорол ремнем на глазах у всего Конклава. Алек знает, что Роберт сожалеет об этом до сегодняшнего дня, но вот в глазах Маризы тогда не было сострадания, только очередная гордость за то, что сын достойно принял наказание. Его учили с самого детства, что сумеречные охотники не чувствуют боли, что такого чувства и ощущения просто не существует, оно делает их слабыми, а нефилимы сильные. Поэтому пришлось сжать зубы и терпеть, терпеть всю неделю, когда он не мог нормально сидеть, потому что мать, согласно правилам, отобрала у него стило и не разрешила нанести Иратце. Но боль преследовала его, она была вполне реальной. Когда только началась вся эта история с Клэри и Валентином, когда в тренировочный зал ворвался огромный демон-мутант, едва не убивший Ходжа и ранивший Алека, ему снова нужно было терпеть. Это было первое серьезное ранение Алека, он послушно сидел на больничной койке, пока отец накладывал швы на его плече. "Не дергайся", — строго и немного нервно приказал Роберт. Алек где-то в глубине души знал, что отец взвинченный не из-за этого, просто он испугался за сына, да и лишние движения не способствовали зашиванию плоти. "Я не дергаюсь, мне не больно даже", — поспешил тогда ответить Алек, в очередной раз сжимая челюсть, грозясь раскрошить зубы к чертям. Он сумеречный охотник, он не должен был показывать боль, вот только Иззи всё понимала, ласково поглаживая его руку и мягко улыбаясь. Она словно пыталась забрать себе частичку его боли. Из точно знала, что брату больно, ведь если в кровавом месиве зияет кость, иначе и быть не может. И Алек уже было свыкся с тем, что всем плевать на его боль, ведь её как бы и не существует, вот только встреча с Магнусом всё изменила. Бейн тотально не переносил даже мысли о том, что с Алеком может что-то случиться, он каждый раз трясся над ним и пытался помочь. Вот только его нефилим был против и злился, когда Магнус применял магию, поэтому с началом отношений, а именно поцелуем на сорвавшейся свадьбе, они договорились, что Бейн не будет пользоваться синими искрами. Магнус ворчал, но обустраивал кухню, покупал миксеры, микроволновки и чайники, учился готовить, а вскоре уже без задних мыслей делал себе кофе сам, не призывая его из ближайшей кофейни. Бейн часто шутил, что он стал совсем ручным, называл себя персональным магом Александра, но вот когда дело дошло до постели, он немного вспылил, не желая причинять боли нефилиму. А затем сдался, потому что вдруг понял, что Алек просто хочет прочувствовать всё от начала до конца, потому что ему всю жизнь твердили, будто охотники совсем ничего не чувствуют, будто ими движет только холодный расчёт и законы. В первый раз тоже было стыдно, больно и страшно, но не так, как в десять лет, когда его наказывали. С Магнусом всё было по-другому, он заставлял чувствовать всё — любовь, трепет, страсть. С ним боль становилась сладкой, страх был естественным, а стыд отдавал пикантностью момента. Алек всегда думал, что их секс будет чем-то либо неловким, либо несерьезным, вот только Бейн менялся на глазах, стоило им оказаться наедине: шутки и глупые прозвища улетучивались; кошачьи глаза больше не улыбались, они становились темнее и серьезнее; взгляд был испытующим. В ту самую первую ночь Бейн был очень медлительным и аккуратным, хотя сейчас Алек со стопроцентной уверенностью может сказать, что его любимый такой каждый раз. Магнус во время их занятий любовью напряженный, он чем-то напоминает Лайтвуду тетиву его лука. Он спрашивает: "Больно?", "Всё хорошо?" — по нескольку раз за вечер: когда толкает первый палец, потом второй и третий, а затем уточняет ещё раз, медленно-медленно проникая в горячее тело. Смешно, но Магнус спрашивает об этом даже когда они идут на второй раунд, и даже на третий или четвертый, он спрашивает об этом каждый раз, и даже сейчас, спустя два года. И Алек послушно отвечает или же дает знать, что всё отлично, другим способом, вроде громких сладких стонов, которых раньше так стеснялся, или хриплого "ещё" в унисон с толчком пятками в поясницу. И он не ленится отвечать, потому что однажды Магнус дал понять, что ему это действительно важно, что он волнуется, а ведь раньше об Алеке никто не заботился так сильно. Лайтвуд помнит, это был их раз, наверно, двадцатый по счёту, учитывая, что они занимались сексом регулярно, то Алеку уже просто не могло быть больно. "Не больно?" — привычно выдохнул Бейн куда-то в шею, оставив легкий поцелуй за ухом, а затем пристально посмотрел в голубые глаза. Алек тогда сделал оплошность, закатив эти самые глаза оттого, что к нему относятся, как к какой-то фарфоровой кукле. У них были сложные отношения: весь этот выход из шкафа, периодические появления бывших Магнуса, вечная ревность Алека и неодобрение Маризы. Но такого нехорошего взгляда золотых глаз Алек не видел у Магнуса никогда. Бейн остановился и ухватил двумя пальцами нефилима за подбородок, заставляя замереть и смотреть только на себя. "Я спросил — тебе не больно?" — повторил он свой вопрос, напугав Алека до невозможности. "Нет", — кротко выдохнул нефилим в ответ. "Для меня это важно, Александр. Отвечай, когда я спрашиваю", — уже мягче попросил маг, отпуская лицо Алека и делая первый полноценный толчок, заставляя любимого забыться, стонать и выгибаться. После этого случая Алек больше не перечит, даже вчера вечером, когда они вернулись от Катарины и их накрыло неожиданной волной возбуждения. Они так и не дошли до спальни, ввалившись в лофт и срывая друг с друга одежду прямо в прихожей. Магнус вдавил его лопатками в стену, при этом четко контролируя силу, чтобы не сделать больно, он очерчивал языком руны на груди любимого, когда Алек развернулся лицом к стене, несдержанно прогибаясь. "Давай так. Мы же только утром. Я растянут", — умолял нефилим, но Магнус призвал смазку, наплевав на то, что обещал не колдовать без надобности, и принялся готовить его — опять медленно и от этого мучительно сладко, несмотря на всю страсть, — а затем осторожное проникновение. "Мне не больно. Пожалуйста", — заскулил Алек прежде, чем любимый успел спросить. И только после этого Бейн расслабился, отпустил себя. Они не говорят об этом, но Алек надеется, что однажды наступит момент, когда Магнус перестанет спрашивать, когда поймет, что нефилим доверяет ему настолько, что ему просто невозможно сделать больно. Алек помнит, как утром порезал палец за приготовлением завтрака. Это было так смешно, обычно он бы даже не воспользовался Иратце, такое незначительное это было повреждение. Но Магнус был в бешенстве и не находил себе места, проклиная ножи и даже себя за то, что проголодался и любимый из-за него принялся за готовку. Бейн без разбора сыпал синими искрами, лечил царапину и даже призвал откуда-то из аптеки, кажется, все существующие виды дезинфекторов и пластырей, которые всё равно не пригодились, ведь из-за его магии на пальце Алека даже шрама не осталось. Нефилим только смеялся, обнимая Магнуса, который тут же заколдовал все ножи и другие острые предметы в доме, чтобы его любимый больше не мог ими пораниться. Эта забота была чересчур, но на душе теплело, Алек улыбался и чувствовал себя счастливым. Родители с детства твердили ему, что доброе имя охотник должен заслужить, подтверждая его поступками. Алек вспоминает их прошлое в Круге Валентина — куда уж благороднее. Он не представляет себе, что случилось бы, если Магнус не пришел бы на свадьбу и Лидия стала его женой. Но всё же Алек вспоминает эту девушку с теплой улыбкой, потому что она отступила, потому что сделала этот добрый поступок, откидывая правила и руководствуясь сердцем. Она сказала ему тогда, что он заслуживает счастья, и отпустила. И это в тот момент, когда собственные родители фактически отправили его на алтарь, но не на бракосочетание, а будто овцу на заклание, словно чёртову жертву, наплевав на чувства собственного сына. Алек никогда не забудет тот день, мягкие губы удивленного Магнуса, радостные лица Иззи, Джейса и Клэри, бессвязный треп восхищенного Саймона. А ещё ласковое прикосновение прохладной ладошки Лидии на своей щеке, такое трепетное и материнское, что ли. И, конечно же, выражение лица матери: почерневшие от злости глаза, поджатые в тонкую полоску губы — всё в ней говорило о негодовании и даже ненависти. И это выражение застыло во времени, впрочем, Алек не злится, его мать не знает, что такое благородные поступки. Его мать никогда не была готова пожертвовать уже несуществующей честью семьи, а вот Магнус был готов поступиться всем ради нефилима. Кто бы мог подумать, это не укладывалось в голове Маризы: нежить оказалась готова погибнуть ради охотника. Алек никогда не забудет того треклятого дня, когда они вместе с Магнусом попали в ловушку Камиллы. Рафаэль уже давно возглавил клан вампиров, но вот изгнанная Белкорт решила мстить. Лайтвуд не знает, как это произошло, он просто не услышал и не успел среагировать, как Камилла крепко скрутила его, отбросив в сторону лук и колчан. "Вот и всё, Магнус. Я спасу тебя от зрелища твоего стареющего возлюбленного, потому что он умрет молодым и красивым", — гадкий смешок раздался над ухом нефилима. Алек только видел испуганное и одновременно перекошенное от злости лицо Магнуса, коря себя за мысли о том, что тот сможет вернуться к бывшей любовнице, когда Белкорт свернет его шею с рунами. "Ужасные мысли, Александр. Всё в порядке. Послушай меня и доверься", — неожиданно появившийся в голове голос Бейна заставил Алека вздрогнуть, понимая, что любимый пробрался в его сознание. Вампирша приказала не дергаться и усилила хватку, неприятно задевая кожу на шее длинными ногтями, Лайтвуд же слышал только собственный частый пульс. "Закрой глаза, ангел. И ничего не бойся", — голос Магнуса заставлял повиноваться, нефилим в последний раз посмотрел на возлюбленного, а затем послушно зажмурился. Всё произошло как-то ошеломляюще быстро. Не было того привычного шипящего звука синих искр магии, вместо него был взрыв — сильный и оглушающий, от которого больно резануло по барабанным перепонкам, а затем какой-то жуткий противный чавкающий звук, после которого Алек ощутил, что его больше никто не держит, а по коже неприятно брызнуло чем-то липким и пахнущим металлом. Сердце долбило где-то у горла, нефилим боялся открыть глаза, но когда сделал это, был шокирован. Магнус осел на землю и из последних сил открывал портал в их квартиру, Алек тут же бросился к нему, оглядываясь через плечо. "Не смотри туда. Домой, Александр. Теперь всё будет хорошо", — измученно прошептал Бейн, разрешая подхватить себя на руки и унести в портал. Когда они оказались в квартире, Лайтвуд тут же сбросил с них грязную, пропитанную кровью одежду, пытаясь прогнать из сознания картинку, где за его спиной от Камиллы ничего не осталось, кроме непонятного месива. Было противно от ощущения крови вампирши, стекающей с затылка на шею. Алек устало опустился на дно душевой, усадив на свои колени Магнуса, который почти исчерпал всю свою магию, чтобы убить Белкорт. Нефилим ласково отмывал их кожу, не в состоянии прийти в себя после случившегося. "Возьми мою энергию", — он просто сжал ладонь любимого, пытаясь хоть немного восстановить его магию. "Я люблю тебя", — выдохнул Бейн, утыкаясь носом где-то у ключицы нефилима. "Ты был с ней так долго. Любил так долго", — Алек не знал, зачем вообще сыпал соль на эту рану, но с этой историей хотелось покончить раз и навсегда. "Я никого никогда не любил. Ты — первый и последний. И я не жалею, если ты об этом. Рагнор был прав, нужно было прикончить её ещё век назад", — прошептал Магнус, почти отключаясь в объятиях любимого. Алек вытер их и переместил в спальню, удобно укладывая мага себе на грудь. Бейн слишком устал, поэтому мгновенно провалился в сон, нефилим же душил в себе слезы от переизбытка чувств, всё ещё не веря, что никогда больше не увидит Камиллу, что Магнус смог убить её, да ещё и так жестоко. И всё только потому, что она угрожала ему — это был поступок. Алек уверен, его мать была бы удивлена, если бы узнала, что нежить порой придерживается кодекса и правил куда тщательнее, чем сами охотники. Магнус готов был жертвовать всем и даже собой. Алек всё ещё помнит тот день, когда Бейн ничего не сказал ему, тайно посоветовавшись с Конклавом, а затем собрал всех могущественных магов и провел ритуал, сделав всех нефилимов бессмертными. Тогда было задействовано слишком много сил, магия была почти неконтролируемой, напоминая ужасающую стихию, она могла убить Магнуса, но тот не отступил, рискуя собственной жизнью ради будущего с Алеком, ради вечности вместе. — Алек? — мать взволнованно треплет его по плечу, выдергивая из собственных мыслей и воспоминаний. — Я люблю его. И ты должна смириться, — хрипит он в ответ, сглатывая комок в горле и подрываясь с места. Магнус спускается по лестнице со второго этажа, сообщая Роберту, что уложил Макса спать. Он улыбается и переводит взгляд на Алека, но уголки губ тут же опускаются, когда он замечает, что тот буквально мчится в прихожую. — Мы уходим. Пожалуйста, — как-то затравленно просит нефилим, спешно мотая на шею шарф и натягивая пальто. — Портал? — только и выдыхает Бейн, быстро одеваясь следом. — Нет, такси, — упрямо мотает головой Алек. Они тут же прощаются с Джейсом, Клэри и Робертом, а затем покидают дом Лайтвудов, Алек не удостаивает мать даже взглядом. На улице морозно, холод тут же окутывает их свежим коконом, Магнус ловит такси до того, как они успевают замерзнуть. Алек называет адрес и отворачивается к окну, пытаясь прогнать плохое настроение и горечь, которыми из-за матери всегда заканчиваются семейные ужины. Меньше всего хочется напрягать Магнуса, который сейчас молча сидит рядом и не решается даже прикоснуться к своему нефилиму. — Остановитесь здесь, пожалуйста, — просит он, когда до дома остается минут пять езды. — Мы пройдемся пешком. Не нужно сдачи, — Алек вытягивает из кармана купюру и отдает водителю, после чего они с Магнусом покидают салон. — Ты ведь не против? — запоздало интересуется он у мага, плотнее кутаясь в пальто. — Нет. Смотри, первый снег, — мягко улыбается Бейн, поднимая голову вверх, где в свете фонарей видно мелкие снежинки. Лайтвуд вдыхает морозный воздух глубже, ощущая, как холод обжигает горло и легкие. От этого становится чуть легче, но ненадолго. В кармане Алека вибрирует телефон, он достает его и открывает сообщение от Иззи, немного удивляясь, — у них там с Мелиорном шесть утра. Текста никакого, разве что смайлик к фото, на которое Алек залипает, а после непонимающе разворачивает телефон к Магнусу, вопросительно приподнимая брови. — Оу, пописанная палочка — это так в стиле Изабель. Поздравляю, скоро ты станешь дядей, — улыбается Бейн, обнимая нефилима и легко целуя его в щеку. Магнус тут же удивленно распахивает глаза, чувствуя капли под губами и их соленый вкус. Алек отчего-то не выдерживает больше и тихо всхлипывает, крепче сжимая пальцы на темном кашемире пальто любимого. — Эй, сладкий, да ты не в порядке, — взволнованно шепчет Бейн. — Всё же портал, — он взмахивает рукой и втягивает их в лиловое мерцание. От их неожиданного появления в гостиной Председатель Мяо вздрагивает, а Черч недовольно шипит, когда Магнус сбрасывает с себя и Алека верхнюю одежду, с которой брызгами слетают уже подтаявшие снежинки. — Ты сегодня сам не свой, Александр. Я же вижу. Это из-за меня, да? Потому что я колдовал? Чёрт, но я должен был, ведь иначе Максвелл не отстал бы с расспросами, а он ещё мелкий. А Клариссу так вообще бы стошнило прямо за столом, — спешно оправдывается маг, вглядываясь в мокрые глаза Алека. — Прости меня. — Не из-за этого. Ты здесь ни при чём. И спасибо за Макса и Клэри, — нефилим дышит глубоко и часто, краснея и пытаясь успокоиться. — Мариза? — то ли утверждает, то ли спрашивает Магнус. — Она спросила, почему ты, — тихо признается Алек, спешно добавляя: — Я не жалею, никогда не пожалею. — Я знаю, милый. И что же ты ответил? — улыбается Бейн, незаметно утягивая любимого на кухню, по пути сбрасывая обувь и шарфы, доставая их домашние тапочки. — Кстати, немедленно напиши Изабель, поздравь от нас. Наверняка она даже Мелиорну ещё не сообщила, с тобой первым поделилась, — он пытается заговорить Алека, усаживая того в мягком уголке и принимаясь варить им какао. — Я сказал маме, что люблю тебя. Ей придётся смириться, — выдыхает Лайтвуд, кажется, немного успокаиваясь и быстро печатая ответ сестре. — И я люблю тебя, мой храбрый нефилим. И горжусь тобой, — Магнус садится рядом, поставив перед ними на столик две чашки. — Ты так расстроился только из-за этого? — спрашивает он, поглаживая тыльную сторону ладони любимого. — Просто вспомнил всё то, что нам пришлось пережить. Когда она уже поймет? Ещё эти глупости: "Что вы планируете делать дальше?" — Алек делает голос и интонацию почти как у Маризы, заставляя Магнуса заливисто смеяться. — Да уж, не такую правду она хотела услышать в ответ, — выдыхает он, отчего Алек вздрагивает и пристально смотрит ему в глаза, смущенно краснея. — Ах, вот оно что, синеглазка, — хитро улыбается Магнус. — Так ты из-за этого расстроился? Ещё и весь этот бэби-бум. — Нет, — спешно мотает головой Алек, краснея ещё больше, но Бейн прикладывает палец к его губам, заставляя умолкнуть. — Да. Так что пора уже обсудить это. Ты не хочешь, что ли? — интересуется он. — Хочу. Китай, Индия — всё это очень занимательно… — сбивчиво начинает нефилим. — Дети, Александр. Давай ближе к теме. Женитьба и дети, — перебивает Магнус, поворачиваясь всем корпусом к возлюбленному. — Я... В общем... Я не против, — смущенно отвечает Алек, хотя на самом деле ему хочется кричать о том, что он буквально мечтает об этом. — Но ты же пошутил, да? — неуверенно уточняет он. — Вообще-то я хотел сделать сюрприз, но раз уж всё равно не получится... — Магнус поднимается и направляется к своему шкафу, открывая самый нижний ящик. — Мне пришлось спрятать между блёсток, потому что это единственное место в квартире, куда ты опасаешься заглядывать, — смеется он и возвращается к нефилиму, протягивая конверт. — Серьезно? Между блёсток? Магнус! — счастливо восклицает Алек, открывая конверт. — Не могу поверить. — Да, билеты на рейс примитивных в Пекин, — закатывает глаза Магнус. — Ты никогда не летал, поверь, ты будешь в восторге. Но если не понравится или нам надоест столь длинный перелет, я открою портал прямо в самолете, — уверяет он. — А почему билеты только через месяц? — удивленно спрашивает Алек, зная нетерпеливую натуру мага. — Иначе мы не успеем сыграть свадьбу, — обыкновенным тоном сообщает он, рассматривая свой маникюр и краем глаза замечая вытянувшееся лицо любимого. — Что? Я разве не уточнил, что это не просто экскурсия? Это медовый месяц, сладкий, — заманчиво шепчет Бейн, доставая из кармана бархатную коробочку и надевая на их пальцы кольца.