Меня уже нет, но тебе будет о ком позаботиться

      Вот и настал тот день, которого столько лет ждали тысячи планет по всей галактике. Восстание победило, и Империя пала, она была расформирована и преобразована в новую Республику. Этот судьбоносный день был радостным и праздничным для всех, но только не для неё.       Усталая и измотанная до изнеможения Асока, как всегда, вернулась домой, в свою пустую и одинокую квартиру на Корусанте. Опасности быть пойманной или убитой здесь для неё больше уже не существовало, как и не существовало ничего вокруг.       Сегодня в этот, казалось бы, радостный день, когда тысячи народов на тысячах планет праздновали падение Империи, она единственная скорбела, скорбела о былом. Сегодня был день, когда погиб Дарт Вейдер, нет, не Вейдер, Энакин Скайуокер отдал свою жизнь во благо светлого будущего всей галактики, навсегда лишив Асоку последнего, что было у неё…       И Тано чувствовала, каждой клеточкой своего тела чувствовала, как он уходил из жизни, постепенно покидая этот мир. Связь учителя и ученицы, невероятно мощная духовная связь в Силе, огненными языками пламени обожгла тело тогруты, невыносимо болезненно обожгла её душу в тот момент, когда последний дорогой для Асоки человек умер. Это было так тяжело, это было настолько мучительно, даже хуже, чем в тот день, когда Тано чувствовала, как Энакин горел в лаве Мустафара, что тогрута потеряла сознание. Изнемогая от боли, она просто рухнула наземь прямо там, где находилась в тот самый момент. Тысячами невидимых игл навсегда разрушающаяся связь с её учителем пронзила нежное хрупкое тело Асоки, её сердце, её душу, заставляя будто одновременно умирать вместе с ним, вместе с Энакином. А потом были лишь одиночество, холод, пустота и тьма.       Женщина не сразу пришла в себя, но когда ей всё же довелось очнуться, она поняла, что уже не чувствует связи с ним, не чувствует его на той стороне Силы, её учителя больше не было в этом мире, всё закончилось. И виновата в том, что не смогла это предотвратить, была она, только она. Асока так опрометчиво доверила миссию по спасению Энакина Люку, возложила на сына Скайуокера слишком большие надежды, думая, что только он сможет остановить собственного отца. И вновь вернуть его на светлую сторону. Ведь однажды она уже попыталась остановить Вейдера, спасти Энакина сама, но это не завершилось ничем, кроме сломанной маски и незаконченного боя. Но Тано ошиблась, горько ошиблась. И вместо того, чтобы дать Энакину возможность исправить свои грехи, начать всё сначала, Люк позволил ему умереть, просто так уйти из этого мира, чтобы у галактики всё же было светлое будущее. И уже ничего нельзя было вернуть или исправить.       Молча пройдясь по собственной квартире, Асока измученно приблизилась к голографическому «видеопроигрывателю» и, как всегда, по привычке включила его. В воздухе тут же образовались до боли знакомые очертания, очертания ненастоящего образа бывшего учителя тогруты. Это было одно из тех многочисленных видео, что Энакин когда-то давно записал для Асоки ещё во времена её падаванства.       - Для того, чтобы выполнить этот приём нужно занять такую позицию… Меч следует крепко держать в обеих руках… А затем замахиваешься и со всей силы наносишь удар… - эхом отдался в полупустом помещении такой родной, такой знакомый голос Скайуокера, и сердце Асоки вновь дрогнуло.       Она изо дня в день по тысяче раз пересматривала эти записи, запоминая каждый жест, каждое движение, каждое слово, и вспоминала, неустанно с болью вспоминала о прошлом. Асоке было уже сорок лет, а у неё до сих пор не было ни мужа, ни семьи, ни детей, только эти обучающие видео с её бывшим учителем. Она жила лишь воспоминаниями о прошлом, своей неразделённой, безответной любовью к Энакину и борьбой, борьбой на стороне повстанцев против Империи. Но теперь, со смертью Вейдера и освобождением галактики у Асоки не осталось совсем ничего. Лишь боль и пустота, которую ничем нельзя было заполнить. Тогруте больше незачем было жить, в этом просто не было никакого смысла.       Чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости, Тано обессилено упала на колени напротив «видеопроигрывателя» и внимательно всмотрелась в ненастоящие очертания её бывшего мастера. Тогрута всю жизнь отчаянно и до последнего надеялась, что однажды наступит день, когда она сможет спасти его. Вернуть обратно на светлую сторону, вырвав из жестоких и безжалостных лап тьмы, а затем сказать ему, сказать то самое важное, что с момента их первой встречи было глубоко-глубоко спрятано в недрах её души.       - Я люблю тебя, Энакин! - громко и чувственно сорвались с губ Асоки слова, которые она должна была произнести для него, лишь для него одного, - Как жаль, что ты уже никогда об этом не узнаешь! – с болью и горечью добавила тогрута, ощущая, как по её нежным щекам быстро скользнули кристальные нити слёз.       Тано с огромным трудом протянула ослабшую руку вперёд, пытаясь хрупкими пальцами легко коснуться голограммы, будто в надежде почувствовать что-то, словно пробуя ощутить прикосновение, последнее прикосновение к нему. Но женщина ничего не почувствовала. Её пальцы прошли сквозь голограмму, ощутив лишь холодную пустоту. Пустота теперь была и в душе, и в самой жизни Асоки.       Без Энакина, без борьбы на стороне повстанцев против гнёта Империи, Тано больше незачем было жить. Раньше она могла оправдать своё жалкое существование попытками спасти любимого из недр и цепких лап тьмы, попытками возродить Республику на руинах галактической Империи, но теперь… Теперь всё закончилось. Победа была за повстанцами, справедливость восторжествовала, Империя пала, Республика была возрождена, а Энакин, её Энакин, умер. И у Асоки не осталось ни единой причины, чтобы и дальше продолжать цепляться за этот мир, у неё здесь не осталось больше ничего и никого. Зачем же нужно было обманывать себя, изо дня в день фальшиво улыбаться окружающим, продолжать вести абсолютно бессмысленную и пустую жизнь? Незачем!       Мысленно согласившись со всей правильностью собственного решения, Асока ещё раз печально взглянула на голограмму Энакина, в его некогда полные жизни бездонные голубые глаза. Конечно, ненастоящий Скайуокер не мог никак реагировать на те или иные поступки своей бывшей ученицы, но женщина отчётливо прочитала в его взгляде одобрение. И Тано решилась, окончательно решилась на необратимый поступок.       - Скоро я буду с тобой, - едва слышным шёпотом мягко произнесла Асока последнее обещание, которое она давала своему мастеру.       Один из белых световых мечей женщины как-то сам собой скользнул ей в руку. И тогрута крепко прижала холодную металлическую рукоять к собственной груди, вот-вот норовя нажать на кнопку, активировать яркое светящееся лезвие, безжалостно пронзив им собственное изящное, хрупкое тело и символически пронзив свою погибшую вместе с Энакином душу.       Асока так была поглощена собственными чувствами, так увлечена тем, что она переживала и делала в данный момент, что даже не заметила, как всё это время некто с любопытством и жалостью наблюдал за ней со стороны.       У Асоки не было страха, не было нерешительности и колебаний перед предстоящей смертью, женщина была точно уверенна в том, что собиралась совершить. Её пальцы быстро скользнули к кнопке, активирующей световой меч. Казалось вот-вот, секунда ещё секунда, и тогрута наконец покинет сей мир, не принёсший ей ничего кроме боли и страданий. Но этого так и не произошло.       Когда Тано уже почти завершила начатое самоубийство, её хрупкая рука резко вздрогнула, остановленная какой-то неведомой силой. Крепко обхваченное, чьей-то едва осязаемой кистью запястье женщины легко дёрнулось, так и не позволив Асоке совершить необдуманный поступок, покончить с собой.       - Нет! Ты не должна этого делать! Ещё не пришло твоё время, - взволнованным и заботливым тоном, твёрдо произнёс неведомый тогруте собеседник, о присутствии которого в её квартире до сего момента Тано даже и не подозревала.       Слегка шокированная произошедшим Асока сразу узнала такой родной, такой знакомый ей голос. Поначалу женщина не хотела верить, что это было правдой, что это было реальностью, но слух не обманывал её, просто не мог обманывать. Она слишком хорошо была знакома с обладателем этого голоса.       Дрожа всем телом, тогрута медленно подняла на говорившего с ней неуверенный взгляд, чтобы ещё раз убедиться, что это действительно был он. Асока невольно встретилась глазами с тем, кого больше всего мечтала увидеть в данный момент, и световой меч как-то сам собой бесполезно полетел на пол. Громко звякнув от удара о твёрдую поверхность, рукоятка приземлилась у едва удерживающих женщину от падения стройных ног тогруты, но ей было уже всё равно, всё всё равно.       Асока завороженно пялилась на призрак, призрак Силы её бывшего учителя, который сейчас крепко держал её хрупкое запястье в своих едва осязаемых, прозрачных пальцах. И Тано не верила, не верила своему счастью и не верила, что всё это было реальностью. Энакин сам пришёл к ней, явился в виде призрака Силы только для того, чтобы спасти, чтобы остановить её в самый последний момент, будто услышав отчаянный и болезненный крик её сердца, её души.       Женщина ещё какое-то время молча стояла, глядя на Энакина или куда-то сквозь него, не зная, что сказать, лишь ощущая на своём запястье его нежное, слегка прохладное, словно вода или лёгкий поток воздуха прикосновение, наслаждаясь им, пока нужные слова сами собой не пришли ей в голову.       - Но мне незачем больше жить. Я одна… Абсолютно одна… - как бы намекая на то, что, несмотря на своё появление в самый-самый острый момент, Скайуокер всё же был мёртв, он покинул Асоку так, как и все те, кого она знала и любила ранее, разве что кроме Рекса, печально возразила Тано.       И в её словах действительно была доля правды. Энакин понимал, что сейчас чувствовала его бывшая ученица. Когда-то он и сам пережил нечто подобное, когда узнал о смерти Падме, узнал о предполагаемой смерти его детей. Скайуокеру было абсолютно понятно и нынешнее состояние Асоки, и её решение уйти из жизни.       Оказавшись после смерти в Силе, Энакин смог отчётливо прочувствовать всё то, что испытывала тогрута к нему на протяжении долгих-долгих лет, ему стала доступна её маленькая страшная тайна, ведь теперь бывший джедай и ситх мог наблюдать за живыми со стороны, чувствовать их эмоции, слышать их мысли. И Энакин с ужасом осознал, как слеп и глуп он был при жизни. Ведь счастье на самом деле было так близко, а он сам всё разрушил собственными действиями и поступками. Совершив массу непростительных ошибок, Скайуокер самостоятельно убил или заставил отвернуться от себя всех дорогих ему людей. Он приложил руку к смерти Падме, затем убил Оби-Вана, заставил страдать собственных детей, и её, Асоку. Которая едва-едва только что не покончила с собой по его же вине. Пойми Энакин неправильность своих действий ранее, возможно, вся его жизнь сложилась бы иначе. Но уже ничего нельзя было изменить или исправить для бывшего Вейдера, он был мёртв. Однако живые всё ещё продолжали страдать из-за него. И больше всех Асока, больнее всего было именно ей. Скайуокер буквально почувствовал мощные колебания, вызванные её страданиями, в Силе и пришёл к ней. Явился на её зов, болезненный крик души тогруты с мольбой, чтобы он, именно он, оказался рядом. Пришёл, чтобы спасти, чтобы остановить Тано. Больше никто не должен был умереть из-за него. Тем более она. Асока, как никто другой, за все свои страдания заслуживала нормальную жизнь, заслуживала в ней свою частичку счастья, и Скайуокер пришёл, чтобы подарить его бывшей ученице.       Энакину было что сказать Асоке по этому поводу, ведь теперь и он знал о её непомерных, нереальных, безответных чувствах к нему. И, аккуратно выпустив хрупкое запястье женщины, Скайуокер медленно и осторожно убрал руку, а затем многозначно, с намёком на взаимность со своей стороны к Тано, произнёс:       - Ты больше не будешь одинока, - лёгкая приятная улыбка едва коснулась его губ, - Меня уже нет, но тебе будет о ком позаботиться… - так по-доброму, так ласково, любяще и сочувствующе пообещал своей бывшей ученице Энакин, как будто изменить ситуацию было в его силах.       А это действительно было так. Плавно приблизившись к Асоке настолько, насколько это вообще было возможно, Энакин мягко положил руку женщине на живот. Прикосновение вновь показалось тогруте таким приятным, таким необычным, но на этот раз Скайуокер не просто дотронулся до неё. Лёгкие и нежные, немного прохладные потоки Силы, постепенно становясь всё теплее и ярче, неспешно потекли по телу Тано, едва ощутимо касаясь каждой клеточки её организма, вызывая трепетное щекотание, будто от порхания внутри тысячи бабочек, и нереальное блаженство. Они обвивали Асоку, окутывая невидимыми нитями всё её существо, собирая энергию отовсюду и концентрируя где-то в районе живота ярким, словно само солнце, свечением. Женщина никогда в жизни ещё не испытывала подобного удовольствия, столь сильного, столь мощного, поглощающего её с головой, погружающего в чистые и светлые нежные потоки Силы, поднимающего на вершину мира и заставляющего всё её тело сотрясаться в сладостных конвульсиях. От переизбытка новых ощущений, Асока откинула голову назад и громко вздохнула. Это заставило Энакина ещё сильнее и довольнее улыбнуться прежде, чем сладостное прикосновение Силы к телу женщины прекратились. И испытывающий счастье от того, что доставил своей бывшей ученице наслаждение, Скайуокер наконец-то убрал руку от её живота.       Немного отдышавшись, тогрута пришла в себя лишь спустя пару мгновений и, уже потом, ощутив новое необычное чувство, где-то внутри, быстро положила обе кисти поверх собственного живота, а потом удивлённо произнесла:       - Это…       Умилившись её реакции, Энакин лишь утвердительно кивнул, подтверждая догадку Асоки.       - Я заставил мидихлорианы в твоём теле делиться и образовывать новые мидихлорианы. А уже из них, при помощи Силы, я создал живое существо, - спокойно и размеренно пояснил процесс всего произошедшего с Тано Скайуокер.       Он замолчал, внимательно наблюдая за тем, как тогрута, не веря в случившееся, хаотично ощупывает свой живот, как будто пытаясь прикоснуться, почувствовать существо, образованное таким необычным способом. Понять, как всё это было возможно и принять его, принять как дар, которого Асока ждала всю жизнь. А затем поверить в реальность и всем сердцем полюбить кого-то кроме Энакина, но того, кто был непосредственно связан с ним.       - Это дочь, - всё в том же тоне добавил призрак Силы, - Наша с тобой дочь, - уточнил Энакин, а затем легко коснулся одной из своих рук нежного подбородка Асоки, заставив ту вновь посмотреть на него, взглянуть ему в глаза, - Однажды она станет великим джедаем, - довольно предрёк, приоткрывая завесу будущего этого «чудесного» ребёнка, Скайуокер.       Энакин быстро переместил кисти на хрупкие плечи всё ещё ошеломлённой Асоки и, сжав свои прозрачные пальцы настолько крепко, насколько это было возможно, слегка тряхнул донельзя удивлённую и изумлённую Тано, чтобы та лучше поняла сказанное им далее.       - И ради неё ты должна жить! Жить, пока не наступит день, когда мы снова встретимся с тобой в Силе, - твёрдо и уверенно, наказывая своей бывшей ученице, произнёс он.       Энакин хотел надеяться, хотел верить, что их зачатый таким странным способом и ещё не родившийся ребёнок был для Асоки действительно веской причиной, чтобы никогда больше даже не сметь задумываться о самоубийстве, никогда больше не пересматривать эти треклятые видео и не страдать по нему. А просто жить, счастливо жить до того самого момента, когда они действительно смогут быть вместе, вместе и навсегда. И тогда он уже не упустит данного ему Силой второго шанса на счастье, он непременно ответит Асоке на её чувства, и они будут вдвоём, вся вселенная будет только для них двоих. Да они уже никогда не вернуться к жизни, они смогут существовать лишь как призраки Силы, он сам научит Тано, как обрести такую форму. Но разве вечная жизнь в Силе вдвоём может сравниться с обычными простыми годами, такой короткой реальной жизни на какой-то захудалой планетёнке галактики? Нет, конечно нет! И у них двоих ещё будет эта вечность, будет эта любовь и безграничное счастье… Но не сейчас, потом. А сейчас, Асока должна была дождаться «своего времени», должна была прожить то, что было предначертано ей Силой, и прожить, получая от этого не меньшее наслаждение, чем от того времени, что ждало их обоих впереди.       - Пообещай мне, Шпилька, - ещё раз легко встряхнув ошеломлённую Тано за плечи, Энакин с улыбкой назвал её так, как делал это всегда раньше, когда не было ни боли, ни страданий, ни тьмы, ни Вейдера и Империи, был лишь он, его наивный юный падаван, и их беззаботное и весёлое общение.       Услышав так давно не срывавшееся с его уст прозвище, Асока расчувствовалась. На её глаза вновь навернулись слёзы, только на этот раз это были слёзы радости. Спустя столько лет, спустя столько пережитых ими обоими боли и страданий, вопреки всему, даже смерти, Энакин сейчас был рядом с ней. Он всё ещё весело и нежно называл её, как и раньше, Шпилькой, и всем своим существом давал понять, что отвечал взаимностью на чувства Асоки, что готов был ждать пока она проживёт остаток своих лет и придёт к нему, чтобы остаться вместе навсегда.       - Энакин… - нежно и чувственно, с невероятной любовью в голосе, сквозь слёзы произнесла тогрута, осторожно водрузив свою кисть на его едва осязаемое лицо.       Её пальцы мягко скользнули по прохладной, полупрозрачной щеке призрака Силы, и Асока, с тоже так давно не видевшей её губ счастливой улыбкой, уже более уверенно добавила:       - Я обещаю.       Уловив именно те слова, именно ту интонацию в голосе своей бывшей ученицы и своей новой возлюбленной, которые он ожидал, Энакин ещё раз решил подтвердить серьёзность и правдоподобность всего того, что он косвенно ей обещал, а именно ждать её столько, сколько потребуется до того момента, как они наконец-то обретут их общее счастье.       Тоже мягко коснувшись одной рукой мокрой от слёз щеки Асоки, Скайуокер легко вытер на ней последнюю сбегавшую слезу. Другой своей кистью призрак Силы крепко обхватил женщину за талию и притянул к себе. Прошло ещё мгновение, совсем незначительное мгновение ожидания, прежде чем Энакин и Асока слились в поцелуе, в прощальном поцелуе, таком страстном и одновременно таком нежном и любящем. Да они прощались, но на этот раз прощались лишь на время, не навсегда. И оба были счастливы от мысли, что когда-нибудь, спустя ничего не значащие для обоих годы ожидания, увидятся вновь. Они ждали этого всю жизнь, что для них теперь могла значить пара десятков лет реальной жизни Асоки?       Приятные нежные ощущения от поцелуя постепенно становились всё слабее и слабее. Призрак Энакина растворялся где-то в недрах Силы вселенной, покидая свою бывшую ученицу, оставляя Асоку на какое-то время одну, наедине с её мыслями. Хотя, разве теперь она была одна? Да и разве сейчас женщина уже могла думать о боли, страданиях, самоубийстве? Ответ был однозначным – нет, не могла! Теперь у тогруты была не только пустота, сейчас у неё была ещё и безгранично любимая дочь. Их с ним дочь!       Теперь всё изменилось. Теперь у Асоки действительно была веская причина для того, чтобы жить. Теперь ей было о ком позаботиться до тех пор, пока однажды не наступит день, когда они с Энакином вновь встретятся и навсегда воссоединятся в Силе.