«Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу…»
(Ю. Левитанский)
Полнолуние. Штиль. Волнорез. И две одинокие фигуры, сидящие, обнявшись. Одна повыше, с длинными, спутанными ветром волосами, прижимает к себе вторую, уткнувшуюся в поднятый воротник толстовки. В этих краях даже в середине лета не жарко. Лекс задумчиво разглядывает серебристую морскую гладь. Как же всё начиналось когда-то… Детство, юность, зрелость. Мечты о далёких путешествиях, невиданных странах. Мечта объехать весь мир. Что осталось от тех дней? Холодное море у ног, звёздное небо над головой и тёплые объятия близкого человека. А ещё неприятное чувство полёта в неизвестность, словно они, убегая от опасности, сбились с пути, но всё ещё продолжают бежать. В голове пусто. Никаких планов на будущее, даже отдалённое. И полная свобода действий. И призрачный блеск воды на камнях. - Лекс, мы найдём работу. Когда вернёмся. Мне тётка обещала помочь. - А мне Серж звонил. Он в другой центр переходит, говорил, там требуются специалисты нашего уровня. Спрашивал про тебя, просил приехать на собеседование. Поедешь? - А ты? - Поеду. Анна утыкается носом в жёсткие, взъерошенные волосы, целует в ухо. Лекс поворачивает голову. Без косметики Анна выглядит ещё моложе. Под северным солнцем быстро загораешь, кожа обветривается, становится грубее, но Анна не жалуется. Днём в их странной паре верховодит Лекс, а ночью… Скромность и застенчивость исчезает вместе с последними лучами солнца. Анна отдаётся любви, каждая ночь как последняя. - Я не буду тебя удерживать, Анна. Только не молчи, если вдруг встретишь своего Ромео, хорошо? Анна отрицательно качает головой. - Мне хорошо с тобой, Лекс. Ты принимаешь меня таким, какой я есть. Но если я вдруг тебе надоем… - Не надоешь. Мне ты не надоешь. - Хорошо. Просто не прогоняй меня, ладно? - Ты – часть меня. Я не могу тебя прогнать. Часть души, часть жизни. Самая неожиданная часть. - Лекс, Серж как-то говорил, что он тебя боится. Смешно, правда? Но я его понимаю. Ты – сильный человек. Ты не боишься выглядеть глупо, тебе всё равно, что о тебе подумают другие. Ты просто идёшь своим путём, просто живёшь так, как считаешь нужным. И ты надёжный человек, Лекс. Мне хорошо с тобой. - Ты мне как всегда льстишь. Но мне приятно. А про свой путь… Знаешь, ещё в юности, мне хотелось побывать везде. Попробовать море разных профессий. А любимым предметом в школе была география. И вдруг учитель говорит, что есть место, куда я никогда не смогу попасть. Никогда… Путь не всегда приводит к желанной цели. Выше головы не прыгнуть. - Какое это место? - Афон. - Ого! Ничего себе! Никогда бы не подумал бы… Ты и монастырь… - Помню, не совместимы. Каюсь. - Не в этом дело. Просто… За мной никто не ухаживал так, как ты. И никто меня так не целовал. И… Мне очень понравилось, как мы занимались любовью на волнорезе… - Экстремал хренов! Анна смущённо улыбается и Лекс понимает, что этот задорный блеск в глазах, эта улыбка стоят того, чтобы согласиться и не на такие фантазии. - Не бойся, в монастырь я не уйду. Я слишком люблю жизнь. Но ты прав, назвав меня когда-то бродягой. И не только ты… Вспоминается старый дом в рыбацком посёлке, заросшие иван-чаем пустоши и старик-рыбак, которого местные старожилы отчего-то называли шаманом. Он почти всегда улыбался и ко всем обращался по отчеству, смешно переставляя буквы. - Ты ещё приедешь сюда, Лександровна. Ещё приедешь. И не одна. Ещё свидимся, Лександровна. Ещё свидимся… Эта земля не отпустит тебя. Помни об этом и обещай вернуться. - Обещаю. Ветер усиливается. Небо затягивается лёгкой предутренней дымкой. Северные летние ночи коротки, приближается рассвет. - Анна, мне перед возвращением надо будет съездить в одно место. Там жили мои бабушка и дедушка. Я обещала. Ты можешь поехать со мной, или… - Я поеду с тобой, – Анна отстраняется на секунду. – Не надейся, Лекс, я не отпущу тебя. - А потом обнимает ещё крепче, шепча в самое ухо. – Глупая!