Истина.

      Она опять улыбается. Разве у нее еще остались силы? Я открываю окно, чтобы проветрить мою скромную комнату, хотя комнатой это можно назвать с большой натяжкой. Каморкой? Да. Комнатой? Вряд — ли. Я посмотрел в окно напротив, заранее зная, что там увижу. Она опять сидит возле окна. Иногда мне кажется, что она даже не живет. Как будто это чучело, манекен, но не живой человек. И лишь блеклая улыбка, которая как будто появляется с огромным усилием, вырываясь из глубины искореженной души. У нее есть проблемы. Но эти проблемы не похожи на наши. Что за проблемы? Никто не знает. Я пытаюсь улыбнуться, помахать ей рукой, только все без толку. Мне не хватает сил. Хочется ей помочь. Банально обнять, успокоить, сказать что все хорошо. Но я не могу. — Н—нет, н—не могу… — Я трясу головой, убеждая самого себя. В чем? Не знаю. Может я сошел с ума? Вполне возможно. Или сказывается долгая изоляция от людей? Все может быть. Я вновь обвел взглядом комнату. Обычная комната. Кровать, с жесткими палками. Матрас, который матрасом — то не назовешь. Его можно назвать лишь парой дешевых одеял, которые сложили один на другой и завернули в жесткую ткань, хотя я подозревал, что так оно и было. Тонкая подушка, которая была невероятно жесткой, из — за чего у меня часто болела голова. И тонкое одеяло. Единственная мягкая вещь на кровати. Окно. Как же много воспоминаний хранит, казалось бы, обыкновенное окно. Но в нем отражалась смерть, горе, разлука. Радость, веселье, беззаботность. У меня вырвался смешок. Беззаботность. Какое же далекое, давно забытое слово. Как же давно я ощущал себя по настоящему беззаботно? Давно. Очень давно. Уже и не вспомнить. Или… Может, именно сейчас я чувствую это? Что если просто отпустить то, что меня гложет? Но. Отпустить что? Ведь можно отпустить то, ради чего ты живешь. И уже ничего поделать будет нельзя. Ведь потеряется смысл жизни, а это непоправимо. ****** Она смотрит пустыми глаза на жизнь людей. Они суетятся, как будто знают, для чего. У кого — то есть цель. У кого — то есть смысл бытия. Она не улыбается. Это не улыбка. Это лишь болезненное напоминание о том, что маленькая частичка ее души еще жива. она бьется светлой бабочкой в пучине ужасных мыслей. Бьется, яростно пытаясь улететь. Это заложено природой. Но можно даже не пытаться удержать ее, ведь рано или поздно бабочка улетит. Все пройдет. Но не начнется сначала. В ее глазах отражаются мысли. Они как будто клубок влюбленных змей, которые никак не хотят расходиться, чтобы прояснить смысл жизни. откуда я это знаю? Я такой же.