Coming unglued

      Мужчину приводят в сопровождении тяжеловооружённой охраны. И очевидно, что причина не только в гигантских размерах и мышечной массе, потому что магнитные наручники, которые часто используются, чтобы обездвижить самого Солдата, сейчас надеты на него. Солдату интересно, возможно ли, что этот мужчина такой же, как он, сильнее и быстрее, чем может быть любой обычный человек. Ему интересно, на что был бы похож их поединок.       И всё же, когда мужчину приводят в окружении пяти тренированных оперативников ГИДРы, Солдату кажется, что есть что-то ещё, что-то в его мрачном взгляде и упрямой линии подбородка. Он выглядит почти знакомым, но Солдат не может ухватить эту мысль. Человек чуть выпрямляется, заламывает бровь в качестве единственного заметного приветствия. Может, он уже сражался с ним раньше?       Но прежде, чем Солдат может проследить за слабой вспышкой памяти, его встряхивает от удара электрошокером Рамлоу. Солдат всхрапывает, и мысли разлетаются, как листья на ветру. Он знает всё, что нужно, ему нечего вспоминать, но иногда его кураторы должны закреплять этот урок. Он больше не смотрит на мужчину прямо, только отслеживает уголком глаз.       Мужчину ставят в центр комнаты и заставляют опуститься на колени жестоким ударом по ногам. Он все ещё выглядит взбешённым, но из-за заклеивающей его рот ленты раздается лишь рассерженное мычание. Рамлоу развязно пересекает комнату и прижимает электрошокер к виску мужчины. Тот падает мгновенно, мертвый или близко к этому.       «Солдат! — рявкает Рамлоу, и Зимний Солдат поспешно вытягивается по струнке. — Принёс тебе подарочек». По его губам расползается жутковатая улыбочка, и Солдат растерянно хмурится. Его куратор крайне непредсказуемый человек, и эта фраза может значить что угодно.       Рамлоу выглядит раздражённым неспособностью его подчинённого разобраться в окружающем мире и рычит Солдату тащить свою задницу сюда. И, как всегда, у того нет выбора, кроме как подчиниться.       «Итак, эта юная мисс Звезды и Полоски придёт в себя в любую секунду, и, как только это произойдёт, ты окажешь ему подобающий прием от имени ГИДРы». Это всё ещё может значить множество вещей, но Солдат осторожно кивает.       «Я хочу, чтобы ты срезал с него этот милый костюмчик, затем перевернул на живот, чтобы ты мог подготовить его прелестную задницу принять твой член».       Это не первый раз, когда Рамлоу использует Солдата для сексуальных целей. Он уже давно приучил его принимать член или два, спереди или сзади, и, кажется, он получает не меньше удовольствия, глядя на то, как сам Солдат использует кого-то подобным образом. И поскольку это именно такой случай и потому что такова установка ГИДРы, член Солдата начинает твердеть.       Рамлоу уже возбуждён. Его рука скользит вниз, он с усмешкой поглаживает себя через штаны и ухмыляется, скосив глаза на оформившуюся под тканью твёрдость.       «Ты получил приказ, Солдат», — весело напоминает Рамлоу. Солдат делает первое движение.       Он бьёт быстро и бесшумно, вжимая голову мужчины в бетонный пол так, что раздается хруст его носа, брызжет кровь и мужчина приглушенно вскрикивает от боли. Прежде, чем он начинает приходить в себя и сопротивляться, Солдат фиксирует его за воротник... костюма? наряда?.. а затем вытягивает нож, чтобы быстрее прорезать ткань, задевая находящуюся под ней кожу. Каждый порез достаточно глубокий и потребует швов; Рамлоу прикрикивает на него и велит быть «мать его, осторожнее, чтобы он не истёк кровью, прежде чем Солдат начнёт». Солдат возвращает нож на место и начинает срывать ткань руками.       Мужчина бессознательно поскуливает и всхлипывает, а Солдат уверен, что Рамлоу эти звуки доставляют удовольствие. У него самого уже стоит, скорее, по привычке, и когда мужчина извивается под ним, его нога вскользь задевает член Солдата, и он тут же застывает.       Солдат оглядывается на куратора, молча спрашивая, должен ли он сделать это насухую и убедиться, что причиняет максимум боли и повреждений, или использовать какой-то вид смазки и постараться нанести максимальное унижение. Рамлоу просто корчит гримасу, совмещающую насмешку, издёвку и отвращение.       «Сними маску. Используй слюну».       Так Солдат и делает, сдёргивая закрывающую половину лица маску и позволяя ей упасть на пол. Мужчина под ним, похоже, понимает, что для него запланировано, потому что он звучит ещё более несчастным и начинает вырываться сильнее. Солдат думает, что, возможно, он плачет, но точно сказать нельзя. В любом случае, для него это не имеет значения, и он просто прижимает голову мужчины металлической рукой, чтобы снова его зафиксировать. Затем он сует три пальца в рот, чтобы покрыть их слюной.       Конечности мужчины зажаты под ним, он полуобнажён, перепачкан всё ещё сочащейся из порезов кровью. Солдату достаточно легко протолкнуть руку и, раздвинув ягодицы мужчины, протиснуть внутрь два пальца. Он не церемонится с ним, потому что знает: Рамлоу взбесится, если он так поступит, но бесстрастно разрабатывает его смазанными слюной пальцами, расширяя достаточно, чтобы протолкнуть третий.       К этому моменту мужчина снова приходит в себя — слишком быстро для обычного человека, — и сквозь кляп прорываются стоны, которые могут выдавать как боль, так и удовольствие. Он всё ещё пытается отодвинуться от механически разрабатывающих его пальцев.       «Чёрт, да», — шипит Рамлоу. Он бесстыдно расстегнул штаны, приспустил их так, чтобы взять затвердевший член в руку и поглаживать себя, глядя на шоу, которое устраивает для него Солдат. Но тот по большей части игнорирует его, потому что наконец вытаскивает пальцы из задницы своей жертвы, потому что у него уже есть приказ и его собственный член твёрдый и звенит от напряжения. Ему достаточно нескольких секунд, чтобы расстегнуть штаны и спустить их до середины бёдер.       «Давай, вставь ему», — рычит Рамлоу. Солдат смачно сплёвывает на ладонь, мимолетно поглаживает себя, а затем вдавливает левую руку в спину мужчины. Он упирается во вход и проталкивается внутрь.       Прошло время с тех пор, как Солдату разрешали войти в кого-то, и несмотря на дрессировку, ему приходится стиснуть челюсти и тяжело дышать, чтобы не застонать от тесноты и жара, обхватывающих его по всей длине. За пару секунд он входит в мужчину до конца и слышит и одобрительные ругательства, и стон Рамлоу откуда-то слева.       Мужчина под ним сильно сжимается, и Солдат уверен: он пытается отрицать то, что с ним происходит. Но Рамлоу их шоу начинает казаться скучным.       «Вытащи его кляп», — приказывает Рамлоу, и Солдат исполняет. Он сдирает ленту, наверняка вместе с кожей, и поощрением ему служит очередной вскрик боли.       Как сторонний участник этого насилия, Солдат может испытывать только отдалённое, смазанное возбуждение. Он знает, что, скорее всего, будет наказан, если не выполнит свой долг подобающе, но, тем не менее, его начинает трясти.       Он не издает ни звука, кроме вырывающегося из носа тяжелого дыхания, но Рамлоу и мужчина под ним создают достаточно шума. Они практически дополняют друг друга: всхлипы и жалобные стоны боли и постанывания Рамлоу, лишённые и тени раскаяния.       Солдат знает, что такими темпами скоро кончит, и оглядывается на куратора. Его лицо напряжено в ожидании приказа, но не выдает ничего более.       «...Переверни его», — рычит Рамлоу спустя пол-удара сердца, и Солдат спешит повиноваться. Его жертва ослабла и дрожит, но умоляет «пожалуйста», словно это единственное слово, которое он помнит. Рамлоу маниакально, садистски ухмыляется и делает жест рукой.       Солдат грубо переворачивает мужчину на спину, разочарованно стиснув зубы, потому что для того, чтобы его перевернуть, Солдату приходится покинуть его тело. Теперь глаза мужчины закрыты, лицо залито слезами и кровью и выглядит так, словно его нос начал срастаться неправильно.       Рамлоу кивает Солдату, разрешая вставить снова. Глаза мужчины распахиваются, и ещё один тихий звук срывается с его губ. Его взгляд встречается со взглядом насильника, и выражение лица меняется, теперь на нём — ужас.       «...Баки?»       Солдат кончает.