* * *
Маленький зеленоглазый мальчик, утирая лицо грязными ладошками, пытался снова и снова привести в порядок небольшой куст роз, который только что изуродовали своими неуклюжими руками мальчишки с соседней улицы вместе с его кузеном Дадли, возомнившим себя главарём этой малолетней бандитской шайки. А ведь шестилетний Гарри с такой любовью целых два года ухаживал за цветами, выхаживал (чуть ли не с рождения росточка) растение, словно оно являлось его детищем, родным существом, которое всегда сможет послушать его горькую исповедь и всегда пожалеть, лишь легко качнув листьями. И вот все силы, что он с таким упорным трудом вложил в некогда крошечную веточку, просто оказались напрасными, а его маленький зеленый друг погибал на его глазах. Была уже глубокая ночь, но ни дядя, ни тётя его так и не позвали, словно ребенок не имел для них никакого значения, будто их не волновала его судьба, не заботило — жив он или мертв. Кое-как перевязав сломанные ветки лентами старой материи, о которую он недавно вытирал руки, Гарри поднялся, собираясь уже уходить, когда его взгляд привлекло какое-то свечение у самой земли под розовым кустом. Оглянувшись на дом, боясь, что его напряжение и странность заметят из окна, он опустился на колени и чуть раздвинул ветви. И если Гарри надеялся увидеть оброненное кем-то случайно украшение или просто стеклышко, то глубоко ошибся. Увиденное заставило его широко распахнуть глаза и прямо-таки упасть на землю, плюхнувшись и сильно ударившись копчиком. Прямо у самых корней, заботливо окопанных Гарри, на голой земле лежало удивительное создание. И если бы малыш когда-нибудь читал детские книжки, он бы сразу распознал в существе… фею из сказок. Девушка, почти девочка, удивительно маленькая, не больше четырех дюймов ростом, мирно спала, во всяком случае, Поттеру так показалось. Её укрывало легкое одеяние сиреневого цвета, а волосы вились золотой волной почти до пояса, хотя в настоящий момент они больше её портили, чем украшали, так как были в совершеннейшем беспорядке. Тонкие крылышки, похожие на крылья бабочки, только полностью прозрачные, подрагивали, словно фее было холодно… или больно. — Эй… — позвал мальчик, от шока и восторга не в силах громко говорить и шевелиться, словно боясь, что видение исчезнет. — Эй? — позвал он, но фея не откликнулась. Тогда Поттер аккуратно дотронулся до крошечного тельца пальчиком, от чего девушка еле слышно простонала и сжалась.Только тогда Гарри заметил на её боку красное пятнышко. — Ох! — мальчишка аккуратно, как только мог, поднял фею, покопавшись в огромном кармане, вынул оттуда не совсем чистый платок, уложил видение в него и, только осторожно пристроив девушку-фею в кармане куртки, некогда принадлежащей Дурслю-младшему, быстро направился к дому номер четыре по Тисовой улице.* * *
— Тара, — шепнул Гарри, всматриваясь в пустоту рядом с собой, но ощущая на своем плече легкое тельце подруги. — Смотри, тут письмо, и оно адресовано мне. Создание легко вспорхнуло, так и не став видимым, но по легкому ветерку, исходящему от её крылышек, мальчик понял, что фея нависла над странным письмом. — Спрячь его пока. Потом разберёмся, — проговорила Тара, мысленно потирая ручками. — Хорошо.* * *
В дверь громко постучали, после чего снесли её с петель, и на пороге заброшенного старого домика где-то в неизвестности показался гигант, который назвался странным именем Хагрид…* * *
— Ты тоже в школу? — Да. Меня зовут Гарри, а тебя? — Э-э-э-э, Драко. Драко Ма… — Очень приятно, надеюсь, мы подружимся, — зеленоглазый ребёнок улыбнулся маленькому блондину, после чего исчез из магазина также незаметно, как появился. — И я… — шепнул еле слышно будущий слизеринец.* * *
— Как ты думаешь, я и правда волшебник, такой же, как все? — тихо спросил Гарри у Тары, которая сидела на его плече, пока они отыскивали нужную платформу. — Нет, — ответила она, явно чем-то набивая ротик. Эта фея вообще никогда не прекращала что-нибудь жевать, видимо,сказывалось желание Поттера заставить фейку поменьше разговаривать. — Почему? — Ты никогда не будешь обычным, Гарри. Тебя ждёт нечто другое,— она убрала волосы за остроконечные ушки и вгляделась в сторону одного из кучи рыжих ребятишек. — Опять ты…?— но дальше продолжать не стал, услышав недалеко от себя громкий голос рыжей женщины, явно произнесшей это глупое слово «магглы», которое его стало раздражать ещё тогда, когда его сказал Хагрид, имея в виду обычных людей.* * *
— Гарри Поттер, — голос Минервы МакГонагалл разнёсся по всему Большому залу. — Ровенкло! — громкий вердикт, и вот Гарри уже садится за стол своего факультета, задорно улыбаясь подмигнувшему ему директору.* * *
— Поттер, вы такой же, как ваш отец! Наглый, заносчивый… — а в ответ молчание и горькие слёзы на щеках, что даже он, Северус Снейп, больше не произносит ни слова, видя боль и растерянность в таких необычных и таких знакомых с самого детства глазах, некогда принадлежащих той, кого он любил больше жизни и ненавидел всеми фибрами души за то, что выбрала другого, за то, что умерла, за что, что он больше её никогда не увидит. — Не плачь, Гарри, это всего лишь слова, — шёпот в ухо от Тары. — Он меня ненавидит. За что? — Это просто боль его разрывающегося на части сердца. Не плачь, Гарри, это всего лишь слова…* * *
— Он умер, Тара! Почему? Я ведь хотел лишь помочь! — снова слёзы на глазах и снова боль в сердце этого нежного ребенка, которая ломает его, ожесточает, но делает сильнее с каждым днём. Это так неправильно, но так нужно. — Ты не виноват, малыш. Он был одержим. — Я виноват, я его убил, — и впервые за последние годы он смотрит смерти в лицо, при этом не понимая, что он сделал не так.* * *
— Ты слышишь, Тара? Голос! Он хочет убить! — Не ходи, тебе будет больно, — шепчет она, не в силах удержать, не в силах объяснить. — Я должен. — Он умер, Тара! Я убил его! — и бледное лицо без слёз на глазах, только тоска по тому, кто был перед ним. — Он хотел убить тебя. Не вини себя. Василиск подчинялся только своему хозяину. — Его хозяина я тоже убил. Я виноват.* * *
— Гарри, мой мальчик, мне очень жаль, но ты не можешь туда пойти. — Они мои родители. Почему нет, профессор?! — Потому что это может быть опасно для тебя. — Вы обманываете! Я вижу ложь в ваших глазах! — Гарри… — Почему, Тара? — и сильно сжатые кулаки от непонимания. — Это неважно для тебя, забудь о нём. — Поттер! Я отведу вас к их могилам, — голос зельевара, позвавший его в спину только что, глух и тих, но в изумрудных глазах напротив — благодарность и, впервые за год, что-то, похожее на слезы. — Спасибо, профессор.* * *
— Я не могу взять тебя к себе, Сохатик. Дамблдор говорит, что защита твоей матери… — Я понимаю, Сириус. Я всё понимаю. — Почему он так со мной, Тара? — Это для тебя тоже не важно. Забудь, Гарри. — Я не стою того, чтобы пойти против директора и потребовать опеки надо мной? — Это не так, — прошептала фея, подлетая к самому его лицу. — Это Блэк не достоин быть рядом с тобой.* * *
— Он убил его! Монстр убил Седрика… И впервые Тара не находит слов, чтобы утешить, а так хочет обнять его, прижать к груди, но она не смеет, не может. Поэтому еле слышно ей самой, просто выдыхает: — Я люблю тебя, Гарри, но ничем не могу помочь. Прости, — и крылышки опускаются, а взгляд невозможно синих глаз затухает от боли и сочувствия.* * *
— Сириуса больше нет, Тара, — жёсткая фраза, почти равнодушная, если не видеть его душу в глазах, почти чёрных сейчас. — И я опять виноват. За что это происходит именно со мной?! — Ты узнаешь, мой Гарри, когда придёт время. Ты не виноват, ты просто должен стать сильным.* * *
— Поттер? — удивлённый вопрос звучит слишком хрипло, только взгляда не видно, так как сил открыть глаз нет, потому что боль… нестерпима. — Я помогу, профессор. — Уходи отсюда, мальчишка! — и хотел бы выгнать, да не может. — Я помогу,— а после — прикосновение к окровавленному горлу по-девичьи тонких пальцев, легкое сияние… и боль ушла, словно и не было. — Он жив, Тара! Я это сделал!— и почти смех в голосе, а на личике феи счастливая улыбка. — Это важно для тебя? — Да.* * *
— Они все умерли, Тара, — глухой и холодный тон заставил фею вздрогнуть, боясь подумать о худшем. — Это жизнь. — Да… Я хочу уйти, я всё сделал для людей. Всё, что мог. Теперь я хочу просто жить, как все. — Ты никогда не будешь как все, Гарри. — Я просто хочу попытаться, Тара.* * *
Прошло три года с последней битвы, Гарри заперся в особняке Блэков и просто погрузился в работу над созданием артефактов, прекрасно осознавая, что это не его стихия, но из вредности насильно заставлял себя постигать эту науку, пока не понял, что все это безнадёжно, особенно когда на него посматривал укоризненный взгляд синих глаз и насмешливый — черных. Беседуя лишь с Тарой и иногда с Северусом Снейпом, Гарри старался избавиться от очередных потерь родных и близких, полностью отгородившись от своего дара целителя, только бы не видеть больше крови. Тара и хотела бы возразить, но потом одёргивала саму себя и мысленно напоминала себе, что жизнь её возлюбленного в один прекрасный день перевернётся, станет иной, не похожей на прежнюю. И это в итоге заставит Гарри распахнуть глаза на то, что так ему необходимо — помощь нуждающимся. Это его суть, это его мир, это его гармония с самим собой. —Ты скоро займёшь свое место по праву, Гарри. — Расскажи мне, — он глядел в пустоту, только бы не смотреть на тот ужас, который сотворил, пытаясь создать амулет в виде глаза дракона. Это всё-таки и правда не его. Снейп вот постоянно над ним издевается по этому поводу, всё чаще подстрекая бросить эту бессмысленную затею. — Прости, не могу, время ещё не пришло. Забудь о переживаниях, это всё неважно. Когда настанет время, ты всё узнаешь. — Так ты специально меня нашла? Тогда, когда мне было шесть?— встрепенулся мужчина, отбрасывая в сторону испорченное золото. — Да, жаль только, что я случайно оказалась под ударом одного из тех гигантских детишек, — она глубоко вздохнула, вспоминая прошлую боль. — Тара,— вдруг прошептал Поттер, снова не смотря на фею, вместо этого уставившись на свои ладони. — М-м-м-м… — Я люблю тебя.* * *
— Осталась минута, любовь моя, — проговорила фея, чуть отлетая от своего… друга? возлюбленного? — Час настал, огни Белтайна разгораются по всему миру, в страну Сидхе скоро вернётся её правитель!— торжественно произнесла фея, глядя куда-то в окно, в небеса, сейчас покрытые светящимися в ночи глазками звёзд. Гарри громко взвыл, почти падая на пол с кровати, раздирая грудь в кровь, пытаясь добраться до источника невыносимой боли. Молодой мужчина так и не понимал ничего, что творится вокруг него, до самого последнего мгновения ожидая если не избавления от мук, то хотя бы смерти. Ведь он не просит ничего запредельного, лишь обычной вещи, данной каждому на этой планете. — Тара! — крик резко оборвался, а фейка, не видя ничего из-за слёз сострадания вперемешку с радостью, смотрела на Гарри, родившегося у их славной повелительницы, в силу обстоятельств вынужденной покинуть Холмы, переместившись в Британию. Их славная Ллиэль, знакомая волшебникам как Лили Эванс, не пожалела жизни, чтобы спасти их будущего короля, она ушла, чтобы вернуть Сидхе их былое величие, но уже без неё.* * *
Гарри очнулся от теплого солнечного лучика, гуляющего по его лицу. Он не желал открывать глаз, особенно когда почувствовал рядом чьё-то присутствие. — Тара? — только одно существо на свете для него имело сейчас значение. — Добро пожаловать домой, Ваше Величество. Ну и горазд же ты спать! Месяц прошёл, между прочим,— произнесла его вечная подруга, а стоило Поттеру на неё посмотреть, как он понял, что нет для него большего счастья, чем быть там, где она. Пусть это будет хоть сама преисподняя. — Что…? — он шокировано смотрел на девушку, на прекрасное видение, которое сейчас было ещё более прекрасным, чем обычно. А всё потому, что она наконец-то стала более реальной, чем прежде, ведь впервые он мог надеяться на что-то, и его сердце было с этим полностью согласно, почти выпрыгивая из груди.— Ты стала больше, или это я уменьшился? — глупый вопрос вырвался прежде, чем Поттер подумал о словах. — А это имеет большое значение? — она ему подмигнула, откусывая кусочек яблока. — Гарри… я… — Тара… я… Они уже потянулись друг к другу, собираясь сделать то, о чём давно и тайно мечтали, насладиться настоящим прикосновением губ, как… — Поттер! Поднимайтесь, вас ждут великие свершения. Любовь с мисс Тарой будете крутить после того, как её отец вам разрешит. — Знаете, профессор Снейп, как мне сейчас хочется вас убить? — Вам нельзя убивать — вы больны, а мне нельзя умирать — я буду плакать. После его слов всё трое замерли на мгновение, переглянулись и весело рассмеялись. А Тара, вытолкав Северуса из комнаты, уже собиралась удалиться, но на полдороге развернулась и подошла к Поттеру. — Добро пожаловать в Холмы, Габриэль, — снова прошептала Тара прямо в его заострившееся ухо, после чего всё-таки нежно коснулась губами щеки своего Короля. На остальное у них еще будет время, много-много веков.