В ожидании конца

      Сэм сидел на сырой земле, привалившись спиной к холодному мрамору надгробия на могиле их матери. В глазах охотника стояли слезы, но он не позволял им пролиться. Дину это не понравится. Старший брат не очень жаловал эту драму, сопли, как он это называл. И если даже иногда позволял себе минутную слабость, то очень скоро брал себя в руки и делал вид, что ничего подобного не было. Так, просто показалось.       Сейчас Дин был далеко, не факт, что вернется. В голове младшего Винчестера до сих пор звучала фраза, сказаная братом нарочито бодрым голосом: «Хороните меня здесь. Мне тут нравится». От такого завещания было не по себе. Сэм знал место, где именно хочет покоиться его брат. Он и сам бы предпочел быть захороненным тут, рядом с мамой.       Он вспоминал, как в один из первых приездов сюда, на это место, Дин даже не подошел к памятнику, предпочитая околачиваться по округе, разглядывая надписи на других надгробиях. И даже ухитрился найти им новое дело. Тогда Сэму казалось, что его брат черствый и циничный человек. Но на деле он переживал гораздо больше, чем сам Сэм. Только в отличие от младшего брата, Дин тогда предпочитал держать все в себе.       Младший Винчестер понял это, когда узнал какую именно реальность организовал джинн Дину. Он хотя бы немного помнил Мэри, а Сэм — нет. У него нет никаких детских воспоминаний о матери, ведь он был еще совсем малыш. Но «благодаря» Азазелю, он увидел Мэри в ее последний день жизни, заодно узнав о себе неприглядную правду.       Сэм провел ладонью по редкой траве, ощущая прохладу земли. После того, как Чак телепортировал Дина к Амаре, вся разношерстная компания покинула это скорбное место, но Винчестер остался. Идти никуда не хотелось. Он не представлял себя без брата. Он готов был умереть, если это надо для дела, но принять смерть того, кто дорог, не мог. Никогда не мог. Собственно говоря, Дин точно такой же… Был? Нет, Сэм не хотел даже думать о брате в прошедшем времени. Он провел рукой по лицу, вытирая все-таки выкатившуюся слезинку.       Так странно. Они столько раз умирали, уже должны были привыкнуть к этому, но, видимо, к смерти нельзя привыкнуть. Ее можно только осознавать.       Четыре месяца он провел, похоронив растерзанного адскими тварями Дина. Жил ли он? Это были месяцы метаний, поисков способа вернуть его, но несмотря на все усилия, ничего не получалось. Казалось бы, об этой смерти оба брата знали заранее, могли подготовиться. Но с каждым новым днем становилось все страшнее от осознания приближения смерти.       Год без Дина. Сэм утешал себя мыслью, что его брат жив, просто очень далеко, недоступен. Ведь он не умер, просто пропал. Утешал, обманывая себя ложным спокойствием, пытаясь жить обычной жизнью. Да и неплохо получилось тогда.       Три недели без Дина. Сэм потерял покой и сон. когда его мертвый брат, убитый Метатроном, просто исчез из бункера.        И каждая его смерть, как в первый раз. Страх и отчаяние. Боль и страх. Наверное, то же самое чувствовал Дин, осознавая, что может потерять Сэма.        Вот и теперь Чак буквально отправил его на верную смерть.       Сэм видел страх в глазах брата. Страх и решимость. Отчаянную решимость.       Все эти мысли, воспоминания сводили Сэма с ума.       — Сэм, пойдем. — раздался рядом голос Кастиэля. — Нельзя так.       — Я останусь здесь, — бесцветным голосом ответил Сэм, не двигаясь с места.       — Сэм, так нельзя, — попытался образумить его Кас.       — Я не хочу… — отмахнулся Винчестер, отводя взгляд. Ему теперь некуда было идти, несмотря на имевшийся в их распоряжении бункер. В глазах отчаянно защипало при воспоминании о пропахшей пивом белой рубашке. Этакое ноу-хау в глажке от Дина Винчестера. Мелочь, конечно. Но из таких вот мелочей, таких как например, отглаженный братом костюм, приготовленый или купленый бургер, протянутая братом бутылка пива или скачанная на его ноут порнуха, потому что на собственном уже не осталось места, и складывалась их жизнь.       Раньше, может, и была надежда на воскрешение, но теперь она была слишком призрачна, чтоб оказаться правдой.       Небо прояснилось, солнце, казалось, стало светить ярче, нежели прежде. Сэм ощутил, как к горлу подступил ком. Думать о плохом не хотелось, а о хорошем просто не получалось.       Винчестер повернулся, положив ладонь на прохладный мрамор.       — Вот и все, мамуль… — тихо прошептал он. — Вот и все…