Les Catacombes de Paris

— Ты не мог выбрать лучшее время и место для прогулок? Ну или спутника? Позвал бы Соно... Дождь едва моросит, а не льёт стеной, как с утра, но настроения этот факт не добавляет. Сыро и серо, в такую погоду охота сидеть в тёплой комнате, укутавшись и держа чашку с чем-нибудь горячим. — Смеёшься? Чтобы он заболел? Меня же растерзают! — А меня не жалко, значит? — А с тобой ничего не будет. — Да неужели? А вдруг на меня нападёт мертвец? — Не нападёт. Там даже от скелетов не все кости остались. Причём в разобранном состоянии. Парни стоят у входа в парижские катакомбы, и Йо очень не хочется спускаться вниз. Подземелья никогда не были его страстью. Однако сопротивление было делом бесполезным — его запястье крепко сжимали пальчики Аяме. "Вот пиявка", — думает он, спускаясь по винтовой лестнице. Приглушённый свет, тусклые одиночные светильники, каменные стены. Внутри чуть суше, но ненамного лучше, чем на улице. — Ну почему катакомбы? В Париже море более симпатичных мест. По крайней мере, не под землёй. И с более приятным воздухом. Аяме не отвечает, ему за всё утро порядком надоело ворчание друга. Сходя по ступеням лестницы, он всё больше погружается в атмосферу места. Не то чтобы ему нравились подземелья, нет, он просто хотел узнать, что это такое — спускаться вниз, а не лететь вверх, куда они всегда стремились, почувствовать дыхание прошлых веков. Быть может, впечатления дадут толчок к следующему витку творчества, а разве это плохо? Тишина. Внизу стоит просто поразительная тишина. Экскурсовод ведёт их вперёд, постепенно углубляясь по тоннелю. Достаточно темно из-за тусклого освещения, неширокие коридоры бывшей каменоломни давят своими плохо отёсанными стенами, кое-где лужи, кое-где с потолка стекает вода, потёртые таблички с различными указаниями, названиями улиц города над ними. Тем временем экскурсионная группа достигает большого зала — барельефы на стенах, каменные статуи, экспонаты с подписями — и из тесной кучки расползаются по этому пространству рассматривать, изучать, трогать всё, до чего могли дотянуться. Один из ходов ведёт в более мрачную часть катакомб. Похоже, за несколько минут каждый из группы остановился рядом с указателем, заворожённо смотря на надпись у входа, и засомневался, стоит ли тревожить это царство мёртвых, но в одиночку так и не рискнул. Аяме же не сомневается и ступает вперёд. Он ощущает, как холодеет рука Йо от увиденного и что тот уже не пытается освободиться. Обстановка меняется радикально, кажется, становится ещё темнее, холоднее. Но главное — кости. Останками выложены ниши и стены, кое-где очевидно проглядывается орнамент из черепов. — Знаешь, здесь можно заблудиться и не найти выход. — Тихий шёпот из-за плеча оказался настолько неожиданным, что Аяме вздрогнул. — Потерявшихся находили через много лет. А того, кого находили вовремя, всё равно долго лечили от галлюцинаций... Почему об этом не рассказывают? — Что? Йо, откуда ты знаешь, ты ведь…— Аяме смотрит на недоумение в лице спутника, — не интересуешься подобным. — Что знаю? Чем интересуюсь? — О пропавших в ходах катакомб, то, что ты сейчас говорил. — Я ничего сейчас не говорил, не прикалывайся надо мной. И без того тут неприятно. Во взгляде Аяме шок, он не знает, чему верить: словам друга или своему слуху. Становится жутко, его пробирает дрожь. — Не отпускай мою ладонь, — Йо смотрит внимательно, говорит чётко, будто хочет прописать эту просьбу у него в голове, будто хочет убедить в чём-то. — Мне тут не нравится. Откуда-то тянет сквозняком, становится холоднее. Аяме ёжится: ему и самому уже совсем не нравится. — Если пришёл, так оставайся, — голос еле слышно звучит за спиной. — Ты ведь не побоялся... — Что?! — Тревога бьёт в сердце, как набат. Он содрогается, разворачивается навстречу невидимому, неосязаемому, необъяснимому. И его обхватывают ледяные руки. — Не убегай, останься, освободи себя от оков. Голоса в голове сводят с ума, и он дёргается со всей силы. Сдерживающие руки рассыпаются обломками костей. Нечеловеческий вопль оглушает. Гаснет свет в этом мире. Когда Аяме приходит в себя, вокруг суетятся люди, а сам он лежит на коленях Йо. Друг легко гладит его по волосам. — Я же просил не отпускать мою руку. Когда ты вырвался, резко погас свет. Зачем ты ломанулся в темноту? Хорошо хоть, далеко не убежал, а то ищи тебя потом. Остались бы без клавишника. За словами кроется большое беспокойство. Аяме прикрывает глаза и кивает. — Не знаю, что произошло, но в следующий раз я буду выбирать место для свидания. Обещаю тебе романтику и никаких приключений. Рука с волос скользит к щеке, а он прижимается к тёплым пальцам. Набросившийся холод начинает потихоньку отступать.