Зверьё

      У двери стояла дряхлая корзинка, ручка которой шаталась и неприятно поскрипывала от редких порывов ветра, будто осознанно привлекала внимание оправляющей алую шляпку хозяйки. Мерзкий звук, вкупе с осенним холодом, побуждал толпы незримых мурашек бежать вдоль позвоночника молодой, только перешагнувшей черту шестнадцати лет девушки. Обернувшись, она наткнулась взглядом на широкую спину матери, выждала пару мгновений, но быстро отвернулась, так и не дождавшись изменений. Женщина продолжала бездумно смотреть в стену напротив, как и всё остальное время между сном и редкими приёмами пищи, вот уже пять лет. Скосила её, некогда жизнерадостную, весёлую натуру, смерть двух сыновей и любимого мужа.       Кротко кивнув своему смазанному отражению в разбитом зеркале, решительно отбросив воспоминания об усопших родных на ближайшие несколько часов, Красная Шапочка подхватила корзинку, заполненную пирожками, и скрылась за входной дверью.       Сентябрь выдался отвратительным: массивные тучи большую часть дня закрывали небо, не позволяя желанным лучам солнца согреть землю; моросил дождь, еле слышно барабаня по протекающей крыше лесной хижины. Шапочка зябко переступила с ноги на ногу, придержав яркий головной убор, и неуверенно двинулась вперёд по старой тропинке, в сторону дома бабушки. Годами ранее она отказалась жить вместе с увядающей дочерью и малолетней внучкой, предпочтя остаться в уединённом местечке, недалеко от лесоповала. Её готовность бросить семью, при возможности оказаться ближе к крепким, жаждущим разрядки мужчинам, давно не удивляет.       Шорох за спиной заставил Красную Шапочку замереть, испуганно оглядевшись, но рядом никого не оказалось. Выдохнув, девушка покрепче схватилась за ручку корзины, зашагав дальше. В кустах продолжил шуметь ветер, он же сорвал с дерева пару пожелтевших листьев, кидая их прямо к ногам Шапочки. Её до сих пор пугала знакомая с детских лет дорога, ведь вокруг раскинулся дикий лес, и лишь отсутствие выбора подталкивало продолжать путь. Идти в обход безопаснее, но тогда бродить придётся больше суток, а это вовсе не вариант.       Позади вновь зашумело, под когтистой лапой треснула крупная ветка. Шапочка чудом не услышала, погрузившись в размышления, лишь в глубине души ощутила направленный на неё пронзительный взгляд.       Волк выбрался из кустов одним мощным прыжком, вскинул голову и потянул носом морозный воздух, восхищаясь тонким, давно позабытым ароматом нежного девственного тела. Зверь выбрал опасный путь через чащу леса, куда не рискнёт зайти ни единый человек в здравой памяти. О, как хотелось ему насладиться сладкой девичьей плотью, длинными ножками и округлыми бёдрами, с трудом прикрытыми лёгким платьем, под которым ничего больше не было и чей подол так изорвался за время носки, что его пришлось отрезать. Внутри заныло от предвкушения. Волку чудом удалось перебороть себя, ловить девочку прямо на дорожке небезопасно, его без труда поймают, если заметят. Уединённая местность даст время растянуть удовольствие.       Как и ожидалось, он добрался до дома гораздо раньше юной красавицы. Легко забравшись в приоткрытое окно, зверь подобрался к кровати, щедро устеленной дорогим постельным бельём, на которой раскинулась обнажённая — ещё слишком молодая для собственного звания — Бабушка. Ей немногим больше сорока, по-глупости родила совсем девчонкой, даже младше Красной Шапочки.       Волк грациозно запрыгнул на постель, та податливо прогнулась под его весом, из-за чего женщина сквозь сон перевернулась на спину. Зверь утробно зарычал, провёл мокрым носом вдоль дряблого живота, подбираясь к груди, обдавая горошины сосков жарким дыханием. Бабушка никогда не прикрывалась одеялом, она не стеснялась слухов, настолько сильна её любовь к сильным лесорубам. Женщина раскинула ноги в привычном жесте, ощутив знакомые прикосновения. Волк понял её желание правильно. Смачно вылизав грудь, он мазнул пару раз языком по животу, стремительно опускаясь к поросшему вьющимися волосами лобка, и проник между больших половых губ, искусно лаская клитор. В полудрёме Бабушка не заметила разницы, она согнула ноги в коленях, раскрываясь перед незнакомцем, и звонко застонала. Зверь лизал, заливая сочную киску слюной, жадно теребил языком крупный клитор, а женщина продолжала задыхаться от удовольствия, активно подмахивая бёдрами. Она потянулась руками вниз, не раздумывая вцепилась худыми пальцами в жёсткую шерсть на загривке, удивлённо открыв глаза. Уста распахнулись в немом крике. Волк почуял изменения в поведении сразу. Нехотя подняв голову, он предупреждающе зарычал. Глаза наполнились кровью, и уже в следующий момент Волк кинулся на Бабушку, пресекая задушенный крик. Звериные челюсти сомкнулись на шее, как железная пасть капкана. Волк помотал головой, со звучным хрустом вырывая трахею, заляпывая кровью белоснежные простыни. Последние пару секунд своей жизни женщина тщетно пыталась дотянуться до разодранной гортани ослабевающими пальцами, сквозь шок даже не ощущая боли от острых когтей, как по маслу медленно впивающихся в грудную клетку.       Зверь опустил безжизненное тело, слизывая кровавые подтёки, и вернулся к заинтересовавшей его промежности. Он продолжил лизать, теперь без опаски впиваясь в плоть зубами, разрывая, проникая глубже, вкушая свежее мясо, вперемешку с женскими выделениями. Если бы не месте дряблой подстилки для первых встречных мужчин здесь лежала Шапочка, он обязательно постарался бы быть нежнее, лишь бы она извивалась, плакала и стонала, дрожала от страха, но просила больше, упиваясь собственной похотью, как подобает настоящей суке, прежде чем убить её.       Острый слух уловил скрип двери. Волк напрягся, отвернулся от растерзанной жертвы. Тихий знакомый стук маленьких каблучков стих где-то в прихожей, зашуршало короткое платье. На мгновение в проходе мелькнула знакомая красная шапочка.        — Бабушка! — крикнула девушка, предупреждая старшую родственницу, дабы та успела прикрыться краем одеяла, только привычного ответа спустя пару секунд не последовало. — Бабушка, можно? — осторожно спросила она.       Последовавшее молчание взволновало Шапочку. Девушка зашла в комнату и оцепенела от страха, не в силах даже закричать. Волк спустился с кровати на пол, жадно облизываясь. Его движения стали сочетанием животной мощи и лёгкости. Зверь в пару шагов оказался перед девушкой, уткнувшись носом ей в промежность. Шапочка испуганно попятилась, но от жуткого рыка, которым одарил её волк, ноги предательски подкосились. Она рухнула, выставив перед собой руки в защитном жесте. Волк издал странный звук, отчасти похожий на человеческую усмешку, а затем впился зубами в грязное платье, разрывая затасканную ткань, и завалил весом девушку на пол. Шапочка ощутимо приложилась головой об пол, на мгновение обмякая, чем дала непозволительно большую фору хищнику. Оный уместился между расставленных ног, пристраивая сочащийся смазкой огромный член у опрометчиво неприкрытой щёлки.        — Нет! Господи, прошу, не делай этого, — взмолилась девушка.       Одним толчком он вогнал толстый волчий член до основания, вырывая из Красной Шапочки болезненный крик. Впившись клыками в девичье плечо, прокусив его, Зверь попытался зафиксировать свою новую самку. Волк принялся неистово вбиваться в брыкающееся тело, ожесточённо трахать, разрывая изнутри девственную киску, и одновременно глотать наполняющие рот сизые капли. Хлопки плоти о плоть лишь сильнее распаляли желание сдуревшего от близости желанной добычи зверя. Волк вышел, перевернул Шапочку на живот, когтями разрывая тонкую кожу на боках. Девушка неосознанно выпятила попку, упав лицом в пол. Не думая, Зверь направил член в нетронутую розовую дырочку, окружённую мелкими волосками. Кровь, вперемешку с животной смазкой стекала по ногам, образовывая у колен лужу. Кричать девушка больше не могла, она сорвала голос, и теперь только хрипела, захлёбываясь слезами. Стенки анального отверстия жгло. Волк удобно лёг на спину Шапочки, раз за разом вгоняя член до основания, хлопая о половые губы крупными яйцами. По крови шло хорошо. Девушка чувствовала исключительно жуткую боль, такая никогда не превратится в удовольствие.       Хищник победоносно взвыл, засаживая в самую глубь тела. Шапочка ощутила, как стенки сфинктера начал распирать набухающий узел, не позволяющий вытечь сперме.        — За что? — страдальчески выдавила из себя Красная Шапочка.       Ответ ей никто не даст. Вместо него, волк приподнялся, положив на затылок обе передние лапы и перенёс на них весь вес. Шапочка вновь врезалась носом и лбом в пол, теперь с новой силой.       В наказание за болтливость, Зверь не стал ждать. Он рванул назад, стоило порванным мышцам немного привыкнуть, и вырвал из шикарной тесноты набухший узел. Волк вернулся в постель, стащил коченеющий труп Бабушки, оставляя длинный кровавый след по полу. Хищник оставил тело перед девушкой, забрался на мягкий живот, а когти передних лап вогнал в грудную клетку, где уже были помечены удобные места. Ему ничего не стоило разорвать плоть. Волк жадно вгрызся в кости и мясо, пожирая их. После совокупления его накрыл новый голод. Утолять его Шапочкой пока не хотелось, её сладкие мучения ещё доставляли удовольствие.       Услышав приближающиеся тяжёлые шаги, Зверь оторвался от трапезы. Опасения подтвердились, дверь бесцеремонно распахнулась, впуская в дом лесоруба. Волк поспешил ретироваться, запрыгивая на подоконник и выскальзывая на улицу через окно, скрываясь в блеклой лесной желтизне.       Мужик окинул ужасающую картину взглядом, остановившись перед лицом дрожащей на полу Шапочки.        — Дяденька, — просипела девушка, протягивая к мужчине руки, но тот оттолкнул их грязным ботиком.        — Блядь, трупов мне не хватало, — хмыкнул лесоруб.        — Пожалуйста, дяденька, помогите мне. Так больно…        — Заткнись! — гаркнул мужчина. — Тошно слушать!       В глазах заиграли недобрые огни, заплясали черти. Накрыв широкой ладонью пах, мужик осмотрел слабое подростковое тело. Лесоруб расплылся в хищном оскале, потянув девушку за руки к постели. Он кинул Шапочку на кровавые простыни, расстегнул ширинку на свободных штанах, а когда девушка попыталась слабо оттолкнуть от себя накаченного мужчину, отвесил ей звонкую пощёчину, задевая разбитый нос. Лесоруб направил полу вставший член к растраханой киске. Сюда он всегда приходил изрядно возбуждённым, и даже вид мёртвых тел, с его сложной работой, уже не мог отвратить и избавить от стояка.       Красна Шапочка разревелась, извиваясь, пока член лесоруба таранил её лоно. Мужчина уложил одну ладонь ей на глотку, а второй поочерёдно поднял обе худые ноги себе на левое плечо, лишь бы сделать её вход уже. Не заботясь о состоянии девушки, он принялся методично вдалбливаться.       По пухлым щёчкам стекали слёзы. Лесоруб отнял руку от горла, чтобы ещё раз хорошенько ударить плачущую девушку по лицу. Он хрипел, продолжая драть уже полностью эрегированным членом щель, пока не ощутил приближающийся оргазм. Быстро выскользнув из нутра, мужчина сбросил ножки на кровать, а сам подобрался ближе к лицу Шапочки. Мужик легко раскрыл пальцами её рот и вогнал член внутрь, делая последние пару фрикций, прежде чем протолкнуть его до глотки и спустить.       Лесоруб встал, брезгливо вытерся чистым краем одеяла, напоследок схватив Шапочку за волосы и откинув подальше к стене. Отвернулся, натянул штаны, спешно застёгивая, и закинул на плечо топор. Он поспешил уйти, пока никто его не заметил рядом с этим местом.

Солнце осенью заходит раньше.

      Погладив подушечками пальцев тугую верёвку вокруг шеи, женщина моргнула несколько раз. Вокруг больше никого не было, вот уже третью неделю она сидела одна в пустом, разваливающемся от старости доме. Бездумно шагнув вперёд, она оттолкнула пятками табуретку, и спокойно повисла посреди кухни, направив стеклянный взгляд в одну точку — на холмики трёх могил за окном: мужа и двух сыновей.