Однажды на «Королеве Солнца»

      Дейн Торсон — помощник суперкарго космического корабля «Королева Солнца», вернулся после очередной встречи с жителями планеты Саргол. Торговые отношения с туземными племенами отсталых планет всегда завязывались крайне тяжело, и на этот раз не исключение, но ради алмазов нового типа стоило потерпеть все причуды местного народца. Поэтому удушливый приторно-сладкий аромат мази, столь приятной для ноздрей сарголийцев и столь же отвратительной на вкус землян, казалось, впитался в кожу. Конечно, жаловаться нечего — Дейну хотя бы не предложили переночевать в жуткой лачуге вождя племени, в знак высокого расположения, как его начальнику, первому представителю Торгового флота — суперкарго Ван Райку.       Дейн буквально взлетел по трапу корабля, мечтая поскорее попасть под благословенный душ.        — Рип! Рип, где ты? Ты мне не поможешь? — заглянул он в кают-кампанию, где обычно чаще всего можно было найти его приятеля — помощника штурмана.       Но добродушного весельчака Рипли Шеннона в каюте не оказалось, на его любимом месте, вытянув длинные ноги к двери, сидел Али Камил.        — Торсон, снова ты! Я подозреваю, ты хочешь, чтобы я задохнулся от этого… аромата, — недовольно проговорил он, даже не поднимая глаз.       Камил демонстративно морщил нос, показывая как оскорбляет его утонченный вкус, запах мерзкой приторной мази, каждый раз, когда Дейн проходил мимо, отправляясь в селение на планете.       Уж кого-кого, а идеального, уверенного в себе, красивого, как телевизионный герой, помощника инженера Али Камила сейчас хотелось видеть меньше всего. Особенно когда сам ты красный от жаркого сарголийского солнца и собравший на себя всю пыль планеты, что вовсе не украшает и без того несимпатичную долговязую фигуру. А под взглядом этих невероятных чёрных глаз Дейн чувствовал себя ещё более ничтожным.       Али Камил всегда вызывал в нём очень странные и противоречивые чувства: никто и никогда так сильно не раздражал Дейна, и никто так надолго не занимал его мысли. Но не показывать же этого Камилу, поэтому Дейн спросил, как можно небрежнее:        — А где Рип?       Али усмехнулся:        — Ты что, перегрелся до потери памяти? Ещё вчера капитан объявил, что с Земли поступил заказ образцов местной фауны, и все отправились в лес под чутким руководством самого Старика.       Конечно, Дейн не забыл, что пока они с Ван Райком ведут переговоры, остальным было приказано исследовать сарголийскую природу. Но то, что Камил останется дежурным, стало полной неожиданностью, прежде всегда дежурил Рип, он не любил расставаться с кораблем.       Дейн растерялся, а кожа словно горела и ужасно чесалась, жуткую мазь нужно было срочно снять. Но в том и загвоздка — самостоятельно избавиться от слоя пахучей гадости проблематично, особенно снять мазь со спины, можно провозиться несколько часов и вылить годовой запас воды. Но разве можно попросить о помощи Али? Дейн молча попятился назад. Справится сам! Подумаешь, задохнётся пока избавит тело от мази. Или, может быть, ничего, если потерпит пару часов и дождётся Рипа?.. Пока он раздумывал, Али поднялся на ноги.        — Ну и что ты проглотил язык? Тебе ведь, кажется, нужно потереть спинку? — эта ехидная усмешка и пронизывающий взгляд, от которых мурашки по коже и сердце начинает колотиться как сумасшедшее.       «О боги, он предлагает…».       Дейн невольно представил, как его будут касаться руки Али, касаться его обнажённого тела, в душевой, где они будут только вдвоём…       Во рту пересохло, а тело на промелькнувшую картинку прореагировало весьма положительно. Ещё не хватало, чтобы Али это заметил, и Дейн поспешил сбежать, промямлив в ответ:        — Нет, я сам справлюсь.       В каюте он трясущимися руками стянул комбинезон. Душ необходим был срочно, и желательно холодный, пусть благоухающую мазь он не смоет, но другие проблемы решит. Потому что упрямая фантазия не желала останавливаться и подкидывала одну картинку за другой. Нахальная улыбка красиво очерченных, не по-мужски алых губ, тёмные глаза обрамленные длинными ресницами, поджарое гибкое тело, которое когда-то Дейн прижимал к себе, в пиратской пещере на Лимбо, закрывая раненого Али от выстрелов. Тогда Али был очень слаб, истощён, не дерзил, не насмехался. И тогда, полгода назад, Дейн впервые взглянул на товарища по-другому. Каким трогательным выглядело смуглое лицо в полумраке пещеры, как хотелось разорвать каждого, кто смел оставить на этом точеном профиле синяки и царапины.       Тогда Дейн с ужасом понял причины своего раздражения к помощнику инженера, понял природу своих чувств, и с тех пор старался держаться подальше от Камила, потому что Али быстро поправился и вновь был полон сил, надменно уверен в себе и презрительно равнодушен к Дейну. А Дейна не переставали мучить воспоминания, о том, как он практически обнимал Али, как его дыхание обжигало шею, как тогда манили его губы. А сны, которые снились несчастному Торсону! Из-за этих снов он не мог смотреть в глаза ребятам! Но Али всё так же, если и обращал внимание на Дейна, то лишь для того, чтобы отпустить очередную обидную шутку, оставаясь при этом таким же дьявольски красивым, таким же желанным.       У Дейна Торсона не было никакого опыта на любовном фронте — из Школы Торгового флота сразу на «Королеву Солнца», в космос. В школе учёба отнимала все силы, не оставалось времени бегать на свидания и знакомиться с девушками. Дейн планировал жениться позднее, когда будет уже не мальчишкой из приюта, чудом попавшим в Торговый флот, а суперкарго большого корабля, богатым, совершившим кучу подвигов. И уж никогда он и представить не мог, что вскоре, вместо пышногрудой красавицы-будущей жены, он будет мечтать о товарище. Пусть и красивом, словно модель с рекламного плаката, но мужчине.       Душевая на «Королеве» была одна, корабль небольшой, воду нужно экономить, и космонавты не капризные барышни, чтобы иметь в каждой каюте личную ванную, достаточно общей туалетной комнаты в грузовой секции возле трюма. Дейн скинул бельё, шагнул в кабинку, включил воду и привалился к стене.       Картинка как Али Камил смывает с него мазь, словно отпечаталась в мозгу, услужливое воображение рисовало, как сильные руки касаются груди, проводят по плечам, длинные пальцы очерчивают живот, тёмные глаза блестят, волосы спадают небрежными прядями. Дейн глухо застонал, почувствовав, что холодный душ ничуть не помогает. Он ничего не мог с собой поделать, тело, вступив в подлый сговор с фантазией, победило здравый смысл и жило своей жизнью. Али Камил стоял перед ним, закусив губу, он стягивал собственный комбинезон и подходил ближе. Вот он уже притянул Дейна за талию, и вдруг опустился на колени, обжигая своим дыханием живот, его губы продолжали улыбаться. Ох, Дейн с таким наслаждением стёр бы эту улыбку, грубо притянул тёмноволосую голову и нашёл этому сводящему с ума рту достойное применение, а сам бы упоительно шептал имя, лишившее его покоя:        — Али, да, Али! — и Камил покорно вбирал бы всё глубже, страстно, обжигая дыханием чувствительную кожу, прикрыв глаза и сжимая руками ягодицы любовника.        Дейн, закрыл глаза и доводил себя до разрядки, лаская, целиком погрузившись в горячие фантазии:        — Так, Али, да… О, Али…        — Занятно, — услышал он удивленный голос Али Камила. И вздрогнул. Он окончательно не вынырнул из мечтаний, окончательно не сообразил: или это его фантазия настолько материализовалась, что научилась говорить, или… Дейн испуганно распахнул глаза и встретился взглядом с Али, не тем, придуманным только что, обнажённым и на коленях, а настоящим, замершим в дверях, в полностью застегнутом комбинезоне, со взглядом прожигающим насквозь.       Они несколько секунд неподвижно смотрели друг другу в глаза, пока Дейн не сообразил, что всё ещё держит руку на своём достоинстве, причём вовсе не с целью прикрыться. Он смущенно попятился в угол душевой кабины, в надежде раствориться, скрыться за струями воды, и никогда, никогда отсюда не выходить, чтобы не увидеть, как это красивое лицо исказится от гнева. В лучшем случае, Али больше не заговорит с ним и приложит все усилия, чтобы Дейн как можно скорее покинул корабль. Про худший вариант развития событий юноша предпочёл не думать. Но душевая кабина была слишком маленькой, слишком узкой, и сколько бы Дейн не пятился, он ничуть не отдалял от себя угрозы. Али, наоборот, приближался, обманчиво спокойный, со странным блеском в глазах.       Сердце как сумасшедшее колотилось где-то в горле: «Убьёт сразу, или потащит на суд всей команды? Он видел достаточно, неужели всё будет так глупо? Нужно хоть что-то сказать!».       — Али… — Голос не слушался, да и мысли упорно разбегались. Ну, а что тут скажешь: «Это не то, что ты подумал, я вовсе не собирался кончать с твоим именем на губах»? И когда он успел подойти так близко?! Ударит, или побрезгует?       Дейн зажмурился, но не последовало ни удара, ни даже гневной отповеди.       — Я же предлагал тебе помощь, — вкрадчиво проговорил на ухо мягкий голос, и ещё Дейн услышал какое-то шуршание.       Он с трудом решился открыть глаза. Али стоял вплотную к нему, так что удавалось рассмотреть каждую ресничку, ощутить его дыхание. Но Дейн не смел ни вздохнуть, ни шевельнуться, глядя, как Али стягивает комбинезон. Дейн отказывался верить глазам, он не мог понять то ли он до сих пор в мире грёз, то ли отключился, когда разгневанный Камил всё-таки ударил его.        — Ты так и будешь стоять? — спросил Али, дотронувшись ладонью до его груди, проведя вниз по животу.       Когда Дейн ощутил его губы у себя на шее, ему стало наплевать в реальности он находится или во сне, юноша запустил пальцы в волосы Камила, притягивая его ещё ближе. Али поднял затуманенный взгляд и, пробормотав что-то неразборчивое, решительно притянул Дейна к себе и поцеловал, окончательно лишая способности думать. Мальчишке, разгорячённому ещё собственными фантазиями, а сейчас и вовсе потерявшемуся в ощущениях, достаточно было почувствовать ответное возбуждения объекта своей страсти, но когда Али, не прерывая поцелуя, отпустил руку вниз, касаясь его, Дейн толкнулся вперёд, застонав от нахлынувшего наслаждения. Он не устоял бы на ногах, не держи его Камил, а Али прервал поцелуй и, подставив испачканную ладонь под воду, проговорил, также насмешливо, словно они были в джунглях, в очередной поездке по незнакомой планете, и Дейн опять сделал что-то глупое:        — Торсон, это не по-товарищески, ты начал игру раньше.       Дейн и в обычном-то состоянии вряд ли бы нашёл достойный ответ, а теперь, оглушённый страстью, обессиленный, он смог только поднять голову, которую только что удобно устроил на плече у возлюбленного, и виновато улыбнуться, на что Али хрипло рассмеялся. Первый раз Дейн слышал, как Али Камил смеётся, но было уже не до этого, потому что в следующую секунду он оказался распластан по стене душевой, вздрагивающий от хищных поцелуев. Млея от удовольствия, Дейн теперь мог только в полный голос стонать:        — Али, пожалуйста! Али…        Что «пожалуйста» он сам плохо осознавал, только крепче цеплялся за плечи Камила, который продолжал свою сладостную пытку, уже опустившись перед любовником на колени. Это не могло сравниться ни с одной прежней фантазией. Дейн чувствовал, что новая вспышка наслаждения обессилит его как минимум на неделю. Но всё равно, когда Али поднялся на ноги, вновь приникнув к его губам, едва не плакал от разочарования и старался прижаться сильнее.       — Не спеши, малыш, — проговорил Али, теперь в его голосе не осталось ни насмешки, ни язвительности, он сам балансировал на грани сознания и страсти. — Развернись.        Дейн послушно повернулся спиной, и дорожка быстрых поцелуев по позвоночнику заставила его прогнуться так, что позавидовал бы любой гимнаст.       — Али, что ты делаешь? — испугано попытался отстраниться он, когда руки легли на ягодицы, а горячее дыхание спустилось гораздо ниже спины.        — Торсон, ты и впрямь такой ребенок, — не отрываясь от своего занятия, проговорил Камил, удерживая любовника на месте.       Дейн, наверное, обиделся бы при других обстоятельствах, но когда возбуждение накатывает все новыми и новыми волнами, что даже вопросы стыдливости и удивления уходят на второй план, а Али словно управляет его телом, обижаться некогда. Поэтому Дейн полностью отдался ощущениям и ласкам возлюбленного. На минутную боль и дискомфорт он почти не обратил внимания, настолько ничтожным всё было по сравнению с ослепительным взрывом ощущений, и, главное, сладостным стоном: «Де-е-ейн!», перед тем как Али рухнул на пол, увлекая его за собой.        В душевой было слишком тесно, особенно вдвоём, особенно лёжа, но ни Али, ни Дейн не спешил выбираться или даже подняться на ноги, чтобы выключить воду.       — Ты первый раз назвал меня по имени, — проговорил Дейн улыбаясь куда-то в плечо любимому, не смея поднять на него глаза. Он ещё не до конца осознал произошедшее и боялся что-либо спросить, но надо было сказать что-нибудь.        — Теперь ты знаешь что нужно делать, чтобы я вспоминал как тебя зовут, — Али вновь насмехался, но в тоне больше не было холодной язвительности, и он до сих пор прижимал к себе Дейна, ласково ероша его волосы. — Хотя и сейчас есть вероятность, что ты продолжишь бегать от меня, как стыдливая дева.        — Неправда, я не бегал, — обижено проговорил Дейн, пытаясь отстраниться.       Но Али притянул его обратно, и, щекоча поцелуями шею, проговорил:        — А как это называется? Пожирать меня взглядом, дразнить, глядя со щенячьим восторгом, мило краснеть каждому моему замечанию и шарахаться, стоит мне только подойти на полшага ближе…        — Я не думал, что тебе есть до меня дело, — растерянно пробормотал Дейн.        — Конечно, это твой сегодняшний аромат подействовал на меня, как мята — на сарголийцев.       Дейн усмехнулся:        — Ещё скажи, что ты случайно остался сегодня дежурным на корабле, и вломился ко мне в душ тоже совершенно случайно?        — Ну ведь ты бы никогда не решился таким образом проверить свои догадки? — проговорил Али, ничуть не смущаясь. — И, между прочим, ты до сих пор воняешь пряностями, хотя вылил почти все запасы воды.        — Ты тоже благоухаешь, — не остался в долгу Дейн. — И все крайне удивятся, почему сарголийской мазью несёт от дежурного, который не должен отлучаться с корабля. А в одиночку смыть эту мазь — весьма хлопотное занятие. Но я могу предложить свою помощь, — улыбаясь, проговорил Дейн и провёл ладонью по телу Али, потому что теперь имел на это полное право.        — А вы не боитесь, Торсон, что если мы сейчас начнём мыть друг друга, то увлечёмся процессом и не заметим, как вернется экипаж?        — Разве личная жизнь членов команды кого-нибудь касается? — рядом с Али Дейн был безудержно смелым, чем вновь его развеселил.        — Нет, малыш, как и с кем ты проводишь свободное время — это твоё дело. Но я покинул вахту, и наш суровый капитан за такое может высадить на ближайшей необитаемой планете.        — Тогда я высажусь с тобой, — выдохнул Дейн, вовлекая Али в новый поцелуй.       Когда экипаж «Королевы Солнца» вернулся с образцами древесных пород и экзотических растений, Али Камил расслабленный и непривычно добродушный не пытался никого задеть и высмеять, а Дейн Торсон, словно светящийся от какой-то неведомой радости, рассеяно подтягивал воротник комбинезона, пытаясь прикрыть странные отметины на шее. Вольные торговцы тактично молчали, незаметно ухмыляясь, а капитан Джелико крайне сожалел, что Ван Райка нет на корабле. А то бы они вспомнили свои молодые годы, и вновь вместе поработали над картами новых маршрутов, к примеру.