Говори сейчас

Через город проходил тайфун — безостановочно лил дождь сопровождаемый очень сильными порывами ветра, которые или ломали деревья, или склоняли их до самой земли. Желая забыть прошлое, которое мучило его не переставая, Крыс в очередной раз напился. Покачиваясь из стороны в сторону, иногда спотыкаясь и падая, он проходил тот самый жилой квартал, в котором жил тот, чьего присутствия ему катастрофически не хватало. — Ненавижу! — прохрипел, через силу поднимаясь с очередной лужайки, на которую его то ли ноги сами занесли, то ли ветром задуло… Задрав голову, он зажмурился и заорал: — А-а-а, как же я тебя ненавижу-у! — и истерично засмеявшись, посмотрел перед собой. Балкон. Точно такой же… как тогда. И распахнутые настежь окна. — Ненавижу, — процедил он сквозь зубы, как зачарованный наблюдая за тем, как ветер нещадно треплет голубые шторы… — Ненавижу, — прошептал, прикрывая веки. И противореча самому себе, залез на балкон. Сион стоял к нему спиной. Стоял так близко, что можно было рассмотреть все в деталях. Совсем не изменился. Разве что стал немного выше и волосы отросли. Такой родной, самый близкий и необходимый сердцу… Друг. Или все же кто-то больше? Несмотря на почти ледяной дождь опьянение не проходило, а лишь становилось сильней. «Как же я скучал», — сорвалось с губ Незуми. И вдруг Сион повернулся и улыбнулся: его глаза застилали слезы. А, может, это был дождь? Но в любом случае Сион сам шагнул навстречу и обнял. — А я все гадаю: когда же ты вернешься? — с нежностью в голосе прошептал он и потерся носом о мокрую щеку. — Сион… Крыс будто растворился разом в теплоте ясных глаз и, успокаивая дрожь, прошептал: — Пьян, блин. И вымок весь. Прости, что я вот так пришел. — Глупый, — пробормотал он в ответ, открыто глядя в серебристо-серые глаза. Сион приблизился к губам, обжигая кожу дыханием. Сердце колотилось в груди так пылко и громко, что готово было разорваться на части от предвкушения близости. Желание поцеловать мокрого насквозь, пахнущего спиртным и как всегда насмешливо улыбающегося Крыса стало таким сильным, что сдерживаться дальше не имело смысла, ведь Незуми… может исчезнуть в любой момент — растаять, как сон по утру. Как же часто он ему снится… Сион коснулся губ неосознанно, робко, боясь спугнуть. В ответ Крыс так крепко сжал его, что больно стало, и он попытался вырваться, но Крыс не дал: с силой прижал к себе голову, впиваясь в губы жадно и яростно. Скользнул одной рукою под мокрую насквозь рубашку и невольно застыл, моргая. Осознав, что натворил только что, Крыс отшатнулся прочь. — Ты… ты… Поверить не могу! — отвернувшись, попытался успокоить собственную дрожь. — Я, короче, пойду лучше отсюда. Извини. — Нет! — Сион вцепился в руку и, дернув на себя неуспевшего отреагировать Крыса, вернул его в свои объятия: — Кто? — прохрипел. — Кто разрешал тебе уйти?! — Ты спятил что ли? — Может и так, — уткнулся лбом в плечо Крыса. — Не уходи. Пожалуйста… — Я пьян, Сион, и едва владею собой, — устало закрыл глаза и тяжело вздохнул. — Я же не ты. Я же… — Волк в овечьей шкуре? — прервав, усмехнулся он. — Ох, кажется, она называет тебя Демоном? И целуешься ты лучше меня. И страсти в тебе больше. И сильнее. И выше. И опыта больше. Но… все равно… Крыс, — упрямо стиснул его еще крепче. — Не отпущу! — Так не должно быть, — пытаясь вразумить, произнес с тоскою в голосе Незуми. — Посмотри на меня, Сион. И когда тот поднял голову и открыл глаза, Крыс понял, что убеждать бесполезно. — Ладно, — махнул он в сердцах рукой, сдаваясь. — Отпусти. Не уйду, пока не прогонишь. — Не прогоню. Не суть важно, что ты сделаешь! Я ко всему готов, — произнес он твердо и уверенно. Крыс усмехнулся: — Боюсь, к тому, чего я действительно хочу, ты не готов, — отвел глаза и прошел в комнату, обдавая шепотом: — К сексу, например. — Готов, — эхом откликнулся Сион, закрывая дверь за собой и запираясь в маленькой комнатке вдвоем с самым дорогим человеком. — Ты хоть думаешь, что говоришь? — замер он, останавливаясь, опуская руки, сутуля свою идеально ровную спину. — Да не маленький уже — понимаю, — спокойно произнес Сион, закрывая глаза. — Я и раньше был не против. Крыс ошарашенно обернулся: — Ты понимаешь что говоришь? Игнорируя, Сион шагнул к Крысу и, не поднимая глаз, начал расстегивать его мокрую рубашку. — Нужно надеть что-нибудь сухое — простынешь. — Не трогай, — попросил он охрипшим голосом, — пожалуйста. Я сам, — коснулся руки Сиона в попытке уйти от его пальцев, и нежно улыбнулся, продлевая прикосновение дольше необходимого, мимолетного. — Теплые, — зачарованно прошептал. — У тебя такие теплые руки, что убирать не хочется. — Тогда не останавливай. Не убегай. Дай мне переодеть тебя. И согреть, — он улыбнулся и уверенно посмотрел в глаза Крыса. — Или… — чуть прикрыл в смущении веки. — Прям так? Все равно раздеваться. Впечатав Сиона в двери, он сжал пальцами его подбородок и поцеловал. Не торопясь. Нежно. Ласково исследуя языком его рот. Уже не скрывая желания. Наслаждаясь каждой долей секунды, что они вместе, а потом, скинув с плеч Сиона рубашку, подхватил его на руки. И ноги сами понесли его в спальню. «...если хоть на секунду решит, что мне страшно. Уйдет! И уже не вернется никогда», — с такими мыслями Сион открыто и честно смотрел Крысу в глаза, стараясь прижаться сильнее, чтоб не потерять. — Ты такой ледяной, — глухо прошептал он. — Зато ты — горячий, — усмехнулся Крыс. — Горячий настолько, что на двоих хватит. Ведь хватит же? — уложил его на кровать. — Да! — Мое сердце очень громко стучит, — он взял руку Сиона и прижал к своей груди: — Слышишь? Сион кивнул, и он у него спросил: — Что говорит тебе моё сердце? — Что ты не веришь в происходящее. Думаю, сейчас ты считаешь меня своей пьяной фантазией. Но, — склонил голову на бок, — я не иллюзия. — Горячий. Ты такой горячий, — затуманенные глаза Крыса были почти черными, с тонкой серой каймой. — Настоящий, — пальцы Незуми, что прикасались к груди Сиона, мелко дрожали. — Конечно, да. Сион. Сион, — повторял он шепча, как в бреду. — Как же мне тебя не хватает! — Мне тоже, — вторя тихим эхом, отозвался Сион, — не хватает. Я скучаю. Неосознанно они переплелись пальцами.  — Останешься? Ты останешься, Крыс? — беспокойно вглядываясь в лицо напротив, зашептал он. — Пожалуйста. — Не знаю, — выдохнул прямо в губы Крыс, целуя по-прежнему жадно, наконец, распробовав. — Разве мало: сейчас? Возможно, завтра ты даже не вспомнишь ничего. Поэтому: помолчи, — погладил мягкие влажные волосы. — Нет, — зачарованно. — Кричи. Говори сейчас. Потому, что завтра. Потому что потом я тебя не услышу. Лежа на животе, Сион задумчиво провел пальцами по губам Крыса и вздрогнул, потому что не ожидал, что тот мгновенно подскочит — испуганно… Сион склонил на бок голову и с усмешкой спросил: — Что? Забыл, где находишься? — в его взгляде промелькнула едва уловимая грусть. — И о том, что ночью было, ты скорее всего не помнишь, — Сион уткнулся лицом в подушку, сжимая ткань от горечи. — Крыс, скажи что-нибудь. Без ножа меня режешь. Глаза Крыса обрели осмысленное выражение, сглотнув, он закрыл их и успокоился: рядом такое долгожданное тепло, посмотрел на Сиона и, откинув одеяло, увидел его обнаженное тело. Слишком хрупкое для парня, но гораздо крепче, чем раньше. Даже мускулы есть. Крыс усмехнулся: — Да уж, — проведя кончиками пальцев по бледной спине, улыбнулся, — забудешь тут, — склонился и лизнул впадинку между ягодицами. Сион тихонько застонал, откликаясь: тело все еще горело, а от воспоминаний о проведенной ночи только сильнее бросало в жар. Чего они только не делали. Сион смутился: при свете дня стало почему-то стыдно. — Не сейчас, пожалуйста, дай хоть в ванну сходить, — простонал умоляюще он. Крыс же, не слушая, вылизывал сфинктер. Сион стиснул в руках подушку: по телу побежали мурашки, желание тугим узлом нарастало в нем снова, удивляя и ошарашивая пониманием того, что он все еще не насытился; что сам жаждал продолжения, невольно оттопыривая зад и ловя смущающие ласки. Член налился и стал мешать нормально лежать, и тогда Сион простонал: — Крыс, пожалуйста… Но тот его не слышал — просто наслаждался: касался нежной тонкой кожи; ласкал красную полосу, едва касаясь пальцами; целовал, обдавая горячим дыханием; исследовал каждый волосок, каждую клеточку, впитывая и запоминая; чуть дрожа от трепета; убеждаясь в реальности происходящего; проникая в горячее тело пальцами; упиваясь стонами Сиона и желая его до помутнения рассудка. «Не могу остановиться», — под нос пробормотал Крыс, накрывая худое тело своим. Сжав хрупкие бледные плечи, вошел медленно, но настойчиво. — Поцелуй меня, — хрипло попросил он, кусая Сиона за ухо. — Поцелуй же, — нетерпеливо потребовал, сжимая аккуратный подбородок и притягивая. Выскользнув, чтоб только дотянуться, Крыс накрыл ртом опухшие от ночных поцелуев губы и застонал от удовольствия; потом коснулся губами щеки, следом спустился ниже и прикусил бьющуюся жилку на шее; обдавая горячим дыханием плечо, лизнул; и в довершение всего, скатившись с Сиона, лег на спину. — Иди ко мне, — Крыс прошептал это именно так, как может сделать только он: приказывая и прося одновременно, насквозь пронизывая Сиона своим взглядом. Теряясь под шквалом захвативших тело ощущений, тот заполз на Крыса и упал. — Я не могу. Сил нет. Давай сам. Пожалуйста. Обнявшись, они перевернулись. Сион закрыл глаза, приоткрывая губы, и Крыс потерялся: закинул его ноги на плечи и ворвался в дрожащее тело. Горячо. Жестко. Пронзая едва ли не насквозь. Часто. Рвано. Безумно. — Еще, — шептал Сион опухшими от поцелуев губами. «Еще», — вторило его ненасытное тело. И Крыс вторгался, пока не лишился дыхания… Обессиленные, они лежали, держась за руки. Сион смотрел в потолок, довольно улыбаясь. Крыс тяжело дышал, положив свободную руку на глаза. — Мы ведь не пожалеем об этом? — тихо спросил Сион. — Я никогда, а ты? — Крыс молчал. — Спишь? — Я не хочу сейчас думать об этом, — он повернулся к Сиону и сжал его ладонь в своей крепче: — Одно могу сказать точно. Я всегда хотел сделать это с тобой. Поэтому я совершенно точно никогда не пожалею. — Я тебя разочаровал? Крыс недовольно фыркнул: — Да что ты пристал? Спи давай, — замолчал тут же и, отпустив руку Сиона, отвернулся.