unusual game

В тот возрастной период, когда скачут гормоны, не дают успокоиться, хорошо бы иметь того, кто бы попридержал твой зад на месте, можно и в прямом смысле. И, если вовремя такого человека не найти, можно и с катушек, наверное, съехать. Чимин уверен, если бы не Чонгук, его бы точно упекли в больницу. Ещё и неизвестно в какую. Потому что у него гормоны совсем ненормально бушуют. Иногда до того плохо, что нет сил сдерживаться и вот тогда Пак понимает, что только за это готов любить Чона, потому что тот приходит всегда вовремя и всегда знает, что нужно ему, Чимину. А Чонгуку самому плохо. Невыносимо от такого Пака: горячего, стонущего, просящего. Ему нравится в старшем абсолютно всё: пухлые шаловливые пальчики, щёчки, которые можно пощипать, вечно влажные губы, от которых тяжело оторваться и аппетитная задница, что готова всегда и везде. Но окончательно крышу сносит ненасытность Чимина, что любит странности и эксперименты. Вот и в этот раз, придя домой, Чимин не смог отказать себе в удовольствии присоединиться к младшему в душе. Кто ж знал, чем это закончится? От контрастного душа, мокрого и такого сексуального Чона у Пака перед глазами всё плывёт и внутри становится жарко. Он просто набрасывается на младшего, не давая тому осмыслить происходящее. Если бы Чону предложили выбор: покорную грудастую девушку или любящего неизвестность Пака, он бы, не задумываясь, выбрал второго. Потому что Чимина не заменит никто, ни одна женщина, ни одна игрушка. И Чимин это знает и пользуется. Его жутко заводит серьёзный и злой Чонгук. Его горящие глаза, выступающие вены, сканирующий взгляд - всё это будоражит Пака до чёртиков и не хилого такого возбуждения. Поэтому Чону не привыкать быть неожиданно прижатыми к стене или проснуться от умелых губ Чимина, что любят не только получать, но и дарить удовольствие. А сейчас, не ожидавший подобного Чонгук немного стормозил, но быстро пришёл в норму - наученный. И в следующий момент Пак уже сидит на стиральной машинке, а Чон стоит между его раздвинутых ног и надрачивает, не отрываясь от обветренных, но мягких губ. Плавные движения рукой переходят в более грубые и рваные, а поцелуй - в истерзание любимых губ. От такого контраста Пака хватает ненадолго и, ещё пару раз толкнувшись в гуковский кулак, он с протяжным стоном и выгнутой спиной кончает, марая длинные, умелые пальцы Чона. Но расслабиться ему не дают. Когда сквозь прикрытые веки Пак, наблюдая за Чонгуком, видит, как тот с удовольствием слизывает со своих пальцев частичку Мина, ему вновь становится душно и тяжело дышать. Такого Чонгука старший любит больше всего. – Я голодный, накормишь меня? - выпуская изо рта последний палец, Чонгук смотрит на старшего пронзительным взглядом. – Мхм... даа.. - выдыхает Чимин, наконец, расслабляя напряжённые колени. – Но ты всё ещё наказан, поэтому.. - подхватив Пака под бёдра и заставив того обвить его шею и торс, он несёт старшего в комнату, попутно дразня сжимающуюся дырочку то проникая в неё пальцем, то водя вокруг. Его вновь завёл лишь голос Чимина: его стоны и хрипы, что он посылал куда-то в область шеи младшего, прикусывая и тут же её зализывая. Всё-таки дойдя до комнаты, Чон опустил Чимина на пол, а сам отошёл к кровати, вытаскивая из-под неё немаленькую коробку. – Ты же хочешь этого? - сверкая глазами и ухмыляясь, спрашивает Чонгук. – Что? Аахх..нет, - чувствуя приятную дрожь по телу, Пак облизывает пересохшие губы и облокачивается о стену. – В прошлый раз тебе понравилось, - подходит к нему младший, за подбородок отворачивая лицо Мина и открывая для себя полный доступ к шее. – Ты уже представляешь это и заводишься, - проведя языком от ушка до плеча, шепчет Гук, видя наливающийся член старшего. – О, боже.. да.. - прикрывает глаза и закусывает губу Пак. – Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, - двигая старшего к столу, ухмыляется Чон. – Повернись и обопрись, - мажет губами по чиминовской скуле и отпускает его, разворачивая. – Говоришь одно, а вот тело просит совершенно другого, нехорошо обманывать, - видя сжимающееся колечко мышц, хмыкает младший. – Ты знаешь, что делать, - протягивает Паку продолговатый силиконовый предмет. Открывая верхний ящик стола и вытаскивая оттуда тюбик лубриканта, Чонгук краем глаза следит за старшим, как тот, облизав губы, обхватил ими кончик фалоимитатора, постепенно беря глубже. Чону жарко от такой картины и он тяжело сглатывая вдруг накопившуюся слюну, торопится снова встать за спину парня, – В следующий раз я тебя свяжу. Когда холодная субстанция касается сжатой дырочки, Чимин от неприятных ощущений мычит и сжимается, а Чонгук, звонко хлопнув по заднице Пака, нагибает его, заставляя опереться одной рукой о стол. А сам, выдавив ещё немного смазки, начинает разрабатывать старшего сразу с двух пальцев. Когда в Пака входят уже четыре, Чон ещё раз звонко шлёпнув, забирает у Чимина влажный от слюны искусственный член и медленно вводит его в выгибающегося Мина. – Вот теперь ты готов и должен накормить меня, - сжав аппетитные половинки своего парня, облизывается Чонгук. – Ааах.. ну ты и извращенец, - лепечет Пак, снова облизывая губы. – Заслужил. А теперь, накорми меня, наконец, - в шутку озлобленно говорит Чон, подталкивая старшего к двери. – Но как... футболка..нужна.. мне, - растерянно смотрит на него Пак, утопая в чёрных глазах. – Не замёрзнешь. Иди давай, - сверкнув глазами, Чонгук указывает на дверь. – А мне нравится вид сзади, надо почаще такое практиковать, - улыбается Чонгук, смотря на потуги старшего сосредоточиться на готовке с работающим дилдо внутри. – Я не могу так больше, - отставляет в сторону едва не подгоревший омлет, хнычет Пак, заводя руку назад и двигая предметом внутри. – Чонгуки... пожалуйста.. – Иди ко мне, - встаёт и идёт в сторону двери Чон, следя за поднимающимся и дрожащим Чимином. – В комнате или на диване? - разворачиваясь к Мину, интересуется брюнет. – Здесь, - выдыхает Пак, из последних сил делая рывок и припечатывая младшего к стене. Здесь, так здесь. Чонгуку нет разницы где и как брать Чимина. Он готов всегда и везде. Поэтому, меняя позу, прижатым к стенке оказывается Чимин. Младший подхватывает того под бёдра, заставляя обвить себя ногами, и ухватывается за торчащий предмет, не отказывая себе в удовольствии оттрахать Пака ещё и им. – Мне уже больно, не могу больше, - всхлипывает Чимин, ластясь к Чонгуку и зарываясь пальцами в его мягких волосах. – Пожалуйста, Чонгуки.. Поиграли и хватит. Мучить сладкого Чимина нет ни сил, ни желания. Потому что член давно уже стоит, и сердце давно уже не на месте. Рывком опустошая старшего, он так же резко его заполняет, но уже собой, чувствуя болезненный укус в плечо и громкий всхлип вперемешку со стоном. Чонгуку нравится погрубей и пожёстче, но Чимин нравится ему больше, поэтому сейчас он нежен, он любит, а не трахает, и от этого у Чимина крышу сносит и мозги тают. Он царапает плечи младшего, поджимая пальцы на ногах, и вылизывает шею Чона, чувствуя его сбившееся, тяжёлое дыхание. А как по-другому? Когда тебя обнимает Пак Чимин, скулит и царапается, не просто крыша едет, а ты едешь. Куда-то в другую вселенную, где только ты и он. Больше никак. Чонгук слишком привязался к старшему, чтобы отпускать его, а Чимин слишком любит младшего, чтобы отвергать его. – Я... ах.. люблю тебя, - выдыхает Пак, но не слыша ничего в ответ, почти готов расплакаться, но отдёргивает себя, потому что даже, если не взаимно, он по-другому не сможет. Он не видит себя без Чонгука и надеется, что тот чувствует тоже самое, но молчание заставляет сомневаться. – Такое говорят не во время секса, но зная тебя и твою привычку много думать, я скажу сейчас и повторю потом. Я люблю тебя, - прерывисто дыша и толкаясь в старшего, шепчет Чон, оглаживая мягкость на боках, от которой Пак так и не смог избавиться, даже после похудения. Но Чонгуку это чертовски нравится. Он любит в старшем абсолютно всё: и вроде бы просматривающийся пресс, и маленькие складки на бочках, и пухленькие пальцы на руках и ногах. Но больше всего он млеет от голоса и стонов Чимина, что тот дарит только ему, и узости, что может почувствовать только он. В принципе, большего для счастья и не надо. Они забывают обо всём, когда Чонгук, не выходя, кончает в Пака. Обоим нравится этот жар и наполненность, что кажется такой правильной и нужной, что и говорить о другом бессмысленно. Да и Чимину нравится чувствовать в себе частичку Чонгука. Это так развратно и желанно, что заводит только с одной мысли. Поэтому, он нередко ходит так по улице или по учебному заведению после случайной страстной вспышки с младшим. А кто ж виноват, что тот заводится с пол оборота, стоит Паку лишь губы облизать и верхнюю пуговицу из-за жары расстегнуть? Но Пак не противится и нередко делает это специально, потому что экстремальный секс - лучший секс, но иногда хочется и нежности, о чём не забывают ни Чимин, ни Чонгук, даря и получая её друг от друга. Потому что любовь требует радостей и приятностей не только для себя, но и для любимого, а остальное уж, как пойдёт.