Очень хочешь меня разлюбить

В доме стоит необыкновенная, почти что осязаемая тишина. Я стою посреди кухни с бутылкой бренди в руке. Ветер из распахнутого окна гуляет по моим голым плечам и щекочет шею, кожа непроизвольно покрывается мурашками. Пол усыпан осколками битой посуды, а из-под стола на меня большими грустными глазами смотрит русалка с отломанным хвостом, прежде украшавшая ее любимую вазу. На секунду мне кажется, будто этим немым укором она хочет сказать, что вместе с этой вазой я разбил и наше счастье. Лестница скрипит под моими шагами и тускло блестит от полироля. Резные львы с перил утратили свою былую грозность и, казалось, притихли вместе с домом. Ты сидела, прислонившись спиной к дверному косяку. С рук капала вода, а лицо было мокрым от слез. Пшеничные волосы светились в лучах раннего утреннего солнца, становясь еще светлее. Ты была прекрасна даже сейчас: невыспавшаяся, растрепанная и совершенно разбитая. Твои темные миндалевые глаза смотрели на меня с укором и тихо молили уйти. А я сполз по противоположной стене, продолжая смотреть в твой злато-карий омут. Мы молчали долго, и тишина, как вязкий, густой мед, покрывала дом и нас вместе с ним. Ранние утренние сумерки отступили, переходя в прекрасное утро. Я бы носил тебя сейчас на руках, если бы только ты любила меня, как прежде. — Уходи, — твой голос дрожит, непривычно низкий и охрипший от плача. Лицо ты спрятала в ладонях, и я отчетливо понял, что ты не можешь видеть меня больше. А я сидел напротив, не в силах пошевелиться, и слушал, как ты плачешь и исступленно шепчешь с тишину, что очень хочешь меня разлюбить.