Она даже не подозревает...

Она приходит с работы немного позднее обычного, видимо, опять пробки. Я слышу, как шлепается на пол ее рюкзак, вжикает молния куртки, слышу два негромких хлопка — она привычно отпинывает кроссовки в угол. — Чайник горячий! — кричу я, не отрываясь от монитора. Я работаю на дому, да, но по времени выходит даже дольше, чем у нее. На носу дедлайн, сроки поставили нереальные, и я начинаю всерьез опасаться, не придется ли работать по ночам. Она входит в комнату, привычно ставит передо мной чашку чая, уносит батарею пустых, скопившихся за день. — Спасибо! — я с трудом подпускаю в голос нотку бодрости. Нам сейчас приходится нелегко, так что главное — не ныть. Раз начнешь — конца этому не будет, и мы изо всех сил делаем вид, что все в порядке. Ничего, дотянуть до сдачи проекта, и жизнь сразу станет легче… Я, наконец, набиваю последние строчки на сегодня и почти бессознательно потираю зудящие подушечки пальцев. Отбить пальцы об клавиатуру — это, конечно, сильно постараться надо… Но у меня это получается с удручающей регулярностью. Я откидываюсь на спинку стула и блаженно прикрываю глаза. Все… Остаток вечера (довольно жалкий остаток, но чем богаты…) принадлежит только мне. — Слушай, я, кажется, совсем плечи убила этим рюкзаком, ты не разомнешь? — раздается ее виноватый голос прямо у меня над ухом. — А я кексик поставила печься… Мои губы складываются в кривоватую улыбку. Да, у меня совершенно нет сил и да, я обожаю ее кексы… Вроде бы все честно. Но в этом уравнении есть одна неизвестная, о которой она не знает. Я не могу отказать ей в этой просьбе. Это просто выше моих сил. — Ладно, разомну. Ложись давай. — Ура-а! — она вмиг стряхивает с себя футболку, не замечая, как я на мгновение, не справившись с собой, страдальчески заламываю бровь при виде ее спины. Ее плеч. Ее живота, мелькнувшего на мгновение перед тем, как она с размаху плюхается на кровать, предвкушая близкое удовольствие. Иногда меня просто поражает ее беспечность. Или наивность. С другой стороны, мне же это на руку. Иначе она вряд ли позволила бы мне к себе прикоснуться. Я с нарочитой небрежностью сажусь сверху на ее ноги, закусываю губу, давя стон. Какая же у нее талия… Какая спина… Просто нет сил… Я с силой сжимаю и разжимаю пальцы, давя дрожь в руках. Если что, сошлюсь на усталость, как всегда… Но все-таки нехорошо, что они так трясутся. Мягкими легкими движениями провожу по плечам, по лопаткам. Сначала — разогреть мышцы. Ты и в самом деле сильно устаешь с этим рюкзаком. Ты сильная и спортивная, но рюкзак у тебя паршивый, мышцы забиваются. К тому же ты стесняешься пользоваться нагрудным ремнем, он слишком очерчивает твои формы… Там в самом деле есть, на что посмотреть. Пробегаю по плечам ребрами ладоней, разбивая накопившуюся за день усталость. Это не так просто, на моем лбу выступают капельки пота, я начинаю задыхаться… но дело не только в усталости. Усталость тут вообще почти ни при чем. — Шею тоже? — Да, пожалуйста… — шутливо-моляще просишь ты. Я на мгновение зажмуриваюсь. Лучше б ты так не шутила… Откидываю волосы с шеи, пальцы привычно принимаются за дело, но я уже едва осознаю, что делаю. Перед моими глазами мелькают совсем другие картинки. И в этих видениях к шее прикасаются не пальцы, а губы… Губы мнут тонкую кожу, впиваются до боли, до красных пятен… Губы, а не пальцы, очерчивают и ласкают каждый позвонок… Пальцам найдется занятие в другом месте, ладони скользнут вперед, забирая в теплые чашечки мягкую грудь, а потом они спустятся ниже, ниже, ниже… — Может, я лямки спущу? — твой голос вырывает меня из забытья. — Тебе же мешают? — А? Что? — я с трудом соображаю, на каком я свете, перед глазами все плывет. — Да нет, не нужно… Я уже все… — Да? Жа-алко… — она так тянет «а», что в моих ушах это звучит почти стоном. Стоном страсти и просьбы… Но только в моих ушах. Она уже натягивает футболку и принюхивается к запахам, доносящимся из кухни. — А там, кажется, испеклось уже! Сейчас проверю, если готов, принесу тебе кусочек. А то мне стыдно даже, на тебя и так смотреть грустно в последнее время с твоим проектом, а тут еще я со своими плечами… Она упархивает на кухню, я смотрю ей вслед. Ничего. Мне это почти в радость. Почти… Если бы не было так больно знать, что ты никогда мне не ответишь.