Боги

Я — создатель всего что ты видишь вокруг, А ты, моя радость, ты — матерь богов.

Когда Йоджи открыл глаза, вокруг не было ничего. Он без труда протянул вперед руку и удостоверился, что она есть. Его жест не вызвал даже малейшего колебания воздуха - воздуха вокруг тоже не было, и он мельком удивился, как же он ещё жив, если здесь нечем дышать. А потом мир начал проступать сквозь абсолютную пустоту, обрушился многообразием шелестов, шепотов и стуков, красок и запахов, закрутил так, что дыхание перехватило. Летняя ночь посреди благоухающего цветами поля. Огромная луна. Огромные яркие звезды. Йоджи лежал на мягкой траве, жужжащей и движущейся сотнями обитающих в ней насекомых, каждое из которых он слышал невероятно отчетливо, и не понимал решительно ничего. К тому же, он не был уверен, стоит ли пытаться что-то понять. Может ли быть хорошо тому, кому пару минут назад не могло быть как-либо вообще? Имеют ли вес минуты в мире, где каждая из секунд равняется вечности? Когда его руку накрыла чужая ладонь, он уже не умел удивляться. Тецуо улыбался, лежа рядом, легко, едва заметно, но так искренне, что пришлось вспомнить, как улыбаться в ответ. Он не задал ни одного вопроса, пока они лежали в объятьях друг друга на мягкой траве. Не проронил ни слова, пока они шли, взявшись за руки, по миру, где кроме них двоих не было ни одного человека. Тецуо тоже молчал, не мешая ему вспоминать, как всё было - всё, с самого начала времен до последней человеческой жизни. Тела или имена не имели значения. Ничто не имело значения, пока их руки были сцеплены - здесь, или в новом созданном ими мире, или в пустоте, не имеющей конца, где действительно существуют лишь они. Только память мальчика Йоджи была слишком свежей, и когда они, наконец, остановились, именно Сакияма доверительно спросил человека, которого он любил: - Так значит, мы с тобой... боги? И он был уверен, что именно Тецуо в этот момент спокойно, как и всегда до этого, кивнул ему головой.