Мне кажется?

Мне кажется, я медленно умираю. Это довольно иронично, учитывая тот факт, что я и так мертва. Интересно, будет ли тот самый Страшный Суд? Не терпится узнать, за какие грехи отправляют в такой ад. Безумцы, что везде носятся с Библией, боятся языков пламени и вечной боли обгорающих душ. Глупцы. Ад гораздо ближе, чем вам кажется. Гораздо холоднее. Гораздо больнее. Наверное, мне стоило попытаться быть, как все. Мысль, что же со мной не так, рефреном прошла через недолгую жизнь и осталась отголоском в вечной смерти. А я ведь довольно симпатична. Пожалуй, юбку покороче да стрелки поярче, и готово - звезда старшей школы, не меньше. Куча подружек, глянцевые журналы и вечные завывания "О детка, останься со мной, я хочу тебя" из плеера. Да, жилось бы тошновато, но зато и парни были бы под стать. Я бы разбивала сердца, и никто не посмел бы дотронуться до моего. Паршивая картинка, но кто знает. Потом, со временем прошёл бы подростковый бум, дальше универ, семья... Счастливая семья, дети. Я бы хотела быть прекрасной мамой. И бабушкой. И умереть в кругу семьи, в любви. Мне кажется, я медленно умираю. Как-то я услышала в классе обсуждения какого-то героя сериала, который по сценарию резал руки. Эти идиотки высказывали предположения о том, насколько сильно он хочет обратить на себя внимание. Тогда я засмеялась в голос. Селфхарм, как способ обратить внимание, - смешно. Когда я бралась за лезвия, единственное, чего мне хотелось, - так это заглушить бушующие чувства. Теперь я не могу назвать их болью, хотя в те моменты именно это слово и было оправданием. Каждое лезвие, чуть надрезающее кожу, завораживало. Как под гипнозом, я наблюдала за струйками крови. Если порезать неглубоко, то поначалу кажется, что ничего не произошло. Проходит секунд 5, и постепенно, по капле, появляется красная жидкость. И снова чувство, что всё хорошо - это просто царапина. Ещё секунд через 10 кровь идёт струйками, не думая останавливаться. Это довольно странный процесс. Но самое приятное - послевкусие. Ещё пару дней я чувствовала порезы, и этот дискомфорт помогал мне забыть о реальности. Он занимал всё сознание. И сигареты. Пожалуй, они просто помогали чувствовать. Чувствовать себя и осознавать свою принадлежность к миру. Опускали на землю или наоборот возносили в небо? Не знаю. Я не задумывалась раньше. А теперь не могу проверить. Как странно, что я не чувствую эффекта от курения, но человеческие слабости остались со мной навеки. Мне кажется, я медленно умираю. Наверное, мне не стоило открываться кому-либо. И почему меня привлекала тьма? И почему из всего мира я выбрала Тейта? Закрытой, мне не было плохо, нет. Я научилась справляться со всем. И так бы продолжалось, если бы в мою душу не вползла змея. Люди такие странные. Мы можем годами прятать всё в себе, но готовы отдаться полностью другому, раскрыть всего себя, стоит нашему сердцу сказать что-то вроде "мне он нравится". Почему я позволила это? Наивность, радость от того, что кто-то мной заинтересовался, или глупость? Мне стоит быть ему благодарной за скрашенные последние деньки, сказала Хейден. Но стоили эти дни счастья той боли, что словно кислота, разъедает меня изнутри? Каждый эпизод прошлого в этом доме, будто тысячи ножей в настоящем. Все в доме говорят о том, что я должна простить. Каждый пытается дать совет, как лучше это сделать. На самом деле, я простила. Уже давно. Но я не могу забыть. Каждый чёртов день в моей голове всплывают картинки о том, что произошло. Все эти милые вещи, влюблённость, рвение идти против всего мира, лишь бы на его стороне. А потом... А потом изнасилование мамы, моей милой мамы. Оно было "до", конечно, но меняет ли это суть? Это не предательство, не ложь. Это даже не поддаётся объяснению. Нет слова в нашем языке для обозначения того, что произошло. Вив рада, что навсегда рядом с семьёй. Но её убил тот, кого я любила. И это всё перечёркивает. Лучше бы у меня был стокгольмский синдром. Тогда бы я чувствовала любовь. А сейчас меня разрывает изнутри. Такое чувство, что меня пытают. Мне кажется, я медленно умираю. Мне кажется?