Вот новый поворот, И мотор ревёт, Что он нам несёт – Пропасть или взлёт, Омут или брод. И не разберёшь, Пока не повернёшь За поворот.
"Поворот" (с) "Машина времени"
Через приоткрытую створку окна в укутанную темнотой маленькую гостиную проникал легкий, по-весеннему теплый ветер. Он раскачивал старенькую занавеску, мягко касался лица, шевелил разметавшиеся по подушке волосы. Рафаэль лежал, раскинувшись на чужом диване, и, расслабленно свесив к полу руку, задумчиво перебирал пальцами, словно пытаясь то ли поймать, то ли погладить долетающие до него воздушные струи. Лениво скользя взглядом, Раф рассматривал комнату, в которой его поселили. Обычно обстановка многое могла рассказать ему о владельце – больше, чем сам хозяин, больше, чем слова окружающих. Рафаэль с филигранной, мистической точностью выхватывал именно те детали, которые были важны, и не имело значения, была ли это захламленная наркоманская халупа, стилизованная под средневековый бордель спальня мажорика или аскетичная келья сисадмина. Раф разглядывал комнату – сначала лениво, потом со все возрастающим любопытством, потом – с недоумением и разочарованием. Ничего. Ни плакатов, ни грамот, ни кубков, ни спортивной атрибутики. За кого он болеет? Где учился? Чем занимается сейчас? Не валялось даже пачки сигарет, марка которых уже многое могла бы рассказать о хозяине. Такая – лишенная индивидуальности – квартира должна была бы казаться безликой и безжизненной, но не казалась. Было ощущение, что Лео – точно такой же временный постоялец в этом доме, как и сам Рафаэль. И это странно: ведь парни говорили ему, что их старший приятель живет здесь уже как минимум не первый год. Кем нужно быть, чтобы к предоставленному в свое полное распоряжение жилью относиться так… бережно… невесомо? Где-то в углу надрывно стрекотал сверчок. Не то, чтобы Раф испытывал к этим скрипучим тварям какой-то особый душевный трепет, но стрекот навевал воспоминания о фермерском детстве, в котором Рафаэль с удовольствием удил на них рыбу. Откуда этот сверчок, кстати, вообще здесь взялся, в городской квартире? Впрочем, только в таком жилище он и мог бы, наверное, поселиться – старомодном, аккуратном, как и сам его хозяин. Хозяин… Странный он, все-таки, тип, этот Лео. Поначалу Раф принял его за обычного благополучного задрота – пусть и не из мажоров, но и явно не Рафова поля ягоду. Признаться, еще до знакомства Рафаэль его терпеть не мог, превентивно, слишком уж раздражали вечные дифирамбы мелких: «А Лео то… А Лео это… Надо у Лео спросить…» Рафу стыдно было признаться даже самому себе, но он… ревновал. Появившись в жизни младших всего лишь год назад, Леонардо умудрился практически полностью завладеть их волей и разумом. Отныне ни один вопрос не решался без совета старшего товарища, ни одно событие не обходилось без его непосредственного или виртуального участия. В то время как сам Рафаэль – Рафаэль, который мелких ушлепков буквально с пеленок знал! – будто бы задвинулся на скамейку запасных. В общем, Раф не особенно горел желанием встретиться наконец с этим похитителем неокрепших юных умов. И в то же время, наоборот, сгорал от любопытства и нетерпения, желая разобраться в этом человеке, скажем так, очно. Реальность же оказалась куда более приятной, чем он ожидал. Этот парень хоть и был до зубовного скрежета унылым и правильным, но что-то все же привлекло в нем Рафаэля. Что-то неуловимое и… нездешнее. Таких он еще не встречал. Казалось, будто в тщедушном теле заперли дух великана или какого-нибудь древнего героя (Раф не особенно был силен в героях, ограничивая свой короткий почетный список Пеле да Мухаммедом Али, но допускал, что те древние парни тоже были крутыми ребятами). Впрочем, сказать, что его новый приятель выглядел совсем уж жалко, было бы несправедливо. Наверное, такое впечатление производило сочетание болезненно-бледной рожи с невысоким ростом и относительной хрупкостью фигуры. Ну да, на фоне Рафа хрупкими казались почти все окружающие, что поделаешь, но он же в этом не виноват! Так или иначе, планируя вывести этого парня на чистую воду, поставить на место, Рафаэль в итоге совершенно неожиданно для себя залип на него точно так же, как до этого и мелкие. При этом он отчетливо видел, что Леонардо не делал ни малейших попыток кого-либо к себе привязать, наоборот, казалось бы, вежливо сторонился. Подчеркнутая дистанция, которую всегда держал хозяин дома, и то, как он дергался от любого, даже случайного, прикосновения, пробуждали в Рафаэле огонек азарта. Так гончая, почуяв в воздухе даже легкий след запаха добычи, подбирается, готовясь рвануться вперед. Неожиданное ночное откровение послужило для Рафа своеобразным зеленым стартовым флажком, побуждающим к действию, посылающим к победе. В том, что Рафаэль победит, парень не сомневался – он побеждал всегда. Раф усмехнулся, вспоминая реакцию Лео на их недавний разговор. Ей-богу, будто щенка бездомного за ухом почесал! ТАК на циничного и языкастого Рафа еще никто никогда не смотрел. А еще ему было приятно, что настолько близко Леонардо к себе никого, судя по всему, до сих пор не подпускал. Рафаэлю даже стало немного неловко, будто ему выдали кредит, за который потом не удастся расплатиться. Он фыркнул, перекатился на бок и, устроив голову на сгибе локтя, попытался приманить к себе сон, наблюдая за танцем занавески по лунной дорожке. Так странно… Обычно Рафу требовалось не больше пары минут, чтобы погрузиться в здоровый, спокойный сон без сновидений. Сейчас же он уже битых два часа никак не мог отключиться. Перемены, которые вызывал в нем новый знакомый, раздражали (Раф терпеть не мог, когда что-то происходило помимо его воли), но в тоже время рождали и радостное предвкушение – он любил перемены, а интуиция подсказывала, что это знакомство явно будет нескучным. Определенно, с Леонардо необходимо продолжить общение. Только с утра нужно будет все-таки сделать один звонок – хоть и неохота, но совесть обязывает.