Они хотят, чтобы я кричала.

Холодный ночной ветер порывами врывается в распахнутое зарешеченное окно, окропляя пол тесной комнаты крупными каплями дождя. Снаружи доносится скрип ветвей, старые мертвые деревья тянут свои страшные когти сквозь прутья, стараясь достать ее, вытащить из комнаты и отдать ИМ. Никто не понимает, что Лидии уже не спастись. Никто не верит, что Лидия видит ИХ. Это безумие, и прятаться в четырех стенах все равно бессмысленно. Совсем не важно, чем защищен дом или какая-либо определенная комната. Ей не убежать от НИХ. Никогда. У Лидии есть два выхода: умереть или же сойти с ума. Раньше она не задумывалась, как страшно иметь память, возможность раз за разом мысленно прокручивать свою жизнь. Раньше она не боялась видеть сны, а теперь боится сомкнуть глаза, ведь чаще всего ОНИ находят ее именно там, неминуемо превращая ее грезы в кошмары, наполненные болью. Лидию пугает не их приход. До дрожи в руках пугает ожидание: холодный пот, ледяные мурашки по спине, ватные ноги и этот чертов нарастающий шепот в голове, постепенно переходящий в крик. Ее крик. В оконных рамах давно не было стекол, но никто так и не осмелился войти в ее комнату и починить их. Крик искорежил массивную железную дверь, разорвал ремни на руках и ногах, заставлял кровь хлынуть из ушей и глаз. Ее боялись. К ней давно не входили и давно не делали уколов, а кормили через маленькое окошечко в той самой двери, просто забрасывали поднос с едой, пока она не возвращала его обратно… Все, что делает Лидия — медленно раскачивается на постели, смотря мертвым взглядом в пол. Она слышит тихий скрип двери, такой непривычный и желанный; она видит высокую фигуру и впервые не кричит от страха; она не узнает его, но пытается улыбнуться. — Эй, Лидс, — шепчет Тайлер, медленно опускаясь рядом с ней на ржавую кровать. — Прости, что так долго не приходил… Она изучающе смотрит на его лицо, покрытое мелкими шрамами, словно от порезов разбитого стекла. Заглядывает в темные глаза, пытается понять, кто он и чего хочет. — Ты меня заберешь? — вполне спокойно спрашивает она, сжимая его ладони. — Со мной все хорошо.Они больше не приходят. Они ушли. Ты меня заберешь? Тайлер виновато опускает глаза. В прошлый раз, неделю назад, она помнила кто он и что произошло. В прошлый раз она истошно кричала и билась в конвульсиях, стоило Тайлеру открыть дверь ее палаты. А теперь не помнит, кто перед ней сидит; не помнит, что две недели назад умерли все ее друзья; не помнит, что голоса в голове заставили ее сделать это. Лидия не понимает, что из дома Эйкена ей не выйти… — Я… Лидия, — Тайлер осторожно проводит кончиками пальцев по ее щеке, — Я хотел, чтобы ты знала… я похоронил их…всех. — Что? О чем ты? — девушка непонимающе смотрит поверх его плеча, куда-то вглубь комнаты, и Тай чувствует, как ее начинает трясти. — Ты видишь их? Подожди, они сейчас придут. С ними все хорошо! Тьма, видимая только Лидии, начинает медленно сгущатся в углах комнаты, клубясь и растекаясь по мокрому полу, подползая ближе и ближе. Неясный шепот постепенно превращается в настойчивые голоса, ясно ей различимые: Эллисон, Скотт, Стайлз, Кира, Малия и Лиам. Она впервые понимает их, она любит их, она не может отказать им в такой невинной просьбе. — Ты слышишь их, Тайлер? — счастливо улыбается Лидия, вцепившись мертвой хваткой в руки парня. — Ведь это так просто, правда? Сделать то, о чем они просят? Безумие в ее глазах заставляет Локвуда очнуться. Это уже не та Лидия, в которую он был влюблен. От той пусть и капризной, но жизнерадостной девушки осталась только оболочка, одержимая чем-то неизведанным и жутким. И то, что она таки назвала его по имени, не значит, что ей стало лучше. Тай судорожно пытается освободиться, но хватка тонких пальцев оказывается настолько сильна, что трещат кости. Лидия не перестает улыбаться, а затем неожиданно заливается звонким смехом, продолжая выкручивать его руки. Тайлер рычит от боли, но даже силы оборотня не достаточно, чтобы побороть ЭТО, сидящее внутри нее. Лидс резко поворачивает голову и, смотря в глаза Локвуда, счастливо возвещает: — Они просто хотят, чтобы я кричала!