***
День, на удивление, прошел без приключений. На нас никто не напал, ни в кого чудища не вселились, ни день, а сказка. Может, у нас получится отдохнуть, как нормальным подросткам? Ладно, что уж об этом думать? Собравшись, все мы загрузились в машину и поехали к Скотту домой. Вошли мы нескоро, потому что долго таскали ящики с алкоголем. Напились мы быстро, так как закуски было мало, а спиртного много. И понесло всю нашу пьяную братию на подвиги, хорошо, что оборотни не восприимчивы к высокоградусным напиткам, и удержали нас дома, предложив поиграть сначала в карты, а потом в бутылочку на желания, так как оказалось, что карты мы благополучно забыли. Дереку, как предложившему, пришлось крутить первому. Его задание оригинальностью не отличалось: он заставил Скотта, на которого указала бутылка из-под колы, прокукарекать, стоя на столе. — Скучные у тебя задания, Дерек, — протянул Скотт. — Сам-то лучше придумать сможешь? — Сейчас увидишь. Так, значит, Стайлз, — сказал он, посмотрев на направление бутылочки. Что-то не нравится мне его взгляд, точно какую-нибудь пакость сделает. — Ты должен пригласить Лидию на танец. Я вас даже музыкой обеспечу. И этот черт быстренько пошел к окну, на котором стоял ноутбук. Через пару мгновений зазвучала мелодия для вальса. На лице моей подруги проступил ужас, ведь ни я, ни она не умеем танцевать. Я подмигнул ей, пригласил на танец и повел, вальсируя по комнате, при этом сшибая все хрупкие предметы вокруг. Народ уже катался по полу от смеха, смотря, как Скотт бегает за нами, пытаясь спасти все падающие предметы. Как только песня закончилась, мы сели, и я крутанул бутылку, которая указала на Элиссон. Поскольку был пьян, то решил, что тоже могу творить всякую неведомую хуйню. — Элиссон, — протянул я, кинув взгляд на Лейхи, зная о том, что она к нему неравнодушна, — ты должна сесть Айзеку на шею и сказать: «Стану твоей женой, все время так сидеть буду». — Нет, — кокетливо засмеялась Элиссон, — я не буду этого делать. Она продолжала хохотать и отказываться, но после убеждений Лидии, что в этом ничего такого нет, и это просто желание, девушка все же подошла к Айзеку. Он был не слишком доволен, кричал, что она ему шею сломает. Я бы поверил в его возмущение, но у него была слишком довольная улыбка, когда Арджент все-таки выполнила задание. Она же и крутила бутылку следующей. Ей выпала Лидия, но поскольку они хорошие подруги, то не стала загадывать зазорное желание. — Ну, Элиссон, будь интересней, — ныла рыжая, — хочешь, могу свой голый зад высунуть в окно? Вся наша компания думала, что Мартин шутит, но когда та стала снимать штаны и подходить к окну, мы выпали и попытались отговорить ее, но не вышло, зато прохожие порадовались. После того как Лидия перестала воодушевлять всех своим прекрасным видом, она покрутила бутылочку. Все замерли в ожидании, и вот судьба указала на Дерека. В желании девушка отличилась, загадав ему перекинуться в оборотня и помяукать как кошечка. Хейл пытался отказаться под предлогом, что он взрослый и здравомыслящий вервольф, но Мартин пригрозила ему, что пойдет голой по улице с криком: «Я банши!» Тот с грустью посмотрел на меня, но мне самому хотелось это увидеть, поэтому я сделал вид, что слепой. Дерек, пробубнив, что мы все идиоты, частично превратился и помяукал. Кора, которой он загадывал желание, была им недовольна, потому что задание ей попалось довольно неинтересное. — Да ну тебя, братик. Хм, Айзек. Так, надо разбавить скуку от прошлого желания, поэтому иди и облапай Скотта. Лица этих двоих выражали всю боль этого мира, но Лейхи, потянувшись, все же чуть-чуть поприставал к Макколу, под улюлюканье дам и наши хлопки. Айзек, после своего фееричного выступления, решил разбавить экстравагантные задания обыкновенным поцелуем. Так мы веселились до середины ночи. Алкоголь тек рекой, желания отличались то особой изощренностью, то типичной банальностью. Одно из них заключалось в том, чтобы мы с Макколом сделали кувырок, взявшись за руки. Я попытался встать, но из-за большой дозы спиртного в крови чуть не упал. — У, дружище, тебе уже хватит, — протянул Скотт, смотря на мои жалкие попытки. — Возможно, — слегка заплетающимся языком сказал я. Скотт тяжело вздохнул, взвалил меня на плечо и, сказав, что скоро вернется, потащил меня к машине. Пока мы не подъехали к дому, я вел себя более или менее адекватно, но рядом с жилищем… Даже вспомнить стыдно, что я нес: — Эй, чувак, хорош меня с Лидией сводить. Я ее больше не люблю, а люблю Джона, ну, отца своего. — Воу, Стайлз, ты, кажется, совсем допился. — Я серьезно! — Ага, очень верю. О, вот мы и приехали. Иди к своему, герой-любовник, — с иронией проговорил Скотт и, проследив за тем, как я вошел в дом, оставив машину на парковке, побежал обратно. Внутри темно, оно и не удивительно, ведь уже глубокая ночь. Случайно снеся вешалку, наделал много шума, понадеялся, что не разбудил отца, но, видимо, не судьба. — Молодой человек, почему ты приперся домой посреди ночи, к тому же, пьяный в драбадан? — Чего? — переспросил, не разобрав слова отца из-за пьяного угара. — Почему ты бухой? — уже более раздраженно повторил папа, повысив голос. — Пожалуйста, тише, — промямлил я еле слышно, что сам не понял, что сказал. — Стайлз! — рявкнул отец. Обидно. Дальше его тираду уже не слушал, а только смотрел на его губы, из которых вылетали звуки, отдающиеся набатом в моей голове. Я думал о том, каким образом заткнуть его, вспомнилось мне два способа: ударить или поцеловать. Бить жалко, так что остается только один вариант, к тому же, мне давно хотелось это сделать. Я стал медленно наклоняться к отцу, но тот этого не заметил. Только тогда, когда я был в нескольких сантиметрах, он заметил мои действия. — Что ты?.. Но мне уже было абсолютно все равно на его возражения, поэтому, наклонившись, поцеловал. Сначала это было обыкновенное и невинное касание губ, но когда я не почувствовал сопротивления, то стал гораздо настойчивее. Видимо, после этого отец пришел в себя и оттолкнул меня. — Что ты творишь?! — воскликнул он, отшатнувшись от меня. — Тебе же понравилось! Так почему ты не стал продолжать? — Стайлз, ты хоть осознаешь, что творишь, или совсем мозги пропил? Иди, проспись. — Ну уж нет. Я только начал делать то, что давно хотел. И после этих слов вновь начал приставать к папе. Тот снова попытался отстраниться от меня, но ему это не удалось, потому что мы стояли около стены, и места для подобных маневров было маловато, а все устные возражения затыкались поцелуями. Отец тяжело вздохнул: — Стайлз, ты завтра, когда протрезвеешь, жалеть будешь, — между поцелуями произнес тот. — Вот вечно ты так, всегда делаешь то, что надо, а не то, что хочется, — я развернулся и быстро пошел в сторону лестницы, но меня схватили за руку и повернули к себе. — Эх, ну и что с тобой делать? И теперь целовали уже меня. Да, мои и в сравнение с этим не идут. От ощущений у меня закружилась голова, если бы меня не прижимали к стене, то там бы и упал. Сам бы до кровати не дошел, поэтому обхватил ногами талию отца. Тот только удивленно на меня посмотрел, но ничего не сказал и пошел в сторону постели. Что-то мне страшновато.***
Мы рухнули на кровать, теперь хотелось немного помучить Стайлза, поэтому я начал медленно расстегивать его рубашку, иногда, словно случайно, касаясь его кожи. Тот закрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям, он выглядел таким беззащитным и милым в этот момент, что мне непроизвольно захотелось оставить на его шее пару засосов, я не стал отказывать себе в этом желании. С губ Стайлза сорвался стон. Понравилось, значит. Я скользнул языком вниз, прямо к соску, стоило мне слегка пососать его, как сын, дернув рукой, попытался закрыть себе рот. Не вышло. Прижав его к постели, я продолжил. Пришлось ненадолго оторваться от исследования его тела, чтобы пересесть удобнее. Но, видимо, Стайлзу не понравилось то, что я до сих пор полностью одет, поэтому он стал расстегивать мою рубашку, вырывая некоторые пуговицы с корнем. Мне было интересно, что сын еще решит сделать, поэтому просто сидел и ждал. Тот, не почувствовав сопротивления, решил взять инициативу в свои руки. Не то, чтобы мне это не понравилось, но сейчас хотелось лидировать, поэтому, резко наклонившись вперед, шепнул ему в ухо, что еще не время для такого. Теперь последней преградой остались только джинсы, да и то ненадолго: я снял их вместе с бельем. До конца заходить не хотелось, хотя, чего лукавить, боялся, что не сдержусь и наврежу ему, по этой причине решил обойтись петтингом. Аккуратно провел пальцем по коже головки, собрал большим капельку смазки и, скользнув вниз, размазал ее по всей длине члена. Продолжая медленно двигать рукой, наблюдаю за реакцией Стайлза: раскрасневшиеся щеки, сбившееся дыхание, прилипшие ко лбу волосы. Стайлз, по всей видимости, понял, что я решил этим ограничиться, и оттолкнул меня. — Нет, так дело не пойдет. Ты сам сказал, что брать все в свои руки мне еще рано, но почему сам отступаешь? — Я боюсь, что сделаю тебе больно. К тому же, у нас нет смазки. — Тьфу ты, я уже успел себе всяких небылиц надумать, а тут вот в чем дело. Не волнуйся насчет этого: я осознаю, что в первый раз будет больно, но что делать с отсутствием смазки, даже не представляю, — и облизнул губы. — Хм, я, кажется, представляю. Ляг и расслабься. Стайлз даже если и имел что-то против, то не сказал. Тщательно облизав свои пальцы, дотронулся ими до ануса сына, просунул фалангу указательного и осторожно пошевелил им. Вот только не помогло: Стайлз все равно зашипел от боли. Черт, надо его отвлечь. Но как? Может, минет ему сделать? Конечно, заглотить полностью не смогу, но вряд ли от меня этого потребуют. Чуть наклонившись вперед, коснулся головки кончиком языка и слегка надавил, скользнул вниз, потом вверх, и так несколько раз, после пососал. Стайлз совсем расслабился: стал сам подаваться бедрами мне в рот, причем он даже не заметил, что в нем уже свободно двигается палец, сейчас можно попробовать добавить второй. Двинул уже двумя, ожидаемого шипения не услышал, а даже наоборот — Стайлз прогнулся и застонал от наслаждения. Долго смотреть на извивающегося сына не смог, резко вытащив из него пальцы, заменил их на член. Вошел только наполовину, давая время привыкнуть нам обоим. Почувствовав, что Стайлз расслабился, начал медленно двигаться. Когда сын стал подмахивать бедрами и царапать мою спину, мне окончательно снесло крышу: я в рваном ритме стал вбиваться в него. Стоило мне только пару раз провести по его члену, как он кончил, потянув меня за собой. Стайлз мгновенно заснул, а я пошел в сторону кухни, смотря перед собой невидящим взглядом. Напиться, что ли? Проснувшись утром, попытался вспомнить, что вчера делал после того, как переспал со Стайлзом, и как оказался в кабинете. Сначала ничего вспомнить не смог, но потом… Лучше бы вообще все забыл.***
Уже сидя на кухне с початой бутылкой, размышляю о том, что натворил. Соблазнить собственного сына! Надо же было до такого дожить. Как теперь работать в полиции, если сам творю черт-те что? Надо как-то с этим всем разбираться. Может, на утро Стайлз ничего не вспомнит, и получится сделать вид, что все в порядке? Тогда не стоит оставаться дома, а нужно куда-нибудь уйти. Пожалуй, впору перекантоваться на работе, все равно больше негде. Добирался на служебной машине, пару раз чуть не врезавшись в деревья и забор. Чудом доехав, понял, что ключи оставил дома, грязно выругавшись, решил лезть через окно. Повезло, что Перриш забыл закрыть его. Наконец завалившись внутрь, уснул на диване.***
Какое счастье, что была уже глубокая ночь, и никто не видел, как шериф их города лезет в свой кабинет через окно. Ладно, было и было. Сколько там уже времени? Ого, одиннадцатый час, надо бы вылезать и идти умываться. Прохожу по коридору к умывальникам, вижу Перриша, судя по его выражению лица, выгляжу я не лучшим образом. Весело.***
Ох, черт, как же болит голова. Больше не буду столько пить. Вообще не помню, чем закончился вчерашний день. Надо вставать, но что я делаю в комнате папы? А, не важно. Уже идя по первому этажу, увидел валяющуюся вешалку. Тут я все и вспомнил. И после такого отец ушел из дома, даже не попрощавшись?! Быстро собравшись и позавтракав, сел за руль и поехал в участок. Влетев внутрь, направился к двери кабинета, Перриш попытался меня остановить, но был послан на три веселые буквы. — Какого хрена ты свалил на работу, оставив меня одного без объяснений? — с порога начиная обвинять отца. — Я тебе совсем безразличен? Натворил дел и сбежал! Как я мог полюбить такого эгоиста? — Послушай, Стайлз… — начал он, но мне совсем не хотелось выслушивать его жалкие отговорки, поэтому перебил его. — Ага, и снова заслушивать причины, почему все это невозможно? Не желаю, — я мог бы много чего еще сказать, но мне не дали. Дернув меня за рубашку, заставляя наклониться, отец поцеловал меня. — Пойдем, — сказал он несколькими мгновениями позже. Я только кивнул, не способный вымолвить хоть слово. — И — да, я тоже тебя люблю. — Так, Перриш, я беру отпуск на недельку, так что ты остаешься за главного, — отдав распоряжения, отец потянул меня в сторону машины, заведя ее, поехали домой. Чувствую, сесть я смогу не скоро, но это все равно не помешает моему счастью.***
А Джордан стоял и думал, смотря на отъезжающих Стилински, что оба они абсолютные психи.