***
Я соврала про другой источник. Просто соврала. Прошло уже три дня. Я порвала с Эрдом, он даже забрал свои немногочисленные шмотки, что так или иначе скопились у меня за время нашего романа, приехав, когда я была в редакции. Чтоб не встречаться со мной. Я не знаю, чего я ожидала, но это было очень обидно. Каких-либо интересных мне новостей от Аккермана, или из источников СМИ о персоне Николаса Маретти не было. Более того, кажется его репутация, немного подмоченная некоторыми скабрезными статейками в изданиях, типо того, в котором я работала сама, росла. Да, мать его, она росла. Тут он помог приюту, там они отреставрировали памятники героям войны, а вот тут он взял шефство над школой с проблемными детьми. Ангел во плоти. Но я твердо знала, что за лощенным смазливым личиком — есть чего испугаться. Чуяла своей прекрасной пятой точкой, уж этого у мне не отнять. Я имею в виду чутья. Блять. Я не могла больше сидеть на месте и клепать статейки про угон малолитражек со стоянок или о неудачниках грабителях, которых поймали еще на прошлой неделе. Я хотела мясца, да посочнее. К сержанту Джину я не обращусь, не позволит моя гордость. Значит, буду топать на пролом к Аккерману. Сказать проще, чем сделать.***
В участке было шумно. Из-за притока новобранцев каждый день тут творился маленький конец света. Сейчас ребятня, распределенная по парам, ждала указаний на день. Попутно хохмя над невысокой девчушкой, которая стояла возле выхода в дежурку и уминала какую-то булку, держа в руке еще две. Я бочком протиснулась мимо галдящей толпы и хотела было прошмыгнуть в кабинет к детективу, когда меня окликнули. Справа от меня с кучей папок в руках стояла Петра, а позади нее почему-то с принтером сержант Джин. — Казенные вещи тибришь? — не удержалась от тупой шутки. — И тебе привет, — Эрд улыбался. А мне стало стремно. Петра как-то странно посмотрела поочередно на меня, потом на парня и обратно. Закатив глаза, прошла дальше, оставив меня с сержантом. — К Аккерману? Я кивнула. — Смотрю, вы сдружились. — Не особо. Я по делу. Эрд кивнул. Между нами был принтер, который ему явно было неудобно держать, но парень все еще стоял напротив меня. — Маретти, видимо. Я оживилась. — Он самый. Жду, когда вы его прищучите. А я получу свой материал. — Боюсь, долго придется ждать. Мы больше не занимаемся его делом. Что за нафиг? Едрена кочерыжка! — Прости, мне пора, — обогнув Джина, я поспешила к детективу. В кабинете его не оказалось. Я не знала, стоит его ждать или лучше сразу позвонить на мобильный. Мои звонки в большинстве он игнорирует, но вдруг мне повезет. — Мисс Стоун. Я прикрыла дверь аккермановской святой обители, чтобы повернуться к капитану Смиту. — Капитан. — Мне иногда сдается, что вы работаете в нашем участке. Так часто можно с вами тут столкнуться. Мда, неловко как-то получилось. Я, кажется, слегка покраснела. Смит был тоже симпатичным блондинчиком. Но не из тех, с кем бы я закрутила роман. Он оставляет странное впечатление о своей персоне. Всегда обращается вежливо и мягко, после резкой манеры разговора его подчиненного, это ого какой контраст. Но в отличие от прямолинейного Аккермана, в словах Смита хотелось поискать второй смысл, голубые глаза странно следили за реакцией собеседника, а тон был всегда ровный. — Наверное, я вам тут надоела? — я кокетливо улыбнулась. Не знаю, прокатывают ли с ним такие штуки. — Мне — нет. Но, возможно кому-то из моих коллег, — он смотрел мне в лицо прямым нечитаемым взглядом своих голубых глаз. Ни намека на усмешку. — Я думаю, скоро число моих визитов сократится, — я очень верила в это, честно. — Будем надеяться. Он, кивнув, прошел к своему кабинету. Аудиенция закончена. Желание дождаться детектива, или позвонить ему, пропало. Поэтому я решила поехать искать альтернативные источники вдохновения. Покинув участок и направляясь к служебной стоянке, где бессовестно паркуюсь, я увидела знакомую брюнетистую фигуру. Аккерман стоял возле своей Шеви и что-то говорил высокому худощавому мужику. Я присмотрелась, физиономия собеседника детектива показалась мне смутно знакомой. Разговор был, судя по всему, не очень приятным. Я хотела подойти поближе, чтобы услышать хоть пару фраз, да, я очень любопытна, каюсь, но собеседники уже закончили и теперь расходились, гневно сверля друг друга взглядами. Высокий мужик нацепил на лицо отрешенную моську и, прикуривая на ходу, направился в мою сторону. Увидев его ближе, я поняла, где его встречала. Мужик прошел мимо, не потратив на меня и секунды внимания. Чего не скажешь о детективе. — Опять ты, — прорычал прямо, сведя темные брови. — Я уже сваливаю, не ори. Я действительно уже открывала водительскую дверь своей старушки. Нет, я все-таки спрошу. — А ты давно знаешь вот этого товарища из окружения Маретти? Леви и виду не подал, что удивился моей осведомленности, все еще хмуро смотря мне в лицо. — Достаточно. — Он твой источник? — Нет. Ну, круто. Я закатила глаза и, фыркнув, нырнула за руль. Детектив остановил резко закрываемую мной дверку, брезгливо поморщась, когда запачкал руки о давно не мытый металл, и, смотря мне в лицо, произнес: — Стоун, держись подальше от Маретти, выборов и нашего участка. Затем он сам захлопнул дверь Форда и, вытаскивая на ходу носовой платок, направился к зданию. Я вернулась в редакцию только поздним вечером. Взмыленная, уставшая, но довольная. И озадаченная. Я облазила половину баров, в которых могла получить нужную информацию, потом побывала в национальной библиотеке. Потом съездила в мэрию. И у меня кое-что было. Я благодарна своей генетике за рыжую шевелюру и натуральные сиськи. Они меня выручают со старших классов. В здании есть еще несколько сотрудников, я, не особо беспокоясь за их реакцию, включаю свой плейлист, готовая начать собирать всю ту шнягу, что удалось узнать. Celldweller — Frozen, стучу в такт композиции карандашом в левой руке. Мэдж, поднажми. Детектив Аккерман, а вам придется ответить на весьма интересные вопросы.***
Утром я даже не стала входить в здание. Просто стояла с папкой в руках, ждала детектива на стоянке. Ждать долго не пришлось, педантичный детектив Аккерман задерживался в крайних случаях и отсутствовал в участке по важным делам. Он заметил меня сразу, и сразу направился ко мне. — Стоун. — Детектив. Блять. Вот тут я потерялась. Сложно что-то предъявить такой личности, как Аккерман. Минимум проигнорирует, максимум обосрет. Нет, я вообще в этом плане довольно гибкий человек, но вот внезапно меня не кисло стопорнуло. Он меланхолично смотрел и ждал. — Ох, Аккерман, — я даже руками всплеснула, — короче, я знаю кое-что про тебя. — И? — казалось, его не интересует, что я скажу. — И… и вот, — можно дать себе еще один мысленный поджопник. Собралась с мыслями. — Скажи честно, какое отношение ты имеешь к баллотирующемуся в Сенат кандидату Маррети? Ни один мускул не дрогнул на его лице. Взгляд по-прежнему тяжелый и ленивый. — Никакого. — Хм. А тогда какого хрена ты вчера шушукался с дядюшкой Кенни тут? — да, я все-таки кое-что нарыла. Детектив сделал два коротких неспешных шага, приблизившись ко мне вплотную. — Нарываешься, Стоун, — я чувствовала как колеблется воздух от его дыхания у меня на щеке. Он продолжил: — Я предупреждал тебя. Если будешь копать глубже, я не ручаюсь за сохранность твоей дохуя умной головки. Он отошел, собирался просто дальше топать на работу. — Аккерман, да тут же пиздец творится, — я поспешила следом. — Я немного узнала о твоем родственничке, и их связи с нашим недосенатором. Ты тоже в том участвуешь? Скажи еще, что сам толкаешь дурь или… Договорить я не успела. Леви развернулся и со скоростью молнии подлетел обратно ко мне. — Не ровняй меня на этих ублюдков. И не лезь в эту историю, — он смотрел мне в глаза, и я вдруг поняла, что Леви колеблется, явно желая что-то сказать. — Маргарет, даже если я дам тебе то, что у меня есть на него, это не поможет. — Ты недооцениваешь общественное мнение, сладкий. — А ты — реальную жизнь. Вот так и стояли посреди полицейской стоянки, сверля друг друга взглядами. Мой карий прищур против его холодного стального взгляда. И, внезапно, первый сдался Леви. Он отвернулся и, решив все-таки попасть на работу, вновь пошел в сторону участка. На ходу он негромко, но достаточно четко для моего слуха, сказал: — Я дам тебе «волшебную» папку. Публикация строго перед выборами, усекла? И ты съебешься от меня на другой конец побережья. — Обещаешь? — каким бы он не был мудаком, он был честным мудаком, насколько я смогла узнать его за время нашего знакомства. — Да. Он замедлил шаг. — Стоун, хоть одна падла узнает о… — Да поняла я, — перебила с жаром, и ежу ясно, что детективу не хотелось, чтобы кто-то узнал, что у местного «чистого» мафиози в подчинении колоритный родной дядюшка этого самого детектива. Я так-то сама толком не вкурила, что за кекс Кеннет Аккерман, но судя по потертым в архивах документам, он не особо добропорядочный гражданин. Главное, я дожала Леви. Так я думала.***
Когда заветная папка оказалась в моих руках, я чуть не кончила. Я устала быть репортером-шлюшкой в «Сатедей ивнинг», и тут шанс пробиться выше. О, да. Барнс, давно запаливший мой интерес к предварительным выборам, правильно сложил «один плюс один» и периодически изводил вопросами и угрозами относительно будущей статьи. Которую я готовила особенно тщательно. В очередной раз я убедилась, что наш мир подчинен баблу и наслаждениям. Не было прямых доказательств, но в материалах Аккермана были явные нити, ведущие от крупных драгдиллеров к будущему сенатору Маррети. Через его рестораны, два клуба и, как это ни иронично, химчистку. Речь шла о новом наркотике. Я помню, мой братишка Мик говорил, что они столкнулись со странным препаратом у себя в Лас-Вегасе, но в силу магии увлеченности сержантом Джином, я тогда не заострила внимание на этой инфе. И зря. Мужики приходят и уходят, а амбиции остаются. До выборов была неделя. Я понимала, что нельзя прямо писать о кандидате, и планировала растянуть сюжет на пару выпусков, прощупав почву и ориентируясь на реакцию публики. При хорошем раскладе, меня подхватят другие издания, и это привлечет внимание к Николасу Маретти. А я тем временем решу, как правильно подтянуть его к своей истории. Да, Мэдж, ты можешь стать героиней. Я предвкушала триумф. Даже забыла, про того, кто мне помог достать столь вкусное дело. Я подготовила все к выпуску, просто ждала своего часа, когда отдам все в печатный цех, с замиранием сердца думая, о том, что скажет Барнс. И поэтому в вечер четверга, я, как обычно, отправилась на тренировку в спортивный зал, что делаю три раза в неделю. Тренировка прошла как обычно. Я в меру устала и вспотела. Направилась раздевалку, в которой я встретила знакомую девчонку, мы часто занимались вместе. Болтали о всякой галимой ерунде, она жаловалась на жару, и то и дело обмахивалась какой-то газеткой. — О, Мэдж. Ты же ведешь криминал? Я кивнула, открывая свой шкафчик. — Слышала о новой дури? Сегодня прочла в дневном «Кроникле». Синтетика, распространяли среди подростков. Есть подозрение, что к этому причастна местная мафия. — Неа. Я хотела как можно быстрее оказаться дома, и совсем не хотелось думать о еще какой-то херне, ведь у меня-то есть бомба покруче. Когда я вышла из душа, моей знакомой на месте не было. Только сиротливая пресса, которая служила ей временным веером, лежала на скамейке. Я облачилась в джинсы и футболку, проигнорировав бюстгальтер. Взяла полотенце промокнуть волосы и, от скуки, подняла газету. Через два абзаца… я взбесилась. Это была моя история. Более гладкая, чем то, что я хотела пустить в тираж, но было четко понятно, в чей огород кидают сей камень, и схема распространения и описание нового препарата полностью соответствовали известному мне. «Кроникал», опять Мириам? В подписи была, однако, моя одногруппница по колледжу Клара Атчиссон. Ну, сука блондинистая, тебе же хуже. Но сначала Аккерман.***
Я понимала удивление дежурного. В такое время в участок к полуночникам никто не приходит. Кроме ебанутых репортеров типо меня. Благо я была почти родной личностью тут, поэтому офицер ОʼМейли меня пустил в помещение. Я вихрем пронеслась к кабинету Аккермана. Не стучалась. У него царил полумрак. Настольная лампа и монитор, верхний свет выключен. Он сидел за рабочим местом. — Ты слил все этой газете! — в режиме ультразвука взвизгнула я. Леви поднял взгляд на меня. Серые глаза были усталыми. Я редко замечала подобное. Сейчас он не прятал своей усталости. Железный, мать его, Аккерман. Но сей факт не отменял главного: — Блять! Ты орал, что не говоришь с репортерами! И выложил все этой суке! Я была такая злая и такая обиженная. И такая растрепанная. Я примчалась из тренажерки, после душа, даже не успев толком обсохнуть. — Ты бы лучше волосы высушила. Идиотка. — Да пошел ты! Аккерман, ты, блять, скотина. Ты обещал, я столько возлагала на тебя и эту историю. Ты мне, блять, сейчас кусок из-под носа увел. Я бы наконец перешла в другое издание, ты хоть соображаешь, что сделал? Я дышала как марафонец. Детектив встал со своего места и направился прямиком ко мне. Может хотел дать леща, чтобы оклемалась, может вытолкать из кабинета. Я даже почти желала, чтобы он мне вмазал пощечину, чтобы я пришла в себя. Но, вместо этого, он схватил меня за влажный хвост, повернув лицом к себе. Глаза в глаза. Страшно. — Заткнись. Я с шумом выпустила воздух из легких, сглотнула, завороженно смотря в живую ртуть его глаз. Он меня бесил, пугал, заставлял ненавидеть и бояться. — Леви… — пересохло в горле, — отпусти. Облизнула губы. И пропала. Почувствовала на них горячие чужие, жадно отвечая. Тут же открыла рот, кусая вторгнувшийся язык. Старалась дышать чаще, ибо воздуха не хватало катастрофически. У меня давно так не срывало крышу. Мы как подростки кусались, толкались и почти облизывали друг друга. Я вцепилась неверными пальцами в его плечи, он, отпустив мой хвост, держал одной рукой затылок, второй за талию вжимал в себя. Прошло несколько минут с этого срыва, я чувствовала бедрами его уверенный стояк, ощущая, как за эти минуты неровного пульса, потекла, как последняя сучка. Тяжело дышала, пыталась оторваться от жадного рта. В какой-то момент мы резко отпрянули друг от друга. К этому времени я была прижата задницей к его столу, руки Леви были уже под футболкой, на груди, и я заработала минимум с полдюжины засосов на шее, отомстив смачным укусом у ключицы. Сама успела только наполовину расстегнуть его рубашку и почти залезть ладошкой в его брюки. — Какого?.. — вышло у меня хрипло и жалобно. — Заткнись. Заткнись. Я фыркнула. Секунда, была перевернута на живот и прижата к гладкой, чистой столешнице. Футболка улетела куда-то в сторону окна. Горячие ладони скользили по спине, им, вдоль позвоночника, вторили губы. Приблизившись к границе джинсов, Леви завел руки вперед, расстёгивая, и забираясь сразу под белье. Я вцепилась в край столешницы, как только его пальцы коснулись влажных складок. Он скользнул вдоль губок пару раз, помедлил, двинулся к клитору. Гладил с напором, но нежно, соблюдая ритм. Было безумно приятно, дразнило. Но было мало. Я прижалась всем корпусом к прохладному столу, слегка двигая бедрами, Леви впустил палец внутрь, я закусила губу, чтобы раньше времен не сдать позиции, застонав. Но еле слышно вздохнула. Услышала смешок, он укусил за плечо. Убью, гада. Второй палец. Он только трахал двумя пальцами, а у меня уже просто не было возможности нормально дышать. — И где теперь твой голос? Фак, хрипло, томно, до мурашек по всей тушке. Я не слышала такого тона у него прежде. — Иди на хуй! — прошипела. — Сама иди! В его манере говорить, в данном контексте прозвучало безумно пошло, так, что с новой силой вспыхнули жаром щеки и плечи. Я помогла его рукам, стаскивать мои джинсы и трусики, со своими брюками он возился, казалось меньше трех секунд. И… резкий толчок пропоровозил меня дальше по столу. Заставив томно охнуть и прикрыть глаза. Несмотря на невысокий рост, размерами члена природа его не обделила. Я мертвой хваткой держала край стола, закусила нижнюю губу. Леви шумно выдохнул. Медлил. Войдя на приличную длину, остановился, потом неожиданно наклонился, придавив корпусом меня к столешнице еще плотнее. Одна рука зарылась в, уже и без того растрепанный, хвост на затылке, второй он впился мне в бедро. И возобновил движение. Резко, рвано, немного дико, будто наказывая. В этом он весь, даже трахает как гребанный диктатор. Но странно, мне это даже понравилось. Пожалуй, я бы разочаровалась, поведи он себя иначе. Давление нагого тела к гладкой прохладной столешнице меня смущало, то и дело пробегало мелкой дрожью по всему телу. Сзади налегал горячий мужчина. Контраст еще больше сбивал организм с толку, поэтому я балансировала на грани приятного и некомфортного. И, блять, это было странно невероятно. Аккерман не сбавлял темпа, размеренно-жестко вдалбливаясь в меня, и врезал в край стола. Натяжение волос на затылке под его рукой возрастало, как и давление пальцев на бедре, в которое он упирался. Я не могла сосредоточиться на ощущениях. Мне приятно, но я не могла отпустить свои эмоции, потому что ощущала что-то постороннее. Или даже неправильное? Да, блять. Я в шоке от себя, я думала о чем-то левом, пока занималась сексом с офигенным парнем, по которому я роняла слюни после полбутылки бурбона, хорошо хоть не о занавесках на кухне, которые хочу поменять уже второй месяц. То ли моя неуверенность и остывающий пыл дошли и до детектива, то ли он действительно может залезть в голову, но в следующие мгновения Аккерман остановился. Отняв меня от стола, он полностью вышел, перевернул к себе лицом, подхватив под бедра, усадил на стол. Шанса возразить на это, впрочем, он и не дал. Сдернул резинку со спутавшихся волос, вновь зарываясь в них рукой, притянул к себе, удобно расположившись между разведенных ног. Леви целовал жадно, с отчаяньем почти, я отдавала в ответе свои голод и немного вины. Перед собой. Утихшее вроде бы желание во мне, вновь вспыхнуло с болезненной силой. Я сомкнула ноги на его пояснице, притягивая за полы полурасстёгнутой рубашки ближе к себе. Аккерман оторвался от моих искусанных губ, смотрел прямо. Своими блядскими, серьезными живыми глазами. Дико хотелось отвести взгляд, казалось, он читает все мысли, что роились в моей голове, коих было просто непростительно много для такого момента. — Аккерман, не смотри так, ты тоже принимаешь в этом участие, — как обычно в разговоре с этим человеком, я говорю необдуманные вещи. — А не разглагольствуя, трахаться не умеешь, женщина? — поддевает он, опрокидывая, теперь уже спиной, на стол. — Лучше уж стони. И я застонала. Он входил не менее резко, чем до этого, не сводил своего внимательного взгляда с моего лица. А я… я краснела, сгорая от стыда за то, что мне это нравилось, млела от дибильной ситуации, неправильности всего, и, блять, просто таяла от удовольствия. В кабинете был полумрак, экран монитора погас, горела только сдвинутая настольная лампа, придавая лицу Леви немного демонический вид. Я всхлипывала, он тяжело дышал, оба не сводили полумутных глаз друг с друга. Я не засекла момент, когда правая моя нога оказалась на сгибе его локтя, руками он упирался в стол, на котором я лежала. Я прикрыла глаза, понимая, что не выдержу этого звенящего в моем теле напряжения, прислушиваясь к организму, максимально сосредоточилась на ощущениях. И меня не хватило и на пять минут, чувствуя приближения оргазма, я плотнее прижала левую ногу к пояснице мужчины, вцепившись одной рукой в его плечо, залезая в раскрытый ворот злосчастной рубашки, неосознанно привлекая ближе к себе. Еще немного, еще две… три фрикции… я кончила; как кошка, выпуская коготки, впилась ногтями в кожу детектива, закусывая нижнюю губу до крови, чтобы не заорать во весь голос. Дыхание Леви сбилось, он напрягся еще сильнее, я слышала неровные хрипы, прижался ко мне плотней. Он глухо зарычал где-то в районе моей ключицы, я слабо, не отойдя от своего оргазма, чувствовала, как он содрогался внутри меня. — Ведьма. — Козел. Больше мы не произнесли ни слова. Я не хочу описывать, как неловко было собирать свои разбросанные вещи по кабинету, полуодетой спешить в уборную, молча искать резинку для волос по приходу из оной. И стараться не смотреть в глаза Аккерману. Он напротив был спокоен, даже немного торжественен, что ли. Пока я тупила в туалете, успел привести себя в порядок, только что галстук не надел, и не застегнул рубашку. Мне в глаза бросался мой укус, который усугублял общую картину еще больше. К моменту, когда я собралась свалить, я накрутилась морально и была готова провалиться в преисподнюю. Не прощаясь, уже открыла дверь и собиралась выходить, но остановилась, услышав его голос. — Говорю один раз, — хрипотца после возбуждения не ушла полностью. — Не давай мне повода, Маргарет. Ты не свободна. Если я узнаю… Любой, даже Джин будет обречен. Признаться, у меня по телу пробежали мурашки. Тон был спокоен, Аккерман абсолютно серьезен. И я, великий и ужасный мастер слова, не знала, что ответить. Просто вышла и закрыла дверь. Проходя в дежурке мимо улыбающегося ОʼМейли, поняла, тот все просек. Ну и хер на него. Как добралась домой, даже не заметила, по приходу в квартиру просто легла на пол и уставилась в потолок. Я не хотела, чтобы все произошло так. Мне было обидно, мало того, что он надул меня с моей работой, так и поимел еще. Да, да, да, признаюсь, я сама хотела Аккермана, но обычным романом здесь и не пахло. Потому, я не знала, как вести себя дальше. А в голове вместо связных мыслей: степь, перекати поле и ветер. Так и уснула. Утром разбудил звонок Барнса. Он орал в трубку, чтобы я включила телевизор. Что делать мне совершенно не хотелось, проигнорировала начальника, забросив телефон в подушки дивана. Побрела в душ, под теплыми струями, бьющими по лицу, я простояла невероятно долго. Не хотела думать о вчерашнем, но мысли упорно лезли, причем всем скопом, огромным клубком картинок и ощущений. Будто очнувшись, вышла из кабины к запотевшему зеркалу. Вытерла ладонью капли и посмотрела на свое отражение. Я какая-то потерянная, глаза блестят, по ключицам и шее россыпь багровых пятен, на плече следы от укуса. На бедра и ноги не смотрю, наверняка там синяки от пальцев. Оделась и выехала в издательство. На пороге меня встретил растрепанный бешенный Барнс. — Мэдж! Ты слышала? Клару Атчиссон нашли на стоянке с тремя пулями в черепушке. Она копала ту же историю, что и ты. Руки у Барнса тряслись, он схватил меня за плечи и смотрел безумными глазами мне в лицо. Я медленно соображала. До меня дошло. Я была в ахуе. Внезапно проскользнула в голове еще одна невероятная мысль. Высвободившись от цепких рук начальника, вытащила телефон и судорожно начала искать нужный номер в адресной книге. Он ответил после четвертого гудка. — Маргарет. — Ты знал, да? Леви молчал. Красноречиво молчал. — Я не исключал такого варианта, — наконец ответил. Я устало опустила руку со смартфоном, прикрыв глаза. На месте Клары могла оказаться я, если бы настояла на своем. И Аккерман, мать его, коп, сознательно сфорсировал события. Я поднесла к уху мобильник. — Ты специально отдал ей тот материал. И снова молчание. — Да. — Почему? — Не задавай тупых вопросов, женщина. Я всхлипнула резко и зарыдала в голос. Просто и внезапно. Нажав «отбой», я обернулась к ничего не понимающему Барнсу и уткнулась в его пропахшую табаком жилетку, не сдерживая слез.***
Я знала, что Аккерман не добрый человек, знала, что он не задумываясь сможет отнять жизнь у другого человека, даже больше, он уже марал руки в крови. Знала, что он не чурается не законных методов. Знала, что у него странные привычки и скептический взгляд на мир и окружающих. Он мог меня защитить, хотя способы защиты его вызывали дрожь. И зная, что мне будет очень тяжело рядом с ним, все же решила рискнуть.