Айрет

       Чарли, зависнув на несколько сантиметров выше ветки, напряженно прислушивается, пытаясь услышать знак, что полнолуние скоро. Четыре месяца с прошлого уже прошли, но все же, вдруг луна решила сегодня спрятаться за тяжелыми гроздьями облаков, все же, все же…        Едва слышный звон раздается посреди утренний тишины и быстро замирает. Чарли вздыхает; лунный цветок уже скоро должен раскрыться. Может быть, уже раскрылся. В любом случае, Собрание сильф должно начаться в эту ночь. Разумеется, Чарли это не нравилось, да и не нравится: мать, королева Лианна, всегда отчитывала её за ярко-рыжий цвет волос, за короткую стрижку, за простой стиль одежды, за то, что она жила среди людей («Даже не среди эльфов, не среди русалок или нимф — людей. Людей, которые совершенно не владеют магией и ничего не могли бы без нас», — слегка насмешливо говорила она), за то, что не любит приходить на Собрания — в общем, за все, за что только можно.        Чуть не упав, сильфа перекручивается вокруг ветки и снова замирает. Сквозь полу-прозрачную кожу на руках проступают вены, и Чарли, заметив это, досадливо сжимает кулаки. Люди всегда удивленно косились на неё — благо, нрав у неё был дружелюбный, несмотря на то, что сильфы практически всегда нелюдимы и предпочитают летать среди пушистых облаков и смеяться над эльфами, нежели проводить время с людьми.        Звон раздается еще раз, и Чарли мягко спускается вниз, на траву. Нежно-голубой цветок, почти белый, качается на тонком стебельке и едва заметно дрожит, хотя ветра нет. Чарли могла бы вызвать его, только делать это она не любит. Подушечками пальцев поглаживая лепестки, она молча наблюдает за замком где-то вдали. Маленькие фигурки кружатся вокруг него, и хоть шума не слышно, Чарли знает — сейчас там кипит большая и шумная работа. В конце концов, Лианна, та самая королева, недаром славится магией. Уж купол над замком она поставить может. Звуконепроницаемый.        — Эй?        Чарли вздрагивает, и кожа становится чуть белеет, становясь почти белой. Обернувшись, она видит Элис, придворную в русалочьем дворце. Плеснув хвостом по глади пруда, Элис склоняет голову набок.        — Что ты тут делаешь? — она кивает на замок. — Ты же там вроде должна быть.        Сильфа уныло кивает головой.        — Там.        Элис удивленно смотрит на неё, а потом хмыкает.        — Тоже не любишь эту предпраздничную суету?        Чарли снова кивает, уже не так уныло. Русалка, снова плеснув хвостом, улыбается и машет рукой.        — Ну, бывай. Удачи, не умри со скуки.        Рыжая тихо смеется, а Элис, блестя чешуей, уплывает куда-то вниз. На самом деле, Чарли любит предпраздничную суету, только вот… только вот не перед Собранием.        Собрание.        — В конце концов, день в Айрете длинный, — бормочет про себя Чарли. — Авось… авось и повезет.        Склонившись над лунным цветком, она снова мягко поглаживает нежные лепестки, и, отодвинувшись немного, ложится на траву. Солнце почти не печет благодаря королеве русалок — именно рядом с водоемами всегда тепло, но не жарко. Или прохладно, но не холодно. Чарли откидывает назад челку, назойливо лезущую в глаза, и смотрит на маленький кружок солнца, пока не начинают плыть разноцветные круги, и закрывает глаза.        В конце концов, день в Айрете длинный.