Руна для разбитого сердца

Изабель Лайтвуд думает, что мать была права, когда хотела отправить ее в Идрис. Потому что она действительно сходит с ума. Потому что не один фэйри, вампир или примитивный больше не привлекает. Потому что во снах, недолгих беспокойных снах, всполохами яркая рыжина волос и мелкие жемчужины смеха. Алек, которому она собственной персоной недавно советовала быть с тем, кого любишь, зеркалит ее собственный совет, пряча за поднятым воротником яркие отметины засосов. "Привет, братец, я сошла с ума." И ведь проблема не в том, что она девушка. Это никогда не было проблемой. Просто Клэри не нуждается в ней. Она. Не. Нужна. И это причиняет боль, несомненно. Когда уверенную в себе Иззи заменила Изабель, просиживающая днями напролет в библиотеке? Тогда, когда Клэри Фэйрчайлд поцеловала Джейса. И некоторое время спустя Институт поражает известие – Изабель Лайтвуд направляется в Идрис. На-сов-сем. Нав-сег-да. Алек пытается отговорить, до синяков стискивает запястье, а у Изабель в голове только одно слово, найденное в самых старых книгах библиотеки. Альгиз. Альгиз – руна, залечивающая разбитое сердце. Болезненная, но после нее приходит долгожданное спокойствие. И, впервые за последний год, крепкий сон. Чемоданы собраны, платье ужасного темно-зеленого оттенка – почти по щиколотку, яркая помада заменена на прозрачный блеск. Вот только мысли в голове не заменишь вслед за нарядом. До выхода из Института десять шагов. Восемь. Пять. - Иззи, прошу… - не поднимая глаз, шепчет Клэри, неожиданно появившаяся из-за поворота. - Клэри… - и имя все так же больно бьет по ребрам, и произнесено с тем самым выражением, что у Фрэй папка с рисунками выпадает из ослабевших рук. И Иззи будто смотрит на себя в разбитое зеркало, множащее отражение на тысячи . Клэри поднимает свой взгляд на Лайтвуд и чертовски мило краснеет. Иззи смотрит на нее и понимает, что в зеленых глазах напротив не отражение собственных чувств, а ответные. И руна Альгиз медленно исчезает с кожи. За ненадобностью.