Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Опять лежишь в ночи, глаза открыв, И старый спор сама с собой ведешь. Ты говоришь:- Не так уж он красив! - А сердце отвечает:- Ну и что ж! Все не идет к тебе проклятый сон, Все думаешь, где истина, где ложь... Ты говоришь:- Не так уж он умен! - А сердце отвечает:- Ну и что ж! Тогда в тебе рождается испуг, Все падает, все рушится вокруг. И говоришь ты сердцу:- Пропадешь! А сердце отвечает: - Ну и что ж! Ю. Друнина Где-то в божественных чертогах. - Разреши мне взять также мальчика. - Нет! - Но, видишь ли... - Нет. - Пойми же, Великий, их истинная сила так схожа, что рано или поздно непременно притянет этих крылатых друг к другу! - Я скажу тебе больше, древняя: то, что ты говоришь – всего лишь следствие, а не причина. Но нет, у меня на него совершенно другие планы. Клянусь, и пусть будет Тьма свидетельницей – его ждет иная судьба. Я сделаю всё для этого! - Подумаешь, всего пол-окружности пробежали. Говорю вам, они где-то рядом. Я просто чувствую этот дух! - Белых крыльев? – Мира с чародеем синхронно поморщились, будто заслышали зловоние. - Нет же, - фыркнула Чармин, ни на секунду не прерывая бодрого бега, что заставляло товарищей придерживаться хоть какого-то вразумительного, по её мнению, темпа. – Дух приключений, конечно же! - А мне казалось, горелым тянет, - даже слегка разочарованно протянул Вал, после того как втянул воздух и вдумчиво попытался вычленить из обилия окружающих запахов тот самый, о котором говорила волшебница. - Балаурятиной здесь пахнет, а больше ничем, - отрезала лекарка, неизвестно почему злая на весь белый свет. То есть, конечно, ей-то было хорошо известно, в отличие от друзей. Ничего удивительного, что на одно мгновение те воззрились на подругу с недоумением. Но затем списали столь непривычную раздражительность на расшатанные в Сарфане нервы: нечто в этом духе пробормотала себе под нос волшебница. А Мира, стиснув зубы, напомнила себе самой, что давно выросла из детских сантиментов, чтобы впечатлять себя кем-то особенным для своего легата. В конце концов, он исчезал настолько часто, что целительница даже не успевала перевести их ровные товарищеские отношения в некоторое подобие дружбы. А Тсуба уже много лет являлась ему близкой подругой, так что ничего удивительного в том, что они ходили повсюду только в паре, не было. И то, что волшебник с чародейкой покинули их компанию, отправившись по своим делам, Миру трогать не должно было. Она себя почти уговорила. Если не слишком придираться к подробностям. Лекарка и сама уже не могла разобраться в своих чувствах, искренне тоскуя по общению с Хайвеллом. Все же, он... Хел был не просто одним из несколько... ладно, призналась целительница, очень-очень интересующих её романтические чувства персон. Он – легенда, почти утраченная для этого мира. Один из величайших представителей расы, совершенно особенный в своем роде как легат, наставник, воин. А что, ревновать к наставнику она очень даже может! Кто еще способен так точно указывать лекарке на её ошибки? Чарми и Валлиец были слишком тактичны и, по меньшей мере, половину оплошностей подруги просто «не замечали». Другие, тот же самый Сао Гаюн, о котором целительница не вспоминала без дрожи, судил все слишком пристрастно, причем, в свою пользу. И только мнение Хела, всегда справедливое и очень точное, стало для девушки истиной в окончательной и бесповоротной инстанции. Конечно же, находиться рядом с легендарным волшебником было не так просто – он умел ткнуть Миру носом в лужу, чему лекарка неизменно огорчалась, но потом спокойно объяснял, что нужно сделать, чтобы впредь избежать ошибки. А еще он знал умения целительницы лучше ее самой, и частенько командовал в пылу боя, что ей следует быстро сделать и какое заклинание произнести при том или ином раскладе сил. В других случаях это, возможно, расслабило бы боевого целителя и заставило не задумываться самому над своими действиями, пассивно ожидая команд. Мира же дорого ценила возможность перебрать хотя бы часть бесценного опыта наставника и получить новые рецепты применения привычных умений в различных боевых ситуациях. Она никогда не уставала учиться. Чувствуя, что от заумных рассуждений заломило зубы, девушка тряхнула длинными волосами и решила, что подумает об этом потом. Тем более, что Валлиец стал странно коситься на приунывшую подругу. Если чародей догадается, что она бессовестно желает общества легата, то вполне способен выкрутить всё так, что Мира и Хайвелл вообще не встретятся. А что, были уже прецеденты! Так, как умел мастерски отшивать поклонников Миры Валлиец, не умел никто. О, Айон всемогущий, какие поклонники, какой Хайвелл! Кому она вообще нужна, кроме доброго чародея и остроумной, ласковой волшебницы? Хм.. ну, конечно, ласковой подруга была только к своим дорогим друзьям, но тем не менее. - Не отставайте, я вижу, где все собрались! - воскликнула Чармин, делая крутой вираж перед входом в Кабинет советника, - Вот и прочие «хвосты» подтягиваются. (1) За ними! * * * Сосредоточенно шагая по мрачным коридорам Ока, над которым в затянутом дымкой небе летали сикарры, заклинатель выглядел мрачным. Ситуация нравилась ему все меньше. Без особых усилий разыскав асмодиан, он не заметил ни следа юнов и элийцев. А как же общий сбор и старая песня про союзные силы? Неправильность резала глаза, хоть и слепые, но весьма чуткие в своей подозрительности. Маг чертыхнулся и свернул с поперечного моста, соединяющий внешний и внутренний круг Ока. Впереди мелькали яркие сполохи аур. Широкий радиальный мост и прилегающие к нему части внутренней окружности возле кабинета Советника оккупировали асмодиане. Много – целая армия, а по мере продвижения взору Ветерка открывались все новые и новые отряды. Воины, маги, лекари… все в боевом облачении и хмурой сосредоточенностью на лицах. Иногда где-то зазвучат громкие голоса, послышится смех, как тут же соседи шикнут и с осуждением посмотрят на нарушителя тишины. А то и выскажутся: негромко, но сочно, призывая заткнуться. Чего-то ждут, пытаясь не показать своего присутствия раньше времени. К основной массе воинов еще добегали отставшие, и магу было совсем просто прикинуться одним из таких остолопов, чтобы смешаться с чернокрылыми. Вряд ли кто-то из командиров заметит еще одного заклинателя среди десятка ему подобных. Мужчина ускорил шаг и поравнялся с крайней цепью построения. С отстраненным видом остановился немного позади массивного целителя, чья ширина плеч почти равнялась росту. Слева от мага стоял ассасин в длинном плаще и скрывающей лицо шляпе. Справа – нежная, словно цветок ласы, заклинательница. Коллега то есть. Закономерно, что на присутствие мага никто особого внимания не обратил. Разве что магиня дернула за магический поводок грозного лавового элементаля, чтобы тот держался поближе. Приятно было находиться возле целого союза своих. В такой безопасности Рей себя не чувствовал очень давно. Одно непонятно – где обещанные элийцы? Хотя, балаур бы с ними, где Карун? Ни белокрылых врагов, ни юнов в обозримом пространстве не наблюдалось, а отпускать своего элементаля слишком далеко Рей не хотел. Оставшись без традиционного обзора, он может упустить нечто важное. Минуту-другую ничего не происходило и заклинателю пришлось с сожалением задуматься об уходе, как тут… Раздались громкие команды лидеров, и толпа даэвов хлынула в кабинет Советника. Асмодиане не слишком четко держали строй, устроив небольшую давку у высоких вратах входа, но Рей все же разглядел, что внутри вдруг стало темным-темно от балауров. Откуда они только взялись? На несколько мгновений вокруг воцарился ад. Первые ряды с лязгом, криками и скрежетом врезались в драканов. Воздух тотчас затянуло дымом и отголосками магических взрывов. Догоняющие взвыли и устремились вперед, увлекая за собой заклинателя. Он что-то прикинул в уме и только затем позволил себя увлечь. Если Тиамат выпустила из убежища драканов, где-то должен остаться след от портала... * * * Мира еле успевала за Чармин и Валлийцем, обновляя восстанавливающие заклинания прямо на бегу. Она очень не любила терять друзей в бою и поэтому в совершенстве овладела умением предвосхищать угрозу их смерти. Как каждый целитель, с опытом она приобрела и знание определенных хитростей, позволяющих отряду жить немного дольше. В кабинете Советника происходило нечто невообразимое: битва была громкой и жаркой, а от масштабов схватки просто захватывало дух. Хорошо, что они немного припозднились и не оказались на острие атаки – для Миры гораздо проще было сначала осмотреться, прежде чем, сломя голову, бросаться в бой. Везде скалились страшными мордами балауры: низкие фигурки даэвов выглядели на их фоне обманчиво хрупкими. Асмодианам удалось сдержать армию драканов внутри кабинета, они перекрыли боковые коридоры и с первых же секунд боя заметно оттеснили силы Тиамат от выхода. Но все же, для окончательной победы было еще далеко, а превосходящее количество врагов давало немалое преимущество последним. Крылатые и клыкастые уже успели смешаться, на общей картине баталии отчетливо виднелись отдельные островки сражающихся отрядов или одиночек. Протискиваясь сквозь толпу вслед за мелькающей гривой Чармин, лекарка уловила краем глаза нечто знакомое. Этот балахон она точно где-то видела! Увернувшись от занесенного копья гигантского балаура, девушка скользнула мимо чернокрылого стража, оставив его лицом к лицу с драканом, и наконец рассмотрела в привлекшем внимание маге незнакомого соратника из Сарфана. Того, кто спас её от элийцев. Почему девушка остановилась как вкопанная, история умалчивает. Такую красивую картину боя она видела, лишь когда наблюдала за Хайвеллом. Маг и его элементаль, казалось, жили одной жизнью, атакуя драканов: будто танцевали под неслышную музыку, превращая каждое движение в боль и поражение для врагов. Несмотря на то, что от друзей она безнадежно отставала, целительница никак не могла прервать мига любования... Против этого заклинателя у балауров не было ни единого шанса. Повелительно взмахнув рукой, мужчина натравил элементаля Ветра на последнего из окружающих его драканов, и замер на месте, выбирая следующую жертву. Даже в обычном тканом облачении магов он выглядел не книжником, как прочие, а опасным хищником, которому лучше не попадаться. Черная повязка, скрывающая глаза, придавала облику мага нотку романтизма и чего-то, что лекарка не могла бы выразить словами. Она задумчиво улыбнулась, но затем нахмурилась, поражаясь своей беспечности. А если Чармин опрометчиво бросится на балауров, теряя жизненные силы, пока целительница здесь прохлаждается? Надо уходить. Только прежде Мира привычно метнула мысленное усилие, проверяя, как обстоит у загадочного мага с целительской поддержкой. Конечно же, драканы пока что не смогли нанести стремительному заклинателю серьезных увечий, разве что пару царапин, но даэвов было так мало против врагов.... Лекарка с огорчением подметила, что ни единого усиливающего заклятия в ауре заклинателя не было. Неужели её коллеги совсем не следят за своими сопартийцами? А ведь этот маг в бою стоил и двух, и трех среднестатистических воинов! Даже если он здесь один, в общих походах целители одаряли магией всех, кто принадлежал к расе своих. Но негодовать и возмущаться пепельноволосой целительнице вдруг стало некогда. Чармин решила в точности последовать опасениям подруги и успела потерять где-то половину жизненных сил. Благо, магиня вовремя заметила это, да и Вал немного поддержал обрядом, но звала подругу на помощь. В иных случаях волшебница складывала крылья внезапно, громко сетуя на то, что не успела задействовать свой самый лучший щит, что Мира справедливо воспринимала как личный промах и оттого страшно раздражалась на судьбу и обстоятельства. Нужно бежать, пока не стало поздно! Быстро решившись, девушка начаровала магу все возможные усиления и, немного поколебавшись, добавила ценное самовоскрешение. Пусть. Она сама выкрутится с помощь надгробий, а ему лишним не станет. Краем глаза подметив, что темноволосый мужчина хищно устремился на тройку врагов, ни жестом, ни словом не выдавая того, что заметил её манипуляции, лекарка подавила разочарованный вздох и устремилась к друзьям. Почему-то оставлять заклинателя было неимоверно трудно. * * * А тот самый заклинатель, именуемый Рей, яростно набрасывался на драканов, уничтожая одного за другим с каким-то извращенным удовольствием. Одновременно, он лихорадочно подмечал любое изменение в картине боя, пытаясь найти ответ на свою пока беспричинную тревогу. Мягкий свет целительских умений и усилений нежно пролился на спину, заставляя затянуться раны и налиться силой усталые мышцы. Хотелось остановиться и отключить все чувства, кроме наслаждения этими прикосновениями. Будто его касалась не магия, а чуткие женские руки. Но маг не позволил себе этой слабости и ворвался в новую схватку еще более стремительно, чем прежде. Не показывая, что заметил её. Ту самую целительницу. Те волосы и губы, которые до сих пор ему снились. Хотя это было крайне редко, и вообще неправда! Рей еще находился в своем уме, чтобы сейчас, в такой важный момент, отдаваться на волю странных чувств, давно забытых и поэтому – бесполезных. Черноволосой Санни и только ей принадлежит его симпатия – самое большое чувство, которое маг может себе позволить в отношении любой из женщин. Излечила, расщедрилась на самовоскрешение, и спасибо лекарке огромное за выполненный долг. Остальные присутствующие целители даже такой малости не сделали, что мага не возмущало, но заставило несколько досадовать. «Уходи», - мысленно просил он, понимая, что близость этой девушки странно отвлекает, и отдался бою с еще большей яростью. Тьма или свет услышали его просьбу, девушка закусила губу, неизвестно почему опечалившись, и заскользила куда-то вперед. Вероятно, догоняя соратников. Рей облегченно вздохнул и тут же дернул магический поводок элементаля, слишком вырвавшегося вперед. Стоп, любезный, поди-ка сюда, начарую тебе всякой всячины. А теперь –налево, к боковому коридору. Что там происходит? Упорно не желавший замечать целительницу, маг невольно бросил «взор» ей в спину. Девушка стояла в толпе намного ближе к центру комнаты, чем он сам, и благодаря этому, в действительности ненужному, взгляду, Рей заметил, что у противоположной стены огромного зала завязалось жаркое сражение, в котором не было ни одного балаура... Проскользнуть сквозь всю комнату не составило особого труда. Только зря маг обеспечил Ветерка всеми доступными усилениями. Хлынувшая из бокового коридора масса элийцев в момент лишила заклинателя привычного обзора, растоптав зверюшку в мгновение ока. Не ожидающие гнусного нападения асмодиане не сразу заметили, что оказались в окружении. Пусть сейчас было безумием разделять силы, они и без того численно уступали драканам, но ничего другого не оставалось. Не прошло и доли секунды с уничтожения Ветерка, как маг начал движение. Устремился вперед, в бессильной, но ослепляющей ярости, собираясь рвать и метать. Он не замечал ни отступивших перед вражеским напором асмодиан, ни других нюансов битвы – только мерзкие, грязно-белые ауры элийцев. Первые ряды вражеской армии покатились в разные стороны. Один заклинатель не мог сдержать несколько альянсов в одиночку, но мог выиграть пару мгновений до того, как подтянутся остальные воины. И отважно умереть, что в итоге и произошло. Командиры чернокрылых наконец заметили изменение в диспозиции и раздались чёткие, хотя и слегка запоздалые, команды. Асмодиане взревели, устремляясь за безрассудным магом, дабы его жертва не стала напрасной, и некоторое время даже успешно сокращали поголовье элийцев. Но Рей, который сейчас лежал грустной горкой иссиня-черных крыльев, по которым не потоптался лишь самый ленивый, мог с сожалением подмечать даже сквозь мучительный дымный круговорот смерти то, чего не видели занятые схваткой чернокрылые. Первые, вторые и даже пятые ряды элийской армии уже танцевали танец смерти над прахом заклинателя, немилосердно оттесняя асмодиан прямо в цепкие лапы балауров. Ряды чернокрылых стремительно редели. Дон Браун, благоразумно державшийся позади основной атакующей массы, что-то скомандовал и часть белокрылых рванулась вперед, пытаясь острым ножом пройти сквозь редкий заслон асмодиан, а затем вступить в сражение с балаурами. Вероятно, остальная часть армии хладнокровно добьет небольшие, но яростные очаги сопротивления и элийцы со спокойствием победителей встретят... предположим, юнов. Рею стало дурно от мысли, что бессменный лидер элийской расы выстроил мизансцену так, будто асмодиане напали первые, а белые и пушистые элийцы всего лишь хотели вступить в драку с балаурами. К которым добрались по трупам врагов, но кто же виноват? Тем временем, белокрылые истребят балауров, оставив для приличия несколько живых асмодиан – маг словно наяву увидел чернокрылых, опутанных заклинанием сна – и выскажут союзникам свою версию происходящего первыми. Маг застонал бы, если б сумел в своем полубессознательном положении. Там, где в игру вступал Дон Браун, ломались все планы и игра лишалась любого подобия честных правил. Белокрылый ублюдок! Подивившись коварству старого недруга с применением самых изощренных ругательств, заклинатель заметил, или скорее смутно почувствовал, что – он мог гордиться своей интуицией! – арену печальных событий почтили своим присутствием юны. Краснокрылые не могли найти «лучшего» момента, чтобы появиться. Армию юнов Рей хотел бы встретить издевательским хохотом, но не мог в силу своего потустороннего, в данный момент, существования. К вящему разочарованию Рея, во главе юнов энергично шествовала Аделла, главнокомандующий сил Каруна в Тиамаранте. Будь здесь сам Вождь, мужчина, может, и попытался бы достучаться до его разума, поднявшись с помощью воскрешающей возможности заклинания. Связываться же с фанатично преданной борьбе с балаурами краснокрылой воительницей не хотелось. Вряд ли она услышит его аргументы. Маг счел, что целесообразнее будет наблюдать за происходящим, используя ограниченные смертью чувства. Лидер белокрылых вальяжно поклонился Аделле и что-то заговорил. Оковы смерти не позволяли Рею слышать, но этого и не требовалось. Он увидел сокрушенную гримасу воительницы и понял, что элиец высказал ей свою версию событий. Справедливо негодующих асмодиан, протиснувшихся к командирше сквозь толпу врагов, встретил более холодный прием. Аделла никак не могла уяснить, почему горстка чернокрылых – все, что осталось от большой армии – обвиняет элийцев в том, что сотворили драканы? Значит великий труд по союзу двух рас, затеянный Каруном, сегодня можно было похоронить, с почестями или без. Маленький, но острый инцидент, как осколок, намертво вклинился в договоренности, разрушая главное – хрупкое доверие, более или менее установившееся между расами. С грустным перезвоном, остатки заклинания развеялись, и Рей вынужден был вернуться к кибелиску. Ладно, он случайно активировал возвращение, раздраженно дернувшись в досаде на то, что по воле обстоятельств нарушились такие стройные и четкие его планы. С тревогой еще подумалось, что подобного Карун союзникам точно не простит. 1 – «Хвостами» называют отстающих сопартийцев.