Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Ты полз по отвесным дорогам, Меж цепких колючих кустов. Рукой осторожною трогал Головки сомлевших цветов. Срываясь, цеплялся за корни, Бледнея, смотрел в пустоту. А сердце стучало упорней, А сердце рвалось в высоту. Не эти ли горные кручи Во взгляде остались твоём? Не там ли ты понял — Чем круче, Тем радостней будет подъём? Юлия Друнина

Клыкастые пасти разевались, пытаясь укусить. Разлетались во все стороны ошметки заклинаний напополам с кусками брони и чешуи. Монстры падали один за другим, закатывая глаза, истаивали в непродолжительном мерцании. Пропадали, чтобы спустя несколько минут возродиться под действием магии, а затем снова оказывались за гранью мира живых под неумолимой атакой длинного посоха, управляемого умелой рукой. Длинные волосы трепали порывы горячего ветра. Уставали руки, но, покрыв себя очередной порцией исцеляющего заклинания, лекарка продолжала крошить вездесущих броненосцев, маэков и прочих монстров, обитающих в окрестностях Источника гнева в Тиамаранте. Мысли её были под стать ударам – резкие, тяжелые, беспощадные. Пора становиться собой. Не мягкой и нежной красавицей блондинкой, нуждающейся в ежедневной поддержке и опеке. Не молчаливой покорной целительницей, сплетающей заклинания жизни в каждом, кто окажется рядом. Не слабой безвольной тряпкой, льющей горькие слёзы от любой превратности судьбы. Последнее, чего ожидала Мира в нынешней действительности, это был очередной уход друзей. На сей раз окончательный... он читался грустью в глазах Чармин, когда волшебница прощалась с подругой, обещая слать весточки и обязательно не пропадать из доступа вездесущих почтальонов шиго. Чародей настойчиво пытался убедить девушек в том, что так нужно и он нисколечко не расстроен, но кривая ухмылка и печальное выражение лица Валлийца сводило на нет все потуги сделать вид, что все в порядке. - Ну что, свидимся как-нибудь? – пробормотал чародей так, что Мира поняла – вряд ли. Отшвырнув особенно неистового аско, целительница решила убраться на дорогу, свободную от полчищ бродящих кругами тварей. Тлеющий камень, казалось, дрожал под решительными шагами. Деревья, искривленные чудовищным жаром огненных земель, задевали кривыми ветками светлые волосы девушки, пытаясь удержать. Но разве можно удержать кого-то, кто желает уйти? Она понимала их, Чармин и Валлийца. Жизнь даэва, эта бесконечная война и борьба, не оставляла места для иного. Для самых важных вещей – семьи, любви, тихого мирного дома. Как здорово, что у друзей было куда возвращаться. Как печально, что у нее самой нет другого выбора, чем тянуть лямку бессмертной жизни дальше... Чувствуя, как угасает боевая ярость, Мира решила, что пора заканчивать эту бессмысленную вылазку на ни в чем не повинных монстров, не нужных как ей самой, так и командованию Тиамаранты. Не за наградой и поощрением девушка пришла сюда, а успокоить бурлящие мысли, выплеснуть боль, которой всегда оказывалось слишком много. Пусть друзья ушли. Она не станет унывать, плакаться и искать новую группу. Знакомиться, сближаться, врастать душой, чтобы снова потерять? Нет. Лекарке светит путь одиночки, истинной асмодианской целительницы, равно управляющейся и посохом, и булавой со щитом. Без слез и сожалений, так должно было случиться однажды – давно пора было повзрослеть и избавиться от радужных иллюзий. - Телепорт в Тиамаранту, - попросила она мелодичным голосом и, не оглядываясь, взмыла в небеса, устремляясь в крепость. Там бурлила жизнь и война никогда не заканчивалась. Там можно было вступить в группу случайных соратников, объединенных походом на захват Дерадикона или скользнуть тенью в Око Тиамаранты. Победить одиночку-элийца или убегать от отряда элийцев, в случае неудачи возрождаясь на кибелиске. Она справится. Крусейды никогда не сдаются. А все, что не убивает, делает еще сильнее! * * * Рея не занимали воспоминания Темного про Светлую Владычицу, полные необычайной нежности и в то же время смертельной обиды. Странное сочетание, тем более для двух главарей вечно враждующих рас. Но, они и сами разберутся. А вот нарочитая обмолвка бога про шар ослепительного света наталкивала мага на нехорошие догадки. Воспользовавшись паузой задумавшегося божества, он приподнялся на стуле и дерзко взглянул на Асфеля, полный негодования. - Ну-ка расскажи, что это за вещицу прихватила с собой Румиэль, отправившись просто так гулять по Альтгарду? Смутившись, как и положено обычному собеседнику, Темный все же подумал и гневно сдвинул брови – роль бога обязывала. Хотя заклинатель видел, что с настоящим гневом это схоже ровно так же, как тонкий прозрачный ручеек с горной рекой, он очень старался не зарываться. Но и смолчать не удалось – бог вконец заврался в этой части рассказа, что для мага, разумеется, не составило секрета. Он умел видеть нестыковки и замечать несовпадения... Как понимал и то, что если бог позволил себе допустить их в разговоре, то не откажется обсудить подробнее. - Большего уважения от тебя не стоит ожидать? – грозно поинтересовался Владыка Тьмы и, будто предупреждение, в голосе его загрохотали отзвуки еще далёкого грома. - Прошу великодушно простить мое возмущение, - едко произнес Рей, - Но будет нелишним, если ты опровергнешь или подтвердишь мои догадки о природе этой загадочной вещи, переданной тебе волшебницей. Моя собственная шкура интересуется, как же её могли так виртуозно подставить! Магу не слишком хотелось яриться и ругаться. На него вдруг накатила непомерная усталость. Разумеется, он догадывался о том, что судьба реликвии Сиэли запутана сверх меры. Но подозрение в том, что Асфель с самого начала играл всеми участниками известной пьесы, словно марионетками, заставило его пережить приступ острого разочаровании в боге, не так давно заслужившем искреннюю симпатию заклинателя. От проникновенного взгляда из-под капюшона плаща не скрылась ни одна из мыслей, отразившихся в чертах мага невольной гримасой. - Не стоит считать меня чудовищем, мальчик. Все, что делалось по моей божественной воле, в итоге стало общим благом. К примеру, открытие территорий Бездны, судя по присутствию Кайсинеля, уже активно осваивающейся элийцами, не произошло бы без малой толики вмешательства чудодейственных сил. Мое чутье не подвело, ни когда я натолкнул Румиэль на подобную авантюру, ни потом, каждый раз, когда мы прибегали к силе реликвии. Я далеко не сразу стал всемогущ, и там где заканчивались мои личные силы, дар Сиэли позволял раздвинуть границы возможного. Сам понимаешь, трепаться об этом каждому встречному было бы весьма глупо... Но смею заверить, в истории твоего обретения реликвии я сам был подобен слепцу. - Значит, реликвия всегда находилась у тебя... Не ответив на риторический, по сути, вопрос мага, подобравшегося в кресле, Владыка Тьмы размеренно продолжил: - Итак, если не возражаешь, мы с тобой плавно подошли к черте, за которой начнется иное повествование. До сих пор не могу поверить, что мне удалось понять силу, заключенную в реликвии – заглянуть в чистую душу Сиэли, трижды послужившей спасением северного мира, прежде чем развеяться без следа... Вздохнув, Рей признал, что слова бога не лишены разумности. Допустим, ему не стоит делать поспешных выводов. Хотя, что для Асфеля лично его неприязнь? Комариный укус, не более. Но заклинателю зачем-то было важно понять эту непростую личность, постичь грандиозные замыслы, посочувствовать всем тяготам непростой миссии, ставшей смыслом жизни Владыки Тьмы... Быть может, он оправдывал поступки Темного, попав под влияние демонической притягательности божества? Рей не знал ответа на этот вопрос. Но чем больше слышал, тем больше маг убеждался, что поступил бы на месте Асфеля точно так же в той или иной ситуации. И совершил бы ровно столько же ошибок. - Никто за пределом моих чертогов никогда не узнает, чем на самом деле являлась реликвия Сиэли, - спокойно и размеренно говорил Асфель, - Да и тебе я расскажу об этом лишь потому, что рискнувший не раз бессмертной жизнью имеет право узнать, ради чего совершил это. Реликвия попала ко мне случайно. Не раз и не два ноги приносили меня к основанию Башни. Не оплакать утраченное, нет! Казалось, раз за разом, туда тянула неведомая сила, и я слонялся вокруг развалин не совсем понимая, зачем пришел. Однажды, когда от тоски захотелось взвыть, я заметил под пеплом времени блеснувшее нечто.... Очистив рукавом плаща запорошенный камень основания Башни, Асфель увидел шар ослепляющего света, вплавленный в гранитный обломок. Вещь лучилась не только светом, неистовой мощью веяло от нее. А еще, немного, отчаянием и печалью: бог почти наяву слышал жалобный плач неведомого артефакта, оказавшегося в каменной темнице. Только сумев извлечь игрушку и пронести под непроницаемой полой плаща в свои чертоги, Владыка Тьмы понял, чем на самом деле является лучистый шар. - Реликвия была частью души Сиэли. Наша могущественная сестра каким-то образом сумела обмануть смерть и зацепиться в мире живых бесплотной, но полной магической силы тенью. Она явилась мне лишь однажды – такой и осталась в памяти навсегда. Мудрые глаза смотрели с добротой, слегка усталая улыбка озаряла правильные черты лица. Границ могущества Сиэли никогда не знал ни один из нас, её сдержанная скромность не оставляла места пустому хвастовству, чем часто грешили другие Служители. Но когда по нам ударила невидимая волна освободившейся силы сестры, пожертвовавшей жизнью во время Катаклизма, это почувствовали все. Сам мир не принял столько могущества, что, как я понял, и позволило ей задержаться на пороге мира мертвых. Остаться заключенной в бездушный камень и не иметь возможности ни на что более, чем тихо звать кого-то из своих, не теряя надежды. Когда я запечатал дверь кабинета мощным заклинанием, препятствующим любому, пожелавшему войти, сияющий шар поднялся в воздух, и передо мной явилась она. - Асфель... – тихо сказал мне слабый призрак Сиэли, - У меня нет сил на долгий разговор, их надо поберечь для действительно важных свершений... Ты будешь олицетворять Север и всей душой стремиться привести своих людей к достойному существованию. Но вас ждет бесконечная война, которую невозможно предотвратить. Владыка Тьмы чувствовал себя несмышленым птенцом, вслушиваясь в слова, которые шептала ему удержавшаяся на этом свете душа Сиэли. Она успела сказать очень много и бесконечно мало. Каждая фраза, произнесенная усталым голосом, намертво отпечаталась в памяти и легла тенью на сердце: - Я пожертвовала жизнью не для того, чтобы половина мира канула в неизвестность. - Другие выживут силами своих богов и согретые солнцем, а север холоден и угрюм. - Я могу послужить асмодианам трижды, и дай тебе Айон не ошибиться в своих просьбах, прежде чем мир не достигнет хотя бы подобия равновесия. - Ты узнаешь, когда меня нужно будет отпустить... Это будет последнее, что я сумею сделать. Найди достойного проводника. И попрощайся навсегда, твердо зная, что в последний раз я сделаю все сама. - Когда это случилось? – ошалело прошептал Рей, - Ты же хранил реликвию с самого начала нового мира, не так ли? И все эти подозрения про выживших светлых, встречи в Башне – ты знал с самого начала! - Да, я знал. Догадывался, учитывая то, что призрак Сиэли открыл мне истину, но не предоставил доказательств. Несмотря ни на что, я не посмел открыть тайну реликвии... Даже Румиэль, которую пришлось подтолкнуть к открытию Бездны, всучив ей на исследование волшебный шар. Волшебница действовала вслепую и ни о чем не догадывалась, считая шар моим личным артефактом. Это была первая просьба послужить миру и Сиэль справилась с ней, протянув эфирные пути в Арэшурат, где мы все же сумели построить цитадель, опередив давно околачивающихся там элийцев. Рей нахмурился, припоминая историю освоения Бездны. В хрониках мелькало нечто подобное, по крайней мере, он когда то читал об этом: белокрылые напали на асмодиан, едва не развеяв тех по ветру, когда крепость Фримума только строилась. - Воспользовавшись помощью Сиэли для открытия путей в Бездну, - продолжал Асфель, - годы и годы спустя я не призывал ее, но хранил реликвию у себя – в буквальном смысле: она всегда была при мне. Со временем это стало слишком опасно: светлые оказались достойными врагами и каждый день я мог ожидать нападения. Даже догадываясь, что реликвия, обладая собственной волей, не далась бы в руки захватчику, я боялся невольно воспользоваться её помощью в какой то битве и напрасно потратить драгоценную силу. Рассудив подобным образом, мне пришлось искать место, где я мог бы спрятать шар Сиэли, не опасаясь за его сохранность. Когда я почти отчаялся найти подобный тайник, в дело вмешалась счастливая случайность. Заклинатель бесшумно переменил позу, вытянув затекшие ноги, и улыбнулся. Сейчас бог расскажет о личности Юфитинеи и всех загадках, связанных с ней. Несмотря на то, что от усталости маг едва мог держать глаза открытыми, он никогда не упустил бы шанса узнать больше подробностей! Заметив состояние даэва, Асфель провел рукой снизу вверх, держа ладонь от себя, и Рею основательно полегчало. Силы вернулись к нему, пройдя по телу волной тепла. Кивнув в знак благодарности за особую магию и – неужели это Темный, а не добрая фея? – трогательную заботу, заклинатель стал с упоением слушать дальше. - Мне помогла Триниэль, которая притащила из очередного путешествия по теням плачущую магичку рунов, сгрузив её с плеча прямо посреди моего кабинета. Пока я выяснял, как Владычица Смерти сумела обойти время и спасти от гибели последнюю представительницу древней расы, канувшей в небытие задолго до Катаклизма, и каким чудом сама вывернулась из объятий своей лучшей подруги, Юфитинея успокоилась и сказала то, что я ожидал услышать меньше всего. Ловкая убийца увиливала от неудобных вопросов не менее виртуозно, чем Асфель задавал их. Занятый выяснением истины, Темный не сразу заметил, что волшебница в длинных одеждах медленно встала, вытерла ладошкой слёзы и почти вплотную подошла к нему. - Я вижу свет, который буду беречь пуще зеницы ока. Отдай мне силу, чтобы сохранить её для будущего. Асфель обернулся, и брови полезли на лоб от изумления. Что сказала эта замухрышка? Триниэль придвинулась ближе, внимательно наблюдая за сценой. Цепкий взгляд убийцы нашел, что её новоспасенная игрушка ведет себя странно – без тени страха стоит перед Владыкой Тьмы и протягивает руку, будто просит что-то. Но что? - Самым сложным делом было спровадить Триниэль так, чтобы она ни о чем не догадалась, - усмехнулся бог, вспоминая тот эпизод, - Пришлось сказать, что женщина опутана сложной магией и находится в трансе, который может сделать её опасной. Потребуется долгое и детальное изучение всех нюансов. Я знал, что говорил, ведь унылые эксперименты и магические исследования всегда вызывали у энергичной убийцы гримасу отвращения. Владычица не могла не сохранить смутных подозрений, что происходящее явно отличается от наспех придуманной мною сказки, но истины так и не узнала. Я же отчетливо понимал, какое значение имеет произошедший случай – без воли на то Сиэли, волшебница никогда бы не сказала ничего подобного. Спустя несколько дней выяснилось, что Юфитинея обладает уникальными знаниями в области магии, которые позволили ей понять суть реликвии Сиэли и услышать её зов. Мы нашли укромное место в глубине земель, на которые нога даэва не должна была ступить никогда, создали прекрасный храм и запечатали реликвию под семью замками. Хранительница всегда была моим агентом, прикрываясь проникновенной легендой о том, что поклоняется ушедшей богине Сиэли и черпает силу из её покровительства. Такой она предстала перед Ариэль, успешно заморочив голову Светлой Владычице. Под бдительным наблюдением Юфитинеи реликвия пролежала многие годы. До недавних времен, когда я воспользовался её помощью во второй раз. А затем события завертелись и Сиэль сама вырвалась на свободу... - Тогда что за силу реликвии передала мне волшебница рунов? – полюбопытствовал Рей, в глазах которого зажегся огонек жгучего интереса, - Если ты говоришь, что Юфитинея была твоей ставленницей и прикрывалась лишь красивой сказкой, а сама Сиэль берегла свои силы для решающего вмешательства, что было передано мне на самом деле? - Не перестаю удивляться твоей проницательности, мальчик, - вздохнул бог, - Отвечу так, как понимаю это сам. Юфитинея далеко не рядовая магичка, к тому же помешанная на исследованиях. Находиться в святилище столько времени без контактов со внешним миром было тягостно для этой любознательной натуры. Со временем она освоилась со своей ролью и стала понемногу экспериментировать с реликвией, не затрагивая собственной силы артефакта. Я удивился, когда узнал, что волшебница научилась накапливать внешнее излучение реликвии в бродящих вокруг монстрах. Хранительница объясняла мне что-то про уникальный состав каменной шкуры тех големов, которые околачивались возле храма, но меня заинтересовал только результат. А результатом многолетних трудов стало то, что сила излучения накопилась в экспериментальных образцах в такой концентрации, что стала осязаемой и пригодной к использованию. Правда, не каждым встречным даэвом, а особенным. Обладающим определенными навыками. - Занятно, - задумчиво протянул Рей, гадая, когда же бог соизволит еще более прояснить его роль в данной истории. Еще одна маленькая подробность в череде многих других – особенные навыки заклинателя. В чем же секрет этих способностей? Когда же разговор пойдет о главном для мага? Но Асфель не спешил менять тему. Хитрый блеск глаз из-под капюшона словно дразнил Рея – ну же, спроси, я знаю, что ты хочешь узнать. Но даэв молчал, упрямо решив выслушать всю историю с Сиэлью. До последней маленькой подробности и самого незначительного нюанса. Он интуитивно чувствовал, что только так можно будет получить все возможные ответы и на вопрос собственной уникальности.