***
«Может, мне кто-нибудь скажет, почему я постоянно поддаюсь этому мелкому? — вел внутренний монолог парень. Мгновение назад стенки ануса стали содрогаться под вибрацией «игрушки» внутри. — В конце концов, я же хен! И я — боже — не вынесу этого долго». Голову покидали все мысли с каждой секундой все быстрее, они не успевали задерживаться надолго. Глаза медленно закрывались, рисуя перед собой различную пошлятину из порно-фильмов, что Мин смотрел когда-то. Ужасно сильно хотелось развалиться на скамье в более или менее удобной позе и, открыв рот, тяжело задышать. Но ему приходилось лишь следить за своей походкой, чтобы не выглядеть странно, пока шел до нужного кабинета. Только дойдя до места назначения, пережив толпу сонных и не очень людей да заинтересованные взгляды, что всегда сопутствовали парню (сейчас Юнги буквально ненавидел себя за свою неординарность), вибрация прекратилась так же внезапно, как и началась. Было чувство, словно эти несколько минут длились вечность, не менее. Юнги, честно говоря, хотелось стимуляции неимоверно, но здравый смысл еще не покинул, потому он, прихрамывая, дошел до своей парты, тут же плюхаясь на твердую поверхность стула и жалея о содеянном. Из уст вырвался протяжный стон. И заинтересованные взгляды мигом направились в его сторону. — Чего уставились? — не выдержал он. — Просто сильно ударился. Кажется, подобный ответ усмирил людское любопытство, отчего они отвернулись и начали заниматься своими делами вновь. Юнги выдохнул последние остатки кислорода в легких и стер испарину со лба. Он знал, что у чонгуковской игрушки несколько скоростей. И это было только начало.***
Весь первый урок Юнги отсидел относительно спокойно. Фаллический предмет в заднице жутко мешал, из-за чего приходилось сидеть как можно более смирно и без резких движений. Юнги, на самом деле, не привыкать отсиживать на месте пятую точку. Он с легкостью профессионала завалился спать, подмяв под голову полупустой рюкзак (чем старше становился Мин, тем свободнее были его школьные сумки). Под лепет преподавателя по физике уснул довольно быстро — благо задняя парта. Поначалу ничего не снилось, лишь голос физика слышался через пелену сна. А потом началось что-то невообразимое. Снилось, что Чонгук втрахивает мелкими толчками на учительском столе, дрочит ему своими божественными руками с этими его красивыми пальцами. Он шептал что-то неразборчивое, но явно грязное и ни разу не сочетающееся с его детским лицом. А Юнги тем временем лежал, щекой упершись в лаковую поверхность, скользя ею до стертой кожи. Стонал тихо-тихо, скорее, хрипел и тяжело дышал через нос, раздувая ноздри. И Юнги вот-вот готов кончить, вцепившись зубами в свою нижнюю губу, но резко отнимает голову от рюкзака, просыпаясь, воет негромко и не понимает, что происходит. Одноклассники, что сидели недалеко, снова окинули его непонятливыми взглядами и отвернулись к доске. Должно быть, каждый думал, что это ж Мин Юнги, и он просто спал — мало ли что ему присниться могло. До парня, наконец, дошло, что вибратор в заднице снова заработал и куда активнее, чем прежде. Закусив щеку изнутри, Юнги схватился за края парты. Казалось, что пол из-под ног уходит к чертям, что стул может не удержать. Все тело мелко содрогалось, а на лбу и висках снова проступила испарина. Сил на то, чтобы стереть ее, не было совершенно. Мин бросил короткий взгляд на свои брюки и снова чуть ли не взвыл от досады. Член явственно выпирал, оттягивая плотную ткань брюк. Хотелось хотя бы провести разок-другой рукой по промежности, чтобы отлегло хоть на мгновение. Но кто-нибудь может увидеть, а еще ходить с пятном как-то не комильфо. Приходится терпеть до спасительного звонка. Юнги кажется, что он может слышать скрежет своих шестеренок в голове. Возможно, это просто скрип зубов друг о друга — не имеет значения. Он уже был готов заговорить дрожащим голосом, выпросить разрешение на выход в туалет, но по ушам ударил как никогда сладостный звон (в ином случае Мин назвал бы это адским орудием пыток). Схватившись за лямку рюкзака, Юнги резко поднялся с насиженного места, снова жалея о совершенном действии, ведь давка на основание «игрушки» прекратилась, в добавок эта вибрация еще, что способствовала ее смещению. И кое-как сдержанному стону. Возглас учителя не дошел до ушных перепонок юноши, ибо тот рванул прочь из кабинета на своих двоих чересчур ватных и стянутых спазмами, опять же под изучающими взглядами одноклассников. Юнги практически наплевать на происходящее в реальности — он чуть ли не полностью окунулся в мир собственных ощущений, хватаясь за отголоски снующих туда-сюда людей. Дрожащие ноги несли подальше от шума, в более или менее укромное место, где можно спокойно спустить себе в руку и чуточку расслабиться. Юнги был уверен, что несется со всех ног, хотя со стороны он еле плелся, время от времени теряя равновесие. Подниматься на четвертый этаж к малолюдной уборной чертовски сложно, в особенности, когда тебя подкашивает, а малые дети путаются под ногами. Все же переборов себя, Мин добрался до нужной двери с облупившейся белой краской. Потянул ее со всей дури на себя и вошел внутрь, шумно захлопнув за собой. Сбросив мешающийся рюкзак на пол, усеянный плиткой цвета охры, нагнулся над ним на пару секунд, доставая из небольшого кармана пачку салфеток, и зашел в одну из уродливых кабинок с дверью, на которой еще не успели отломать щеколду. Закрылся на всякий случай — мало ли. Салфетки кинул на бачок унитаза, чтоб не мешались. В заднице все еще свербело, гудело и шевелилось это ярко-голубое нечто, доставляя уйму приятных ощущений и одновременно с этим желание покончить с собой. Расстегнув ремень и штаны, Мин спустил вниз мешающую одежду. Также пришлось напрячь задницу, сжав в себе вибратор, чтобы — не дай бог — не выпал. Ощущения стали острее и невыносимее. Рука потянулась к давно сочившемуся смазкой члену, обхватила совсем невесомо, словно на пробу, заскользила сверху вниз, оттягивая крайнюю плоть. Судорожно выдохнув, Юнги стал надрачивать куда увереннее. Прислонился к холодной шаткой стенке с различными рисунками и письменами на ней. В голове мелькали картинки из недавнего прошлого, когда Гук брал его сзади, надавливая пальцами на бедра до красноты и посинения, с силой вбивался, чтобы звуки шлепков звенели в ушах. От воспоминаний тянуло лишь больше и во рту становилось так приторно-сладко, будто только что ощутил чонгуковские губы на своих. Юнги трясло. Хотелось, чтобы кто-нибудь — необязательно Чон — оттрахал прямо сейчас. Из этой ситуации парень решил выйти подручными средствами. Нагнулся вперед, выставив одну руку перед собой, чтобы та упиралась в противоположную стенку, а сзади было пространство для движения. Другую руку завел назад, взяв плоское основание, торчащее из него, пальцами, и медленно потянул. Из груди вырывались всхлипы. Вытащив наполовину, протолкнул обратно и снова назад. Выбрав нужный угол проникновения, добрался до простаты. Коленки дрожали от захлестывающих ощущений и чувств. Пальцы неловко цеплялись за вибратор, вдалбливая его в себя как можно резче. Будучи практически на пределе, Юнги убрал руку от «игрушки» и прислонился к стене задницей, резко насев на вибрирующий фаллоимитатор. С губ сорвалось сдавленное «ох». Свободной рукой Юнги снова начал дрочить, но теперь уже с твердым намерением поскорее кончить. Сладко выстанывая что-то невнятное, юноша излился, забрызгав семенем замызганный и без того унитаз, плитку на полу с грязными разводами да стену с каракулями напротив. Казалось, оргазм был непозволительно долгим и кроющим чересчур сильно. Перед глазами продолжали проплывать цветные пятна, будто фейерверки на ночном небе. Через минуту, придя в сознание, Мин заметил, что осел на пол, а вибрация прекратилась, словно тот мудак, что игрался с пультом и натянутыми в струну нервами Юнги, знал о его подвиге в школьном туалете. Кое-как выпрямившись, у парня возникло маниакальное желание вытащить мешающуюся «спираль» из своего зада. Но Юнги человек слова. И дела тоже. А еще деть этот чертов ярко-голубой вибратор некуда — пачкать рюкзак в смазке желания нет совсем. А мыть в туалете, куда любой зевака может заглянуть, — стремно. Тяжело вздохнув, Юнги вытащил несколько салфеток из пачки, сначала протерев себя. А после попытался вытереть свои следы со всего остального, но лишь больше размазал. Плюнув на это дело, выкинул салфетки в ведро, отпер дверь и подошел к забытому рюкзаку на подрагивающих ногах. Надев рюкзак на плечо, парень поплелся на следующий урок, коим являлась физкультура. Его не покидала надежда, что крючиться в оргазменных судорогах перед одноклассниками не придется.***
Ходить, когда в твоей заднице что-то находится, невероятно трудно, заниматься спортом — подавно. Еле дойдя до мужской раздевалки, и пройдя еще несколько метров до скамьи, Юнги аккуратно умостился на твердую поверхность, медленно выдыхая, когда снова почувствовал смещение вибратора внутри. Неожиданно до парня стало доходить, что вещей в помещении слишком много для мужской половины его класса. «Какого черта?» — пронеслось в голове. Тут же старая и побитая временем дверь отворилась и запустила в крошечное помещение двух парней из параллели. Тогда-то до Юнги дошло, что сегодняшний урок совмещен с параллельным классом и позориться придётся не только перед своими. Мин покорно сидит и ждёт, когда прозвенит звонок, чтобы остаться одному и смочь переодеться без свидетелей. По раздевалке туда-сюда сновали юноши, переодеваясь, оставляя какие-то вещи или беря что-то с собой. Один из таких задержался немногим дольше других, внимательно разглядывая перекошенного Юнги. Покопался в своей сумке, достал что-то небольшое и непонятное — Юнги не успел разглядеть да и не до того ему было, ведь резко в заду снова завибрировало, и Мину потребовалось больших трудов, чтобы не затрястись вместе с «подарком» своего парня. Его пальцы вцепились в деревянную поверхность низкой скамьи, сжимая до побеления. А тот парень все стоял и заинтересованно глядел на Юнги. И на лице его с каждой секундой расцветала все более широкая квадратная улыбка. — Ну?! Чего пялишься? — сдержать дрожь в голосе было поистине трудно, но выносить чужой взгляд в данной ситуации — хуже. — Привет, — как ни в чем не бывало, заговорил тот, не переставая тянуть в стороны уголки губ. — Почему ты не переодеваешься? — Тебя забыл спросить, — Мин уже готов был не то вцепиться в чужую шею зубами, чтобы стереть с лица это выражение, не то, быть может, присосаться к ней же губами и попросить трахнуть. Но в последнем парень не признается даже себе. — Допрос окончен? Можешь оставить меня в покое и свалить. — Скоро прозвенит звонок, — снова, пропуская мимо ушей дерзость, заговорил парень. — Я, блять, и без тебя знаю. Просто съеби, — Юнги хочется думать, что он старательно сдерживает колкость своих фраз, но отлично понимает — нет, не сдерживает, даже не пытается. — Меня Тэхен зовут, — юноша действительно не унывал, — Ким Тэхен. Я из параллельного класса. — Я Мин-отъебись-от-меня-тебе-сказали-Юнги. Теперь доволен? — Вполне. Рад знакомству, — Тэхен протянул руку Мину, предполагая, что тот пожмет ее в приветствии. Юнги снова хотелось лишь послать этого приставучего парня, — как выяснилось, Ким Тэхена, — чтобы отвалил и знал свое место. Но взгляд пал на большую ладонь с длинными чуть узловатыми пальцами, протянутую ему почти к самому носу. И все, и накрыло. Вены отливали под кожей зеленым, выделяясь взбухшими полосами, костяшки были покрасневшими, сливаясь со смуглым оттенком. А дальше смотреть было страшно, ведь желание отдаться этому парню возрастало с каждым изученным сантиметром кожи. Мин все-таки протянул дрожащую ладонь в ответ, крепко сжав чужую. Тэхеновская рука теплая, даже можно сказать, обжигающая. Или это Юнги так жарко и душно, что все кажется чересчур горячим. Тэхен не переставал улыбаться все это время, смотрел прямо в глаза Мину, вглядываясь в них так, будто что-то знает и молча пытается об этом рассказать. Юнги, не выдержав, улыбнулся тоже, но уголки предательски дергались, отчего улыбка походила на натянутую. Ким этого не заметил или галантно промолчал. — Ну, я пойду, — вновь заговорил парень, выпуская миновскую ладонь из своей хватки, сделав вид, будто не заметил, что тот лишние несколько секунд удерживал его сам. — Передам, что ты опоздаешь. — Спасибо, — хрипло выдал Юнги, когда юноша стал удаляться. — И, — Тэхен остановился в дверях, повернувшись лицом к парню, — был рад знакомству, Юнги, — и вышел из помещения, прикрыв за собой дверь в момент, когда прозвенел звонок на урок. Снова оказавшись наедине с собой, Мину хотелось взвыть. У того парня, Тэхена, потрясный голос и произносит его имя слишком эротично — это единственное, о чем мог думать в данный момент Юнги. Собравшись с силами, юноша поднялся с насиженного места на дрожащих ногах, выдыхая сквозь зубы ругательства. Пальцы нервно подрагивали, кое-как расстегивая крошечные пуговицы на рубашке. Справившись с ней, они перешли на пряжку ремня, буквально скользя по низу живота перед этим. Юнги разрывался от смешанных чувств. Хотелось трахаться или хотя бы снова спустить себе в руку, а также понимание, что это не лучшее желание в данный момент, не отпускало тоже. Снова пересилив себя, Мин все же начал расстегивать ремень, спустил собачку на ширинке вниз и выпустил пуговицу из петли. Закусив нижнюю губу, до болючего покалывания сжав зубами, он начал стягивать с себя брюки. Узкие штаны поначалу не хотели оставлять своего обладателя в нижнем белье, цепляясь за возбуждение, сжимая плотной тканью и чуть ли не до исступления доводя. Юнги дышал глубоко, широко раздувая ноздри. Чуть согнувшись, он потянул одежду ниже, совсем забыв об обуви. Чертыхнувшись, парень согнулся ниже и — чёрт! — в полной мере ощутил сильную вибрацию внутри, бьющую по чувствительным стенкам. Разгибаться не то, что не было сил, желания такового не существовало вовсе. Ноги подкосились, путаясь в брючных штанинах, что сковывали конечности ниже колена. Мин, потеряв равновесие окончательно, приземлился на ладони и острые коленки — точно останутся синяки. Болезненно выдохнув, Юнги оттолкнулся руками, падая на многострадальную задницу. Не сумев сдержаться, он негромко заскулил и закатил глаза от удовольствия. Юнги не понимал, как выживать в такой ситуации. Перед глазами летали цветные пятна, все тело содрогалось вместе с вибрирующим дилдо, член пачкал смазкой узкие боксеры. Здесь то ли выть в голос, то ли плакать, то ли дрочить и, чёрт возьми, дрочить. Мин выбрал последнее. Сунув руку под нижнее белье, он обхватил длинными пальцами возбужденную плоть. Из глотки вырвался сдавленный стон. В трусах было так влажно, что конечность беспрепятственно скользила вверх-вниз, обводя каждую венку, снова оттягивая крайнюю плоть. Жарко. Ужасно жарко. Будто адская сауна, а не раздевалка. Страх быть раскрытым подгонял разрядку. Ведь он буквально развалился посреди помещения лицом к двери. Мягкие стенки судорожно сжимались вокруг голубого безобразия внутри, словно проталкивая его глубже — хотя куда глубже-то. В голове пульсацией отдавался скрип кроссовок по полу в спортивном зале и удары мячей. «Что, блять, за жизнь-то такая?» — мысленно возмущался Юнги, водя рукой все быстрее, не замечая того, что дверь слегка приоткрыта.***
Парень на почти не сгибающихся ногах вывалился из душной комнатки. Кажется, пол-урока уже прошло. Но его это ни в коем случае не тревожит. Юнги надеется поскорее вернуться домой и завалиться спать. Этот день чересчур утомителен для столь неактивного юноши в повседневной жизни. Благо чертов вибратор заглох как раз перед тем, как он успел кончить в руку. Белье, правда, пришлось снять, потому что безобразное белесое пятно никак было не спрятать, а если бы оно отпечаталось на спортивных штанах — совсем край, представлять не хочется. Запинаясь, Юнги вошел в просторный зал, что за весь учебный день впитал в себя запах пота. Физрук покосился на помятого парня, явно не решаясь что-то предъявить. Ребенок и без того выглядит замученным. Мин благодарности не ощущал, если честно, знает, что его должны были предупредить. — Разомнись, — сказал преподаватель, — пару кругов достаточно. И бери мяч. Сегодня баскетбол. Юнги баскетбол любит. Обожает нереально. Но не сегодня, черт возьми, не сейчас. Ему бы посидеть до звонка, а лучше полежать на пыльном полу. Но делать нечего. Бежит трусцой, прекрасно ощущая дискомфорт изнутри. Фаллос трется, смещается, давит. Нет мочи терпеть уже. Замученный взгляд падает на того паренька, Тэхена. Почему-то он смотрит на него, да еще мутно так, улыбается. А потом машет, роняя мяч из рук. Юнги глаза закатывает, но отвечает, подняв руку на уровне головы, мол, и тебе привет. Дыхание сбито, пот ручьем. Хотя это уже такое привычное состояние в этот неблагодарный день, что разницы он и не ощущает вовсе. Ноги болят немного еще, но это пустяки. Добегает второй круг и останавливается, чуть согнувшись и облокотившись руками о колени. Голова кругом идет, а тела словно и не существует, будто оболочка пропала, впитала излишки воздуха и стала с ним единым целым. Отдышавшись, выпрямляется и идет к инвентарю. Взяв первый попавшийся мяч, тут же начинает ведение. Этот вид спорта невероятно успокаивает бушующие ураганы в душе Юнги. Каждый раз. Шагом проходит от стены к стене, поочередно меняя ведение с одной руки на другую. В этот раз биение мяча отвлекает от всех невзгод: боли в теле и ноющего возбуждения внизу живота (спасибо мешковатым штанам, что не видно). Вот сейчас Мин в своей тарелке. Как чертова рыба в воде, не иначе. Даже улыбка оседает на тонких губах. Он отлично чувствует этот надутый сжатым воздухом резиновый шар. Потому с легкостью продолжает отбивать его об пол, прикрыв веки. Потрясающее чувство. Но вмиг, когда Юнги собирался снова начать бежать и закинуть мяч в кольцо, что так манило его, все тело пробила дрожь. Гребаный вибратор заработал на последней скорости. Юноша не заметил, как пластом упал на пол, согнувшись пополам, еле заметно извиваясь и прогибаясь в пояснице. Люди вокруг загалдели громче, но звуки, как и картинки перед глазами, были смазанными. Ни видеть, ни слышать толком он не мог. И это просто полнейший пиздец. Юнги точно отомстит своему парню. Неожиданно кто-то соскреб его с пола, взяв на руки. Конечности на автомате обвили чужую шею, а зубы впились в ее изгиб — совсем незаметно для окружающих, но довольно ощутимо для «героя». Его прижали плотнее к себе, а дерьмовый слух уловил шумный выдох. Глаза зажмурены сильно, потому увидеть, куда и кто несет, невозможно. Но через мгновение (ему действительно показалось, что они телепортировались) этот некто усадил Мина на подоконник, вызвав новую порцию стонов, что уже сдерживать не было смысла. Чужие горячие губы накрыли влажные губы Юнги. Не соображая, он чуть ли не с восторгом ответил на поцелуй, ногами обвивая бедра в процессе. Руки все так же вокруг шеи, словно веревочная петля, а незнакомец своими бока его сжимает, да так сильно, что, кажется, останутся огромные лиловые синяки. Чонгук явно не обрадуется сему факту. Но сам виноват, что уж. Юнги медленно разлепляет глаза, продолжая терзать чужие губы. Все настолько смазано, что не отпускает чувство, что он совсем недавно их закапал. Моргает несколько раз, пытаясь сфокусировать зрение. И, наконец, видит. Видит перед собой глаза, прикрытые веками с густыми ресницами. Видит смуглого оттенка кожу. А еще капельку пота, стекающую по переносице. Мысли собрать в кучу поистине трудно. Но этот вид кажется слишком знакомым. А когда отрывается от желанных губ, чтобы глотнуть воздуха, дергается столь сильно, что ударяется затылком о стекло позади. — Только не говори, что ты, — глубокий вдох и взгляд прямо в мутные омуты напротив, — тот самый старый друг Чонгука, которому он доверяет. Тэхен растягивает губы, видимо, в своей фирменной улыбке и сжимает пальцами бока сильнее, вызывая шипение Мина. — Он самый, — только говорит Ким. И припадает губами к молочной коже под челюстью. Прикусывает взбухшиеся венки, лижет своим обжигающим языком. Юнги выгибает шею, буквально прямым текстом давая добро на продолжение, закусывает нижнюю губу до пульсирующей боли в ней и глаза вновь прикрывает. Руки перемещаются на плоскую поверхность, на которой он восседает. Цепляется пальцами, чтобы не завалиться вперед. Подоконник довольно низкий, отчего Мин в полной мере ощущает возбуждение парня. И трется об него своим — чтоб неповадно было. Ему жуть как хочется спросить о том, почему Ким так издевался над ним, почему включил именно на этом гребаном уроке последнюю скорость, почему не трахнул раньше, ну, в конце-то концов. Но произносит только: — Почему ты не отключишь вибратор? — вышло до ужаса задушено. — Я же сейчас кончу. — Кончай, — на мгновение оторвавшись от своего занятия, — ты же сможешь кончить еще разок для меня? Из Юнги вырывается только «Господи», смешанное со стоном, потому что нельзя такое говорить, ну нельзя. Не сейчас, не в данной ситуации. Чертов Ким Тэхен. Гребаный Чон Чонгук. Жалкий Мин Юнги. Из груди вырываются хрипы, когда вездесущие руки залазят под свободную футболку Мина, оглаживая впалый живот, пересчитывая выпирающие ребра. Ладони Тэхена все такие же теплые, что контрастирует с холодной прелой кожей Юнги. Ему уже кажется, что в местах, где его касался Ким, остались черные дымящиеся впадины — кратеры с углями, да и только. Юнги невтерпеж. Юнги уже не может. Юнги елозит задницей, хотя в ней и без того вибрирует с нереальной силой. Юнги трется пахом о Тэхена и явственно намекает, что прелюдии пора заканчивать. Да и, мать его, звонок не за горами. Ким издевательски прищипывает кожу живота. Одну ладонь ведет к плоской груди, задирая предплечьями края футболки, приоткрывая вид на тощее тело, другую кладет на солнечное сплетение. От этого места по телу юноши тепло разносится волнами. Да этот Тэхен само воплощение Солнца. У Юнги сейчас все тело — сплошная эрогенная зона, чувствительный до ужаса. На каждое касание, на каждый щипок сосков, на каждый поцелуй происходит бурная реакция, которую приходится сдерживать. А то совсем неловко и не в стиле Мин Юнги. Руки, что до этого сжимали подоконник до побеления костяшек, переместились на плечи Тэхену, сдавливая так же сильно, пытаясь оттолкнуть от себя. Выходит плохо. Он и не особо старается. — Скоро урок закончится, — еле выдавливает из себя Мин. Тэхен убирает руки с живота и груди, обхватывает ими лицо юноши, поворачивая к себе, заставляя смотреть в глаза. — Нас это остановит? — Я не хочу подставлять тебе задницу перед другими. — А ты собирался подставить мне задницу? — и снова эта квадратная улыбка на пол-лица. Юнги хочет его ударить. Чертов придурок. — Ладно, — заговорил Тэхен, не дождавшись ответа. Подтянул парня к себе ближе, совсем прижавшись к нему пахом (пальцы на плечах сжались с утроенной силой), и взял на руки. Юнги не знал, куда его тащат. Ему было плевать, лишь бы не людно. Прошли они немного, всего лишь до двери, что вела в крохотное помещение с моющими средствами, плоской чашей наподобие ванны, в которой техперсонал моет тряпки, и швабрами. Одной рукой Тэхен нашарил на стене выключатель. Тусклый свет практически не давал освещения, но это лучше, чем кромешная тьма. Юнги хочет видеть Тэхена. Присесть здесь было негде, потому Ким, опустив парня на дрожащие ноги, тут же прижал его к плиточной стене. Кажется, тэхеновские конечности не могли находиться спокойно вдоль тела продолжительное время, им постоянно нужно что-то трогать, дергать, сжимать. Тонкие запястья Юнги оказались в цепком захвате длинных пальцев, прижатые к стене над головой. — Я не убегу, — зачем-то говорит Мин. — Я знаю, — ухмыляется, — мне доставляет, когда ты в моей власти. Юнги потерял счет того, сколько раз он хотел оторвать язык Тэхену. Да какого черта он постоянно говорит что-то такое, что доводит парня до исступления? Ким, не теряя времени, вновь задирает свободную футболку Юнги, царапая нежную кожу короткими ноготками. Губы прижимаются к пульсирующей жилке на шее, оставляя после себя влажное пятно. Одно колено упирается между ног юноши, отчего тот непроизвольно трется об него и подставленное бедро, старается не осесть, потому что внутри все вибрирует, расходится судорогой по телу. И это просто невозможно хорошо. Еще немного, и Юнги точно кончит. Тэхен, будто чувствуя (возможно, так и есть) метания парня, приподнимает согнутую ногу чуть выше и начинает мерно водить ею вперед-назад. Совсем незаметно, несильно. Но у Юнги яйца звенят уже, ему точно заметно. Из уст вырывается рваное дыхание, перебиваемое негромкими стонами, предвещающее приближающийся оргазм. Сейчас. Юнги трется сильнее, ускоряя свои движения. Еще немного. Подставляет шею под приятные касания губ и редкие прикусы. Еще чуть-чуть. Выгибается дугой, вновь ударяясь затылком о поверхность позади. В момент оргазма Тэхен присосался к основанию шеи, втягивая кожу в рот как можно сильнее. А Юнги задыхался собственным стоном, все-таки опадая на подставленную ногу. По штанам расходится влажное пятно. Тэхен отпускает запястья юноши, аккуратно их опускает вниз. Подтягивает под мышки и прижимает к себе. Целует куда придется. Юнги обмякший. Висит на парне, не может прийти в себя никак. С минуту Ким думает над чем-то, а потом помогает Мину сесть. Вдруг выбегает из помещения. Юнги, возможно, наорал бы на него за то, что бросил его так. Но не может. Тэхен вернулся практически сразу, держа в руках свой рюкзак. Глянув на дрожащего юношу, вспомнил о чем-то; припечатал ладонь к своему лбу. А после сунул ее в карман и достал оттуда небольшой пульт. И Мин даже очнулся, ощутив, что вибрация прекратилась. Хотя его, кажется, дрожь уже без того колотила. Ким отбрасывает рюкзак в сторону и садится на колени перед парнем. Снова обхватывает его лицо ладонями, приближается совсем близко к нему. Шепчет на грани слышимости: — Ты готов кончить для меня? И Юнги хочется возразить. Потому что он устал, он жутко заебался и утомился. У него ломит все тело. И его не перестает трясти. Юнги хочется, но не можется. Он готов умереть, пока его трахает Тэхен — слишком уж хорош и отказать трудно. Мин смотрит из-под полуприкрытых век в темные омуты напротив, что так затягивают. Поджимает губы, чуть хмурится — серьезность. И еле заметно качает головой. Тэхен замечает знак и припадает к его истерзанным устам. Юнги отвечает лениво, будто и невпопад вовсе. Ким ногой пытается нашарить откинутый ранее рюкзак. Не выходит. Рычит в поцелуй, потому что приходится отрываться от этого приятного занятия. Стягивает с себя футболку и помогает раздеться наполовину Мину. Кладет футболки на найденную сумку, подхватывает ее на руки, а после умещает рядом с Юнги. Мин не понимает, что от него требуют, когда видит кивок на вещи. Тэ закатывает глаза и самолично укладывает юношу на портфель животом. Стягивает штаны до колен и то же дело со своими, прихватывая заодно и боксеры. Вид открывается парню отменный. Ягодицы Юнги подрагивают, меж ними виднеется плоскость голубого цвета. Тэхен цепляется за нее пальцами и вытягивает наружу с противным хлюпаньем. Противным настолько, что это возбуждает только больше. Мин дергается от ощущения пустоты. И, вроде, наконец-то вытащили эту дрянь, но без нее уже не то. Тэхен ставит «спираль» недалеко от них, пачкая руки. Единожды проходится по ней сжатой ладонью, собирая смазку, а после надрачивает себе, размазывая. Это кажется не особо обязательным, потому что внутри Юнги ее и без того много. Ким разводит ягодицы в стороны, сжимая до красных пятен, смотрит на пульсирующий сфинктер с каким-то извращенным удовольствием. На пробу просовывает один палец. Внутри горячо и влажно. А еще скулеж Юнги звучит сумасводяще. Тут выдержки никакой не хватит. Еще раз проводит рукой по члену и приставляет головку к отверстию. Юнги сам нетерпеливо подается назад. Снова это чувство заполненности. Потрясающе. Мягкие стенки обволакивают Тэхена, и ему самому впору стонать по-блядски. Но пока он просто сжимает задницу Юнги все сильнее, рычит. Толчки с самого начала жесткие, ускоренные, до болючих шлепков. Вырывают из Юнги выкрики и не менее болезненные стоны. Обмякший член снова наливается кровью. Мин снова сгорает от жгучего желания кончить. Снова. Неожиданно звенит звонок, отчего напрягаются оба и даже в какой-то момент тормозят свои телодвижения. А минутой позже в раздевалку заваливаются галдящие ребята. Смеются, орут, ругаются в шутку и не подозревают о том, что здесь происходило и происходит. На двери даже щеколды нет, потому Тэхену с Юнги приходится просто уповать на удачу, чтобы никто вдруг не решил заглянуть в это неприглядное помещение. Тэхен медленно начинает возобновлять движение, отчего Мин чуть ли не стонет в голос, вовремя закрыв себе рот ладонью. — Куда пропали Юнги с Тэхеном? — вдруг звучит за дверью. — Думаю, Тэ понес его в медпункт. — А чего это с Юнги-хеном случилось? — Да хер знает. Он весь день какой-то странный. Юнги шипит ругательства сквозь ладонь. Блядские одноклассники. Тэхен успокаивающе проводит ладонью по чужой спине, скользя по нежной коже, собирая капли пота. И вновь толкается, но чуть изменив угол проникновения. Мин готов выть. Это слишком хорошо и плохо одновременно. Ким снова наращивает темп, не полностью входя, чтобы не было чавкающих звуков. — Может, позвонить им? Я не вижу портфеля Тэхена. Сердце пропускает удар. Потому что телефон здесь, в рюкзаке под Мином. И это все так чертовски неловко. Пугает мысль, что их поймают с поличным. Пугает и возбуждает. Тэхен вдалбливает в аккуратную задницу, ловя звездочки перед глазами. Надеется, что юноше под ним так же хорошо. — У него отключен мобильный. — Ну и ладно. Не маленький, сам найдется. Юнги кажется, что он испустил весь воздух из легких, а каменная плита на плечах потихоньку стала разрушаться, падая, освобождая от тяжести. Осталось вести себя потише и дождаться, когда все уйдут, оставив любовников наедине. Тэхен полностью выходит из Юнги, встает на ноги и помогает тому подняться. Самостоятельно стягивает мешающиеся штаны и кроссовки, а свою одежду спускает до самого пола. Прижимает к двери, перекрывая все пути к ним. Благо открывается она на себя. Берет под бедра и насаживает на член. Юнги вновь обхватывает торс ногами, прижимаясь плотнее. Наконец-то может видеть лицо Кима прямо перед собой. Почему-то от этого так тянет внизу живота. До невозможного состояния. Руки обвивает вокруг шеи и одной давит на затылок, чтобы Тэхен соизволил подарить ему поцелуй. Поцелуй выходит вязким, почти медовым. Ким уже готов вылизывать чужой рот по-собачьи, но его не поймут. Потому прихватывает кончик языка губами, щекочет своим. Юнги плавится от тэхеновских действий. Прерывает поцелуй и утыкается носом в ложбинку ключицы. Зубами чуть прикусывает, будто обгладывает кость. Тэхен в ответ тихо рыкнул и стал куда яростнее вбиваться в юношу. Кожа на заднице нещадно стиралась о поверхность. Дверь под ними тихо поскрипывала от движений. Но ни одного, ни другого это уже не волновало. Им повезло, что за ней никого не осталось. Но скоро должен был прийти другой класс на урок. Ким с каждым толчком урывал ласкающие слух хрипы вперемешку со стонами, чувствовал дрожь во всем теле парня. И та словно передалась и ему. Момент эякуляции уже невозможно было оттягивать. Юнги слегка сжимался вокруг тэхеновского члена, обволакивая собой. Тэ с удовольствием входил в парня, потому что тот был неплохо растрахан за сегодняшний день, отчего никакая узость не мешала. Резко парень стал входить глубже, быстрее, мелкими толчками, толком и не выходя. Стоны застряли где-то в глотке Мина, и он мог только хрипло дышать через раз. Одна рука опустилась на член, наскоро надрачивая. Юнги ощутил, как внутри разливается тепло и становится еще более влажно. Движения замедляются, но не прекращаются. Тэхен выстанывает ему что-то невнятное на ухо, и это становится последней чертовой каплей терпения. Он кончает, пачкая себе руку и часть живота, а заодно и Кима. Перед глазами два вакуума, в ушах, кажется, тоже, и это не передать словами. Они стоят так какое-то время, пытаясь прийти в сознание. Тэхен все так же внутри. Юнги все так же оплетен вокруг него. Когда они освобождаются от цепких объятий друг друга и стоят уже практически одетые в самой раздевалке, Юнги думает, что Чонгук не тем доверяет. И наказание какое-то не наказание вовсе. Юнги целует Тэхена напоследок и говорит, что пойдет домой. Отказывается от услуги «бесплатного носильщика» и уходит. Юнги думает, что он какой-то дерьмовый парень.