— Чем тебя так привлекает боль? — его слова доносились словно нисходящее эхо аэропортов, парень повернулся и, сделав самодовольную улыбку, посмотрел на ночное небо, которое в скором времени должно было смениться рассветом.
— Нет слаще и приятнее чувства, чем собственная боль, — спокойным тоном. — Мы все разделяем нашу боль, но пик самого удовольствия ощущается лишь тогда, когда ощутить можем её лишь мы. Это можно счесть за сумасшествие, — но это то самое удовольствие, которое будет длиться вечно, которое мы не должны делить. Оно ощущается по всему телу, заставляя прочувствовать до кончиков пальцев, пробирая по самые кости.
— Ты когда-нибудь ощущал что-то кроме боли? — из-за сильного ветра его блондинистые локоны нервно падали в глаза, отчего он неотчетливо, сквозь них мог уловить игривый взгляд Йошихару.
— Меня, кажется, не привлекают другие эмоции. Но, возможно, моя сущность требует и других чувств. Новых ощущений.
— Забавно. — светловолосый отвёл взгляд на мерцающие вдали огоньки, они словно стразы, что украшали это тёмное, бесконечно тянущееся полотно.
Каждую ночь мысли летят в прах, словно звездопад, гроздьями падают и сгорают во тьме, оставляя след безграничной пустоты. Хотелось бы ощутить себя среди звёзд, так просто упасть в звёздное небо.
Окутав себя своими же раздумьями, он и не заметил, как стоял на обрыве моста.
— Йошихару, как думаешь, я смогу ощутить порог наслаждения? — всё так же смотрит в ночное небо, которое в доли секунды сменяется алым рассветом.
Худощавый силуэт парня плетётся к обрыву.
— Кацухира, — рассмеялся парень, заправив локон фиолетовых волос за ухо. — Есть и другие способы испробовать чувства. — Он всё ближе подходит к светловолосому, словно охотник, выслеживая свою добычу, что так жаждет заполучить.
— Я не уверен, что смогу ощутить их, — пауза для одышки. — Я не уверен, что смогу ощутить вообще что-либо.
Охотник сокращает дистанцию между ними в считанные секунды.
— Я не уверен, что могу ощутить что-нибудь кроме боли. — В его тёмных глазах отображается кровавые отклики рассвета.
— Я помогу. — С надеждой в голосе убеждает его Йошихару.
Буквально через секунду-две дистанции не станет, от этого Кацухира закрыл глаза, дабы испробовать все ощущение до последнего.
— Доверься мне. — Последнее, что шепчет парень с фиолетовыми локонами.
Жгучее дыхание, и их губы смыкаются. Они стараются распробовать это незнакомое чувство настолько, насколько только могут. Ощущая тепло каждого из них, им становится душно, но они хотят этого, хотят обжечься;
сгореть дотла, и пусть их пепел разнесёт прохладный, летний ветер. Жадно впиваясь, они хотят ощутить чувство свободы, чувство наслаждения. Они передавали свою
пустоту что была в каждом из них, пытаясь сложить из неё что-то ценное. Словно сплетаясь в бурном танце, отчего, казалось бы, не хватало воздуха.
Один из них разорвал узы и, ещё раз неохотно посмотрев в глаза, установил прежнюю дистанцию.
— В моём животе что-то покалывает и сжимает. — промолвил Кацухира.
— Возможно, это то самое — неизведанное нам чувство. — ухмыльнулся Йошихару.
Сколько они смотрели в скрывающуюся тьму, сменяющую рассветом, не знал никто.
Это восьмое чудо света: чуть заметная позолота, еле ощутимая розоватость — в море утренней белизны, нежно и светло, эти неуловимые изменения и тянутся навстречу неизведанному
И с рассветом вновь пришло привыкшее безумие.
Или чувство, подтипом: второй этап.
