too bitter, too sweet

Солнце коснулось его спины, заливая жёлтой акварелью света; Арт впервые видел что-то подобное. Мысль не успела оформиться в голове, а кончики его пальцев уже нежно мазнули по коже, по впадинкам у таза в самом низу, по выступающему позвоночнику и по плечам, что чуть шире его собственных. — Ты не спишь? — сказал Арт. Подозревал, но не был уверен. На его взгляд, теперь это не имело особого значения: что такое простое прикосновение к спине по сравнению с тем, что они делали этой ночью? — У тебя пальцы холодные, — отозвался Найс, перекатываясь, чтобы увидеть его лицо. Он закинул руку на талию друга, притягивая ближе к себе, и зажмурился, будто опять собирался спать. Арт улыбнулся, мягко толкнув его локтём: — Я должен быть на работе через час. — И? — пробормотал тот, не отпустив инспектора. — А у тебя встреча с клиентом через два часа. — И? — повторил Найс, приоткрыв один глаз. — Два часа — это уйма времени. — Уйма времени для чего? Но парень не ответил, только прижимаясь ещё ближе и скручиваясь калачиком, устраивая голову на груди у Арта. Волосы детектива щекотали подбородок, их ноги были сплетены настолько неудобно, насколько это вообще возможно, однако Найс пах так приятно, был таким… таким тёплым, что его друг просто позволил себе сдаться и обвить того руками. — Тогда ещё десять минут, — сказал он. Кожей чувствовал улыбку Найса, ощущал даже вибрацию звука его голоса, когда тот произнёс: «Двадцать». … К тому времени, как они выбрались из кровати и смогли разобраться, где чьи руки и ноги, прошло целых двадцать пять минут, и на это Арт сказал, что он, так-то, сбился со счёта. Но, на самом деле, он следил за каждым мгновением, думая о том, долго ли ещё они смогут лежать так перед тем, как пора будет спешить. На кухне Найс делал кофе, бросив в него три кубика сахара для Арта, потому что тот бы начал жаловаться на вкус, будь там хоть на один меньше, и расставил еду на столе, управляясь со всем так спокойно, как в собственной квартире. Когда хозяин дома вошёл, уже в костюме, детектив поднял кофе к его губам. — Попробуй, — попросил он, и Арт послушно отпил немного, когда Найс чуть-чуть наклонил чашку. — Горько, — сказал инспектор, и его гость закинул туда ещё один кубик сахара. В будни по утрам, по обыкновению, Арт доставал документы и пробегался по ним глазами перед рабочим днём, пока ел, но сегодня всё было иначе: портфель, нетронутый, стоял на тумбе. Несмотря на абсолютно пустой стол, они завтракали, усевшись в гостиной, и телевизор был переключён на новостной канал: даже в такие мирные дни, которые удавалось разделить друг с другом, им необходимо было знать, что происходит в городе, что кажется подозрительным и кто нарушает порядок. Их головы съехали набок по направлению друг к другу по спинке дивана, пока оба медленно ели яйца всмятку и комментировали то, что видели в программе, говорили о делах, которые были у каждого из них, и обсуждали мысли, появляющиеся по этому поводу. — Слушай, — Найс качнул ложкой в сторону экрана, — мне кажется, активность той банды в соседнем городе как-то связана с ограблениями у нас на Шестой улице. — Мы так тоже думали, — кивнул Арт, — но сейчас я абсолютно уверен, что нас заставили так думать, это уловка. — Нет-нет-нет, подожди, там есть другая зацепка, — незамедлительно откликнулся детектив. Они спорили об этом ещё несколько минут, потом — вспомнили о времени. Ни один из них не хотел этого говорить, ни один из них не хотел уходить, но минутная стрелка часов неумолимо бежала вперёд. …А в итоге — спиной ко входной двери Арт оказался практически прижат Найсом, одна рука которого перекрывала пути к отступлению, а вторая уверенно лежала на затылке инспектора. — Мне нужно идти, — выдохнул Арт. — Пять минут, — сказал детектив, тихо и немного отчаянно, и его собеседник бы отказался, но сейчас он тоже чувствовал это отчаяние и подумал, что, в конце концов, может просто ехать чуточку быстрее. Они целовались — сначала мягко, пока этой мягкости не стало мало, они целовались, прижимаясь друг к другу так тесно, как могли, пока не онемели губы. Рука Найса съехала на спину инспектора, пока сам темноволосый парень размышлял, сможет ли быть тем, кто в следующий раз увидит эту спину обнажённой утром и прикоснётся, размышлял о том, как она будет выглядеть в солнечном и лунном свете, жалел, что ночью не успел запомнить всё так хорошо, как хотелось… однако тогда, когда они были вместе на кровати Арта, а звёздное небо было таким манящим, казалось, что нет никакого времени и что оно бесконечно, что они просто отчаянно желают заполнить эту свою пустоту. В конце концов, они ведь так долго ждали. Когда губы Арта были на его шее, а кончик языка — на светлой коже, когда сердца сбились со всякого ритма и всё казалось таким тёплым, они уже знали: это будут никакие не пять минут. Пока время даёт им эту возможность — это будет продолжаться, будет продолжаться столько, сколько они смогут отвоевать. По его коже Арт прошёлся уже зубами, слыша слабое: «Засосы так не ставят». — Я не собирался кусать, — ответил инспектор, обнимая его только крепче, целуя в шею ещё раз, ещё и снова… и останавливаясь, замерев губами чуть выше плеча. Детектив чувствовал его дыхание совсем рядом, чувствовал, как расширяются, наполняясь воздухом, чужие лёгкие, и опадают на выдохе, чувствовал это практически у живота — и наклонил голову, щекой касаясь мягких волос. И раньше, чем Арт снова успел сказать: «Мне нужно идти», Найс твёрдо произнёс: «Мы увидимся сегодня». Это обещание они сдержат. Когда они отстранились, воздух словно похолодел, а расстояние между ними теперь казалось чертовски странным. Когда дверь закрылась, разделяя их, да и часами позже, когда они просто работали, как это происходит всегда, они до сих пор ощущали это утреннее дыхание у шеи, слышали эти громкие ночные стоны, помнили это обещание большего тепла, новых и новых споров и совместных завтраков — и завтра, и послезавтра… и, если им очень повезёт — до самого их последнего дня.