Игра в шашки

– Ну? – Чего нукаешь? – Бубнов поскреб подбородок и недовольно крякнул. – Занукался уже. Подумать не даешь человеку. – Да сколько ж думать-то? Третью партию играем, а все думаешь. Ходы делать надобно, в дамки идти, а ты – подумать! Смешной, право слово. – Хорошо тебе говорить, проигравши. А я над каждым ходом поразмыслю, посижу подольше – и в выигрыше. – Он щелкнул ногтем по шашке. – Вот тебе – надумал! – Ну! – Медведев вскочил, возмущенно хлопая ртом. – Ну, ты это прекрати! – Что, Абрамка? Съел? В дамки, говоришь, надобно? – Его щеки затряслись от смеха, и Медведев побагровел. – А я и без дамок – в пух тебя, проклятого! Ай да Бубнов, ай да молодец! – Потише вы там, – проворчал в темноте Клещ. – Свого скрыпа не слышу. – Скры-ы-ыпа! Сам сперва говорить научись, Андрюшка, а затем и нас учи! – Ладно, понял я. – Медведев вернулся на табурет и важно задрал палец. – Здесь главное – умение! Умеючи – не сложно! Выучишь науке своей? – Какой такой науке? – А думать! Тогда и отыграюсь. Дабы по совести было. – Совесть – выдумал тоже... – Ну-у? – Ладно, не жалобься, – улыбнулся Бубнов, поглаживая бороду, – тебе, как другу своему, все поведаю. Подсядь-ка к боку. – Медведев залез на нары и вытаращил на Бубнова глаза. Тот надул губы, гундося, как поп на проповеди: – Коли хочешь освоить думу – слушай, да не просто слушай, а понимай... Здесь дело сурьезное. – А сам-то! Сам-то каков! – фыркнул Клещ. – Сурье-е-езный... – В думе не словом берут, а чуйством. Ощущением, по-нашему. Ты закрой глаза... – Он надавил Медведеву на веки. – Теперь – застынь як камень! – Медведев даже дышать перестал. – Да не трясись ты, не на каторгу, чай, идешь! Стращать не стану... Теперь – вдохни, чтоб аж до печенок, собери душу, зажмурься крепше – и!.. – Н-ну-у?! – пропищал Медведев, весь взмокнув. – Баранки гну, Абрамка! – Бубнов звонко чмокнул его в нос. – Дурачок ты эдакий! Ишь чего – думать захотел! Да люди этому всю жизнь учатся, а он, из полыции, картузника просит – научи, мол, мыслишки из головы тащить, покуда в шашки играем! Слыхал, Клещ? В шашки! – Ах ты черт лысый! – Медведев дернулся, как ошпаренный, разбросав шашки по полу. – Собака! Не буду играть! – Разорались средь бела дня... – Клещ исподлобья взглянул на них. – Думы думают, целуются иш-шо – чего только не вытворят, лишь бы не работать... – Сядь, нукальщик! Угомонись. – Бубнов со смехом обнял его за плечи. – Да не брыкайся ты! Я тебе что говорю? Бесполезное это дело – думать. Только в шашках и пригодится. А людям как скажешь, мол, думать не умеете, – сразу в гнев иль слезы! И ты туда же... – Чего издеваешься-то, душу изводишь? – сердито отозвался Медведев, потирая нос. – Я ведь того... и обидеться могу. С кем играть тогда будешь? Сказал бы сразу – нельзя думать учиться... – Отчего ж нельзя – можно! Только тут штука одна есть... – Какая? – насторожился тот. Бубнов заговорщицки подмигнул: – Дашь в щеку клюнуть – расскажу! – Пошел к черту! – Медведев покраснел и толкнул его на лежанку. Бубнов схватился за живот, подвывая от хохота, и Медведев швырнул в него шашку. – Скотина ты паршивая, ни стыда ни совести у тебя нет! – Ха-ха, Клещ, ты слыхал?! Он опять – со-о-овесть!.. Грозный какой, прям Василиска наша, ха-ха-ха! – Да слыхал я, слыхал, так орете – весь дом слышит, а я тут сижу... Дармоеды: что один за порядком не следит, что другой – на чужом труду наживается... Тьфу! – Ну-у, поплюйся мне еще! – затряс кулаком Медведев, привстав с нар. Бубнов отер слезы, икая от смеха, и махнул на табуретку. – Еще партию! До четного счету! – А полыцай-то наш – свататься пришел!.. К Квашне... – Молчи, Клещ! – вдруг огрызнулся Бубнов, подобрав шашки. – Шило у тебя, что ли, в заду – пуще Сатина языком чешешь! – А я что? Я ничего... Я правду говорю. – Вот и попридержи свою правду! Не нужна она никому. Правда, тоже мне! – Он взглянул на Медведева, устало упавшего на табуретку, прикусил мизинец. – Сыграем, Абрамка? – Ну... ладно! Но чур без шуток, а не то рожу начищу тебе – ярче пятака засверкает! Целовальщик... – О чем спор! – Бубнов расправил под локтями клетчатую клеенку, разложил шашки. – Только мне подумать надо. Дума, брат, штука приставучая... – Он сощурил глаз. – Хошь, покажу? – Ну-у-у!!