Нестабильность

      Время шло.       Сидя с ноутбуком на коленях, Сефирот бездумно барабанил пальцами по подлокотнику дивана. За последний час он отчаялся сконцентрироваться на работе и, поэтому, закрыл компьютер, положил его на стол и поднялся. Генезис не вернулся и не отвечал на телефон…       Он вышел из квартиры, проверил апартаменты Генезиса и холл для СОЛДЖЕРов, но там никого не было. Проверив кабинет Генезиса, который тоже был пуст, Сефирот натолкнулся на стоящего в холле ТУРКа и подошел, хотя терпеть не мог эту братию.       - Я ищу СОЛДЖЕРа Первого Класса Рапсодоса. Видели его?       Оторвавшись от изучения документов ТУРК поднял глаза и встретил обеспокоенный взгляд генерала.       - Эм. Последний раз, что я видел его, он говорил что-то про улаживание дел для Анджила в лабораториях, - он опустил глаза на документы, - это было как раз перед обедом. - Нужно было идти в офис и подготовить отчет, пока Ценг не выкрутил ему яйца. – С тех пор я его не видел.       - Лаборатории, - повторил Сефирот, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холод, а на затылке волосы встали дыбом. Неожиданное тошнотворное ощущение породило спазм в желудке. Без лишних слов он развернулся и поспешил прочь, стараясь не бежать к лифту, но потом плюнул на все и рванул с места. Казалось, лифт ехал почти век, а спускался в лаборатории и того дольше.       Комнаты Холландера были пусты, а после того, как генерал рявкнул на одного из лаборантов, тот, нервно подергивая глазом, ответил, что видел Генезиса в компании Ходжо около часа назад. Торопливо сказанные слова заставили кровь Сефирота обернуться льдом. Он, не медля ни секунды, ринулся по направлению к лабораториям Ходжо.       Час.       Через какие мучения мог провести Генезиса профессор за один час? Сефирот знал это не понаслышке. Ворвавшись в лабораторию Ходжо, он увидел свой самый страшный кошмар.       Профессор склонился над головой Генезиса, привязанного к столу и изо всех сил сопротивляющегося. В руке Ходжо была окровавленная пила, а по лицу Генезиса текли алые струйки.       Ходжо поднял глаза на появившегося Сефирота.       - Ты не стерилен. Убирайся. Я пытаюсь понять, что ты нашел в этом несовершенном образце. На него жаль тратить силы и время, - Ходжо поднял пилу и даже не посмотрел на разрез, который сделал. – Не пойму, зачем он тебе. Он не прошел ни одного моего теста. – В доказательство своих слов он поднес руку к ране, и теплая кровь сильнее заструилась из-под его затянутых в перчатку пальцев. – Он плохо реагирует на препараты. Это показывает его полную никчемность.       - Что ты сделал, - голос Сефирота звучал спокойно. Его глаз перебегали от головы Генезиса на отверстие на его животе и далее к раздробленной голени. И этот маньяк собирался вскрыть ему череп без какой-либо анестезии! Это было жестоко даже для Ходжо!       - Отпусти. Его. Немедленно. – Ледяное спокойствие, обычно ощущаемое перед сражением, охватило Сефирота. Кто-то в этой комнате сейчас умрет, но это будет ни он, ни Генезис.       Ходжо сузил глаза и подтолкнул вверх очки.       - Ты не понимаешь, мальчик, - покачав головой сказал профессор. – Надо держать тебя под строгим контролем. Он не то, с чем тебе стоит играть. Он заразит тебя.       Только вступать в дискуссии с Ходжо Сефироту не хватало. Единственный, кто заражал его, был именно Ходжо. Теперь он это ясно видел.       Быстро подойдя к столу, Сефирот дрожащими руками ослабил ремни, связывающие ноги Генезиса. Повернувшись к сломанной голени, он нахмурился, но медлить не стал. Будет больно, но надо унести Генезиса отсюда как можно скорее. Сейчас ему придется вытерпеть еще немного. Освободив ноги Рапсодоса полностью, он перешел к запястьям, яростно зыркнув на одного из ассистентов, неразумно подошедшего слишком близко.       - Я еще не закончил с тестами, - проскрипел Ходжо, но благоразумно отошел на несколько шагов. Никогда еще он не видел Сефирота таким. Интересный поворот событий. На радость Ходжо запись не прерывалась, так что можно будет потом пересмотреть. – Он окажет на тебя пагубное воздействие.       Если бы удаление Генезиса из данной враждебной среды не было бы приоритетной задачей, то Сефирот приковал бы Ходжо к столу и отплатил бы ему той же монетой. Да так, чтобы этот маньяк больше не поднялся на ноги.       Вместо этого он расстегнул оставшиеся ремни и подхватил на руки безвольное дрожащее тело Генезиса, чтобы вынести его из лаборатории.       - Я вернусь за тобой, - пообещал он Ходжо, отталкивая лаборантов и спеша прочь. Генезис был пугающе тих и бледен, несмотря на то, что Сефирот пару раз встряхнул его. – Генезис. Очнись. Не смей засыпать. – Если он отключиться, все будет кончено.       Вступив в лифт и нажав нужный этаж, генерал снова тряхнул окровавленного Рапсодоса.       Почувствовав, что его прижимают к теплой и сильной груди, Генезис моргнул. Он всхлипнул и застонал, но был до чертиков рад покинуть ослепляюще-белую страшную комнату. С огромным трудом он смог поднять глаза и посмотреть на того, кто тряс его измученное тело.       - Сефирот, - прошептал он, резко вздохнул, поднял руки и вцепился в то, до чего дотянулся. – О, благословенная Гайя. Спасибо, - он не знал, что еще сказать и просто прижался к генералу. Ему было больно, но Сефирот был рядом.       Больше боли не будет.       Генезис на это надеялся.       - Да. Это я. Ходжо здесь нет, - Сефирот не знал, что полагается говорить в такие моменты. Если бы они были на поле боя, то он приказал бы Генезису держаться, сказал бы, что скоро прибудут медики и займутся его ранами. Но Генезис не был безымянным СОЛДЖЕРом, и это не поле боя. И медицинский персонал не придет к ним на помощь, ибо Сефирот только что спас его от врача.       С громким звоном лифт остановился, и Сефирот поспешил в свою квартиру.       - Что он делал? – положив Генезиса на диван, Сефирот склонился над ним, пытаясь оценить видимые повреждения. С головой было вроде все в порядке, лишь небольшой порез на лбу. К счастью, Ходжо не успел углубиться в свои «исследования».       - Он тыкал в меня иглами и вводил странного цвета жидкости, ударил меня молотком, - всхлипнул Генезис. Он схватил Сефирота за руку, - У него была пила! Пила! Он когда-нибудь пилил тебя? – Генезис почти приподнялся с дивана, цепляясь за генерала. Ему нужны были объятия. Он не хотел лежать на диване. Хотел к Сефироту на колени. В основном, из-за дезориентации и непонимания всей ситуации. – Я не знаю, что произошло, Сефирот! Не знаю!       - Ясно, - голос Сефирота смягчился. Беспорядочные движения Генезиса чуть не лишили его равновесия. На животе у него была кровь и небольшая вмятина. Сефирот потер ее большим пальцем, и Генезис вздрогнул. Ходжо ввел ему что-то, возможно, мако. Надо вывести его из организма, иначе потом будет хуже. – Надо тебя очистить. Расскажи, что он говорил тебе. Не засыпай.       Генезис тряхнул головой, и она тут же закружилась.       - Я пошел вниз в поисках Холландера, потому что он звонил Анджилу. Там я наткнулся на Ходжо. Он назвал тебя образцом или чем-то вроде этого. Он не называл тебя человеком. Он разозлился, что ты со мной встречаешься, и захотел посмотреть, что ты нашел во мне. Типа того. Он все время называл меня никчемным и дефективным. Я ничего не чувствую, Сефирот. Все так странно, - он снова начал плакать. Ему было все равно. – Я не чувствую ногу!       - Не слушай Ходжо. Ты не никчемный и не дефективный.       Губы Сефирота сжались в тонкую линию, когда он быстро осмотрел сломанную ногу Генезиса. Ходжо успел сделать так много в такой краткий период времени. К такому Генезис не был готов. И он говорит, что чувствует себя странно. И плачет. Ходжо теперь труп.       Сефирот осторожно поднял Генезиса, чтобы отнести в ванную. Надо вывести яд из его тела, прежде чем он причинит еще больший вред.       - Надо, чтобы тебя вырвало, - сказал он, поднимая крышку унитаза и отводя влажные пряди волос с лица Генезиса. Но тот покачал головой.       - Но меня не тошнит, - но его желудок уже скручивали спазмы. – Благая Минерва, убереги меня, - пробормотал он, и его все же вырвало. Генезис ненавидел, когда его тошнило. Это всегда было неэлегантно и не по-мужски. В добавок, сейчас он еще и заливался слезами. Успокаивающая руки на затылке и спине не давали ему упасть лицом прямо в унитаз.       Он выплюнул последнюю оставшуюся у него во рту горечь. Все было так ужасно. Он закрыл глаза, не желая видеть, что из него вышло. Он лишь хотел свернуться в клубок под кроватью и сдохнуть. Лучше так, чем терпеть эту боль.       Влажной салфеткой Сефирот вытер рот Генезису и убрал следы крови с лица. Он применил лечебную магию к его ноге, убирая наибольшие повреждения. Его телу надо было сконцентрироваться на яде, а не на кости. В рвоте Генезиса помимо ярко-зеленого и пурпурного цвета попадались тонкие полоски алого.       - Тебе получше? – спросил он, откладывая салфетку и поворачивая к себе бледное лицо Генезиса. Он, казалось, был в полном сознании, но, совершенно очевидно, испытывал жуткую боль. Сефирот старался не впадать в панику от его состояния, ибо это не послужило бы на пользу ни одному из них.       Генезис покачал головой и снова потянулся к Сефироту, ища покой в его объятиях. Он хотел, чтобы его обняли. Да, это было по-детски, но все равно.       Нога уже болела не так сильно. Генезис, стараясь контролировать дыхание, взобрался к Сефироту на колени и прижал руки к его груди. Он дрожал и никак не мог остановиться.       - Можно мы поджарим его задницу Фирагой, когда мне станет получше? – между всхлипами вымолвил Генезис.       - Это меньшее, что мы сделаем, - прорычал Сефирот, гладя Генезиса по встрепанным волосам. Он встал и перенес дрожащего Рапсодоса в спальню, аккуратно кладя его на постель. Вернее, он попытался это сделать. Генезис упрямо цеплялся за него с удивительной силой, так что Сефирот просто лег с ним рядом и накрыл их обоих пледом.       Несмотря на несколько неловкую ситуацию, Сефирот принялся медленно покачиваться взад и вперед. Ему было некогда задумываться как это выглядело со стороны, почему он это делал и что это должно означать. Сейчас он заботился только о том, чтобы Генезису стало лучше, чтобы он выжил. Некому было рассказать, что же Ходжо сделал с Рапсодосом. И ни к кому из лабораторий нельзя было обратиться за помощью. Нет, они были предоставлены сами себе.       - Ты поправишься. Только не засыпай.       Генезис не думал, что может уснуть. Ему было слишком больно. Все тело ныло, дергало и жгло. Он вертелся и крутился в руках Сефирота, стараясь улечься поудобнее.       - Я даже не заметил, как он подкрался. Внезапно этот придурок уколол меня чем-то, - произнес Генезис, и его зубы принялись выбивать дробь. – Я… при следующей встрече я выверну его наизнанку. – Пусть сейчас он не чувствовал себя для этого достаточно сильным. Он хотел бы перестать плакать, но глаза постоянно наполнялись слезами. По крайней мере, Сефирот обнимал его и не отталкивал. Сейчас он не хотел быть в одиночестве. Он потерся лицом о рубашку генерала, стараясь успокоится, но стало еще хуже.       Должно быть Ходжо что-то ввел ему, что-то, что сделало его чересчур эмоциональным.       Сефирот чувствовал, как от слез намокает рубашка и, сжав зубы, боролся с желанием отпихнуть Генезиса и пойти переодеться. Вместо этого, он вытащил из коробки на прикроватном столике салфетку и протянул Генезису, но тот проигнорировал ее.       Глубоко вздохнув и собравшись с духом, Сефирот кончиками пальцев перехватил салфетку и, не глядя, вытер нос и щеки Генезиса.       - Давай. Я запишу все на видео. А потом будем смотреть снова и снова.       Пока Сефирот вытирал ему лицо, Генезис громко шмыгал носом.       - Мы можем вывернуть его наизнанку, потом поджечь, потом воскресить и сделать все заново, - слезы все не унимались, но он хмыкнул и посмотрел вверх на обнимавшего его Сефирота. – Как думаешь, какова будет прибыль от продаж этого видео? – он с трудом видел генерала. Вместо него было огромное расплывчатое пятно, но Генезис был рад, что он рядом и заботиться о нем.       - Мы заработаем больше, чем все Шин-Ра за год, - хмыкнул Сефирот, ибо все захотят поглядеть, как «зажигает» профессор. Возможно, кроме президента. – А что ты вообще делал в лабораториях совсем один?       - Я же говорил, - сказал Генезис, опять начиная плакать и зарываясь лицом в грудь генералу. – Я просто искал Холландера и все. Дурацкий доктор. Надо поджарить их всех. Все люди в белых халатах должны сгореть, - внезапно желудок Генезиса болезненно сжался. Рапсодос прижал руку ко рту и икнул. И, хотя он должен был взять себя в руки, прекратить рыдать никак не получалось. Он попытался вывернуться из рук Сефирота и из обернувшегося вокруг пледа, но неловко перенес вес на поврежденную ногу. В голени вспыхнула боль, Генезис вскрикнул и почти упал на пол, не дойдя до ванной. Он смог опять рухнуть на колени к Сефироту, чувствуя себя ужасно несчастным.       - Почему мне нельзя заснуть? – захныкал Генезис.       - Потому, что ты можешь умереть. Я не знаю, что сотворил с тобой Ходжо. Нужно, чтобы ты мог сказать мне, если почувствуешь себя странно.       Сефирот с трудом удерживал Генезиса на месте. Удивительно, как много тот двигался. После осмотра Ходжо сам Сефирот обычно падал на пол, подобно каменной глыбе, и не двигался, пока агония не утихала. Но двигающийся Генезис — это живой Генезис, что было удивительно хорошо.       - Постарайся перетерпеть. Не сосредотачивайся на боли. Думай о чем-нибудь… приятном, - они снова пошли в ванную, Сефирот волочил за собой плед. Наверное, будет лучше остаться там на всю ночь, ходить туда-сюда утомительно.       - Приятном, - повторил Генезис, обнимая Сефирота. Желудок ответил ему отрыжкой. Он шмыгнул носом и опять положил голову на твердую грудь Сефирота. – Типа о том, как ты не можешь отвести взгляд от моей задницы?       - Вроде того, - усмехнулся Сефирот. Это прозвучало как-то странно. – Или подумай о… Лавлесс. – Он нахмурился. Если подумать, он понятия не имел, что по мнению Генезиса, может быть приятным, кроме закатывания истерик, чтения этой его книжки и совместной ночевки.       - Я затащу тебя на их спектакль, когда труппа приедет в Мидгар, - проговорил Генезис. Слезы почти перестали течь. – Тебе не понравится, но они просто чудо, - он провел руками по груди и опустил на свой живот, наконец найдя удобную позу на коленях Сефирота. – Солист в труппе Маги великолепен. Он красив и обладает задницей, спорящей по упругости с моей. Возможно, мы сможем уговорить его на тройничек.       - Посмотрим, - у Сефирота не было никакого намерения делить Генезиса с кем-то еще, но ему не за чем было об этом знать. Сефирот взглянул на затихшего Генезиса. Его глаза закрылись и дыхание опасно замедлилось. – Не засыпай. – Он толкнул рыжеволосого, привлекая его внимание. – Что еще?       - Что-то приятное, - пробормотал Генезис. – Мне нравится быть вот так. Когда ты меня обнимаешь. И мне не приходится для этого шантажировать тебя розовой юбкой. Люблю, когда меня держат на руках. Это приятно. Первый наш секс тоже был классным. Горячий и грубый. Мне нравится, - он тяжело вздохнул. – Я скучаю по выпечке мамы Анджила. Она научила меня печь, кстати. Помогла составить рецепт моего яблочного сока. Ты пробовал мой яблочный сок, Сефирот? Он получил награду.       Генезису ужасно захотелось спать. Вдруг он почувствовал себя удивительно уютно.       - Нога онемела, - спустя некоторое время сказал он. Хорошо, что слезы перестали течь. Навалились странная тяжесть и пустота.       - Нет. Я не пробовал твой яблочный сок. Как ты его делаешь? – и вновь Сефирот встряхнул его, немного сильнее, чем в прошлый раз. Как бы гадко это не казалось, но слишком хорошо Генезис не должен сейчас себя чувствовать. Дотянувшись до раковины, Сефирот взял салфетку, намочил холодной водой и обтер Генезису лицо. – И ты же не имел в виду, что весь наш остальной секс был неприятным, ведь нет? – после паузы добавил он, слегка ошарашенный.       Генезис хмыкнул.       - Ты всегда хорош в постели, - сказал он и ласково погладил пах Сефирота. – Ни тебе, ни твоему члену нечего волноваться. Я наслаждался каждой минутой каждого раза, как, я уверен, наслаждался и ты. – Он положил руку Сефироту на бедро, пока тот пробуждал его холодной водой.       - Надо будет приготовить тебе мой сок. Рецепт не скажу. Это секрет, который знаю только я. Я даже Анджилу не рассказал как его готовить. Поэтому и выиграл голубую ленту. Вот поправлюсь, закажу глупо-яблоки из дома и приготовлю. Ты не захочешь меня прогонять, потому что я умею готовить еду и всякие напитки. Сделаю нам алкогольную версию, - его речь замедлилась, а сам он завернулся в плед. – А какие у тебя приятные мысли, Сефирот?       - Придется тебе надеть фартук. И больше ничего, - улыбнулся Сефирот и представил Генезиса в роли домохозяйки, готовящего стейки во всей своей обнаженной красоте, одетого только в маленький белый фартук, прикрывающий разве что половину сладкой задницы. Надо запомнить. Пригодиться, если в следующий раз ему понадобятся приятные воспоминания… и это вернуло его к вопросу Генезиса, на который он не хотел отвечать. – Да, все как обычно, наверное, - пробормотал он, откладывая салфетку в сторону.       - Как обычно, да? – гневно глянув на него, произнес Генезис. – Я обязательно схожу и куплю фартук, а тебе надо придумать новое хобби. Давай купим кота, или что-то подобное. Я знаю, что трахать меня - это здорово, но надо придумать что-то еще. Как прикончим всех лабораторных маньяков, сразу заведем питомца. Кота. Да. Маленького милого котенка, - он зевнул. – Не собаку, от которой полно грязи. Анджил уже заимел себе малыша-«щеночка», с которым приходится иметь дело, так пусть у нас будет опрятный и красивый кот. Такой, чтобы мог дать отпор Руфусову зверю, и такой «ррррррр»… и… и… эмм… а о чем это я?       Внезапно Генезис потерял нить разговора. С чего это он заговорил о котах? Он прижался к Сефироту и задрожал: - Я не чувствую свою ногу.       - У тебя жар, - прижатую ко лбу ладонь генерала жгло, - надо положить тебя в ванну. – Наполнив ее ледяной водой, он аккуратно опустил Генезиса в воду. – Расскажи мне еще про котов. Ненавижу кошек. Не уверен, что мне нужно такое животное, - отвлеченно сказал он, поливая водой голову Рапсодоса. Наверняка, скоро придется положить в воду еще и лед. Генезис пылал, температура явно повышалась, и быстро!       - Как можно ненавидеть кошек? Они – просто милые пушистые комочки с удивительным характером. Вот сейчас они милые и удивительные, а через секунду – в ход идут зубы и когти. Они похожи на меня. Я хочу, чтобы это был большой кот. Рычащий кот. И большой, и… вода слишком холодная, Сефирот. Так мой член съежится почти в ноль, - содрогаясь всем телом заныл Генезис. – И почему я болтаю о котах, сидя в холодной воде? И почему ты не любишь кошек? У тебя глаза, как у них. Значит, ты должен их любить.       - У тебя жар. Я не люблю кошек, потому что они неискренние и непредсказуемые. И на питомца у меня нет времени. А теперь, сиди тихо и не плескай на меня водой.       Сефирот выключил воду и дотронулся до ноги Генезиса, пытаясь понять ее состояние.       Кости медленно срастались, отек пошел на спад. Повреждения должно быть были значительными, раз лечебной магии понадобилось столько времени, чтобы сработать…       Чтобы отвлечь Генезиса от боли он сказал: - У меня как-то был питомец. В лаборатории. Тарантул. Я прятал его под кроватью и кормил. Но однажды он пропал.       - Паук? – Генезис был шокирован. – Это с трудом тянет на питомца. С таким не пообнимаешься. Чем ты его кормил? – он слегка успокоился, пока Сефирот осматривал его ногу и гладил его. Но теплее ему не стало.       - То тем, то этим. Тем, что ел сам. Насекомых в лаборатории не было, там все стерильно. Тарантул, наверное, сбежал из другого блока. У него было двенадцать ног, а размером он был вдвое больше обычного паука. И кто сказал, что я с ним не обнимался? – усмехнулся Сефирот. Он встал, прошел на кухню и вернулся со льдом, двумя лопатками и двумя ремнями. – Я помещу твою ногу в шину. Будет больно, но постарайся не сопротивляться, иначе кости срастутся неправильно. Потерпишь?       Когда генерал вошел со льдом и лопатками Генезис пытался представить себе Сефирота, обнимающего двенадцатиногого паука.       - Наверное, - произнес он. – Будет еще больнее? Я очень устал от боли, Сефирот. В такой ситуации кот может быть очень кстати. Коты ложатся к тебе, когда ты болеешь, мурлычат, и становится лучше. Ложись ко мне и помурлыкай, чтобы стало легче, – зубы Генезиса стали выбивать дробь. Он приподнялся и посмотрел на свою ногу. Она была странного сиренево-голубого цвета. Рапсодос хмыкнул: - Моя нога похожа на глупо-яблоко.       - Это точно. Возможно, позже тебе удастся сделать из нее сок, - подняв ногу вверх, Сефирот приложил лопатки с каждой стороны и туго закрепил их ремнями. Должно быть было больно, но Генезис храбро терпел, даже когда рука Сефирота соскользнула, и нога упала в воду. – Ты молодец, - похвалил генерал, зажимая ремень зубами и затягивая самодельную шину.       - Конечно, я такой, - ответил Генезис. – Я же СОЛДЖЕР Первого Класса.       Он устало опустился в воду и исподлобья поглядел на Сефирота.       - Мне очень холодно. Я уже выгляжу почти как женщина. Знаю, что красив, но мой член мне очень дорог.       - Мне он тоже очень дорог.       Поднявшись Сефирот проверил температуру Генезиса и решил, что она снизилась до приемлемого уровня. Он открыл слив ванны, и поднял на руки Генезиса, предварительно завернув его в полотенце. Медленно, но верно отрава покидала тело Рапсодоса. Они вернулись в спальню и устроились на кровати. Сефирот уже утомился от всей этой кутерьмы, волнений и непривычного для него процесса ухода за кем-то.       Было темно, а постель была такой уютной. Генезис устроился под боком на сей раз не протестующего Сефирота, а тот обнял его за плечи и прижал к себе, во избежание чрезмерной активности.       - А как у вас с Анджилом все получилось?       - Ты ведь не из ревности сейчас это спрашиваешь, да? – сказал Генезис, прижимаясь к генералу. Он был рад, что Сефирот его не отталкивает. И ему было тепло и не так уж больно. Хотя, боль еще не ушла, но обнимающие его сильные заботливые руки приносили облегчение. Наконец то Сефирот вел себя так, будто он ему не безразличен. Под час эмоции генерала были несколько странными, но, если Ходжо регулярно делал с ним подобные вещи, то теперь Генезис понимал Сефирота намного лучше.       Особенно, раз в детстве он обнимался с пауком.       - Имей в виду, что это случилось, когда мы были еще детьми. Не хочу, чтобы ты прогнал меня сейчас, пока я не могу толком ходить, - Генезис вздохнул и положил голову Сефироту на плечо. Он пристроил свою посиневшую ногу на подушку и стал ждать ответа генерала.       - Не стану я тебя прогонять. Мне просто любопытно, - проворчал Сефирот. – Не шевели ногой.       - Нам было по четырнадцать. Он был самым видным мужчиной в городе и единственным, кому я был не безразличен. Мы, - вздохнул Генезис и теснее прижался к Сефироту, - прятались о моих родителей, которых я довел до ручки. Я первый его поцеловал. Он сказал, что это неприемлемо. Он один по-настоящему заботился обо мне. Я был благодарен ему за это и решил отплатить единственным известным мне на тот момент способом. Анджил бы не принял ни подарков, ни денег, так что… я забрался к нему на колени и устроил ему лучшую ночь в жизни, - проговорил Генезис. – Ему всегда казалось, что он использует меня, а я думал, что использую его. Поэтому у нас в этом плане ничего и вышло. Хотя, не представляю, что бы я делал без него.       Генезис облизнул губы и снова вздохнул.       - Мы были горячими, заводными подростками, которые до конца не понимали, что такое секс, - он посмотрел вверх на Сефирота в ожидании приступа ревности.       - Ясно. Это не совсем то, что я ожидал услышать.       Странное дело, но Сефирот не чувствовал злости. Скорее всего, это было облегчение. Кроме того, все произошло очень давно. Они были всего лишь детьми. Хотя ими двигало чувство заботы, мотивы у каждого были свои.       - Тебе понравилось?       - Первый раз было чертовски больно. У Анджила огромный агрегат, а про искусство подготовки мы тогда и не подозревали, - ответил Генезис. – Вот ты про это все знаешь. Спустя какое-то время дело пошло на лад, и вот тут мы стали понимать, что друг другу не подходим. А тут в город приехал театр и… ну… тот мужчина показал мне что к чему. Что касается секса, актеры такие изобретательные.       Генезис снова вздохнул.       - Ты никогда не рассказывал о своем первом разе. Кем был тот везунчик, что заставил великого генерал снять штаны? – Рапсодос погладил Сефирота по груди. Он стал согреваться. Это было приятно. Голова слегка плыла. – Бьюсь об заклад, это был кто-то выдающийся.       При этих словах Сефирот хмыкнул. Это случилось внезапно, и он не смог сдержаться. Сефирот приложил немало усилий, чтобы забыть об этом эпизоде своей жизни, ибо вспоминать там было нечего. Но Генезису было интересно. И он не казался легкомысленной пустышкой. На минуту или две Сефирот размышлял, стоит ли рассказывать или нет.       - Моим первым партнером была женщина. Однажды Ходжо привел ее в качестве эксперимента. До этого у меня не было вообще никакого опыта, и я не знал, что с ней делать. Он давал мне четкие указания, стоя рядом с кроватью и делая пометки в блокноте. Ничего не получалось, ибо я не находил ее привлекательной. Так что Ходжо ввел мне препарат, вызвавший принудительную эрекцию. Было больно, но он сказал мне, что единственным способом снять боль было исполнить половой акт. Так я и сделал. Это было ужасно, - он замолчал, поморщившись от неприятных воспоминаний. Тогда все было наперекосяк. Хорошо, что это было давно. После этого Ходжо приводил еще женщин, но, как только получал то, что нужно, оставлял Сефирота в покое. В конце концов, Ходжо решил, что, благодаря своей уникальной генетике, Сефирот просто не заинтересован в сексуальной активности. Каждый нормальный человек объяснил бы пофессору, что семилетний мальчик обычно не проявляет интерес к такого рода вещам до более позднего времени.       - Спустя несколько лет у Ходжо появился новый помощник. Типа какой-то гений. Я точно об этом не знал, но он обращался со мной не так жестоко, как другие. И у меня по отношению к нему развилось что-то похожее на Стокгольмский синдром. После исследований он приходил ко мне в комнату, приносил сладости или просто болтал. По наивности я решил, что ему не безразличен, а он подтвердил это на паре наших встреч. В это же самое время Ходжо принялся приводить других женщин. Я это ненавидел и пожаловался помощнику. Он попытался… утешить меня. Я понял, что секс с мужчинами мне больше по нраву, так как их анатомия не отличается от моей. Позже Ходжо списал это на мою неспособность к эмпатии, к пониманию, что нужно женщине, и не желанию этого понимать. Неважно по какой причине, но этот помощник медленно завоевывал мое расположение, делая маленькие шаги, заботясь о моем комфорте и прислушиваясь к тому, что мне нравилось, а что нет. Поэтому я подумал, что нравлюсь ему, как человек, - и вновь Сефирот саркастически хмыкнул и промолчал, - Короче говоря, через некоторое время я узнал, что это был очередной эксперимент, основанный на другом подходе ко мне, предложенный этим помощником и согласованный с Ходжо. По этой теме он написал докторскую работу, доказывая, что я не страдаю ни асексуальностью, ни автомоносексуальностью ни психопатией. И больше я его не видел.       Генезис ахнул.       - Какой ужас! – он подтянулся и нежно поцеловал Сефирота в щеку. – Ну, ты же знаешь, Ходжо уверен, что я – полный провал. Он попытался убить меня. Значит, профессор не желает иметь со мной дел. Я никогда с тобой так не поступлю. Не понимаю этих лабораторных крыс. Давай сожжём их всех, а на углях поджарим зефирки?       - Я бы предпочел стейки, - Сефирот поерзал, теснее прижимая к себе стройное тело Генезиса. Он подтянул одеяло, укрывая их обоих, но стараясь не потревожить больную ногу Рапсодоса. Ему все еще было непонятно теперешнее собственное чувство привязанности к Генезису. Возможно, это отголоски Стокгольмского синдрома. Может быть и нет. По крайней мере, это вывело Ходжо из себя, а раз так, это того стоило.       Генезис простонал.       - Не говори о еде, а то меня опять стошнит. Я это ненавижу, - хныкнул он и прильнул к Сефироту. – Можно я посплю? Очень хочу спать, - он ужасно устал, от произошедшего и от разговоров. – А когда мне станет лучше, ты приготовишь мне стейк.       Если бы мог, Генезис бы забрался Сефироту под кожу. Еще никогда он не чувствовал такой близости с ним.       - Посмотри на меня, - не дожидаясь ответа Сефирот повернул лицо Генезиса к себе. Его глаза были чистыми. Это означало, что печень успешно справляется с выводом яда. А также, похоже, температура стабилизировалась… а сон усилит его способность к исцелению.       - Спи. Все будет хорошо.       Сефирот не сомкнет глаз и позаботиться об этом.       Генезис кивнул.       - А что насчет стейка? Ты не ответил на мой вопрос, - Генезис зевнул и свернулся клубком, положив голову на грудь Сефирота так, чтобы слышать мерный стук сердца. Он не собирался отпускать генерала даже во сне, только не после того кошмара, что ему довелось пережить. – Или можно омлет из четырех яиц с грибами и перцем, - он закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.       - Приготовлю я тебе стейк. Теперь заткнись и спи, - проворчал Сефирот, натягивая ему на голову одеяло, чтобы прекратить болтовню. Это было лишним, так как рыжеволосый уже крепко спал.       Откинувшись на спинку кровати, Сефирот снова пощупал его лоб, а затем устроился поудобнее, начиная свое ночное бдение.