В ритме вальса

После объявления Генки Косоротова «Танго! Всемирно известный, ёлки зелёные, танец страсти!», все девчата, что присутствовали в комнате, вспыхнули и прихорошились. Не успел Валя и глазом моргнуть, как все девичьи руки оказались в мужских. А он в одиночестве, если не считать Лёни Федоренко, стоял у стены и смотрел на кружащиеся пары. Вообще по статистике девчат должно быть чуть больше, нежели парней, и ребята должны выбирать одну из дам, а тут… с точностью до наоборот. Неправильно. Не по статистике. Всех девчат уже расхватали – хотя, нет, не расхватали… грубовато как-то звучит… пригласили на танец, это да, это точнее. Всё ж таки девушки есть девушки, даже на фронте. Хрупкие и нежные… - Чего мнёшься? – весело спросил плосконосый Федоренко, и его тёмные глаза засияли на смуглом лице. - Танцевать хочу, - честно ответил Валя, с волнением замечая игривый завиток, выбившийся в танце из-под меховой шапки Людочки. Людочка, снайпер дивизии, была девушкой, как говорил полковник Трофимов, «козырной», и многое в ней внушало внутреннюю дрожь... Слабую, сладковато-тянущую. Волнительную. - Ну так пошли. - Куда? – спросил Валя, глядя в искрящиеся глаза Федоренко. - Ох и потешный ты! Танцевать, куда. - А я, это самое… не умею. - Нау-учим, - просиял Федоренко, вытягивая товарища за собой. Только они отыскали место, как аккордеон замолчал. Глашатай вечера, Генка Косоротов, парень очаровательный, но часто говорящий невпопад, объявил, держа испещрённые пальцы на клавишах: - Вальс, господа. Танец нежности и лебединой изящности. Верности, то есть. Не важно, в общем… - и зачем-то добавил. - Кавалеры приглашают дам. Генка заиграл «На сопках Маньчжурии», и несколько пар плавно закачалось на месте. Лёня повернулся к Вале. – Так, руку. Нет, не так. Ага. - А кто ведёт? – спросил Валя, пристраивая руку на плече у Лёни, с лишним смущением ощутил на перевитой талии ладонь Федоренко и сам понял, кто поведёт. - Ну что ты… - улыбнулся Лёня и в растяг начал считать. – И-и… ра-аз-два-три-и… ра-аз-два-три, левой. Да от меня левой - правой, то есть. Не нервничай. - Я спокоен, - возмутился Валя, чувствуя, как по шее мажет жаром. Танцевал Федоренко прекрасно, а вот Валины ноги путались и не гнулись, как деревянные. Пару раз товарищи запнулись, чуть не упали, но Лёня всё держал под контролем. - Чувствуй такт и расслабься: ты как шпалу проглотил. - Я стараюсь, - засопел Валя, поспевая за ловкими ногами Федоренко. По квадрату, раз-два-три, разворот, раз-два-три, раз-два-три, вроде получается. - Ты танцуй не думая, Валька. Ты представь только, что война со дня на день кончится, и само поведёт. Вале вспомнилось довоенное время, родное, жизнь без грохота и рёва, без огня, солнечная, лёгкая, пахнущая сиренью и шалфеем, с огнями и гирляндами, с запахом сосен на лесопилке и прочее, прочее, и светлая волна накрыла его… - Молодец. Молодец, боец Валентин, - по-доброму усмехнулся Лёня, кружась с товарищем в танце. А Валя мыслями был не на площадке. Не хотелось вспоминать ни Сталинградские горнила, ни форсирование Днепра (темно, пули секут над головой, перед лицом, по сторонам, от плотов щепки со свистом отрубаются, страшно), ни что-либо ещё – а вот сейчас танцуют они на немецкой земле, в уцелевшей двухэтажке, и не верится, что важно ему сейчас ноги правильно поставить и согнуть. Смешно же! - Хорошая музыка, - сказал Лёня, тоже задумавшись о чём-то своём. - Хорошая, - согласился Валя, сжимая плечо «кавалера» покрепче. Генка заиграл «Амурские волны»…