Нянька

Неожиданный удар чем-то явно нелёгким заставил Акутагаву проснуться, однако, не открывая глаз. Какое-то барахтанье слева было слишком громким, и в итоге эспер открыл глаза. Ублюдское солнце так и желало сжечь ему глаза, и, повернув голову, мужчина заметил перед собой маленького нарушителя его покоя. «Кучи мутики», — сказал сей маленький террорист и вручил тому пульт, а сам слез с кровати. Акутагава лишь томно вздохнул и, потрепав светлые волосы мальчишки, пошёл вместе с ним в комнату, где находился ящик. Рюноске усадил ребёнка на гору пушистых и мягких подушек, которые любезно принесла его младшая сестра, а сам потёр переносицу и двинулся на кухню, надеясь добыть чего-нибудь съестного, однако перевернувшаяся три раза в петле мышь так не считала. Понимая, что придётся выходить из дома, да притом взять вместе с собой этого маленького спиногрыза, мужчина чуть ли не завыл от досады и пообещал себе, что, невзирая на мирный договор между Д.А. и П.М., разорвёт Дазая на части. Итак, главный вопрос: откуда вообще у Акутагавы ребёнок? Ответ довольно прост. Произошло сие, когда две враждующие организации заключили мирный договор, как и было сказано выше. Ацуши и Рюноске, принципиально не пьющим, по иронии судьбы досталось больше всех, однако всё же сильнее пострадал сам тигр, которого Дазай споил непонятно чем и через некоторый промежуток времени, превращённый в маленькое дитё лет трёх-четырёх. Акутагава же, в котором явно проснулся некий материнский инстинкт, решил забрать сие чадо от греха подальше и в итоге был «заключён» в доме спасителя. Однако последний не жаловался, и новый временный дом пришёлся по душе маленькому тигрёнку. По приезду в новый дом, мальчишка начал плакать. После как оказалось, у него начали прорезаться клыки и, посоветовавшись с соседом-стоматологом, эспер выполнил все рекомендации, и где-то к трём ночи они заснули. Собственно, сейчас эспер думал, как прокормить себя и Ацуши, а после решил сводить его в детское кафе. Ребёнок, конечно же, долго упирался и не хотел никуда идти под предлогом, что не хочет есть и хочет досмотреть мультфильм. Акутагава обещал ему мороженое, и дитё всё же нехотя согласилось; теперь они шли под ручку в ближайшее детское кафе. Накаджима, заснувший вчера почти сразу, не замечал такой красоты вокруг и с восхищением рассматривал дома, улицу и людей. Особое его внимание привлекла белка на дереве, и ему пришлось посадить тигрёнка к себе на плечи, но как только ребёнок протянул к белке руки, та махнула хвостом и забралась выше. Беловолосый, явно не ожидавший такой подставы, скорчил весьма забавное выражение лица. Рюноске после продолжил путь в кафе. Сев около окна, мужчина достал меню. Явно страшась обилием каких-то салатов, эспер всё-таки решился заказать блины, ведь это был самый оптимальный вариант. Маленький тигр лишь причудливо улыбнулся, однако улыбка с лица пропала. Черноволосый явно не понимал такой быстрой перемены, однако увидав, как мальчишка протянул ему блинчик, пробыл в неком вакууме — только потом взял щедро предложенное ему лакомство. Сам он не особо хотел есть. Акутагава потом решил отправиться вместе с ним в Д.А., разбираться с этим недоразумением и заодно прибить своего бывшего учителя. Когда с этими несчастными тремя блинами было покончено, он купил обещанное дитю мороженое и направился с ребёнком в офис. С каждым преодолённым метром, мужчина стал ловить себя на мысли, что совершенно не хочет отдавать тигрёнка в их ненадёжные руки, да и сам Накаджима вряд ли хочет расставаться с ним, поэтому, тщательно обдумав, поразмыслив с помощью логики и здравого смысла, он решает: развернуться, пойти домой и «стать нянькой». Описать шок Хигучи и остальных было просто невозможно, да и, в принципе, не нужно. Сия отметка колебалась между очень-очень-очень сильно и очень-очень-очень-очень сильно. Особенно всех поразило то, как мощнейший эспер в П.М. посадил к себе на колени ребёнка и стал играть с ним в «коника». Кажется, Хигучи тогда стало плохо. На все предложения вернуть его агентству увенчались категорическим отказом. Рюноске раздражало то, что некоторые личности так и лезли к Ацуши, и хотел их просто разорвать, пусть это была и собственная сестра. Также Акутагава резко понял, что Мори-сан самая настоящая крыса: слил местонахождение Фукузаве. В итоге к ним вломился взволнованный Дазай с ужасными воплями «где Ацуши-кун?». Он отказывался отдавать тому мальчишку, но через несколько часов дебатов, с некой болью в сердце попрощался с ним. Весь оставшийся день он ходил как в воду опущенный. Тем не менее, следующим утром, причём где-то часов в пять-шесть, ему позвонили и чуть ли не проорали в трубку, чтобы забрал его. Ему хватило три секунды, чтобы понять, и мысль о расчленении нарушителя покоя резко ушла. Ему навстречу шёл Куникида вместе с нывшим тигром, а когда дитё заметило знакомое лицо, вырвалось из рук «плохого дяди» и неуклюже побежало в объятия «папочки». Прохожие умилялись с такой картины, а некоторые школьницы даже сделали пару снимков на память. Это было так трогательно, что шедший за Куникидой Дазай расплакался и уткнулся в плечо коллеги, за что был отправлен в стратосферу. Сам же тигр перестал ныть, когда его взяли на руки и понесли обратно в знакомое место. В общем, у обоих был маленький тихий час. Лишь только на следующее утро Акутагава почувствовал нечто мягкое и пушистое у себя между ног. Приподнявшись на локтях, он заметил маленького и совершенно белого тигра. Нетрудно было догадаться кто это. Почесав зверя за ушком, Рюноске аккуратно выпутался из одеяла, стараясь не разбудить маленького хищника. Собственно, сейчас, когда пришло время завтракать, эспер оказался на распутье: дать ему мяса или же попробовать дать какую-нибудь человеческую еду. Пока тот находился в сложном мыслическом процессе, Ацуши, уже в человеческой форме, довольно сильно дёрнул того за рукав. Пусть он и был на данный момент человеком, однако атрибуты тигра всё равно остались. Уши и хвост, например. Мужчина решил поколдовать с яйцами и тостами, пока мелкий самостоятельно включил телевизор, пусть сам того не осознавая. По ящику шёл какой-то малобюджетный боевик, однако мальчик так сильно проникся, что когда (допустим) плохого убивали, парень начинал либо смеяться, либо злобно смеяться, либо хлопать и дрыгать ногами. В это же время Акутагава сделал что-то наподобие завтрака. Сам-то он никогда не готовил, а лишь покупал полуфабрикаты. Поставив тарелку с яичницей перед ребёнком, он сел рядом. Ацуши поковырял вилкой, а только после этого съел. Причём съел всё. Рюноске даже и оглянуться не успел. С недавнего времени он неожиданно понял, что нянчиться с мелким довольно тяжкая ботва, но приносит и свои пользы. У него появилась уважительная причина не ходить на задания. Да и вместе с мелким Накаджимой он стал чувствовать себя менее уставшим, ведь практически они спят днями, а лишь утром могут что-то сделать. Также можно было убрать от себя надоедливую Хигучи просто сказав, что «сейчас нет до этого дела, нужно покормить малого». Практически целую неделю они вместе спали, ели, ходили куда-то гулять. В принципе, оба были довольны такой перспективой. Пока дитё не заболело. Был это поздний вечер, и Рюноске не мог заснуть: Ацуши ворочался туда-сюда и жалобно стонал. Явно разволновавшись, эспер разбудил мелкого и дал померить температуру. Как и ожидалось, температура. И тут снова оказался на распутье: вылечиться самим или пойти в больницу. Первый вариант само собой отпадает и, тепло одев мальчика, взял террориста на руки и быстро пошёл в ближайшую детскую поликлинику. В такой поздний час его, конечно же, пускать никто не хотел, и пришлось воспользоваться Расёмоном, дабы охранник пропустил. Врач осмотрел, лекарство выписал. Вроде всё отлично. Ну, это до того момента, когда Ацуши категорически отказывался пить лекарство. Пришлось говорить, что это сок. И ведь работало! Однако из-за этого тигра преследовала сонливость, и стал довольно часто спать, а Акутагава вместе с ним. Где-то ближе к вечеру рука мужчины онемела. Вроде бы мелкий не так много весил, однако что-то явно тяжёлое отдавило руку. Прикрыв глаза, Акутагава заметил уже явно повзрослевшего тигра. Такой же, какой был до той пьянки. Ацуши как-то по-кошачьи растянулся на своей половине кровати и пробормотал то самое «кучи мутики», что вызвало некую слабую улыбку. Однако улыбка резко пропала, и он понял, что больше такой халявы ему не видать и, после того как Ацуши проснулся, довольно серьёзно выдал: — Мы должны завести детей.