Прелестная девочка

Жестокосердные, гадкие мамАн и папА совершили ужасный поступок по отношению к их самой любимой, прелестной дочурке: не спросив её согласия, договорились о помолвке. И ладно бы обручили её с кем-то таким же милым и очаровательным, как она сама! Так нет же, Нарциссе Блэк волею злых родителей предназначался Люциус Малфой. Малфой Нарциссе окончательно и бесповоротно не нравился. Особенно раздражала его манера тянуть слова, смотреть на всех сверху вниз, по-дурацки подвязывать длинные, девчачьи волосы ленточкой, пристрастие к дорогим кружевам и ботинкам из драконовой кожи. Он был самодовольным, эгоистичным и совершенно невыносимым человеком. Когда, пять лет назад, ещё не подозревавшая обо всех его ужасных качествах одиннадцатилетняя Цисси послала ему на День Святого Валентина прехорошенькое, надушенное и посыпанное блестками послание, которое, по наивности, откровенно подписала своими инициалами, Люциус никак не отреагировал. Вот совершенно никак, как будто и не получил этой злосчастной валентинки! А ведь Нарцисса постаралась, чтобы она попала ему лично в руки, опередив целый ворох безвкусных посланий от влюблённых в Люциуса дурищ. Но Малфой сделал вид, что его ничуть не заинтересовала личность обладательницы изящного вензеля с буквами "Н" и "Б". После трёх дней потерянного аппетита и двух бессонных ночей, Нарциссой было принято окончательное и бесповоротное решение игнорировать Люциуса Малфоя до конца его (ну или её) дней. И как бы затем ни старался Люциус, как бы нагло не мешался на нарциссином пути, как бы ни устраивал показательные полеты на мётлах, ни напрашивался в гости к Беллатрикс, ни шумел в слизеринский гостиной, Нарцисса с удивительной твердостью выполняла своё обещание. До тех самых пор, пока родители не оповестили её о злосчастной помолвке. — Но маман, я не собираюсь выходить замуж за человека, который пере... перецеловал по хогвартским углам половину хогвартских же учениц! А какие слухи ходят о нем и об этой гадкой Розмерте, презренной трактирщице?! — забывшись, воскликнула горящая негодованием Нарцисса. Маман смертельно побледнела, слыша такие не подобающие настоящей леди речи, папА рассердился, и Нарциссу оставили без ужина. Впрочем, сердобольная Андромеда тайком принесла младшей сестренке кусок пирога с яблоками. Никакие слёзы, мольбы, уговоры и даже угрозы не действовали. Нарциссу обрядили в модное платье, завили ей кудри, подкрасили бледные губки кармином, и ужасная помолвка состоялась. Малфои вели себя ещё хуже, чем представлялось Нарциссе в её самых страшных кошмарах: Абраксас и Моргана, родители Люциуса, отнеслись к новоявленной невестке с противной снисходительностью, а Люциус держался холодно и отстранённо, словно то, что самая прелестная из сестёр Блэк удостоила его своей искренней улыбки, ничуть его не впечатлило. Оскорбленная до глубины души Нарцисса, ещё не став супругой, вознамерилась стать вдовой. Для этой цели из комнаты покойной бабушки был конфискован изящный флакончик зеленого муранского стекла. — Не желаете ли чаю, мистер Малфой? — с преувеличенной нежностью поинтересовалась юная "пока ещё невеста". Люциус, обезвоженный долгой процедурой помолвки, пожелал. — Вкусно? — счастливо улыбнулась Нарцисса, нетерпеливо считая его глотки: "Ещё четыре... три... два..." — в эту самую минуту Люциус внезапно показался ей невероятно красивым, и она, пожалев о своём недавно решении, молниеносно выхватила из рук несчастного суженого полупрозрачную фарфоровую чашку. От такого обращения чашка треснула, брызги полетели в сторону домового эльфа, который машинально слизнул их длинным фиолетовым языком... — Яд! — моментально взвизгнуло это глупое существо. Дальше началась кутерьма, мамочка Малфоя тряслась над окаменевшим то ли от действия яда, то ли от испуга Люциусом, отец Нарциссы запихивал ему в рот безоар, чуть ли не выбив ровные, очень нравящиеся Нарциссе зубки... Маман Блэк со скоростью крылышек колибри обмахивалась веером, а Андромеда, Беллатрикс и, что ужаснее всего, Абраксас Малфой с подозрением косились на саму виновницу происшедшего. Люциус остался жив, но это ничему его не научило. После скоропостижно закончившейся, но все же свершившейся помолвки, он так и не проникся к невесте подобающими чувствами. Навещая её, согласно этикету, каждую пятницу, он вёл себя подобно равнодушному чурбану и скучающе наворачивал круги по саду, совсем не слушая интереснейшие рассказы Нарциссы. Она уже пожалела о том, что не довела своё благое дело с чаем до конца. Тем более, что Люциус стал подозрительным и нервным, и это не только забавляло, но порой даже раздражало Нарциссу. — Какой у вас чудесный крем, — молвила она как-то, при виде старательно смазываемых нежной субстанцией малфоевских кистей, дабы защитить мягкость их кожи после недавней конной прогулки. Люциус при этом почему-то вытаращился на Нарциссу и опрокинул баночку, а потом, ловко выцепив из кармана безоар, ухватил его зубами и поспешно аппарировал в неизвестном направлении. Нарцисса слегка закручинилась. Малфой, разумеется, нервировал её своим присутствием, но без него было тоскливо. А ведь до конца летних каникул оставалось ещё целых два месяца. Однако все оказалось не так плохо: привлекаемый заманчивым приданым Нарциссы, Люциус на следующую пятницу вновь оказался у Блэков. На этот раз он был в перчатках, его щеку чуть оттопыривало нечто твёрдое, заранее спрятанное во рту, и он не спускал с Нарциссы глаз, относясь к её светскому щебетанию очень внимательно. Конечно же, при этом он не смотрел под ноги, и длинный корень любимой Нарциссой бешеной цикории, которая накануне расцвела восхитительными синими гроздьями, застал его врасплох. — А-а-а! — завопил Люциус, оказавшись подвешенным вниз головой за опутанные корнем цикории ноги. Цикория энергично трясла им из стороны в сторону, и Нарциссе пришлось потратить немало времени, чтобы успокоить возмущенную любимицу, которой отдавили чувствительную часть тела. Успокаивать приходилось зажав уши, потому что Люциус произносил очень неприличные слова. Впрочем, с растрёпанными волосами и вниз головой он был очень даже мил. — Зачем ты над ним так издеваешься? — спросила как-то Андромеда, когда проклинающий всех Блэков на свете Малфой прятался в тишине блэковской же комнаты для джентльменов. На этот раз Нарцисса не собиралась его травить, но совершенно случайно перепутала сахар и мышьяк, щепотку которого Друэлла порой добавляла в чесночный соус для лучшего вкуса. — Потому что он невыносим, — искренне ответила Нарцисса и отправилась собирать болиголов, чтобы поставить его в гостевой комнате рядом с креслом жениха. Однако Люциус оправился от действия мышьяка неожиданно быстро, не иначе как запасся тремя или четырьмя безоарами. Довольно грубо перехваченная им за руку Нарцисса только пискнула, не решаясь промолвить ни слова: очень уж перекошенным было лицо Малфоя, того и гляди удар хватит. — Послушай, ты, жуткое создание, — прошипел Люциус не хуже разъяренной змеюки, — Если ты думаешь, что мне доставляет удовольствие сложившаяся ситуация, то глубоко ошибаешься! Увы, я просто-напросто не могу никаким образом повлиять на решение моего отца связать меня с такой блеклой, тощей, пучеглазой молью, как ты! Сердце Нарциссы остановилось. Никто никогда не обзывал ее столь гадкими словами, а слышать их от Люциуса было втройне обиднее, чем от кого-либо другого. — Я всячески пытался отговорить отца, но он был неумолим! Да и твоего папашу прельщает союз с Малфоями, поэтому будь добра, прекрати вести себя как сумасшедшая маньячка и попытайся пойти со мной, как с человеком, которого тебе придётся терпеть ещё долгие годы, на компромисс! — тут Люциус отпустил Нарциссу и расстроенно застонал: — Ну почему ты?! Почему мне не досталась Андромеда или хотя бы Белла? Красивые и нормальные! С этими словами он развернулся и понуро побрел прочь. — Осторожнее, в тех кустах живёт грызоглот, — только и хватило Нарциссу на такое ехидное предупреждение, но даже вид шарахнувшегося в сторону Люциуса не согрел её заледеневшего сердца. Ей очень хотелось, чтобы кто-то сейчас обнял её или утешил. "Андромеда", — решила было Нарцисса, но... "Почему мне не досталась Андромеда или хотя бы Белла? Красивые и нормальные!" — сказал Люциус Малфой, и видеть сейчас красивую и нормальную Андромеду блеклой, тощей и пучеглазой моли Нарциссе не хотелось. Она в полном расстройстве несчастно побрела в глубь сада. Логично рассуждая, слова Малфоя не должны были задеть её так, как задели, однако Нарцисса зачем-то бросилась бежать, не разбирая дороги, чтобы оторваться от преследующих её "блеклая, тощая, пучеглазая сумасшедшая маньячка", споткнулась, разбила колено и позорно разревелась. Следующая неделя тянулась невыносимо медленно, и впереди все время маячила пятница, когда Люциусу Малфою снова придётся, преодолевая отвращение, проводить время с навязанной ему молью. — Ты что-то хандришь, — заметила Беллатрикс, очень красивая, хотя, на взгляд Нарциссы, не совсем нормальная. Нарцисса ничего не ответила. — Мистер Малфой ждёт тебя в гостиной, — напомнила ей мать в пятницу. На этот раз о болиголове Нарцисса забыла. — Да ты ещё не причёсана и не одета! — ужаснулась Друэлла и почти силой вытащила вялую Нарциссу из кровати, ловко натягивая на неё платье и быстро проводя щеткой по волосам. — Ладно, сойдёт, он все равно на тебе женится. Люциус был, как обычно, холоден и молчалив. Нарцисса тоже молчала. Ситуация становилась катастрофической, в глазах щипало и нос набух слезами. — Мисс Блэк, — вдруг сказал Люциус, — я хотел бы попросить прощения за мои слова на прошлой неделе... Я был вне себя. Больше такого не повторится. Нарцисса кивнула. Это было очень любезно с его стороны. — Извинения приняты, — срывающимся голосом пробормотала она. — Я вовсе не считаю вас ни блеклой, ни тощей, ни молью, — продолжал Люциус. — А пучеглазой? — не подумав, ляпнула Нарцисса и все-таки заплакала. — И пучеглазой не считаю, — растерянно сказал Люциус, а потом Нарцисса оказалась в его объятьях. — О, — только и успела сказать она, ведь Люциус принялся её целовать, и говорить стало невозможно. Целовался Люциус знатно, и Нарцисса порадовалась, что не успела его отравить. — Теперь я должна дать вам пощечину, — все же заявила она в перерыве между захватывающими дух поцелуями. — Давай, — покорно согласился Люциус. Нарцисса слегка стукнула его по щеке двумя пальцами: — Будем считать, что я дала... А кем ты меня считаешь? Он рассмеялся. Смех у Люциуса был очень приятным. — Ты красавица. Стройная, прелестная, нежная, как цветок. — Как нарцисс? — слегка разочарованная банальностью сравнения, уточнила Нарцисса. — Я бы сказал, скорее, как саррацения или венерина мухоловка, — ухмыльнулся Люциус, — но, памятуя о твоей мстительности и ужасном характере, предпочту розу. Красивая и колючая. Нарцисса улыбнулась. Такое сравнение ей польстило. — Ты сам виноват. Вёл себя, как напыщенный... ну... словно напыщенный не очень умный человек. Люциус пожал плечами: — Ты же смотрела на меня с таким видом, будто мечтала, что я провалюсь под землю. И постоянно подстраивала мне каверзы. Я просто старался держать дистанцию, чтобы не провоцировать твое вредное высочество, хотя мне очень хотелось познакомиться с тобой поближе... Нарцисса счастливо вздохнула, а затем, встав на цыпочки, ласково поцеловала его: — Кстати, а ты знаешь, что существует ядовитая губная помада?