Тринадцатилетние девочки

...Просто однажды Ханбин обнаружил себя посреди полнейшего пиздеца, причины которого он, как ни странно, знал, но понятия не имел, как и когда же всё так повернулось. Всё началось в конце зимы. Именно тогда Ханбин понял, что жизнь не задалась, темнота перед его рассветом очень уж затянулась, а сил хватает только на то, чтобы сидеть и прицельно ныть. Прицельно в Чжинхвана. Навязчиво ныть, потому что тронуть его каменное сердце можно было только жалобными жалобами, которые и не жалобы как бы вовсе, а так, ты-же-мой-друг-я-просто-делюсь. На самом деле, Ханбин не любил сливать свои проблемы на других. Особой смелостью в их решении он тоже не отличался, но просто искренне верил, что всё как-нибудь разрулится само собой. Обычно срабатывало. Но не в этот раз. В этот раз журнал, где Ханбин писал статьи о событиях недели, терпел неудачу за неудачей. Сначала была непроверенная информация, потом скандал с одним из журналистов, а теперь – резкое, хоть и временное прекращение финансирования. И это означало лишь одно – Ханбин в жопе. Поэтому Ханбину срочно нужна была подработка, не очень пыльная, но чтобы с неплохой оплатой этого непыльного труда. И Ханбин знал, где такую найти. У Чжинхвана. Они были знакомы сотню лет, кажется. То есть, иногда он на полном серьезе считал, что знал Чжинхвани-хёна в какой-нибудь своей прошлой жизни. Чжинхван тоже был журналистом, и именно он привел когда-то Ханбина в этот журнал, по вине которого тот должен искать себе подработку (на самом деле, это было основным доводом в нытье, должным заставить крепость Чжинхвана пасть). Но однажды ему все надоело. Он уволился и открыл свою студию. Окружил ее пресловутым ореолом тайны и полгода ходил с довольным лицом, пока Ханбин бесился от внезапной секретности. Студия Чжинхвана называлась не особенно умно и оригинально – «JK», джей-кей, как чжинхван-ким, гений. Занималась студия ничем иным, как съемкой порнографии. И когда Ханбин узнал об этом (чисто случайно, на самом деле), то не разговаривал с хёном две недели. Потому что фиг его знает. Порнографию Чжинхван делал качественную. Ничего похожего на палёные ролики с названиями типа «малолетка дала в подворотне жесть смотреть до конца» у него не было – у его фильмов был сюжет, грамотный оператор, еще более грамотный монтажер и ни одной девушки. Потому что JK делали порно с геями и в теории для геев, а на практике – для девочек со странными интересами. Ханбин именно поэтому не разговаривал с Чжинхваном. Будь у того полная студия голых девчонок, Ханбин таскался бы за ним как сопливый подросток, потому что ну беда была у него еще и с личной жизнью, хотя сейчас это было даже не вторым, а десятым планом. Но Чжинхван снимал потных качков (Ханбин не видел, но осуждал), поэтому ловить с ним было особо нечего. Как ни странно, JK были довольно популярны. Особенно в Китае, откуда поступала основная часть доходов. На Корею и прочие страны приходилось не так много, но Чжинхван мог больше нигде не работать, мог распоряжаться своим свободным временем, этот порнокороль азиатского мира. И вот именно этот порнокороль должен был дать Ханбину подработку. Нет, Ханбин не собирался в каст истории про очередного мальчика, приехавшего в большой город, чтобы стать звездой (для чего ему надо было за что-нибудь подержаться и что-нибудь засунуть). Чжинхвану периодически нужны были статисты. Подай-принести-подмети, поправь декорации, приготовь кофе. Ханбин это всё умел, а еще знал, что Чжинхван платит в два раза больше. Издержки направленности студии и компенсация морального ущерба, видимо. Но тот наотрез отказывался даже в гости Ханбина к себе в студию звать. – Да что за дела, тебе что, лень мне помочь?! – взорвался Ханбин, когда понял, что Чжинхван – чертов железный дровосек, которому чуждо всё человеческое. – Нет, не лень, – вздохнул тот. – Но не думаю, что это подходящее для тебя место. – Я же не собираюсь там сниматься! – Ханбин был искренне возмущен, он думал, что будет проще. – Я даже в павильон съемочный не зайду. Чжинхван вздохнул. Крепость потрескалась и уже почти пала. – Ну пожалуйста, Чжинхван, – контрольно заныл Ханбин. – Я потрачу уйму времени, пока найду что-то другое, да и платить там будут меньше. – Ладно, – махнул рукой тот. – Приходи в понедельник в девять. – Вечера? – обрадовался Ханбин. Если честно, это было еще одной причиной ныть Чжинхвану – высыпаться было бы круто. – С ума сошел? – фыркнул Чжинхван. – Утра. Можешь даже пораньше минут на десять, чтобы я успел тебе всё показать… Погоди, а ты думал, что порно снимают под покровом ночи, пока весь город спит? – Гейское – да, – обиженно буркнул Ханбин. Чжинхван рассмеялся. Ну что теперь, утром так утром. По крайней мере, у Ханбина была подработка на время, пока с журналом все не станет ясно. Где-то вот тут пиздец и начался. Только собираясь с утра на работу, Ханбин понял, куда, собственно, собирается. В телефонном разговоре с мамой он, конечно, рассказал, что поработает пока в студии у Чжинхвани-хёна, не вдаваясь в подробности, на что мама сказала, что решение верное, потому что Чжинхван – славный мальчик, и Ханбину стоило бы брать с него пример хотя бы иногда, чтобы не получалось таких засад с работой. Сказал бы ей Ханбин про засады и славного мальчика, но это вышло бы ему боком. Чжинхван несколько раз предупредил Ханбина, что не пустит его на площадку. Что его территория – парочка офисов (один из которых Чжинхвана) и возня с бумажками. Что если он заметит Ханбина у съемочной площадки, тот отправится домой в эту же минуту. Такие ограничения действовали на Ханбина как неплохой раздражитель, потому что в офисе не оказалось ничего интересного. Если честно, Ханбин представлял себе порностудию вообще не так. Во-первых, сам порнокороль в его представлении должен был выглядеть, как Рон Джереми – полноватый, с похабными усиками и с идиотскими волнистыми волосами до плеч. Чжинхван, само собой, на Рона Джереми похож не был вообще. Он был мелкий, слащавый и сам бы отлично подошел на роль в своем же фильме (но Чжинхван не снимался, он говорил, что у него есть моральные ценности и гаденько при этом посмеивался). Во-вторых, порностудия должна была быть полна извращенцев, пропитана сексом настолько, что лубрикант по стенам стекал бы. Но внутри это было больше похоже на просторное офисное здание, в правом крыле которого находилась административная часть, а в левую был вход только по пропускам. Всё было светлое, чистое и если бы сюда вдруг заявились родители Чжинхвана, то вообще не заподозрили бы сына в таком неожиданном занятии. Ханбину нужна была работа, поэтому он обещал себе, что не будет никуда лезть, будет слушаться Чжинхвана и получать за это неплохие деньги. Ханбина хватило аж на две недели. В офисе действительно было скучно. Настолько скучно, что Ханбин начал задумываться о том, как выглядят порнозвезды Чжинхвана. Он ведь не раз был в лобби, покупая там себе кофе (на самом деле, кофе был и в офисе, и даже бесплатный, но тут такой шанс поглазеть, дурак бы не воспользовался только) – вдруг кто-то из актеров проходил мимо него? Все парни выглядели весьма обычно, напоминали стажеров из экономических универов. Никто из них не сворачивал в левое крыло, но вдруг был вход где-то еще? Ханбин начал всерьез думать о том, как бы ему проникнуть на площадку, но чтобы Чжинхван его не уволил. Ничего такого, ему просто было интересно, как происходит процесс. И правда ли там все геи. Или просто парни, которые приходят делать свою работу. Ханбин так задумался, что пропустил момент, когда ему в лоб прилетела скомканная бумажка от Юнхёна. Юнхён был кем-то вроде бухгалтера – считал чжинхвановы деньги, выдавал зарплату и периодически орал на Чжинхвана про ЭТО СЛИШКОМ ДОРОГО ТЫ ВООБЩЕ ВИДЕЛ БЮДЖЕТ НА МЕСЯЦ КАКОЙ ЛОНДОН СНИМАЙ В ХОНДЭ. Ханбин иногда с ним болтал и знал, что Юнхён в курсе про запрет Чжинхвана на всё. – Ким Ханбин! – судя по тону, Юнхён повторял его имя не первый раз. – Прекрати спать. – Я не сплю, – Ханбин пожал плечами. – Чжинхван просит тебя принести ему эти документы, – перед Ханбином упала тяжелая папка. – В офис? – уточнил Ханбин. – Нет, в левое крыло, – улыбнулся Юнхён. Ханбин сначала решил, что он так смешно шутит. Но оказалось, что на полном серьезе – у Чжинхвана там какие-то важные собеседования и кастинг, он сам не может, а Юнхёну лень тащиться. Ханбин даже еще раз переспрашивать не стал. Схватил папку и понёсся к запретной территории, промычав охраннику в ответ на просьбу показать пропуск что-то вроде «я это… туда… ээээхехе». Видимо, его вид человека, у которого очень мало времени (на самом деле, так и было, потому что мало ли), послужил причиной, по которой его пропустили дальше. Ханбин был в не святая не святых. Узкий коридор вёл его куда-то, он надеялся, что к Чжинхвану. Было тихо, очень тихо – Ханбин честно представлял, что левое крыло полно стонов, звуков и всё того же стекающего по стенам лубриканта. Видимо, Ханбину пора было прекращать представлять. – Далеко собрался? – Чжинхван хмуро вырулил из-за поворота. – Так меня Юнхён прислал, – жалобно ответил он, протягивая папку. Чжинхван внимательно посмотрел на него и кивнул. В конце концов, он сам попросил Юнхёна послать Ханбина. – А не слишком ли ты печешься за мои нравственные ценности? – выпалил Ханбин, пока Чжинхван не ушел. – Почему мне нельзя работать здесь? Тут явно интереснее, чем среди бумажек, которые я с места на место перекладываю. – Потому что ты впечатлительный, – вздохнул Чжинхван. – И я понятия не имею, что будет, если я тебя туда, – он кивнул головой на поворот, из-за которого недавно вывернул, – запущу. – Я тебе что, девочка тринадцатилетняя? – праведно возмутился Ханбин. – Почти, – улыбнулся Чжинхван. – Ладно, завтра можешь прийти сюда. Я предупрежу охрану. Сразу найдешь меня – тут работы по горло… во всех смыслах. Чжинхван противно заржал, а Ханбину стало не по себе. Хотя, он добился, чего хотел – завтра он торжественно свернет налево. Подсознание делало работу за слишком уж храбрящегося Ханбина. Например, оно одело его в широкий свитшот серого цвета, чтобы Ханбин не дай бог не привлек ничье внимание. Еще оно растрепало ему волосы, потому что идеальная укладка могла намекнуть, что Ханбин гей, а это неправда, ну и подстраховаться не мешает. А еще оно велело надеть очки, потому что в них Ханбин похож на задрота, а такие, как правило, сладеньким мальчикам не интересны. Хотя откуда Ханбин мог знать, какие там правила вообще. Он просочился мимо охранника, вежливо ему улыбнулся и отправился на поиски Чжинхвана, твердо намереваясь не открывать никакую дверь прежде, чем убедится, что оттуда ничего не доносится. Чжинхван сам поймал его в коридоре. Удивленно оглядел, но ничего не сказал. – В общем, дела такие, – без прелюдий сказал он. – Мне нужен человек на площадке, потому что наш единственный гример отказывается наблюдать за процессом. Раз ты не тринадцатилетняя девочка, то должен справиться. Тут-то Ханбин и вспомнил, какая Чжинхван на самом деле сучка. Но сжал зубы и кивнул. – Что надо будет делать? – ровно спросил он. – В основном поправлять макияж. В процессе съемок он стирается, а надо, чтобы все было красиво. Ханбин пожал плечами. Мазнуть спонжиком по щекам и лбу – не такая уж великая задача. Пока он старался не думать, кого ему придется мазать бибикремом, но они ведь такие же люди, в конце концов. – Всё устраивает? – спросил Чжинхван. Ханбин коротко кивнул. – Тогда добро пожаловать, – он усмехнулся и приоткрыл перед Ханбином дверь на съемочную площадку. – Помни, что ты всегда можешь уйти. Ханбин иногда смотрел малобюджетные фильмы про космос и видел в них, как корабль, подлетающий к черной дыре, засасывает внутрь, без единой надежды на возвращение. Сейчас этим кораблем был он. Он не знал, как сможет уйти. Потому что он, кажется, ослеп, его мозг отключился, а конечности потеряли способность реагировать на истошные вопли мозга. На площадке царил полумрак. Здесь, у входной двери, было совсем темно, поэтому островок, который снимали, был пресловутым ярким светом в конце тоннеля. Под светом софитов расположились несколько кресел и диван, на диване расположились два парня. Ханбин вздрогнул. – Расслабься, – фыркнул Чжинхван. – Гримёрка вон там. Я рассказал о тебе, так что тебе всё покажут. На площадке порнофильма фраза «всё покажут» звучала вообще не так. Чжинхван верно понял нервно дернувшийся кадык Ханбина и гаденько захихикал. – Остальное сам увидишь, – добавил он и ушел. Ханбину пришлось ползти до гримёрки по стеночке. Хвала всему, гример оказался просто дядюшкой. Не жеманным сладеньким мальчиком, а сорокалетним мужчиной. – Я работал гримером в театре, – объяснил он. – Теперь работаю тут. Ханбин кивнул. Ну да, почему бы и нет. Всё было просто. Красил актеров сам гример, пока Ханбин увлеченно рассматривал пустые стены съемочной площадки, оттягивал свитшот пониже и старался скрыть лицо за волосами. Потом гример отправлялся в кафешку напротив, а Ханбин, получивший в свое распоряжение косметичку, должен был ждать сигнала режиссера – кому из актеров нужно подправить мейк. «Ты же не тупой? – осведомились у него. – Ну вот и славно». Ханбин не был тупым, но ему было настолько дискомфортно, что хотелось выпрыгнуть в окно. Но чтобы это сделать, сначала надо было снять все слои непроницаемых жалюзи. В общем, когда за гримёром закрылась дверь, Ханбин понял, что настало его время. Он честно отыскал стул в тени и вздохнул. Не следить за процессом было невозможно. Хотя пока не происходило ничего такого – предыдущие парни свалили с дивана, рабочие уже расставляли там деревянные ширмы и столы со стульями. Площадка превращалась в довольно милое кафе. Ханбин улыбнулся. Он никогда раньше не видел, как делается кино, и если не задумываться о жанре, то было очень даже интересно. – Где этот чертов Бобби? – мимо Ханбина пробежал сердитый Чжинхван. Кто-то из операторов заулыбался – видимо, чертов Бобби не первый раз опаздывал. – Если бы он не был дебильной звездой, я б его уволил к чертям собачьим! – продолжал возмущаться Чжинхван. Ханбин присвистнул. Оказывается, и тут есть звезды. Странно, наверное, быть порноайдолом. У них тоже есть фанмиты? А как проходят шоукейсы? Ханбин задумался об этом и выпал из реальности – в его очередных фантазиях был порнофанмит с группой порноайдолов, чем-то похожих на бигбэнг (просто потому, что Ханбин понятия не имел, как выглядит хоть один актер гейского кино). Он тихо захихикал. – Что, Чжинхван опять бузит? Рядом с ним стоял парень. Обычный парень в рваных джинсах и белой майке. Он придерживал руками челку и возил спонжем по лицу. – Ой, я ведь могу помочь! – спохватился Ханбин, тыкая в него косметичкой. – Ты гример, что ли? – удивился тот. – Помощник, ага. – Ну тогда помогай, помощник, – усмехнулся парень. – Бобби! – Чжинхван подлетел слишком резко, чтобы можно было заметить его приближение. – Серьезно. Опять. Сколько можно. Так вот, значит, как выглядят порноайдолы. Ханбин приоткрыл рот и уставился на него во все глаза. – Ну прости, – Бобби пожал плечами. – Ханбин, – вздохнул Чжинхван, потирая переносицу. – Крась этого придурка, только скорее, через пять минут мы выбьемся из графика. Ханбин покивал. У этого Бобби была красивая кожа. И хитрые глаза. Он смотрел на Ханбина, не моргая, следил за его руками и за серьезным лицом. – Я думал, мы будем вместе сниматься. У Ханбина похолодели внутренности. Не спасли ни свитшот, ни задротские очки, ни растрепанные волосы. Он промолчал, сосредоточенно замазывая небольшой шрамик над бровью Бобби. – Готово, – криво улыбнулся Ханбин. Минут через двадцать к нему подошел Чжинхван. – Тебе повезло, сегодня снимаем только предысторию, секс будет завтра, – сказал он, хлопая Ханбина по плечу. Тот рассеянно покивал, наблюдая за тем, как Бобби пьет ненастоящий кофе и улыбается парню, входящему в ненастоящее кафе. Кажется, Ханбина сбили с толку. Вот он писал статьи в журнал – а вот он стоит на съемочной площадке и смотрит, как один парень подсаживается за столик к другому, чтобы завтра заняться с ним сексом. – Ты в порядке? – нахмурился Чжинхван. – У него шрам над бровью, – вздохнул Ханбин. – Завтра приду в девять. Потому что бежать надо было еще раньше. Остаться в офисе смотреть в окно, кидать бумажками в Юнхёна и пить кофе. Или вообще не приходить. Ханбин проспал. Не очень надолго, но ему пришлось бежать, а у самой двери на площадку он врезался в Чжинхвана. – Я думал, ты вообще не придешь, – сказал тот. Удивительно, но он даже не сердился. – Не услышал будильника, – жалобно объяснил Ханбин. – Мы почти начали, так что можешь найти себе место недалеко от режиссера. Ханбин кивнул. Он получил свою косметичку от одного из световиков, потому что гример уже слился в кафе, и теперь единственный, кто был в ответе за внешний вид актеров, это Ханбин. Бобби махнул ему рукой. Те же рваные джинсы, та же майка. Логично, снимали же продолжение вчерашнего дня. Ханбин вздохнул и помахал ему в ответ. Вчера вечером он стыдливо гуглил его, старательно избегая фотографий. Бобби Ким, несколько лет жил в Америке, фильмография впечатляла, но куда больше впечатляла фантазия Чжинхвана или кто там ему названия придумывал. Ханбин ждал чего-то типа «Большие члены 4», а получил «Don't go home today». Если не знать, что это порево, можно подумать на сопливую дораму. У Бобби был контракт с JK, он был чуть ли не лицом компании. Как ему живется в таком раскладе, интересно. – Ладно, ребята, начинаем, – Чжинхван прошелся по светлой комнате, декорации к которой уже были расставлены. – В кафетерии сегодня брауни, а я не хочу их пропустить. Ханбин завел глаза. Все засмеялись, видимо, Чжинхван не первый раз так смешно шутил. А потом в комнату вошли Бобби и второй парень. Какие-то незначительные фразы про «милая у тебя квартирка» – «ага, спасибо, мне тоже нравится», – и вот уже Бобби тянет парня на себя и целует его. Ханбин приоткрыл рот. Он на самом деле целовал его. С языком и всем таким, притягивая к себе за затылок. Потом прижал парня к стене и сунул колено ему между ног. Тот застонал и откинул голову. Бобби целовал его шею, откровенно лапая. А потом он снял с парня рубашку. А потом штаны с трусами. А потом разделся сам. В этом месте Ханбин тихо сказал «сука» и отвернулся. Он был абсолютно уверен в своей гетеросексуальности. У него даже была девушка года три назад. Нормально всё было. Но невозможно не реагировать на то, как томно вздыхает дебильный Бобби. И второй безымянный парень. У Бобби была отличная фигура. Ну было бы странно, если б нет, конечно, но правда отличная. Широкие плечи, узкая талия, кубики на прессе. И задница, точнее, тот ее кусок, который отворачивающийся Ханбин успел выхватить взглядом, тоже была ничего. – Стоп! – крикнул режиссер. Ханбин только тогда понял, что все это время не дышал. – Нужно поправить макияж. И что со светом вообще? Почему член какой-то желтый? Услышав про макияж, Ханбин понял, что это, вообще-то, ему. На ватных ногах от встал и отправился к актерам, пока отстраивали свет. Бобби стоял перед ним, голый и довольный, со, спасибопожалуйста, пока еще вялым членом. Если бы у него был стояк, Ханбин, наверное, все же выпрыгнул бы в окно. Самым сложным было не опускать взгляд. Поэтому Ханбин смотрел в лицо Бобби с какой-то упертостью – если он сейчас начнет разглядывать его тело, это будет концом всего. – Под этими софитами жарко, как в аду, – улыбнулся Бобби, пока Ханбин аккуратно промакивал его виски и скулы салфеткой, чтобы нормально накрасить. – Джуну больше повезло – на него дует. Значит, второго парня зовут Джун. Ханбин повернулся к нему и улыбнулся. Тот кивнул. – Тут такое дело, – Чжинхван облокотился на Ханбина. Он едва сдерживал смех, и Ханбина это так бесило, что он был готов врезать хёну под рёбра. – В общем, надо привести в порядок член Бобби. – В СМЫСЛЕ?! – в один голос спросили Бобби и Ханбин. Чжинхван захихикал. – Со светом какая-то беда, ни мне, ни режиссеру не нравится, как он выглядит на экране, – объяснил он. – Попробуем накрасить его. Он у тебя сегодня не в форме что ли? – Чжинхван приподнял бровь, разглядывая вышеозначенный член. – Ты не охренел ли? – резонно спросил Бобби. – Мальчики, время и брауни не ждут, – широко улыбнулся Чжинхван. – Ханбин, приступай. В голове Ханбина не было ни одного цензурного слова. По идее, там вообще была звенящая тишина, но иногда в ней проносилось что-то типа «блять». Джун сел, облокотившись на колени. Ему, кажется, был интересен процесс. – Сильно не увлекайся, – посоветовал Чжинхван, тыкая пальцем и заставляя Ханбина таки посмотреть на член Бобби. – Только по стволу и только вот здесь, понял? Ханбин резко кивнул. В конце концов, он все еще не тринадцатилетняя девочка. Он что, членов не видел? У него так-то и свой есть. С этими мыслями он и опустился на колени перед стоящим Бобби. Чжинхван икнул. Джун закусил губу, чтобы не засмеяться. – Прости, – пробормотал Бобби. Ханбин набрал в легкие побольше воздуха и достал из косметички пудру. Аккуратно придерживая двумя пальцами у головки, будто это дохлая мышь, он провел спонжиком от основания к середине. Поднял член. Наклонил голову. Припудрил еще. Повернул вправо. Припудрил. Влево. Припудрил. Бобби смотрел на него сверху вниз. Ханбин увидел это, когда закончил и поднял голову, чтобы сказать, что закончил. Их глаза встретились. Член Бобби был все еще зажат пальцами Ханбина. И тут он напрягся. Бобби сглотнул. – Господь наградил меня за эту работу, – тихо сказал Джун. Ханбин подпрыгнул и уронил пудру. Чжинхван очень отвратительно ржал, пока он метался по площадке, пытаясь найти сначала пудру, потом свой стул, а потом, видимо, свою гетеросексуальность. – Чжунэ, рот закрой, – прошипел Бобби. Где-то краем мозга Ханбин подумал, что у них ведь всех псевдонимы, и интересно, как на самом деле зовут Бобби. А потом вспомнил, что у едва знакомого парня начал вставать на него. На полном серьезе. – Водички принести? – ехидно спросил Чжинхван. – Себе принеси, – огрызнулся Ханбин. Его лицо все еще полыхало, но сейчас, в темноте, этого хотя бы не было видно. – Не переживай, – Чжинхван сел рядом. – Со всеми бывает. Первый раз, ты перенервничал. Потом привыкнешь. Ханбин почти не был уверен в том, что хочет здесь работать. – Наверное, я подниму тебе ставку, – улыбнулся Чжинхван. – Считай, что с сегодняшнего дня ты официально повышен. – До членогримёра? – нервно усмехнулся Ханбин. Чжинхван ржал и лупил себя по коленке. Видимо, его и правда это все очень забавляло, да и сам Ханбин на его месте поржал бы от души, но он, к сожалению, как раз на месте Ханбина. Он может ждать решения вопроса с работой в журнале и не бояться, что хозяин квартиры вышвырнет его за неуплату. Можно и потерпеть, до него ведь никто не домогается. Выходные были какой-то манной небесной. Много одетых людей на улицах, никто не пытается заняться сексом, и хотя Ханбин самого акта на площадке пока не видел, потому что вышел, рано или поздно ему предстоит увидеть. Он не знал, как общаться с друзьями, потому что они стали бы спрашивать, как его работа и где он сейчас, а врал Ханбин не то чтобы особенно хорошо. Отвечать на вопросы он был вообще не готов. Зато вот побродить одному – всегда с радостью. Он радовался солнечному дню. Еще немного – и наступит весна. Ее приход всегда сопровождается ожиданием каких-то чудес, какого-то волшебства, которое непременно произойдет и с тобой тоже, и… – Привет! Перед ним стоял Бобби. Ханбин с досадой швыркнул остатками своего баббл ти и постарался не выглядеть слишком расстроено. – Привет, – вздохнул он. – Тоже гуляешь? – Ага, - улыбался тот. – Я мешаю и тебя лучше оставить? Солнце предзакатное и яркое. Людей немного. Плейлист из девятнадцати песен повторяется уже третий раз. Откуда-то пахнет кофе, и Ханбин не отказался бы купить его в каком-нибудь кофетраке, чтобы не заходить в помещение. – Ким Ханбин, – усмехнулся он, протягивая Бобби руку. – Двадцать три, журналист, временно гример в сомнительной конторке лучшего друга. Бобби облегченно рассмеялся, обхватывая его ладонь своими обеими. – Ким Чживон, двадцать четыре. Актер в сомнительной конторке твоего лучшего друга еще года два по контракту. Ханбин улыбнулся. – Приятно познакомиться, Чживон. Имя у него оказалось приятное. Воздух щекочет губы, когда его произносишь. Куда лучше, чем Бобби. – Я хочу кофе. Где-то тут им пахнет. – Это за углом, – Чживон взял Ханбина за рукав куртки и потащил за собой. – Они скоро закрываются, так что пойдем скорей. Они заканчивали вечер, сидя на набережной. Прямо на песке, смотря на темнеющее небо. С Чживоном было легко. Он много болтал, шутил дебильные шутки, рассказывал про Америку – Ханбину даже не приходилось выжимать из себя темы для разговоров, потому что у него с общением вообще было туго, а тут всё текло само. – И тебе правда нравится такая работа? – спросил он. Этот вопрос рано или поздно должен был прозвучать. – Ну, – Чживон почесал в затылке, – она не особо пыльная. И Чжинхван выбирает красивых парней мне в пару. – То есть, ты гей? – уточнил Ханбин. – Покажешь мне натурала, который пойдет сниматься в гейпорно? – рассмеялся Чживон. Справедливо. – Платят очень неплохо, – продолжал он. – Ну и все еще, работать с Чжинхваном – одно удовольствие. Он учитывает всё. Да уж, дотошный Чжинхвани-хён. Ханбин покачал головой. – А на улицах тебя узнают? – Покажешь мне человека, который добровольно узнает актера из гейпорно на улице? – снова рассмеялся Чживон. – У меня только раз такое было, очень неловко. Ну и в Китае разок был фанмит. – О, я как раз думал, бывают ли у порноайдолов фанмиты! – Ханбин тоже смеялся. – Порноайдолов? – Чживон смотрел на него, а в его глазах были искорки. Ну или отблески от почти севшего солнца, но Ханбину понравилось. – Ага, – неловко потупился он. – Ну а отношения? Неужели тебе их не хочется? – Пока не знаю, – Чживон посмотрел вперед. – Иногда мне страшно, что я встречу свою любовь на съемочной площадке, потому что пока это единственное место, где я знакомлюсь с людьми. – И тебе придется уйти, когда влюбишься? – Покажешь мне человека, которому понравится, что его парень по работе трахает других парней? – криво улыбнулся Чживон. – А чем будешь заниматься, когда уйдешь? Ханбин понимал, что ему пора уже закрыть рот и перестать донимать Чживона вопросами, но он не мог. Чживон оказался нормальным, почти вот даже классным, как с таким заткнуться вообще? – Открою кофейню, – усмехнулся тот. – Супер-маленькую, сам буду стоять за стойкой и варить кофе. Ханбин тепло улыбнулся, глядя на свои руки. В крутом и красивом Чживоне сидел маленький мальчик с мечтой, это располагало. – Нам пора, наверное, – Чживон потянулся. – Идем, я провожу тебя до дома. – Это не обязательно, я же не девочка, – хмыкнул Ханбин. – Что поделать – манеры, – улыбнулся Чживон. – Я утащил тебя сегодня на это свидание, поэтому провожу. Ханбин открыл рот. А потом закрыл его. И опустил глаза. Наверное он все же тринадцатилетняя девочка, потому что от каждого слова в последнем предложении ему хотелось краснеть. – Почему я раньше не замечал, что все твои свитера на два размера больше? – спросил Чжинхван утром понедельника, когда Ханбин пришел аж на пятнадцать минут раньше, кутаясь в очередную кофту и поправляя очередные очки. – Не все, – буркнул Ханбин и попытался прорваться к гримерке, но расплывшийся в широкой понимающей улыбке Чжинхван не дал ему этого сделать. – Ты боишься! – засмеялся он. – На полном серьезе боишься, что кого-то заинтересуют твои костлявые телеса! Ханбин на полном серьезе ненавидел Чжинхвана сейчас. Потому что ржал тот громко, привлекая внимание операторов и световиков. – Можно я пойду уже? – раздраженно вздохнул Ханбин. – Конечно, – улыбнулся Чжинхван. – Кстати, не хочешь остаться сегодня? Мы снимаем последнюю сцену, а потом идем в бар, отмечать. Ханбин задумался, закусив губу. Предложение заманчивое, но это же придется смотреть, как Чживон занимается сексом. Хотя не может же он сбегать каждый раз, когда возникает опасность увидеть то, что, как раньше казалось, ему никогда не увидеть. – Да, хорошо, – кивнул он. – Надеюсь, я не пожалею. Чжинхван фыркнул. – У нас обычные посиделки командой, закончившей работу. Никаких танцев на столах и оргий. Звучало неплохо. – Чживон и Чжунэ тоже будут? – спросил Ханбин. Чжинхван дёрнул бровью. – «Чживон и Чжунэ»? О, как это мило, Ханбин заводит друзей даже среди порноактёров! Кометой рванувший до гримерки Ханбин подумал, что Чжинхван пустил его сюда работать только за тем, чтобы ржать на всю площадку. Чживон тепло улыбался. На праве человека, чуть более знакомого Ханбину, чем остальные члены команды (ну кроме вечноржущего мелкого хёна, конечно), он трогал его за плечо, когда хотел привлечь внимание, и стоял довольно близко. И всё бы ничего, если бы сцена, которую оставалось доснять, не была сценой секса от начала до конца, и Чживон не был бы абсолютно голым под коротким халатом на ненадежной завязке. Ханбину было так себе. Он очень надеялся, что сегодня ему не придется трогать ничьих членов и вообще удастся незаметно отвернуться или вообще утечь с площадки, пока все заняты. – Мальчики, постарайтесь сегодня как следует, – вещал Чжинхван в громкоговоритель. – Помните основной закон нашего бизнеса: раньше встанет – раньше сядем… за столик в баре, я имею в виду, ахаха. Ханбин традиционно уже вложил в руку лицо, потому что рабочие шутки Чжинхвана были какими-то не совсем рабочими. Но все вежливо улыбались, Чжунэ так вообще ржал. Возможно, он просто хотел завоевать расположение босса, но Ханбин, которому это расположение уже никуда не упало, мог просто стоять с лицом человека, считающего всех не очень умными. Ханбин уже видел Чживона и Чжунэ голыми, поэтому пока не особо рвался разглядывать содержимое косметички. Он думал, сколько человек в стаффе тоже геи. То есть, если рассматривать такую команду с позиции традиционного порно, где есть женщины, то там и операторы одной рукой снимают явно, и тяжело потом передвигаться. Здесь операторы снимают двумя руками, и даже режиссер разглядывает актеров, как товар. Чтобы никаких сомнительных бликов, чтобы выражения лиц смотрибельные, чтобы картинка была такой, что за нее потом не будет стыдно. Никто из актеров не ищет камеру взглядом, всё выглядит так естественно, что Ханбину даже не по себе. Кажется, что только ему одному было неловко. Он один убегал, прятал взгляд и старался ни к чему не прикасаться. В конце концов, он мужик. Если ему по работе надо смотреть на гейское порево, он посмотрит – с гордо поднятой головой и нормальным цветом лица, как профессионал, а не как всё та же тринадцатилетняя девочка. Он, кажется, не моргал. Не потому, что процесс заворожил, а потому, что если моргнет, то вся его решимость рухнет – и он позорно сбежит. Чживон целовал Чжунэ и трогал его везде. Ханбин видел, как дергается кадык сглатывающего Чжунэ, откинувшего голову, цепляющегося за волосы Чживона, пока тот ему отсасывал. Ханбин сейчас сам бы сглотнул, но в его рту была самая настоящая пустыня, а пойти попить водички при Чжинхване, который явно бы прокомментировал это, он не мог. – Чживон какой-то вялый сегодня, – Чжинхван постукал себя пальцем по губам. – Весь Чживон вялый, плохо спал, что ли. Снимай пока Чжунэ, ладно? Ханбин аккуратно передвинулся ближе к лампе, чтобы посмотреть на Чживона. И вот тут-то еще недавно только начинающийся пиздец разросся во всей красе. Чживон увидел его, и, не прекращая целовать Чжунэ, посмотрел в упор. Он не отводил взгляда, а Ханбин, словно загипнотизированный, снова не мог даже моргнуть. Чживон потянул Чжунэ за волосы, вставая, опуская того перед собой на колени. Он лишь раз посмотрел на него и улыбнулся – а потом снова уставился на Ханбина. – О, все в порядке, – услышал тот довольный шепот Чжинхвана. – Правда не выспался, наверное. Ханбин наблюдал за тем, как Чживон буквально трахает Чжунэ в рот. Он настолько потерялся в своих эмоциях, что уже не знал, хочется ему сбежать или хочется подойти поближе. Если бы его сейчас вызвали поправить макияж на ком-то из них, он, скорей всего, предпочел бы симулировать обморок, лишь бы не решать эту внутреннюю дилемму. Он пропустил момент, когда Чживон развернул Чжунэ спиной к себе и вошел в него, но теперь Ханбину был виден не только немигающий и странный взгляд Чживона, но и лицо Чжунэ с приоткрытым ртом. Картина, конечно, та еще. Ханбин дышал по ритму, который задавал Чживон. Его внутренности сжались, он резко выдыхал воздух и надеялся, что никто не смотрит на него. Этот странный зрительный контакт не желал разрываться. Если так подумать, то еще неизвестно, с кем Чживон трахался – со стонущим в оргазме Чжунэ или с кусающим губы Ханбином. – Ну как тебе? Чжинхван улыбался, смотря, как всё еще не пришедший в себя Ханбин собирает вещи, чтобы идти со всеми в бар. – Нормально, – криво улыбнулся тот. – Ты какой-то потерянный, – усмехнулся Чжинхван. – Наши мальчики тебя с курса не сбили, случайно? Очень смешные шутки хёна грозили перестать быть шутками. Мальчики, конечно, не сбили. Но вот один конкретный мальчик случайно или специально делал всё, чтобы Ханбин убежал отсюда сквозь стену, оставив в ней дыру в виде своего силуэта. После того, как Чжинхван сказал «снято», Чживон подошел к Ханбину, чтобы попросить салфетки. Привести себя в порядок. Он уже накинул халат, поэтому можно было относительно спокойно стоять рядом, но Ханбина всё еще не отпускало то, что было несколько минут назад, поэтому салфетки он искал минуты три. Ему еще и помогать пришлось – промакивать шею Чживона, его виски, затылок, касаться влажных волос и молчать, боже, главное молчать. Потому что Чживон улыбался и придерживал Ханбина за локоть, хотя это было вовсе не обязательно – он что, сам стоять не может? Потом мимо них прошел Чжунэ и хлопнул Чживона по плечу, сказав: «Сегодня было прям круто». Тот засмеялся и ответил: «Еще увидимся». Ханбин подумал, что они, наверное, встречаются или скоро будут, потому что это идеальные условия – они уже занимались сексом, у них одинаковая работа, а Чжинхван уступчив до такой степени, что вполне может позволить им сниматься вместе как можно чаще. И Ханбина это кололо. Он чувствовал себя как будто бы использованным, что, конечно, странно. Но Чживон смотрел на него всё время там, на съемочной площадке. И это было волнительно, и внутренности поджимались, и в голове было пусто. – Ты идешь в бар? – спросил Чживон. – Ага, – выдавил из себя Ханбин. – Здорово, – Чживон снова тепло улыбался. Поэтому сейчас на шутку Чжинхвана хотелось заорать и стукнуть кого-нибудь. Возможно, самого шутника, потому что он же знал, что Ханбин впечатлительный, почему разрешил ему работать в дурацком левом крыле?! Со стороны они и правда выглядели как обычные коллеги, решившие отдохнуть после рабочего дня. Все разговаривали, не было никакого дискомфорта, и только Ханбин чувствовал себя неловко. У него не было особо знакомых здесь, кроме Чжинхвана, Юнхёна и этой парочки порноактёров, и все они уже были заняты разговорами с другими людьми. Ханбин вздохнул и пошел искать туалет. Он мог даже не извиняться, что покидает компанию на время – никому не было до него дела. Пить он не особо любил, музыка была слишком громкой, а искать себе собеседника казалось чем-то невыполнимым. Поэтому возвращаться он не торопился. Разглядывал странные картины на стенах – что-то из современного искусства, слишком непонятно. Разглядывал людей за соседними столиками. Немного понаблюдал за барменом у стойки. Весело проводил время, ничего не скажешь. Наверное, стоило дернуть Чжинхвана за рукав и попрощаться, хотя вполне можно просто потом написать смс. – Ты убегаешь? Чживон вырос непонятно откуда примерно тогда, когда Ханбин повернул в сторону выхода. – Скучно, – пожал он плечами. – Я никого не знаю. – Познакомить? – улыбнулся Чживон. – Нет, я, наверное, лучше пойду, – ответил на его улыбку Ханбин. – Можно с тобой? Чживон аккуратно взял Ханбина за рукав. Как вообще Ханбин мог сказать «нет», пока на него смотрели щенячьим взглядом? – Знаешь, что хотел спросить, – Ханбин пнул попавший под ноги камешек и дождался, пока Чживон вопросительно промычит. – У тебя никогда не было чувств к тому, с кем ты снимался? Ну вот типа Чжунэ. – Чжунэ мелкий и не очень умный, – фыркнул Чживон. – Он мне больше как друг. Я его неплохо знаю, и с ним всегда приятно сниматься. – И вы нормально видитесь вне работы? – поморщился Ханбин. – Типа пьете кофе и болтаете о комиксах? – Ну да, – Чживон удивился. – А чего такого-то? Ни один из нас не испытывает друг к другу трепетных чувств. Логично. Ханбин кивнул и подумал, смог бы он так. Наверное, нет, потому что в принципе не стал бы спать с человеком, на которого у него нет долгосрочных планов. – Не сильно противно сегодня было? – спросил Чживон, и Ханбин от неожиданности чуть не врезался в столб, Чживону пришлось его даже руками трогать и разворачивать, что сейчас тоже было не очень здорово. – Эээээ, – ответил Ханбин. Но потом собрался с мыслями и вздохнул. – Да нет, нормально. Такая работа – тоже работа. – По-моему, ты слишком на этом зацикливаешься, – Чживон уже отпустил его и теперь укоризненно качал головой. – Вряд ли ты думаешь о судьбе девочек, которые снимаются в порно. Ну вообще, Ханбин себе знатно такими мыслями просмотры портил. Начинал думать, как они туда попали, все ли знали, куда идут и где будут сниматься, что думают их родители или что те говорят родителям о своей работе. Чживон заметил этот потупленный взгляд и понял абсолютно правильно. – Вот это да, – хмыкнул он. – Ты и правда странный. – Я не странный, – раздраженно повел плечами Ханбин. – Вот работа у тебя – странная, а я нормальный. Чживон рассмеялся. А Ханбин подумал, что нормальное в его жизни закончилось еще пару недель назад. Чжинхван сидел с лицом сучки и смотрел на Ханбина. Тот смотрел на него с лицом человека, которому хочется дать кому-нибудь по голове. – Ты ведь понимаешь, что я не на это учился и тратил столько лет в универе? – раздраженно спросил Ханбин. – Напомни-ка мне, как дела у твоего журнала? – ехидно спросил Чжинхван. Дела у журнала обстояли не очень. А еще дела не очень обстояли с работой по специальности в принципе – Ханбин сдался и разослал свои резюме в еще пару изданий, но пока ответом ему была такая гробовая тишина, что он всерьез подумывал устроиться хотя бы официантом в ресторан. Хотя конечно же, у него был Чжинхван. Чжинхван, предлагавший постоянное место гримера, потому что ему надоело платить двум людям, один из которых проводит на площадке максимум час, а потом отправляется бухать, оставляя всю работу на неопытного паренька. – Чего ты сопротивляешься, деньги-то неплохие, – покачал головой Чжинхван. – Я тебе даже курсы оплачу. И тебя не мутит от всего гейства, которое у нас происходит. Тут верно. Ханбин, видимо, в любых условиях старался быть дружелюбным, поэтому мило улыбался актерам, иногда болтал с ними и совсем иногда общался с некоторыми в какао-токе. Некоторыми из какао-тока был только Чживон, но Чжинхвану об этом знать было не обязательно. – Если я соглашусь, – с каменным лицом сказал Ханбин, – я смогу потом уйти туда, где мне действительно хочется работать? Если подвернется предложение. – Мы обсудим это, – пожал плечами Чжинхван. – Я люблю работать с командой, с которой мне комфортно. А тебя я знаю лучше, чем их всех. Допустим, это было резонно. – Ты мог бы соглашаться поскорей, а то мы опаздываем на фотосет? – улыбнулся Чжинхван. – Мне что, с вами ехать? – удивился Ханбин. – А кто всех красить будет? Гримера-то я уже уволил. Да уж, Чжинхван действительно знал Ханбина лучше всех. Тот скривился и кивнул. – Зачем им вообще фотосет, – бурчал Ханбин, пока они спускались по лестнице. – Вот ты бы ради приличия мог заглянуть хоть в один из дисков на моей полке, – обиженно цокнул Чжинхван. У него в офисе была полка со всеми работами JK. Ханбин, приходя к нему, косился на нее, но близко не подходил. – Ну точно, – фыркнул он. Сегодня снимали для буклета к фильму с Чживоном и Чжунэ. Да, в каждом диске был многостраничный буклет, как в крутом издании дисков каких-нибудь крутых айдолов. Чжинхван всё еще считал порнографию его студии искусством, поэтому предпочитал отличаться от остальных даже в этом. Фотосеты, как ни странно, были приличными. То есть, почти никакой обнаженки, а рейтингом у них можно было поставить R только за то, как Чжинхван иногда тихонько ругался матом. – Ханбини у нас теперь постоянный член команды, – сообщил Чжинхван, приобнимая Ханбина за плечи, когда они приехали в фотостудию и когда Чживон удивился его присутствию. – О, это круто, – улыбнулся он. – Ты мне нравишься куда больше. Ханбин вздохнул. Он почти уже привык к двусмысленным фразам от Чживона. Они не несли в себе ничего, поэтому дергаться от них смысла не имело. – А Чжунэ опаздывает, – сказал Чживон. – Написал, что попал в пробку. – Ну, у него есть еще полчаса до моей ярости, – скривился Чжинхван. – Он сегодня бесконечно добр, – усмехнулся Чживон, когда тот ушел обсуждать что-то с фотографом. – А ты как? Рад, что будешь здесь работать? Ханбин не знал, при каком раскладе он может быть рад, чтоб прям до радости. – Ну это не работа мечты, конечно, – улыбнулся он, – но пока пусть будет. В конце концов, коллектив хороший. Мальчики-актеры относились к Ханбину отлично, не подкатывали, находили общие темы для бесед и вообще были очень милыми, никаких развратных взглядов и улыбочек. Никто не пытался больше заняться с ним сексом через зрительный контакт, а у Чживона съемок пока не было. – Ханбин, нужна помощь, – вздохнул Чжинхван, подходя и гладя Ханбина по плечу, отчего тот моментально напрягся – ничем хорошим это не пахло. – Мы хотим сделать пробные снимки, чтобы посмотреть, нормально будет выглядеть или нет. Пока Чжунэ нет, можешь его заменить? Ханбин открыл рот. Потом закрыл и удивленно поднял брови. – Мне нужно будет раздеться? – Да кому нужны твои костлявые мощи, – фыркнул Чжинхван. – Просто постоишь рядом с Чживоном в одежде. Он, представь себе, тоже будет одет. Ханбин завел глаза. Иногда с Чжинхваном невозможно иметь дело. Но с макияжем Чживона было закончено, Чжунэ всё еще опаздывал, поэтому почему бы и правда не сэкономить время? Чжинхван что-то обсуждал с фотографом, поэтому просто махнул парням рукой в сторону декораций. Обычный одноцветный серый задник, никаких диванов, подоконников и прочего, что можно использовать для рейтингового фотосета. – Не нервничай, – прошептал Чживон, дергая Ханбина за рукав свитшота. – Это не так страшно. Ханбин постарался улыбнуться. В конце концов, Чживон старался комфортить его, хотя правда было неловко и почему-то волнительно. – В общем, я еще думаю над концептом, – Чжинхван почесал нос. – Поэтому можете просто поприжиматься друг другу? Ханбин сурово посмотрел на него. – Что? – спросил Чжинхван. – Бобби, обними его, пожалуйста, а ты, Ханбин, можешь просто постоять бревном. Чживон правда обнял его со спины. Ханбин распахнул глаза от неожиданности и от того, насколько осторожными и теплыми были эти объятия. – Если будет некомфортно, скажи, – Чживон теперь шептал ему прямо в ухо. Ханбин деревянно кивнул. Он все еще не мог даже пошевелиться, просто держался за руку Чживона, перехватывающую его поперек груди. – Это неплохой концепт, – сказал фотограф. – Наивность и соблазн. – Нннууууу… – протянул Чжинхван. – Джун не тянет на наивность, причем вообще. Ханбин, пожалуйста, я тебе даже заплачу, но ты можешь быть немного поживее? – Я убью его, – тихо сказал Ханбин. – Прям расчленю. – Пусть сначала фильм выпустит, – так же тихо засмеялся Чживон. – Погоди, я знаю, что делать. Встань вот так. Он взял Ханбина за талию и аккуратно развернул спиной к фотоаппарату, но лицом к себе. – А теперь просто закинь руку мне на шею и подними голову, как будто смотришь на меня, – продолжал инструктировать Чживон, придерживая Ханбина за поясницу. Тот так и сделал. Только он на самом деле смотрел на Чживона, улыбающегося и очень теплого с этими своими руками и советами. – Хотя бы в профиль повернитесь, – усмехнулся Чжинхван между щелчками затвора фотоаппарата. Чживон снова пододвинул Ханбина, не отпуская. Сменил положение рук – теперь одна лежала у Ханбина на затылке. Ханбин вздохнул и коснулся щёк Чживона. Тот удивленно поднял брови, но сразу же улыбнулся и едва заметно одобрительно кивнул. – Мда, из Ханбина никакой Джун, – прокомментировал Чжинхван. – Если тот хоть раз смущенно опустит глаза, я прям очень удивлюсь. – В какой вообще вселенной ты думал, что мы с Джуном похожи, – прошипел Ханбин, отворачиваясь от Чживона. – Ни в какой, – улыбнулся Чжинхван. – Зато у меня появился новый сюжет для фильма. Про наивность. И соблазн. Чживон беззвучно засмеялся, сжимая плечо Ханбина. – Расцепляйтесь, – махнул рукой Чжинхван. – Джун написал, что приехал, так что пора его красить. Чживон отпустил Ханбина, и тот подумал, что в студии стало довольно холодно. Весь остаток дня Ханбин просидел на диване у стены. Иногда он поправлял парням макияж, но очень на автомате, криво улыбаясь на вопросительные взгляды Чживона. Ханбина штормило. Он не чувствовал себя так раньше, но сейчас ему хотелось бы, чтобы Чживон вообще никогда не был Бобби, не снимался в порнухе и жил бы себе в своей Америке, потому что еще больше, чем всё это, ему хотелось, чтобы Чживон его обнимал. Шептал на ухо всякую ерунду, смеялся, щекотал воздухом его шею. – Мы закончили, – Чжинхван плюхнулся рядом на диван, внимательно посмотрел на Ханбина. – Ты в порядке? Тот жалобно поднял на него глаза. – На самом деле нет. – Поговорить хочешь? – нахмурился Чжинхван. – Не знаю, – криво улыбнулся Ханбин. – Но будет просто здорово, если ты перестанешь толкать меня к Чживону. – О… – Чжинхван потер лоб. – О… Я не специально. – Знаю, – Ханбин похлопал его по колену. – Просто мне… странно. – Слушай, если ты вдруг решишь переключиться на парней, то не рекомендую начинать с Чживона! – затараторил Чжинхван. – Он же с претензиями, ну, ты понимаешь. Вообще найди себе не порнозвезду. И у Чживона контракт еще на два года, не забирай его у меня! – Спокойно! – Ханбин растерянно рассмеялся. – Никого я у тебя не забираю. – И хорошо, – Чжинхван улыбнулся. – Но если что, правда, приходи поговорить. Ханбин покивал. Разговорами ему тут не поможешь, да и не о чем пока говорить. сегодня было здорово Сообщение от Чживона пришло, когда Ханбин бездумно лежал на кровати, раскинув руки. Он перекатился на бок, взял телефон и улыбнулся. ага Он не знал, что написать, потому что слов в голове было и много, и ни одного одновременно. Слова перекрывались эмоциями. Заслонялись ими. Прислушиваясь, не оповестит ли какао-ток о еще одном сообщении, хотя что вообще ответить на «ага», Ханбин думал, что Чживон, наверное, да. Просто да. По всем фронтам, и от этого еще страннее, и живот скручивало. я ведь не перегнул палку? Ханбин криво улыбнулся. Вздохнул. А потом перевернулся на живот, чтобы удобнее было писать. нет, все в порядке, а палку, наверное, я сам перегнул. В смысле, ты неожиданно теплый. И обниматься с тобой здорово. И близко стоять. И мне страшно, на самом деле. Не знаю, почему. Ханбин вообще-то хотел стереть сообщение, оставив только «нет, все в порядке», но палец дернулся – и вот Чживон уже прочитал. Ханбин снова вздохнул. Что теперь сделаешь. Он взял край одеяла и завернулся в него, как в рулон. Сегодня нужно уснуть, потому что завтра работа, и спасибо, что фильм с другими парнями, среди которых нет Чживона. Телефон тренькнул, Ханбин нарочито медленно дотянулся до него. можно завтра встретить тебя после работы? Внутренности скрутило сильнее. Это дурное чувство предвкушения – хуже него (как и лучше него) нет ничего на свете. да Наверное, все решения Ханбина в последнее время были какими-то не очень умными. Но если уж машину понесло, то почему не воспользоваться этим, вместо того, чтобы выпрыгивать из нее в ближайшую канаву? Ханбин очень надеялся, что у Чживона хватит сообразительности подождать его на улице, и желательно не рядом с выходом из студии. Он не знал, как написать об этом, но все равно весь день вертел в руках телефон. – Ты какой-то дерганый сегодня, – заметил Чжинхван. Ханбин только пожал плечами, потому что ну что на такое вообще ответить. Он уже осознанно перешел в тот режим, когда ни о ком, кроме Чживона, думать не хотелось. Мысли о нем лениво ворочались со стороны на сторону, ничего особо конкретного, просто обрывки из общих воспоминаний (кстати то, где Ханбин держал пальцами член Чживона в первый же день знакомства, блюрилось памятью изо всех сил). Наверное, пойдя работать в порноиндустрию, Ханбин подписал себе приговор, условия которого корректировались каждый день. Ближе к концу дня Чживон написал, что ждет его у газетного киоска через дорогу. Отличный план, Ханбин улыбнулся. – Не скучаешь по Чживону? – ехидно спросил Чжинхван, когда Ханбин в спешке собирался, намереваясь вылететь из здания первым и успеть утянуть Чживона подальше, пока их не заметили. Поэтому он и вздрогнул. – С чего бы? – выдавил Ханбин. – Ну, он пока не занят в проектах, поэтому будет тут редко появляться… не могу же я снимать только его, – рассмеялся Чжинхван. – Хорошо, пусть отдыхает, – кивнул Ханбин. Чжинхван подозрительно приподнял бровь, но ничего не сказал. Ханбин спускался по лестнице, долго выдыхая, чтобы увидеть Чживона, по которому должен был скучать. – Значит, у тебя теперь выходные? – спросил Ханбин, когда они сидели на набережной. Ноги сами принесли сюда, Ханбину даже краем мозга подумалось, что это что-то типа их места. – Ага, – хмыкнул Чживон. – Пока Чжинхван не закончит с монтажом и не придумает какую-нибудь поездку в Китай. – И что ты обычно делаешь на таких длинных выходных? – Хожу на лекции в университет, – Чживон пожал плечами. – Грустно тратить столько времени на то, чтобы просто лежать и ничего не делать. Ханбин отвернулся, чтобы Чживон не увидел абсолютно дебильную улыбку, расползшуюся на его губах. Он правда был классным. Со странной работой, но никто ведь не идеален. – Эй, ты куда, – Чживон пихнул Ханбина в плечо, заставляя повернуться к нему. – Считаешь меня придурком? – Считаю тебя классным, – честно ответил тот. – И это меня огорчает. – То есть, будь я придурком, тебе было бы легче? – Чживон, может, и улыбался криво, но сиял так, что глазам было больно. – О, намного! – усмехнулся Ханбин. – Намного легче. Чживон кивнул. Его плечо все еще касалось плеча Ханбина, от этого было и тепло, и дискомфортно. – Ладно, просто объясни мне, что происходит с тобой, – тихо сказал Чживон, и Ханбин сначала подумал, что ему показалось. Он удивленно посмотрел на Чживона, но тот выжидающе наклонил голову, а значит и правда сказал то, что сказал. Ханбин вздохнул. – Не знаю я. Он и правда не знал. Точнее, догадывался, но боялся, что виной всему его впечатлительность, да, именно она, чертов Чжинхван, ну ты ведь знал, зачем уступил? И если это так, то никаких чувств не существует. Как только Ханбин вернется в свою логичную и привычную среду, с Чживоном будет покончено. И это будет обидно, потому что вот сейчас, вот в этой точке, можно или всё испортить, или оставить как есть и жить в бесконечном юсте, но зато остаться друзьями потом. – Не могу понять, – сказал он снова, потому что Чживон продолжал внимательно смотреть. – И ты думаешь, что пойму я? – улыбнулся тот. Понимающе. – Было бы неплохо, – жалобно свел брови Ханбин. Чживон покачал головой. – Пойдем еще пройдемся, пока совсем не стемнело? Они шли у самой кромки воды. Было ветрено и холодно, но здорово все равно. Даже разговаривать было необязательно – просто смотреть и улыбаться. А потом Чживон взял Ханбина за руку. Просто так, без предупреждения, без долгого монолога про что-нибудь важное. Ханбин покачнулся – Чживон поймал его руку своей – Чживон не отпустил, аккуратно перехватил ладонь Ханбина своими пальцами и крепко сжал. Тринадцатилетняя девочка проснулась снова. Именно она заставила Ханбина покраснеть до пелены в глазах и опустить голову. И покорно идти рядом, неловко трогая подушечками пальцев костяшки чживоновой руки. И никому не было до них дела. Вообще никому, как будто весенний ветер выдул всех, кто мог бы засмеяться, показать пальцем или осудить. – Вот сейчас опять, – тихо вздохнул Ханбин. Они шли так уже минут десять, и именно теперь тишина начинала нарастать, накручиваться и становиться неуместной. Чживон остановился и посмотрел на него. – Когда ты что-то делаешь, это кажется таким логичным, – Ханбин смотрел на их руки, похожие на навесной мост между тем и этим. Тем, кем Ханбин когда-то был, и этим, Чживоном, мать его. – Не хочется вырываться, орать про «что ты себе позволяешь». – Мне нужно устыдиться и попросить прощения? – улыбнулся Чживон. – Можно, – дернул губами Ханбин. – Именно поэтому я не могу объяснить и понять. Слишком странно для меня. – Если бы Чжинхван так делал, ты бы так же реагировал? – Если бы Чжинхван так делал, я бы подумал, что он окончательно съехал с катушек, – фыркнул Ханбин. – Но я его знаю миллион лет, это не то. – Хорошо, – рассмеялся Чживон. – Если бы Чжунэ взял тебя за руку и обнял, что бы ты сделал? – Заорал, убежал и уволился, – Ханбин потер лоб. Чживон кивнул, а потом отпустил руку Ханбина. Тот смотрел на то, как навесной мост рушится, от этого становилось пусто. – А если так сделаю я? Ханбин успел только удивленно поднять на него глаза. Чживон аккуратно обхватил руку Ханбина своими ладонями. Постоял так немного, гладя подушечками пальцев его запястье. А потом осторожно притянул к себе и обнял. Ханбин уткнулся лицом в грудь Чживона. Пробрался руками в расстегнутую куртку и обнял его тоже. Было тепло и спокойно, и ветер почти не ощущался. Только дыхание Чживона у ханбинова уха, ровное и тоже теплое. – Ну и что мне-то теперь думать об этом? – тихо хмыкнул Чживон. – Не знаю я, – буркнул Ханбин, не поднимая головы. Чживон смеялся, прижимая Ханбина к себе за затылок. – Когда я тебя уже провожать буду, – недовольно покачал головой Ханбин. – Когда определишься, – усмехнулся Чживон. Ханбин снова потупился. Чживон все еще держал его за руку, и этот их вечер был на самом деле похож на настоящее свидание, с неловкими словами и обнимашками. Нормальное такое первое свидание подростков. – Ладно, есть вопрос, – решительно сказал Ханбин. Потому что если и спрашивать, то вот сейчас, когда они почти подошли к подъезду. – Тогда, когда вы с Чжунэ… эээ… снимали сцену секса… ты смотрел на меня? Чживон улыбнулся, закусив губу. Он, в принципе, мог не отвечать. Внутренности Ханбина обожгло. Это всё происходит с ним и на самом деле. – Ну вообще да, – сказал Чживон. – Хочешь знать, почему? – Хочу… Не хочу! Не знаю я, – захныкал Ханбин. Он тряс руку Чживона, пока тот по-дурацки смеялся. – Хорошо, спросишь, когда определишься, – кивнул Чживон. Ханбин облегченно вздохнул. Чживон на прощание снова обнял его, близко и тепло. Ханбин поднял голову, нахмурился и поцеловал его в подбородок. И отстранился. Это было глупо. Чживон удивленно смотрел на него, трогая пальцем там, где несколько секунд назад были ханбиновы губы. – Слушай, – сказал он. – Понимаю, что тебе страшно и нерешительно, но ты мне нравишься. И я вообще не собираюсь тебя торопить. Ханбин отчаянно изучал асфальт под своими ногами. – Спасибо, – ответил он . – Я определюсь, честное слово. – То есть, мне пока не раскатывать губу? – усмехнулся Чживон. – Немножко можешь раскатать, – неловко улыбнулся Ханбин, сократил между ними расстояние в один жалкий шаг и мазнул губами по щеке Чживона. А потом развернулся и буквально побежал к своему подъезду. Чашки на столе жалобно звенели, пока Ханбин методично бился об этот стол лбом. Чжинхван сидел рядом, недовольно сложив руки на груди. Ханбин позвонил ему и попросил о встрече, но за все уже прошедшие полчаса не сказал ни слова, зато издал столько невероятно раздражающих звуков, включая вот этот звон, что Чжинхван был готов выкинуть его из окна. «Посреди пиздеца» – это когда пиздец справа, слева, спереди, сзади и сверху, и единственное, что ты можешь сделать, это присесть и прикрыться. – Ртом поговорить не хочешь? – мрачно спросил Чжинхван. Ханбин посмотрел на него и потер лоб. – Или ты просто хотел, чтобы я посмотрел, как ты разбиваешь себе голову? Ханбин сам не знал, чего хотел. Ему просто нужен был Чжинхван поблизости, потому что он его друг и потому что это он во всем виноват. Но рассказывать ему о том, что Ханбин, кажется, на полном серьезе влюбился в порнозвезду, обнимался с ней на пляже, а потом еще и в щеку на прощание поцеловал, как девочка всё та же тринадцатилетняя – ну нет, увольте. У Чжинхвана с этой порнозвездой контракт еще на два года, он будет орать только из-за этого. – Пожалуйста, я прям умоляю тебя, скажи, что ты разбиваешь себе голову не из-за Чживона, – подозрительно прищурился Чжинхван. Отлично, он еще и ясновидящий. Ханбин жалобно посмотрел на него и опустил лоб на стол. Просто опустил, потому что больно уже им биться. – Так, ясно, – скривился Чжинхван. – И как далеко всё зашло? Целовались? Переспали? Обошлись руками? – Ерунду не неси, – отозвался Ханбин. – Насколько я, по-твоему, доступен? – Бог ты мой, – Чжинхван потер переносицу. – Я вообще искренне верил, что ты недоступен. Ханбин тоже так думал. Но Чживон вообще за границей понимания и правил – он просто есть, такой весь классный и красивый. И взаимный. – Так что у вас? – снова спросил Чжинхван. – Вы встречаетесь или как? Господи, я же тебя знаю, это явно не одноразовый перепихон… Зачем ты забираешь его у меня, Ханбин, зачем?! Я ведь просил! – Когда ты просил, было уже поздно, – огрызнулся тот, поднимая голову. – Давай без истерик, я никого не забираю. Мы не встречаемся и ничего у нас нет. Чжинхван глубоко вздохнул. – Ладно, хорошо. Ты просто в него влюбился, а он не отвечает тебе взаимностью? Хочешь, я его побью?.. ну, через два года, когда контракт закончится, конечно. Ханбин фыркнул. И правда, о чем он вообще думал? Что Чжинхван так просто отпустит? Что Чживон так просто уйдет? Два года, триста шестьдесят пять и триста шестьдесят пять дней Ханбину придется ждать. Ждать непонятно чего. Смотреть, как Чживон трахает других, потому что с капризным лицом говорить «или работа, или я» – не в ханбиновом стиле. Не самая лучшая идея. – Тебе чем-нибудь помочь? – осторожно спросил Чжинхван, наблюдая за тем, как Ханбин мрачнеет с каждой секундой. – Не надо, – ответил тот, мотнув головой. – Само пройдет. Само не проходило. Чживон писал в свободные минутки, слал селки с лекций – в больших очках, с показательно-умным лицом. У Ханбина от них заходилось не только сердце – все внутренности переворачивались. Видеться в будни они не могли – у Чжинхвана горел очередной фильм плюс выпускался предыдущий, а Чживон ушел в учебу. Поэтому у Ханбина была будняя неделя, чтобы придумать что-нибудь. Чжинхван периодически пихал его плечом на площадке и заговорщически советовал приглядеться к очередному порноактеру, у которого нет срочного контракта и потерю которого Чжинхван вполне пережил бы. Ханбин на это супер-криво улыбался и ничего не говорил. Потому что сначала надо было поговорить с Чживоном. Вообще, сначала Ханбин решил побыть персонажем какой-нибудь сладенькой манхвы, где герой молча отходит в сторону, чтобы не мешать счастью возлюбленного. Но потом вспомнил, как поцеловал Чживона в подбородок и щеку и понял, что вот на этом девчачьи поступки стоит прекратить. увидимся в субботу? Ханбин оглянулся по сторонам – вездесущего подозрительного Чжинхвана не было, поэтому можно было ответить нормально. давай. Хочу подонимать тебя разговорами, может, не на улице? Он был уверен, что Чживон поймет правильно. Не будет напрягаться понапрасну. хочешь, я приеду к тебе? Сможешь выставить меня за дверь в любой момент Ханбин фыркнул. Классный, очень классный. Самый классный на свете. приезжай в любое время Предвкушение продолжало нарастать даже при том, что Ханбин строил в голове фразы про «наверное, ничего не выйдет». Оно скручивало Ханбина в узел и мешало нормально соображать. Он кусал губы и думал, возьмет ли Чживон его снова за руку. Чживон приехал ближе к вечеру. Ханбин изводился весь день, потому что вот хуже ожидания нет ничего. Особенно когда предвкушение продолжает вертеть внутренностями как хочет. Чживон, даже не разуваясь, обнял Ханбина, и тот растаял. Растекся по Чживону, закрывая глаза, чувствуя, как уходит напряжение. – Ты скучал по мне, – довольно заметил Чживон. Ханбин вздохнул. Его вздохи каждый раз были с разной окраской, но сейчас ему было спокойно. Наверное, они смогут придумать что-нибудь. Не он, так Чживон. – Если дашь мне разуться, то я найду у тебя диван – и сможешь обнимать меня дальше. Ханбин неловко засмеялся, отпуская Чживона, и почесал в затылке. Диван Чживон и правда нашел. – Так какими разговорами ты собирался меня донимать? – спросил он, когда Ханбин обхватил его руками, снова спрятав лицо на его груди. – И ты же понимаешь, что ведешь себя так, будто я уже твой парень? Предвкушение подскочило Ханбину к горлу. Он открыл рот, чтобы возразить, но потом понял, что возражения все идиотские и просто кивнул. Он и правда себя так ведет. Лезет обниматься, скучает и ждет, когда Чживон ему напишет. – Есть проблема, – сказал Ханбин, поднимая на Чживона глаза. Как вообще можно существовать нормально, когда Чживон так близко и так улыбается? Ханбин понял, что пялится на его губы, когда Чживон аккуратно провел пальцами по его щеке. – Ещё какая, – тихо хмыкнул Чживон. – Что же нам с ней делать? – Ничего! – Ханбин отпрыгнул, когда понял, что тот наклоняется к нему, а если бы Чживон поцеловал его сейчас, то какие разговоры вообще? – Не эта проблема, – вздохнул он, потирая лоб. – Хорошо, другая, – с улыбкой кивнул Чживон. Он не был расстроен или сбит с толку паникой Ханбина, словно ничего и не произошло. Поправил рубашку и сложил ноги по-турецки, готовясь слушать. – Какая? – Чжинхван, – сказал Ханбин. – Ага… Чживон задумчиво постучал пальцами по коленке. – В смысле, у вас контракт, – продолжал Ханбин, наблюдая за пальцами Чживона. – Он бесится из-за того, что я могу тебя у него забрать. Ты ведь лицо его компании, а еще это твоя работа, и раз ты все еще ее делаешь, то она тебе нравится, потому что ну и график удобный, и платят явно неплохо, да и… – Стоп, – Чживон качнул головой и взял Ханбина за руку. – Чжинхван в курсе? – Он просил меня не забирать тебя у него уже давно, – мрачно ответил Ханбин. – А вот теперь я тупой, – усмехнулся Чживон. – Ханбин. Не оглядываясь на мою работу, твоего хёна и удобный график… я тебе нравлюсь? Ханбин сжал губы. Выпустить из них то, что очень хотелось, означало поставить перед негласным выбором. Потому что он помнил их с Чживоном разговор про отношения. А еще помнил разговор с Чжинхваном про отношения с Чживоном. – Да, – едва слышно выдохнул Ханбин. Чживон улыбался. Как полный идиот, чуть ли не светился в вечерних сумерках. – Это же классно! – Ничего классного в этом нет, – хмуро возразил Ханбин. – Чжинхван мой друг, практически брат, а я так его подставляю. Ничего у нас с тобой не выйдет. Последняя фраза прозвучала с излишним драматизмом, потому что Ханбин все еще надеялся, что они найдут решение. Чживон фыркнул. – Ты дурак, что ли? – резонно спросил он. – Я, конечно, боялся встретить своего будущего парня на съемочной площадке, но я же не думал, что туда придешь ты. – Но тебе же придется уйти, – вяло возразил Ханбин. – Так и тебе тоже, вообще-то, – усмехнулся Чживон. – Думаешь, я буду очень счастлив, зная, что ты там смотришь на других парней? С этой стороны Ханбин не думал. – Чжинхван убьет меня, – расстроенно резюмировал он. – Прям вот расчленит. – Вообще, Чжунэ давно хотел на мое место, – пожал плечами Чживон. – Он моложе, наглее и фанатов у него уже тоже порядком. – То есть в теории, Чжинхван может вообще анонсировать этот фильм как твой последний и срубить еще больше денег! – радостно подпрыгнул Ханбин. – Поместить трогательный штамп о том, что Бобби Ким уходит из бизнеса на буклет можно, он даже не в печати еще! – Ну вот, сам всё придумал, – улыбнулся Чживон, аккуратно притягивая Ханбина к себе. – Я всю неделю места себе не находил, – выдохнул тот. – И Чжинхван на меня косился постоянно, это вот не очень-то приятно, кстати. – Поговорим с ним в понедельник? – Чживон убрал волосы с лица Ханбина. – Прям с утра, – улыбнулся тот. – И... Чживон, знаешь, что? – М? – Будешь со мной встречаться? Чживон рассмеялся, обнимая его. – Конечно буду. Ханбин перестал чувствовать себя тринадцатилетней девочкой, зато начал чувствовать себя идиотом. Чживон сейчас и Чживон полчаса назад были разными людьми, и Ханбин понимал, что новый статус их отношений давал доступы в разные места, и он уже даже видел, в какие именно. Это предвкушающе пугало, но не до паники, а скорее потому, что Чживон, с его нереальным опытом, был Чживоном с нереальным опытом, а Ханбин был просто Ханбином. – Если ты думаешь, что я сразу на тебя накинусь, то ты ошибаешься, – покачал головой Чживон. Ханбин виновато дернул губами. Их разговор о Чжинхване и планах на будущее иссяк, потому что сумерки сгустились окончательно, а пальцы Чживона проходились по предплечью Ханбина вверх и вниз, и от этого становилось тягуче здорово. – Вообще ничего делать не буду, пока ты сам не решишься, – Чживон показательно поднял руки и убрал их себе за спину. Ханбин цокнул. Но это, наверное, было хитрым ходом и правильным решением, потому что такой вот Чживон, показательно-безразличный, отводящий взгляд, притягивал еще сильнее. Ханбин оперся ладонями на его бедра и приблизился к его лицу. Чживон даже бровью не повел. Значит, можно делать что угодно вообще. Ханбин аккуратно прикоснулся к его скуле, заметив, как дернулись в довольной улыбке губы Чживона. Он целовал его щеку осторожно, словно боялся сделать что-то не так. Что получится слишком слюняво, что нужно делать всё как-то иначе. Он бросил быстрый взгляд на Чживона и замер у уголка его губ. Сам решится. Чживон, который в фильмах берет партнера за волосы и ставит перед собой на колени, предлагает Ханбину решиться самому. Наверное потом, далеко потом, Ханбину понравится, когда ему будут велеть что-то делать, и от этой мысли он улыбнулся. У них есть «далеко потом». В этом «далеко потом» есть всякие штуки, которые Ханбин еще не делал, и от которых внутренности скручивались в тугой узел из паники, нерешительности и волнения. Но пока у него есть их первый настоящий поцелуй, и только Ханбин может сделать его реальным. Он прикоснулся губами к губам Чживона и вздохнул. – Ты смотри-ка, какая трагедия, – тихо усмехнулся Чживон, не отстраняясь – видимо, не выдержал молчания. – Я не против и решился, – неловко ответил Ханбин, мажа губами по его губам. – Только поцелуй меня, пожалуйста? Чживон сжал его плечи. Он притянул Ханбина к себе, усаживая сверху, а тот сразу же обнял его ногами, скрестил их за спиной Чживона. – Знаешь, почему я тогда смотрел на тебя? – прошептал Чживон в ухо Ханбину, отчего у того вдоль позвоночника поползли мурашки. – Потому что представлял тебя вместо Чжунэ. Это было жуть как смущабельно и здорово, поэтому Ханбин взял лицо Чживона своими руками и поцеловал. Сердито, потому что ему и так неловко, а Чживон еще говорит всякое. Чживон целовал его в ответ, гладил руками по боками и улыбался. Наверное, ради таких его улыбок и языка, скользящего вдоль языка Ханбина, стоило готовиться к предстоящим истерикам Чжинхвана. Юнхён предупредил, что Чжинхван уже поистерил, узнав, что Ханбин хочет с ним поговорить и просит назначить время для официальной встречи. Чживон тихо засмеялся и сжал ханбинову руку. – Ненавижу, когда Чжинхван орет, – вздохнул тот. Дверь офиса распахнулась, и Чжинхван возник на пороге. Юнхён пересел поближе, чтобы ничего не пропустить. – А вот и предатели, собирающиеся воткнуть нож в мою добродетельную спину! – патетично заломил руки Чжинхван. – Добродетельную? – скептически переспросил Ханбин. – Уверен? – О, проходите, я ждал вас! – проигнорировал его Чжинхван. – Слушай, хён, давай без истерик… – Теперь я тебе хён? – горько спросил Чжинхван. – А когда ты предавал меня, ты забыл об этом? – Как я могу забыть о том, что ты меня старше, – фыркнул Ханбин. – И ты, – Чжинхван перевел взгляд на Чживона. – Я сделал тебя знаменитым! – И я тебе за это очень признателен, – улыбнулся Чживон. – Но серьезно, Ханбин важнее работы. Тем более такой. Чжинхван открыл рот. Потом закрыл его и пожал плечами. – Ладно, садитесь. Начинайте добивать меня. – Если ты напишешь на диске, что это последний фильм Чживона, продажи возрастут, – сказал Ханбин, проходясь по офису вдоль шкафов. – Сам же знаешь, сколько собирают всякие прощальные турне закатывающихся звезд. – Звучит резонно, – задумался Чжинхван. – А еще ты можешь заняться промоушеном Чжунэ, – предложил Чживон. – Он давно хочет, ты в курсе. – Все в курсе, – вздохнул Чжинхван. – Почему вы такие умные? – Потому что мы не истерим? – усмехнулся Ханбин. – Ну ладно, а тебя-то мне кем заменить? – Чжинхван наклонил голову. – А вот тут я помочь ничем не смогу, – развел руками Ханбин. – Но уверен, что гример найдется. Чжинхван вздыхал, но уже больше для образа. Они с Чживоном перечитывали контракт, потому что «это как же я с него неустойку теперь брать буду?!» и пытались найти, что исправить в условиях. Ханбин рассматривал содержимое полок, потому что было скучно. – Эээээ, хён… а это что такое? Ханбин держал в руках рамку с фотографией. На снимке были он и Чживон с того фотосета, когда Ханбин должен был временно заменять Чжунэ. У Ханбина были эти дурные огромные глаза, рука Чживона перехватывала его поперек груди, а Ханбин держался за его запястье. Смешно, но это было их первое совместное фото. – Я смотрел снимки и понял, что не могу удалить этот, – улыбнулся Чжинхван. – Слишком вы были забавные. – Можно забрать? – Чживон подошел к Ханбину и рассматривал снимок у него из-за плеча. Чжинхван махнул рукой. *** Фотография висела на светло-бежевой стене. Чживон смотрел на нее каждый день, а Ханбин, приходя, каждый раз недовольно косился, потому что посетители начинали сразу же коситься на него. Впрочем, меньше их от этого не становилось. Чживон и правда открыл маленькую кофейню, такую, где покупаешь кофе и идешь с ним гулять дальше, потому что нет ни столика, ни стойки, чтобы пить его, смотря в огромное окно. Ханбин обычно сидел за мешками с кофе, стоящими на витрине, с ноутбуком на коленях, иногда пиная Чживона по ноге, особенно когда тот начинал слишком сильно улыбаться постоянным покупательницам. Ханбин писал. Его журнал всё-таки закрыли, но оказалось, что как фрилансер тоже можно жить. Поэтому он мог приходить к Чживону в кофейню хоть каждый день, что обычно и делал. У Чжинхвана тут был кофейный безлимит. Это было одним из условий расторжения контракта, но никто против и не был. Чжинхван приходил, конечно, редко, но всегда, всегда дожидался, когда посетителей станет побольше, и довольно громко спрашивал: – Эй, Ханбини, а ты когда-нибудь думал, что станешь встречаться с порнозвездой? Ханбин мрачнел и мечтал пнуть и Чжинхвана тоже. Но вообще, если так подумать, смотря на успокаивающую улыбку Чживона, он понимал, что никогда. Никогда не думал. Поэтому он улыбался тоже, незаметно дергал Чживона за фартук, дожидался, пока тот опустит под прилавок руку, и обхватывал ее своей. Возвращался к статье, глупо улыбаясь и печатая одним пальцем. Чживон сжимал его ладонь, и у Ханбина заходилось сердце. Всё еще – как у тринадцатилетней девочки.