game over

Временами Хосок очень похож на девушку. Юнги думает так каждый раз, когда заваливается к своему другу на съёмную квартиру, внутри которой постоянно пахнет чем-то приторно-сладким, в которой постоянная чистота и какой-то не брутальный уход, а ещё в которой частенько звучат песни популярных женских групп наподобие SNSD или Wonder Girls. Чон часто встречает друга немного сонный и в растянутой белой борцовке, над которой Юнги сам постоянно смеётся, потому что что с ней, что без неё - однохренственно как-то. Вообще, Мин не планировал идти сегодня к своему другу, но так сложились обстоятельства, что смена стиля просто не требует отлагательств, а единственный, кто более-менее может помочь, потому что имеет сестёр и «пф, да я не раз их красил», как раз Хо. Брюнет щурится, всматривается в уже знакомую тощую фигуру, в бледное лицо и шапку на голове, а затем едва ли не прыскает со смеху, потому что под ней, скорее всего, прячется то, что Хосок просто обязан запечатлеть для потомков. Они проходят на небольшую кухоньку, Чон привычно щёлкает кнопкой на электрическом чайнике и достаёт какие-то солёные крекеры рыбками, от которых вроде уже тошнит, но «давай, я их хочу». Юнги присаживается напротив, только потому, что так удобнее разговаривать, потряхивает ногой немного, а затем начинает морщиться, потому что у Хо вдруг начинают безбожно завывать на всю квартирку Sistar. - Боже, пожалуйста, переключи это, - старший давит на переносицу и глаза прикрывает, потому что ему хватает этого каждое грёбанное утро, когда он забывает встать раньше Тэхёна. Потому что играла не просто стандартная мелодия, нет – все банальные рингтоны просто соснули у Touch My Body, под которую Ким беспардонно виляет своей задницей, а Мин начинает видеть в этом какой-то совершенно однобокий подтекст, если исходить из названия песни и из того дерьма, что происходит между ними. - А принцесса покажет мне свои роскошные волосья? – Хосок смотрит на него хитро и улыбается как-то совсем не дружелюбно, а затем собирается уже пританцовывать под навязчивый припев, который в голове заседает, как шило у брюнета в жопе. Юнги недовольно шикает и снимает шапку, поправляя непонятным образом лежащие пряди осветлённых стриженных волос, а затем слышит тихое: «у-у-у» и видит непонятно что выражающее лицо. Однако песня переключается, и становится как-то легче. - Ты уверен, что хочешь покраситься? Тебе очень идёт. - Моя мама не выдержит сына-призрака в своём доме. Я с белой стенкой сливаюсь. Теперь-уже-блондин действительно давно не был у своего друга, однако как сейчас помнит звон закипевшего чайника и звук разливающегося по кружкам кипятка. Чон заваривает ему чай с корицей и удивляется всё больше, когда запускает пятерню в светлые пряди, слегка сжимая их. Они даже сейчас остаются мягкими, а ещё от волос совсем немного пахнет лимоном, что добавляет новому образу какую-то приятную изюминку. Хо действительно не понимает, зачем вместо такого его друг хочет что-то похожее на грязно-лиловый, но не спорит, потому что уверен, что Юнги пойдёт даже цвет первой младенческой свежести. Брюнет уже достаёт одноразовые перчатки и прочитывает, сколько держать краску, чтобы получить желаемый результат, потому что он пусть и любит пошутить над Мином, однако не хочет, чтоб его друг выглядел, как волнистый попугайчик – стыдно же потом с таким куда-то ходить. Красить блондина было решено в зале, в окружении большого количества газеток, потому что ванную отдраивать от ляпов потом не хочется, а так у старшего будет развлечение в виде телевизора и зачитывающего свою партию Майкродота. Смесь из бальзама и красителя неприятно холодит кожу головы, а затем и вовсе начинает пощипывать, но Юнги терпит, потому что уже привык – делал так уже далеко не раз. Приятный запах немного дурманит и расползается по комнате быстро, отчего кажется, что им провоняет вся квартира, однако этого, конечно, не произойдёт, ибо запах подгоревшего завтрака Хо быстро выбьет грязно-лиловый аромат из квартиры, потому что кто-то готовить не умеет от слова совсем. Мин до сих пор удивляется, как здесь ничего ещё не сгорело, потому что брюнет – ходячая катастрофа на ножках-спичках, такой неуклюжий и неповоротливый, что собрал в первый же день все квартирные косяки и углы, а потом жаловался на синяки, которые «сами, я тут не причём вообще». Хосок осторожно покрывает пряди краской и довольно прикусывает кончик языка, потому что ему однозначно нравится что-то красить, выводить, аккуратничать и получать хороший результат – эдакий перфекционист, который именно в такие моменты и появляется, что очень кстати. Лисьи глаза обегают гостиную на несколько раз, а затем цепляются за какую-то не очень значительную деталь. - С каких пор ты читаешь Лавкрафта, а? – честно говоря, Мин был удивлён, и даже не тому, что его друг увлёкся книгами такого рода. Хо, как бы, просто не читает, да и из книг у него парочка для учёбы в универе и манхва. - Мне подарили, на самом деле. Но книга интересная. - По какому поводу дарят такое? Я тоже хочу. - У меня просто появился сосед. Старший коротко вскинул брови и принялся с задумчивым лицом обрабатывать полученную информацию, потому что «Дагон» в знак хорошего соседства – какой-то сам по себе не самый удачный подарочек. Однако крутой, поэтому в голове сразу начал рождаться план о том, как бы получше припиздить себе эту прелесть, хотя бы для того, чтобы ещё раз перечитать все рассказы из сборника, только уже в печатном варианте. Если надо будет – Юнги даже каждую страничку перефотографирует, распечатает, склеит и будет у него свой собственный сборничек. - Стоп, а как твоя девушка? – старший только сейчас вспоминает, что Хосок уже занятое гнёздышко, так что логично, что она могла к нему подселиться, но вот подарок немного не подходит под образ какой-нибудь милашки в юбочке и свитере. Возможно, что брюнет нашёл себе кого-нибудь под стать себе – а так как он похож временами на бабу, то ему неплохо подошёл бы кто-нибудь более мужественный. Эмбер, к примеру. - Ну, думаю, мне пока и соседа хватит, - Хо как-то немного смутился, а затем громогласно заявил, что осталось только подождать немного, и можно смывать эту жижицу с волос. Всего каких-то тридцать-сорок минут, а потом он может ещё немного посидеть у Чона дома, перед тем, как вернуться в свою комнатушку, собрать некоторые вещи и укатить к родителям, ибо сегодня предновогодний день – хотелось бы отметить в скромном семейном кругу, тем более, что он давно не навещал их. И ехать стоит сегодня вечером, потому что завтра у автобусов будет ненормальный график, так что он не только отморозит свою белоснежную попку, так ещё и не уедет никуда, в итоге. Да и едет он туда не только по этим причинам. Ему просто нужно немного разобраться в себе. Потому что непосредственно рядом с Тэхёном внутри старшего концентрируется что-то совершенно непонятное и необъяснимое, щекочущее изнутри, отчего хочется вскрыться, почесать себя изнутри и снова зашиться, ибо что за чёрт. Забота начала доходить до того, что Юнги жертвует приятной морозной прохладой и закрывает окно, чтобы его тонсен лишний раз не заливал всю клавиатуру соплями и не сквиртил чаем в монитор, когда чихает. А ещё они теперь вместе выходят из общаги, потому что так веселее и иногда, очень редко, по утрам стукаются губами, потому что всё ещё непривычно и как-то непонятно. Трудно свыкнуться с тем, что ты, вроде как, по девочкам, но у тебя такой охуенный сосед, что никакая девочка не нужна. А пока он упрашивает Хосока одолжить ему книжку хотя бы до Рождества, а там он обязательно отдаст. Брюнет соглашается, так что Юнги с довольным: «Ес!» припизживает книгу к себе, складывая к себе в рюкзак сразу, чтобы потом не забыть и почитать в автобусе. - И надолго ты к предкам? – Хо выходит в небольшой коридорчик с кружкой чая. - Думаю, дня три я у них точно буду. А ты к своим не поедешь? - Они решили смотаться за границу, так что я тут, - младший лишь пожимает плечами. – Пошли, пора умываться, принцесса. Мин бы позвал друга с собой в Тэгу, да только тот тактично откажется – уж лучше он отпразднует со своей второй половинкой, чем с вечно ворчливым хёном и его родителями. А за принцессу прилетает подзатыльник, на что Хосок начинает ржать, как ненормальный, и убегать в ванную комнату, попутно говоря что-то про милую злую мордашку. Юнги уже как бы привык, но стукнуть – уже традиция. Старший терпеливо ждёт, когда непонятного цвета вода, наконец, станет чистой, не стонет почти из-за того, что спина устала и скоро начнёт щёлкать поясница, а тогда ему точно понадобится костылёк, и терпит, когда температура воды меняется от привычно тёплой до «блять, Хосок, горячо». Послушно пытается соскрести пятна краски с висков и затылка, растирает и удивляется, как он ещё за это время, что он тут стоит, дырку себе не протёр, ибо вода так и льётся непонятного бурого цвета, кажется даже не собираясь становиться прозрачной. Хоби жертвует своим шампунем, который пахнет какими-то цветочками, помогая смыть до конца излишки краски, а затем и полотенцем, на котором остаются розоватые пятна. Однако широко улыбается, когда видит результат, потому что Юнги выглядит очень мило с этим цветом волос; заботливо помогает хёну высушить мягкие после шампуня и кондиционера волосы, наконец дав ему принять ровное положение, а потом просто треплет по голове, потому что: - Боже, ты такой милашка. Так бы и затискал. Мин покрывается едва заметным румянцем, а затем подходит к зеркалу и рассматривает пряди волос с новым цветом, к которому ещё придётся привыкнуть. Однако выглядит вполне неплохо, даже очень симпатично – парень чувствует себя восемнадцатилетним пацаном, который просто решил поэкспериментировать, пока мамка не спалила. Хотя, так оно и есть, только ему чуть-чуть не восемнадцать. Подумаешь каких-то двадцать два. - Тебе серьёзно очень идёт, - Чон не может наглядеться, потому что с таким цветом волос кожа Юнги кажется ещё белее. – Думаю, твои родители оценят, ну, мама точно. Да и Тэхённи понравится. Кстати, а он куда на праздники? И тут старшему становится немного стыдно. Потому что он не знает, какие у Тэхёна планы. - Я думаю, останется со своим одногруппником. Его, кажется, Чимином звать, - он бурчит это себе под нос и явно злится. Хосок, кажется, его сейчас понимает. - Ты не поинтересовался? - Меньше знаешь – крепче спишь. - Так же нельзя. - Я знаю. Но я ему позвоню и узнаю. Хосок кивает на это, а затем смотрит на часы и напоминает, что старшему пора собираться, иначе опоздает на последний автобус. Юнги понимает, что в общагу он заглянуть точно не успеет, поэтому поедет так, как есть – у родителей должны были остаться его вещи, так что с этим проблем не будет, а плеер с наушниками всегда с собой. Так что он практически полностью готов к отъезду домой. Шапку он не надевает, ибо думает, что в транспорте будет достаточно тепло, а за десять минут на остановке он не замёрзнет, да и пятнадцать минут ходьбы погоды не сделают – у него организм крепкий, иммунитет хороший, так что не простынет. В наушниках играет Lifehouse, так что становится немного легче оставаться со своими мыслями наедине. Хотя чем больше он думает о том, что же делать с ним и Тэхёном, тем меньше хочется что-либо предпринимать. Всё просто идёт, как идёт, разве это плохо? Они же не торопятся ни с чем таким, в Канаду сбежать не хотят, дом построить и завести сорок кошек – тоже. Никому не мешают, никого не трогают, живут себе спокойно, ну целуются иногда, ну иногда не просто целуются, ну с кем не бывает. Однако всё и правда пошло немного не по плану. И первым, как раз, всё это начал Юнги, ещё тогда, когда поцеловал своего спящего соседа, а продолжил в душе, да так, что вспоминать порой до сих пор стыдно. Им бы прекратить всё это, пропустить по бутылочке другой да найти себе девушек, а не этой ерундистикой заниматься. Однако Мин, почему-то, не хочет заканчивать с этим, по крайней мере, не в самом разгаре игры. А вот потом, может, он перестанет голубиться и всё-таки погирибонькает на Хани. Он уже дошёл до остановки, так что остаётся только дождаться автобуса, сесть в него и укатить к домашней стряпне, мягким одеялам и своей детской-взрослой комнате, с которой начался его долгий путь к сеульским видам. Стоит и притопывает в такт играющей мелодии, даже головой покачивает, потому что очень нравится. А потом звонит телефон. На дисплее высвечено «Тэхён», так что Мин растерянно хлопает глазками, а затем, выключая музыку, всё же отвечает на входящий вызов. Первое, что он слышит – очень громкая музыка и, кажется, чьи-то радостные крики, так что не может понять, какого хуя там творится, и терпеливо ждёт. Однако на том конце слышит не Тэхёна. - Юнги-хён? – Чимин на другом конце немного раздражает, потому что Юнги не понимает, какого чёрта телефон Кима делает у него. – Тут маленькая проблема. Ты не мог бы забрать Тэхёна, а то он совсем никого не слушает и пьёт без остановки. - То есть, как пьёт? Что вообще у вас там творится? - Просто приезжай и забирай, пожалуйста, а то он творит такое, что я просто рассказывать боюсь, - розововолосый уже хочет что-то сказать, но его перебивают: - Я бы сам его отвёл, но он драться лезет – я к нему подходить боюсь. Мин видит, как его последняя возможность уехать к родителям появляется на горизонте и тяжко выдыхает: он не может сейчас просто взять и оставить Кима невесть где абсолютно в дрова, да ещё и в такое позднее время. Однако транспорт светит фарами, намекая на то, что у Юнги, вообще-то, были планы на праздники, которые он не собирался отменять, да и сейчас, если честно, не особо хочется. Потому что он уже распланировал всё чуть ли не до мелочей, начиная с момента ожидания на остановке, а тут такая херотень происходит, что хочется застонать от беспомощности. - Говори адрес, - парень прикрывает рукой лицо и слушает, куда ему подъезжать. *** В клубе очень-очень шумно, душно и много народу, но Тэхёну как-то очень пофиг, потому что сейчас он – богиня дискотеки, король тверка и победитель по количеству выпитых шотов. Лёгкое головокружение почти не замечается в ярких красках веселья и светодиодов, тело тоже чувствует себя очень легко и хорошо, не то, что в первой половине дня, которую ему пришлось проводить с Чи, а не со своим любимым хёном, который по делам свалил. И он вроде не против компании Пака, однако сегодня хотелось начать всё совершенно по-другому. Это должен был быть особенный день. Однако сейчас он и правда становится особенным, потому что хорошо, весело и хочется танцевать и смеяться до потери сознания. Тэ вытанцовывает что-то совершенно не под музыку и бёдрами только так виляет, на что ловит порой очень похотливые взгляды в свою сторону, но не замечает их. Потому что ему нужен такой только от одного человека, а остальные его как-то не особо интересуют. Юнги встречается с Чимином у входа, уже изрядно злой и раздражённый, а ещё замёрзший, как собака, потому что шапку не надел, а тут ему ещё и ободок ушками нацепили, так что хочется не котиком стать, а тигром, который нахуй всех тут загрызёт. Он пробивается сквозь толпу и видит отплясывающего в центре тонсена, и ему как-то плевать на то, что его задница просто сногсшибательна сейчас при таком освещении и в таких брюках, потому что Ким не соображает ни черта, а ещё почти падает, когда Мин за запястье вытаскивает его из клуба и буквально швыряет в салон вызванного такси, благо шатену. Блондин вырывается и пытается накричать на человека, который лишил его веселья, а затем, когда чувствует на себе злой взгляд, как-то даже на секунду трезвеет. - Юнги? - Какого хера?! Старший не просто зол – он в ярости, поэтому едва сдерживается, чтобы не наорать на Тэхёна прямо в салоне под звуковое сопровождение в виде «Gee». Но нет, он дотерпит до самой комнаты, а уж там отыграется сполна за сорванную поездку к родителям, за испорченное настроение и за эти грёбанные ушки, которые неприятно давят на кожу за ушами, но если сейчас их снять, то получится что-то вроде сюрикена, который точно кому-нибудь прилетит. Когда они доезжают до места, то Мин хватает тонсена под локоть и, ничего не говоря вахтёрше, скрывается в блоке, открывает дверь и едва сдерживается, чтобы не приступить к наказанию прямо по пути в комнату, однако грубо пихает Тэ внутрь и губы поджимает. Он хочет рвать и метать, но всё, что он может сейчас, попытаться успокоиться и не сорваться на гогочущем даже сейчас Киме, которому будет до фонаря всё, что сейчас ему могут сказать. Он выдыхает тяжко и снимает с себя верхнюю одежду, кидает куда-то к стулу, а затем помогает избавиться от куртки и блондину, от которого пахнет чем-то очень крепким и противным. - Хён, а я думал, ты не придёшь, - он растягивает слова и наклоняет голову из стороны в сторону, смотря своими пьяными глазками куда-то сквозь старшего. А потом оказывается прижат к стене. - Ты понимаешь, что мог бы быть зажат не мною, а каким-нибудь пьяным мужиком в туалете, а? - Но я же здесь и с тобой, хён. Ким улыбается как-то слабо, а затем хватается за плечи Мина, который уже целует его, требовательно, властно, с остервенением терзая чужие губы. Он очень рад, что всё-таки не поехал к родителям, потому что от одного взгляда на все эти извращённые рожи было достаточно, чтобы унести младшего куда подальше оттуда. Подальше от всех этих ублюдков, готовых присунуть особо пьяному симпатичному мальчику. Тэхёну плохо и хочется сейчас, чтобы его обняли, поцеловали в макушку и сказали, что всё будет хорошо, а почему ему так этого хочется – он не знает. Он, наверное, просто слишком устал, а ещё соскучился очень, поэтому сплетает свои холодные пальцы с тёплыми и уже родными, гладит большим ладони розововолосого и дрожит немного, потому что ему не хватало всего этого. Юнги от этого успокаивается и целует уже медленно и нежно, выпускает одну ладонь и гладит своего тонсена по волосам, потому что теперь всё в полном порядке. Он очерчивает острую на вид скулу и спускается по щеке вниз, стараясь передать тем самым то, что Тэ в полной безопасности, пока воздух вокруг них медленно сгорает, не оставляя совсем сил для продолжения поцелуя. Тэхён с причмокиванием отрывается от желанных губ и прислоняется лбом ко лбу, дышит загнанно и почти не смотрит сквозь опущенные веки – лишь чувствует. - Хён, - блондин хватает старшего за рубашку и ведёт их к кроватям, нависает над ним и садится на бёдра. – Ты, наверное, не знаешь, да? – он медленно вынимает каждую пуговичку из своей петельки, натыкаясь поцелуями на чужие тёплые губы. Шепчет почти без сил, устало и как-то очень тоскливо в поцелуй: - Ты мне очень нравишься. Юнги дышать не может, когда младший на нём так ёрзает, то и дело задевая уже ощутимое возбуждение, а ещё думать совсем, когда он творит такое. Но последние слова липнут к коже, остаются в каждой поре и проникают внутрь, не давая возможности даже подумать о том, что показалось. - Ты мне нравишься с первых дней нашего знакомства, - Тэ продолжает целовать и оголять бледное тело, распахивает полы рубашки и припадает к соскам, кончиком языка играется с твёрдой бусиной, вырывая из груди старшего томный вздох. – И так сильно, что я сначала даже не понял, - стягивает с себя ненужный в данный момент свитер, потому что жарко, оголяя острые плечи и подтянутый торс. – А потом, когда окончательно осознал, то пропал, понимаешь? Ким просто сходит с ума, медленно, но очень верно, опускается на самое дно, потому что хён для него уже не просто сосед по комнате или тиммейт. Ему хочется обниматься, держаться за руки, отмечать вместе праздники, чтобы тепло и уютно, чтобы вместе и надолго. Он готов сейчас зарыться носом в мягкие грязно-лиловые пряди и посильнее вдохнуть запах, Тэхёну кажется, что чайной розы, чтобы он въелся в лёгкие, чтобы всегда ощущался, потому что так пахнет его хён. Блондин дуреет от вкуса сахарной кожи, от остроты ключиц и красоты выступающих рёбер, настолько дуреет, что, кажется, не имеет больше возможности вернуться в нормальное состояние, хотя и не понимает, с чего вдруг так начал относиться к Мину, который отличный товарищ и всегда поможет. Юнги хочет сейчас коснуться, до покалывания на кончиках пальцев, припасть губами к шее, размазать своё горячее дыхание по смуглой коже, но его запястья фиксируют над головой с силой, не давая перенять на себя главенство в этой ситуации. - Я тебя так хочу, хён, ты так классно пахнешь, боже, - шёпот на самое ушко, от которого бегут табуном мурашки. – Можно мне в честь дня рождения хотеть тебя полностью? Розоволосый слабо, но где-то в голове у себя понимает – у его соседа по комнате сегодня день рождения, а он даже не вспомнил об этом. Даже не поздравил. Даже виду не подал о том, что хоть капельку помнит об этом. И он уже хочет извиниться перед младшим за такой ужасный промах с его стороны, потому что он должен был поздравить. Однако Тэ уже обжигает дыханием искусанные за считанные секунды губы, а затем целует, пьяно и горько, совсем не так, как по утрам или когда они смотрят фильмы. Меняет позицию, раздвигая коленом тоненькие ножки своего хёна, а затем одной рукой поглаживает налитый кровью член сквозь грубую джинсовую ткань, заставляя Мина простонать в поцелуй, потому что хочется до цветных кругов перед глазами. И он сейчас согласен даже на то, что станет нижним, потому что давно уже готов перейти к более решительным действиям. Тэхён ложится на него весь, кожа к коже, обжигая и оставляя, кажется, жуткие ожоги, которые останутся шрамами и вечной памятью. - Стань моим главным подарком. Пожалуйста. Юнги почти не слышит, потому что это сказано так слабо и куда-то в подушку, да и как тут услышать, когда кровь стучит в ушах, а мысли совсем-совсем путаются? А потом чувствует, как Ким ослабляет хватку, да и сам как-то обмякает, на что старший, который совсем не понимает, что только что произошло, потихоньку начинает осознавать. Тэхён уснул. Он сглатывает, кажется, очень громко, жмурится и прикусывает губу, пытаясь хоть как-то унять бешеное сердцебиение и восстановить дыхание. А затем собирает волю в кулак и выползает из под Тэхёна, который сейчас очень мирно посапывает и выглядит, будто он ничего до этого такого не творил. Ну, если не обращать внимания на бугорок в самом интересном месте. И старший сейчас слабо и по-доброму улыбается, убирая с выпившей мордашки светлые пряди, поглаживая щёку и касается большим пальцем искусанной им же, Мином, губы, проводя по ней и немного оттягивая вниз. Невесомо касается её поцелуем, и отстраняется, хотя очень хочется, чтобы младший сейчас проснулся, ну, или сказал сейчас, что это всё шутка такая. Они бы посмеялись и продолжили – неплохо же. - Три- два, засранец, - цедит сквозь зубы Юнги. – За то, что не закончил начатое. А за подарком он обязательно сходит с утра.