Accidentally in love

How can I say this without breaking How can I say this without taking over How can I put it down into words When it's almost too much for my soul alone I loved and I loved and I lost you I loved and I loved and I lost you I loved and I loved and I lost you And it hurts like hell Yeah it hurts like hell Желтеющие, засыхающие листья смутно шевелились в кроне моего любимого дерева, рождая легкий шепот, похожий на стон умирающего. Мне на секунду стало смешно. Надо же, во мне просто погиб гениальный стилист… какое прекрасное предложение сложилось у меня в голове, хоть сейчас начинай книгу писать… Но смех был эмоцией секунды. Не больше. Потом вернулась боль. - Я хочу, чтобы ты очень хорошо подумала над сказанным мною, Кейт, - внимательно глядя мне в глаза, говорил Чарльз. – Возьми плед, выйди в сад и устройся под своим любимым деревом. Просто подумай. - Неужели у вас могут быть сомнения в моем выборе? – смутно ненавидя себя за разгорающееся где-то в глубине души чувство слабости и страха, делано возмутилась я. Напрасно я старалась обмануть телепата. - Послушай, Кейт, это очень серьезно. Очень. Я ни в чем не уверен. Я… бы даже постарался избежать этого… но похоже, что иного выхода нет. Я хочу, чтобы ты понимала все последствия своего решения. Страх разгорался сильнее. - Ты можешь лишиться своих способностей навсегда и стать обычным человеком, а можешь и… - Умереть? – мое лицо заполыхало. Страх становился сильнее. И от этого мне становилось все противнее. Я просто ненавидела саму себя… презирала… - Именно потому, что ты испытываешь сейчас все эти чувства… именно поэтому, - Чарльз на мгновение прикрыл глаза и печально вздохнул. – Слишком тяжкая это ноша, чтобы нести ее подневольно*. Это должно быть твое решение, Кейт. Любое решение. Я хочу, чтобы ты знала – если твое решение будет отрицательным, Джин никогда об этом не узнает. Я поставлю достаточный барьер на твои мысли, чтобы она никогда… - Я буду знать, профессор, - я чувствовала, как текут слезы по щекам, но остановиться не могла. – Как я буду смотреть ей в глаза? - Просто подумай. Прими решение сама, - Чарльз протянул руку и нежно коснулся моей щеки, стирая слезы. – Мне так жаль… но я не могу снять с тебя эту ответственность. Я не могу взять ее на себя. Я бы очень хотел. Но не могу. Конечно же, я понимала. Менее больно от этого не становилось. Впрочем, мне теперь было больно практически все время. С того момента, как пострадала Китти Прайд, а я попала в больницу со странной болью, прошло два дня. Боль вернулась ко мне ночью и уже не оставляла. Словно во внутренностях тлели угли, готовые в любой момент разгореться в пожар, испепелить меня изнутри. И тогда же пришел ужасающий ночной кошмар. Он был таким реальным, таким страшным, выворачивающим наизнанку, слепящим. Я проснулась от того, что профессор Ксавье тряс меня за плечи и кричал: - Кейт, очнись, очнись, ради бога, Кейт! На одно жуткое мгновение мне показалось, что все предметы в комнате парят в воздухе… и тут они упали на пол, и я поняла, что мне не показалось… - Что… что… что это было? – свистящим шепотом пробормотала я. Профессор Ксавье очень аккуратно уложил меня обратно на подушку и с трудом разжал руки. Краем глаза я заметила, как дрожат его пальцы, и буквально почувствовала, как горят на моей коже их отпечатки, которые вскоре превратятся в отвратительные синяки. - Я… не знаю. - Это… очень похоже на… Меня словно опалило огнем изнутри. - Так было с Джин, - едва слышно прошептала я. – Так было с Джин… до… Апокалипсиса… Прямо перед моим лицом на плед медленно спланировал сухой листок. Я взяла его и сильно сжала, перетирая пальцами в труху. Я должна подумать… я должна решить… Господи, ну почему в голову лезет всякая ерунда, совершенно не относящаяся к делу? Или… относящаяся?.. - Летать круче, чем быть, как я. - А, по-моему, быть телепатом – это самое крутое на свете! - Классно было б меняться способностями, когда захочешь? На время, конечно. - Я б один день побыла тобой, а ты – мной. Как думаешь, нам было бы весело?.. Конечно, было бы. Я разорвала еще один лист, и еще, и еще… Слезы струились по щекам, внутри меня пылало пламя. Казалось, еще миг, и оно разорвет меня в клочья, как я эти листья… Так вот, что всегда чувствовала Джин.. Так вот, почему она всегда хотела быть обычным человеком… Должно быть, я так сильно погрузилась в свои размышления, что сначала даже не поняла, что происходит. А потом просто оказалась в кольце теплых рук и почувствовала, как Питер целует меня в макушку. - Я люблю тебя, помидорка, - едва слышно пробормотал он мне в ухо, пробудив теплым дыханием стадо мурашек, прятавшихся где-то под кожей. - А если я стану обычным человеком? – прошептала я. – Если я больше… не буду… мутантом? У меня больше не будет… - Способности, которую я даже ни разу не видел в действии? – я буквально угадала усмешку, промелькнувшую в его голосе и легкую улыбку, явно появившуюся на лице. – Ты только… ты просто… будь, ладно, Кейт? - Профессор говорил с тобой об… этом? Я даже не знала, как можно сейчас взять и сказать, что ЭТО может меня убить. Вообще мы просто не знали наверняка… Но Чарльз считал, что такой исход может быть вероятен. - Я бы попросил тебя вообще это не делать… Его теплые губы прижались к моей шее. Я закрыла глаза, отдаваясь истоме. Впервые чувствуя только Питера, не Чарльза, думая только о Питере, не о Чарльзе… - Я… И решение пришло. Оно было легким и чистым, как и должно было быть. - Я хочу это сделать, Питер. Джин – самый близкий мне человек, она моя подруга, я люблю ее. И я хочу ей помочь. Более того, только я могу это сделать. Я не должна… Чарльз… объяснил мне, что это не долг. Но я могу. И я сделаю. На мгновение он весь напрягся, сильнее прижимая меня к себе, а затем отпустил. Я встала с пледа и посмотрела на Питера. И в этот момент я видела только его. Он улыбнулся мне своей потрясающей лучезарной улыбкой, не ответить на которую всегда казалось мне кощунством. А потом я повернулась и медленно пошла к особняку. Мне подумалось в тот момент, что все это выглядит, как в дурном кино – пафосно, благородно и печально. И, будто в одну секунду повзрослев лет на десять, я поняла, что оно так всегда. Кино называют дурным именно тогда, когда оно походит на жизнь. Потому что на экране нам не нужна наша жизнь. На экране нам нужна сказка.