Оправданная инсектофобия

Зангетсу носился по внутреннему миру Куросаки, как ненормальный. — Мы теряем его! Мы теряем его!!! — голосил он с интенсивностью звука, явно превышающей законные 100 децибел. Бегал Холлоу по замкнутой круговой траектории, словно нервный игрушечный локомотив на батарейках. Внутри этой окружности (которая уже стала явной, ибо за последние 15 минут Пустой пробегал в бетоне небольшое углубление) сидел дух Яхве, сильно над чем-то склонившись. Или над кем-то. — Никого мы не теряем: вот он, перед тобой. Угомонись и вновь войди в свой пафосный образ, — настоятельно порекомендовал квинси. — А я пока попробую заблокировать нитями рейши отёк на основных духовных путях. Старик был так сосредоточен и невозмутим, что слабая вера в его способность сострадать и сочувствовать таяла на глазах. Пустой в панике вцепился в свои волосы, но вовремя удержался: ходить с двумя неаккуратными залысинами на висках не очень-то и хотелось. — …жно… сказать… я не убрал их… арбуз-з!..ные корки… Юзу ругается… — тихо и самозабвенно бредил Куросаки в мозолистых руках Яхве, плавно теряя рассудок. — Убийца… я знаю… Курта… убил Кобейн… арбузом в виде ружья… Вразумительного ответа на то, как подобное вообще могло произойти, не мог дать никто. Ну, или почти никто. Лишь один Исшин знал об этой дурацкой аллергии собственного сына на апитоксин. Или, как он обычно выражался, долбанный пчелиный яд. Однако сейчас старший Куросаки был занят довольно важным делом: откачать тело кровиночки и привести в норму его безобразно раздутую шею, где стремительно рос блок дыхательных путей. И делал это всеми доступными средствами, знаниями и людьми. Ах да, ещё об этой аллергии знал и сам Ичиго. Однако сказать при интоксикации вряд ли бы смог. У Пустого паника уже доросла до той грани, где начинал ехидно проглядываться нервный срыв. Ему хотелось неадекватно хихикать, ибо, несмотря на всю свою трагичность, ситуация казалось комичной. И проблема была не столько в жале пчелы под кадыком хозяина, нет. Если бы Ичиго не выпендривался, как последний петух, а признал бы сразу, что его непреодолимую мощь может победить медоносное насекомое с полосатым пузиком, всё бы обошлось. Но он стеснялся. Стеснялся, чёрт возьми! Ладно бы сифилис или нарыв на ягодице. Ещё можно как-то понять. Но нет же! — Почему он молчал? Почему?! — опять заголосил Зангетсу и после минутной паузы удвоил скорость, делая вокруг Куросаки и Яхве миниатюрный искусственный смерч. — Он умрёт! Спасай его! Боже, он умрёт как Курт, которого убил Кобейн! — Ты вслушивался в его бред? — откликнулся квинси, надавливая ладонями на побелевший шейный отёк, похожий на кожную подушку. — Я думал, ты знаешь, что Курт и Кобейн — это как Ичиго и Куросаки. Один и тот же человек. — В этом-то и проблема! — ответ Пустого своей звуковой волной сдвинул с фундамента ближайшее здание. — Сейчас Ичиго убьёт Куросаки, и всё! Миру крышка! Это на самом деле было проблемой. Причём, довольно обидной. Они победили чёртову кучу врагов, дюжина из которых явно обладала потенциальной способностью нарушить баланс миров, которые только были известны. Они шли сквозь пески, ледяную воду и розовые лепестки сакуры («Будь ты проклят, Бьякуя!» — мельком помянул былое Зангетсу). Они спасали, побеждали, резали, кромсали и ели невыносимо вкусненький шашлычок в казармах 4-го отряда. Всё было похоже на добрую (относительно) и волшебную сказку. И вот, когда куча убитых врагов необъятным холмом красовалась за спиной, Юзу позвала брата кушать спелый сочный арбуз. Окно рядом было предусмотрительно распахнуто для соблюдения вентиляции в кухне, что пропахла дымом от блинчиков (которых уже не наблюдалось, поскольку готовила их Юзу полчаса, а семья умяла всё добро за минуту). Семья села, арбуз расчленили — невыносимо вкусно запахло халявой, и в окно влетело 20 мошек, 3 мотылька, оса, 2 пчелы и голодный до чёртиков Исшин. Одна из двух пчёл оказалось омерзительно чистоплотна. Побрезговав вымазывать лапы о трясину арбузной мякоти, она умостилась Ичиго на шею, по которой от аппетита уже текла бледно-розовая капелька сока. Ичиго дёрнулся — пчела испугалась. Хоть одно успокаивало — та совершила отважный суицид, словно камикадзе, пожертвовав своим жалом и, как следствие, жизнью, чтобы вывести из строя одного из армии общего врага флоры и фауны. Ичиго резко ухватился ладонью за горло и… И всё. Арбузные корки на его тарелке так и остались лежать спустя полчаса. Зангетсу резко затормозил и выбрался из той круговой ямы, что протоптал, словно из пустого бассейна. Он аккуратно приблизился к хозяину — тот был окутан лоскутами чёрного плаща Яхве и коконом из питательной реацу. Однако состояние было весьма плачевное. — Король, миленький… — вдруг так вкрадчиво и искренне зашептал Пустой, склонившись над бледным лицом Куросаки, что у Яхве чуть очки не спали с переносицы от удивления. — Держись, пожалуйста, ты нам очень-очень нужен. Ты сильный, даже без нас со стариком, красивый, молодой — у тебя ещё вся жизнь впереди. И волосы у тебя очень-очень-очень классные, а те идиоты просто бесятся от зависти! Отёк под ладонями Исшина в плотных латексных перчатках стал плавно спадать; дыхание сына, тело которого безвольно лежало на больничной кушетке, чудесным образом начало приходить в норму. Пульс замедлялся до стандартных показателей. Главврач оглушительно выдохнул в унисон с половиной медицинского состава собственной клиники. — Спасли, — подытожил он, наблюдая, как в медленном ритме движется грудная клетка сына. — Куросаки-сан, он… — пискнула какая-то медсестричка. — Он говорит что-то!.. — Пр… вда?.. — Ичиго прошептал это практически одним дыханием, не поднимая оплывших век. — Правда, правда, — подтвердил отец, аккуратно взъерошив копну ярко-рыжих волос. — Остаточный бред. Скоро очухается, — объяснил он, и все присутствующие вздохнули опять. — Правда? — широко раскрыв глаза, сияющие ослепительным блеском, спросил Ичиго. — Правда-правда, — улыбнулся Пустой. Улыбка на его лицо полезла сама (совершенно бесконтрольно, как непотребная весёлая мыслишка на серьёзном мероприятии) от нахлынувшей волны облегчения и положительных эмоций. — Самые красивые волосы на свете… Ичиго тоже улыбнулся. Да так, что Зангетсу невольно задумался: а заслуживает ли подобной улыбки? Спасли. Они спасли его. Хозяин их маленького мирка стремительно приходил в себя. И вскоре уже смог присесть, бережно придерживаемый за спину двумя парами рук. — Твой отец извлёк жало и привёл твоё тело в норму, — тут же объяснил квинси, когда стало понятно, что Куросаки уже находится в здравом уме. — Пока что побудь здесь. Шок во внутреннем мире переносится легче. — Да… хорошо… — вяло согласился Ичиго, пока в его глазах всё плыло и покачивалось. Однако сознание возвращалось на место, будто нужная деталь паззла в разъем. — Спасибо тебе за поддержку, — вдруг прохрипел он, украдкой взглянув в волнительно округлившиеся глаза Зангетсу. — Не ожидал… от тебя… приятно… Минута прошла в оглушительной тишине… Видимо, лимит невообразимо нелепых ситуаций на сегодняшний день был ещё не исчерпан. Дух-квинси старательно тянул на себя ткань белого косоде со спины своего сожителя. — Зангетсу! Зангетсу, да отстань ты от него уже! — повысив голос, пытался командовать он, настойчиво игнорируя тщетность этих попыток. — Успокойся! Дай ему оклематься! И прекрати ныть сейчас же! Но тот откровенно забылся, сдушив ещё не до конца здоровую шею Ичиго и повиснув на его плечах, как балласт. «Ты нас тоже до шока довёл! — вопил он нечто подобное. — Пусть и не до анафилактического, как у тебя!» — Куросаки-сан! — неожиданно встрепенулась одна из сотрудниц, взволнованно подбежав к сыну главврача. — Ичиго-кун!.. Опять проблемы с дыханием! — Что?! — главврач телепортировался к отпрыску мгновенно. — Но каким образом?! Быстро, кислородную маску! — Зан… гет… су… — срывались слабые сиплые отзвуки с губ посиневшего Ичиго. — От… пусти. Задыхаюсь… Зангетсу опомнился и тут же испуганно отдёрнул руки. Ещё немного, и Ичиго бы точно пронзил паралич от смещения шейных позвонков, или увело из жизни типичное удушье. Но подобное удалось предотвратить путём подзатыльника по белой макушке, спонсируемого тяжёлой рукой Яхве. Юзу бегала с мухобойкой по всей кухне и пыталась мстить за брата всеми своими силами. В совке для уборки уже была братская могила невинных членистоногих жертв.