Good Morning

Он просыпается чуть позже десяти утра, так, во всяком случае, сообщают ему большие круглые часы, громко тикающие на стене. Косые солнечные лучи тонкими золотыми нитями проникают в комнату сквозь наспех не до конца задернутые шторы. Барри некоторое время лежит, не двигаясь, только наблюдая за танцующими пылинками в мягком золотом свете и слушая размеренное дыхание абсолютно потрясающей девушки, устроившейся на его плече. Патриция Спивот, которая всегда забавно морщила нос, когда ее называли полным именем, была официально его девушкой уже несколько месяцев. Барри был искренне удивлен тем фактом, что они все еще были вместе, в хорошем смысле удивлен, конечно. Первые два месяца были абсолютно безумными, сердце и разум яростно боролись, доказывая противоположные стороны друг другу. Аллен разрывался от того, что разум считал правильным, и от того, о чем ему отчаянно кричало собственное сердце. Он не мог втянуть ее в этот сумасшедший водоворот супергеройской жизни, это было слишком эгоистично и опасно. В его жизни достаточно людей погибло по его вине, израненная осколками вечно разбивающегося сердца душа была бы не в состоянии исцелиться вновь, если бы с Пэтти что-то произошло. Однако и продолжать врать ей он не мог, это переходило всяческие мыслимые и немыслимые границы, вплоть до полнейшего абсурда, который выставлял Пэтти дурой раз за разом. Барри практически нашел в себе силы разорвать эти отношения, задыхаясь и глотая горячие слезы несправедливости, он упрямо доказывал ей, что не является Флэшем, хотя она уже прекрасно знала правду. Когда она коснулась его, в практически невесомом движении, все его хлипкие стены покрылись тонкими паутинами трещин. Он не мог. Не мог позволить ей ускользнуть из своей жизни, раствориться в легком полумраке уходящего дня и унести с собой недавно найденное счастье, согревающее его душу. Барри тогда обхватил ее руками, привлекая к своей груди, и жарко, сбивчиво, глотая слова и бесконечно путаясь в собственных мыслях, рассказал ей. Рассказал ей все. О молнии, которая ударила его в той самой лаборатории, где они стояли, о девяти месяцах комы, лабораториях С.Т.А.Р., его команде, Обратном Флэше, его матери. Обо всем. Эгоистично и отчаянно, герой в красном не мог ее отпустить, совсем, никак. Сейчас, легко касаясь шелкового золота ее волос, Барри думает лишь о том, как та глупая мысль оказалась в его голове. Его тонкие губы слегка изгибаются в легкой улыбке. Он физически не может не улыбаться, когда смотрит на Пэтти, нежную, очаровательную, такую его. Кончики пальцев бережно касаются ее скулы, невесомо скользят по щеке и касаются полураскрытых сладких губ. Пэтти негромко вздыхает, ресницы ее на мгновение подрагивают, но она не просыпается, только переворачивается на другой бок, путаясь в собственных локонах и неловко натягивая темно-фиолетовую простыню чуть выше по обнаженному телу. Барри как можно аккуратнее выбирается из постели, стараясь не потревожить спящую девушку, находит свои вещи на своей обычной человеческой скорости и идет на кухню, широко зевая и лениво проводя ладонью по своим темным волосам. Они жили в квартире Пэтти, обоюдно придя к заключению, что им здесь обоим достаточно комфортно, чтобы не тратить лишнее время на поиски другой приличной квартиры за приемлемую стоимость в ближайшем к центральному районе Централ-Сити. На самом деле, это не имело абсолютно никакого значения, потому что вдвоем им было хорошо везде. Пэтти стала его домом, его пятничными вечерами с кино и попкорном, его уютными объятиями после тяжелого дня, его ужинами на вынос из ближайшего ресторана на полу возле кофейного столика в гостиной, его причиной улыбнуться лишний раз, его личным счастьем, личным чудом. Барри Аллен любил Пэтти Спивот, искренне и нежно. Возможно, не так сильно, как когда-то раньше он любил Айрис Уэст, но не намного меньше. В какой-то момент, и Барри не понял, в какой именно, он перестал сравнивать Пэтти со своей лучшей подругой, перестал думать о ней вовсе, как о своем возможном будущем. Барри чувствовал, что быть с Пэтти - правильно, чувствовал это каждой своей крошечной клеточкой тела, каждым отдельным атомом. Он любил ее, а она любила его, и в утра, подобные таким, Барри казалось, что в мире не существует никого больше, кроме них двоих. Спидстер включает плиту, достает сковородку и берет из холодильника все необходимое для приготовления завтрака. Пожалуй, именно завтраки были единственным, что он не мог испортить. Если только закрыть глаза на тот единственный раз, когда Барри умудрился сжечь яичницу, но он объяснил все тем, что не привык к более сильной плите в квартире Спивот. Девушка старалась не смеяться над своим горе-бойфрендом, который был явно расстроен таким фиаско, но с треском провалилась, заполняя всю небольшую кухню своим задорным громким смехом. Аллен улыбается, вспоминая это, и разбивает яйца на сковороду. Их маленький уютный мир на двоих был наполнен такими нелепыми милыми мелочами. Барри все время теряет свои ключи, и Пэтти со вздохом ходит делать новые в мастерскую за углом едва ли не каждые две недели. Барри приходится не бегать по дому на своей суперскорости слишком часто, потому что милые фотографии Пэтти падают со стен и разбиваются. А он, честно говоря, и не хочет бегать. Барри всегда замедляется для Пэтти, стараясь провести каждую лишнюю секунду с ней. По субботам они всегда вместе готовят ужин, если Барри, конечно, не занят очередным спасением своего несчастного города. Вместе у них готовить выходит намного лучше, чем по отдельности, и количество несчастных случаев сокращается вдвое. Довольно часто, правда, все заканчивается страстными поцелуями, с Пэтти, сидящей на одной из столешниц, и ее длинными бесконечными ногами, обвитыми вокруг крепкого торса Барри. Потом они прямо из постели заказывают блюдо дня из местного ресторанчика и смеются, обещая друг другу, что в следующий раз этим все не закончится. По вторникам у них вечер настольных игр, если Барри, опять же, не бегает в своем красном костюмчике по городу. Аллен совершенно не умеет проигрывать, поэтому Пэтти иногда ему поддается. А он об этом знает, но ничего не говорит. В четверг они ходят на занятия по танцам. Да, Барри до сих пор не верит, что детективу удалось затащить его туда. Он чувствует себя неловко, пытаясь повторить движения за преподавателем и быть хоть немного достойным своей девушки, которая двигается так, словно была рождена для этого. Скажем так, она умеет убеждать. А еще Пэтти заметила, что Барри очень любит петь. Он делает это постоянно, иногда даже неосознанно. Ей нравится его голос, он кажется ей нежным, бархатным и глубоким, таким, от которого мурашки бегут по телу. Иногда Пэтти не может сосредоточиться на том, что говорит Барри, потому что слишком отвлекается на его голос. Чаще всего это происходит на работе. Пусть они и пытаются показывать профессионализм и соблюдать субординацию, но их все равно постоянно притягивает друг к другу как магниты. У них, кажется, физическая потребность в нахождении рядом, мимолетных прикосновениях и таких взглядов, от которых все остальные краснеют. Барри вытаскивает горячие тосты из тостера и тихо шипит, когда в сотый раз обжигает этими кусочками хлеба кончики своих пальцев. Тихий смех привлекает его внимание, и он вскидывает голову. Пэтти стоит, прислонившись одним плечом к дверному косяку и чуть склонив голову на бок, на ее губах играет веселая, слегка сонная улыбка. Золотые локоны в полном беспорядке, на ней только его фланелевая рубашка, и, ох, это такое клише, но Барри думает о том, как восхитительно она выглядит только в его рубашке. Его взгляд скользит вверх по длинным босым ногам, очерчивает округлые бедра, чуть выше, замечая кокетливо расстегнутые верхние пуговицы, показывающие несколько больше, тонкие косточки ключицы, длинная шея с краснеющими укусами любви, мягкие губы и голубые глаза, в которых всегда отражается ясное голубое небо. Девушка медленно подходит к Барри, не разрывая с ним зрительного контакта, и обвивает руки вокруг его шеи, приподнимаясь на носочках, чтобы коснуться губ в сладком утреннем поцелуе. Его сильные руки смыкаются кольцом вокруг ее тонкой талии, и он ощущает жар ее тела сквозь тонкую ткань своей рубашки. — Доброе утро, — с игривой улыбкой негромко произносит Пэтти, путаясь пальцами в его лохматых волосах. Она знает, что они пахнут зелеными яблоками и чем-то древесным, Спивот сама покупает ему этот шампунь, когда по воскресеньям они ходят в супермаркет. — Очень доброе, — с глупой широкой улыбкой отвечает ей Аллен, бегая взглядом от голубых глаз к губам и обратно. — Я, кажется, приготовил завтрак, — Пэтти различает в его голосе нотки гордости. Девушка смеется, коротко целует его еще раз в губы и ловко выворачивается из объятий. — Тогда кормите меня, мистер Аллен, — подходя к столу, она поправляет свои волосы, отчего рубашка слегка приподнимается. Барри задается вопросом, делает ли она это специально, когда разворачивается, чтобы достать тарелки из белого кухонного шкафчика и отвести взгляд, как подобает джентльмену. Прошлая ночь все еще горела на его коже ее прикосновениями. Он помнил собственные ощущения, когда его пальцы скользили по ее бархатной коже, исследуя прекрасное тело, как с ее губ слетали сладкие вздохи, которые он ловил своими поцелуями. Как изящно она изгибалась в его руках, а он не мог перестать восхищаться ей. Ему всегда было мало Пэтти. Барри шумно выдыхает, когда ставит тарелку с тостами на обеденный стол и садится напротив блондинки, которая наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц, словно знает, чем занята его голова. — Чем ты хочешь заняться сегодня? — интересуется Барри, отправляя порцию яичницы в рот. Он честно не может не смотреть на нее, Аллену доставляет удовольствие любоваться своей девушкой, как дорогой картиной, как настоящим произведением искусства. Сначала Пэтти это немного смущало, ей все время казалось, что с ней что-то не так, или что-то застряло в ее зубах. Но потом Барри, слегка краснея, объяснил ей, что он просто не может поверить в то, что все это правда, и что он считает ее очень красивой. — Мы можем устроить себе марафон последнего сезона «Лучшего повара Америки», будем валяться на диване весь день, обниматься и смотреть, как люди готовят так, как мы никогда не сможем, — они оба трезво оценивали свою кулинарную ситуацию. Пэтти улыбается, слегка склоняя голову на бок, фланелевая рубашка скользит чуть ниже, немного оголяя ее плечо. — Нет, только не «Лучший повар», — Барри морщит нос. — Не то, что бы я не любил, когда всякие домохозяйки и техасцы унижают меня, напоминая о том, что они готовят лучше, чем я смогу когда-либо в жизни, но ты знаешь, каким голодным я становлюсь после таких шоу. — «Топ-модель по-американски»? — предлагает Спивот, намазывая джем на хрустящий теплый тост. Аллен дарит ей многозначительный взгляд, буквально спрашивающий «серьезно?», на что девушка только беспечно пожимает одним плечом. Фланелевая ткань скользит еще чуть ниже. В тайне Барри нравилось это дурацкое шоу с вечно орущими тощими девицами. Оно как-то затягивало, и все эти фотосессии выглядели довольно интересно. Скорее всего, Пэтти даже знала об этом. — Хорошо, что угодно, но только не «Теория большого взрыва» опять. — Что плохого в «Теории большого взрыва»? — возмущенно спрашивает спидстер, вскидывая брови. Пэтти смеется. Иногда ее бойфренд ведет себя очень забавно. — Ничего, Барри, ты знаешь, как я люблю это шоу, но сегодня я не настроена на Шелдона и компанию. — Хорошо, давай «Лучшего повара», — со вздохом соглашается Аллен, и блондинка одаривает его ослепительной довольной улыбкой. Честно говоря, ему было не особенно важно, что будет по телевизору. Ему нравилась сама возможность такого времяпрепровождения. У них с Пэтти был довольно активный вид деятельности в повседневной жизни. Особенно у Барри, поэтому он как никто другой ценил такие спокойные моменты, когда не нужно никуда спешить и бежать. Завтрак удается хорошим, они складывают грязную посуду в раковину и решают разобраться с этим позже. Пэтти торжественно называет эту субботу «ленивой», берет Аллена за руку и ведет в их уютную небольшую гостиную, а там толкает на диван и разбирается с подключением флешки к телевизору, на которой скачан последний сезон шоу. Да, два полицейских, один из которых, ко всему прочему, супергерой, нелегально скачивают программы из интернета. Было бы забавно и иронично, если бы до этого кому-то было дело. Затем Пэтти приземляется рядом с Барри, удобно устраиваясь под его боком. На ней все еще только его рубашка, и эта мысль постоянно отвлекает Аллена от того, что происходит на экране. Его пальцы рассеянно выводят странные узоры на ее бедре, отчего у девушки бегут мурашки. Пэтти честно пытается сосредоточиться на новом задании Гордона Рамзи, связанном с десертами, это ей нравилось больше всего, но с ее губ непроизвольно срывается негромкий вздох, когда она чувствует его горячие губы на своей шее. Барри улыбается, когда Спивот слегка отклоняет голову, позволяя ему делать то, что он делает. Их утро так и проходит с чувственными поцелуями, негромким смехом и лучшими поварами Америки, на которых никто практически не обращал внимание.