Детский сад

Магнето чуть прищуривает глаза, пристально глядя на Джин. Девушка стоит с кучкой своих подружек, они о чем-то беседуют, периодически смеясь. Грей улыбается, поглаживая рукой выступающий живот — с того дня, как она объявила о своей беременности, прошло почти семь месяцев. Леншерр настороженно сводит брови, машинально разминая пальцы, даже не догадываясь о том, что металлические пуговицы на куртке одной из собеседниц Джин чуть подрагивают, в то время как сама телепат прикладывает титанические усилия, делая вид, что ничего не замечает. «Эрик, хватит», — наблюдающий за всем Чарльз, стоящий возле лестницы на втором этаже, устало потирает висок, профессионально пряча смешок и закатывая глаза. На его дорогого друга это действует безоговорочно, и Магнето вздрагивает, моргая, и переводя хмурый взгляд на профессора. Ничего, думает Ксавьер, он уже давно к этому привык. А вот бедной девочке не мешало бы немного отдохнуть от чрезмерного внимания будущего дедушки. От этих мыслей Чарльз весело ухмыляется, жестом призывая друга к спокойствию. «С Джин ничего не случиться. Она всего лишь разговаривает с подругами, так что, будь добр, оставь ее в покое хотя бы на пять минут». Эрик тяжело вздыхает, прячет руки в карманах, разворачивается и уходит вдоль по коридору. Чарльз качает головой, по-доброму беззвучно смеясь над другом, ловит мимолетный, почти случайный, взгляд ученицы и тепло, по-отечески улыбается ей в ответ. Наверно, где-то в глубине души Ксавьер понимает друга — когда Абигайл вырастет и однажды обрадует его новостью о скорых внуках, он будет паниковать не меньше Леншерра. Однако паника мастера магнетизма, самого сурового мутанта-преподавателя и родственника столь неординарной парочки как Пьетро и Джин уже давно переросла в настоящую паранойю, и Чарльз действительно хочет, чтобы будущая мама немного отдохнула. К новости о скором пополнении собственного семейства, Эрик отнесся, конечно, с серьезностью и ответственностью. И кажется, даже немного переборщил. По крайней мере, возмущенный до глубины души Пьетро, которого суровый папка за все металлические части одежды оттащил на несколько метров от любимой беременной девушки, сразу же заявил об этом родителю. За что, правда, тут же получил профилактический подзатыльник от этого самого родителя. Дальше было хуже. К будущей невестке (а в том, что Джин в скором времени ею станет, не сомневался никто) не подпускалась ни одна живая душа ближе, чем на метр — более близкий допуск был возможен, если несчастному герою удавалось убедить в его необходимости беспристрастного Магнето. И так как Леншерр настроен был ну уж очень решительно, то это удавалось не всем и не всегда — чего уж греха таить, даже Хэнку, который стал этаким лечащим врачом Джин, удавалось получить к ней доступ для очередного осмотра с трудом и через раз. И идея тайного проникновения к дорогой подруге тоже неизменно терпела крах: Эрик практически не отходил от девушки, контролируя едва ли не каждый ее шаг. Джин честно пыталась отмазаться от чересчур настойчивой заботы будущего свекра. Однако тот ничего не желал слушать, а на все возражения Грей из серии, что «мы же в школе, что здесь может произойти? Да и я, если что, и сама могу защитить себя и своего ребенка», смотрел на девушку таким взглядом, что ей оставалось лишь умолкать и тяжело вздыхать, принимая свою нелегкую долю, дедушку-параноика и временами забегающего в комнату через окно Пьетро, который только и успевал, что легко поцеловать возлюбленную в щеку или губы и смыться прежде, чем суровый папка влетал внутрь через дверь. Первому, что не странно, гипертрофированная опека друга надоела Чарльзу. Слушать каждый день, да еще и по несколько раз жалобы Пьетро, Хэнка, Абигайл, которой Эрик тоже не давал нормально общаться со старшей подругой, других девушек-подруг Джин и сами ментальные позывы Грей стало невыносимо уже спустя месяц, и телепат понял, что ситуацию надо брать в свои руки. Стараясь вести себя спокойно, подавлять нервно тикающийся глаз и рвущиеся наружу «ласковые» слова в адрес мастера магнетизма, профессор провел с этим самым мастером весьма увлекательную, а главное результативную, воспитательную беседу. Мило улыбаясь и угрожая другу ментальной расправой, Чарльз все же смог убедить Эрика в том, что его действия немного неадекватные и не всегда в тему. — И даже не думай надевать на голову свое ведро, пытаясь отгородиться от меня, — Чарльз все также мило улыбается, и неясная тревога разливается внутри Эрика, заставляя того нервно сглотнуть. — Я же тебя все равно достану. И поверь, женским прикидом, в котором тебя увидела Энджел, когда мы занимались вербовкой, ты не отделаешься, — синие глаза хитро, но в тоже время опасливо сверкают, и Леншерру просто не остается другого выбора. После разговора ситуация в школе-особняке накаляется еще больше: тотальный контроль за Джин не спал, просто перешел в подполье, а за этим самым подпольем начал свой надзор всевидящий разум директора. Джин чувствует себя как под прицелом снайпера, и ей хочется плакать. И Грей не совсем уверенна, что дело кроется исключительно в гормональном всплеске, вызванном беременностью. Разумеется, она ожидала, что не все будет так гладко, как хотелось бы, однако то, что получилось на деле, не входит ни в какие рамки. И девушка изо всех сил пытается не плакать, потому что когда профессор Леншерр в прошлый раз увидел ее слезы, весь особняк буквально взлетел в воздух. И Джин только через несколько часов успокоения самого, черт возьми, непредсказуемого мутанта удалось убедить его, что все дело в гормонах. И то он, кажется, не поверил, продолжая прожигать всех и вся подозрительными взглядами. Джин всхлипывает, однако ее тут же ласково обнимают, и Грей узнает в своем невольном спасителе Пьетро. Она слезливо тянет его имя, и спидстер понимает, что лучше ненадолго смотаться с любимой куда-то за пределы школы, во избежание новых прецедентов. А то мало ли. Пьетро оказывается самым понимающим человеком на всем белом свете, и Джин быстро успокаивается, излив возлюбленному душу и пожаловавшись на его чрезмерно, как оказалось, заботливого папочку. Ртуть виновато смеется, бережно обнимая подругу. Они не спешат возвращаться домой, а потому делают это, когда уже стемнело. И стоит парочке только переступить порог дома, как суровое возмездие в лице Эрика Леншерра абсолютно бесцеремонно подвешивает Пьетро, который, вообще-то, снял с себя все металлическое, в воздухе. — Ну па-а-а-ап! — без особого энтузиазма тянет Максимофф, искренне, но в этот раз лишь в глубине души, возмущаясь тому, что его отец не дает побыть ему наедине с собственной девушкой, матерью, между прочим, его будущего ребенка. — Почему вы так легко одеты, на улице холодно, а если Джин простудиться?! О себе не думаешь, так хоть о ней подумай! — Эрик сейчас больше смахивает на ворчливую мамочку, однако в его глазах блестит металл, и он абсолютно бесстрастно припечатывает: — И вообще, вы где были? Ты время видел?! — Профессор, — Джин пытается заступиться за ни в чем не виноватого парня, но ее перебивает притворно доброжелательный голос директора: — Эрик, мой друг, ты не хочешь вернуть Пьетро на землю? — лицо Чарльза — сама доброжелательность, а в глазах так и читается желание опозорить сурового Магнето перед всей школой. Эрик нехотя опускает дорогого сыночка на землю, и тот, громко фыркая, подходит к Джин, всем своим видом демонстрируя свое отношение к поведению отца и благодарно глядя на директора. Леншерр недовольно хмурится, скрещивая руки на груди. Чарльз все также мило-угрожающе улыбается, и Магнето все же капитулирует. В таком относительном спокойствии проходит почти шесть месяцев. Жизнь в Школе для одаренных детей постепенно вливается в новую колею — ее жителей-учеников и преподавателей, кажется, уже давно нечем удивлять. Джин привыкает к своему новому положению, наслаждаясь в меру повышенным вниманием Пьетро и Абигайл, которая просто в восторге, и заботой профессора Ксавьера и Хэнка с Мистик. Однако к ушедшей в подполье и под строгий надзор директора, но от того не уменьшившейся слежке девушка привыкнуть все еще не может. Впрочем, Грей старательно пытается делать вид, что она ничего не замечает — телепат понимает, что для Эрика это важно, и так он будет спокойней, а потому не заостряет на этом внимание, наоборот всячески пытаясь выразить Леншерру благодарность. Ибо он же делает все это беспокоясь. Джин улыбается уголками губ, поглаживая животик. Ребенок внутри нее шевелится, девушка чувствует его. Она ненадолго отрывает взгляд от книги, которую читает, а потом снова опускает глаза на страницы, не успевая, тем не менее, прочитать ни слова. — Джи-и-и-ин! — в общую, но сегодня, на удивление, пустующую гостиную как всегда маленьким ураганчиком влетает Абигайл. — Да? — Грей улыбается все также безмятежно, ерзая в кресле, принимая более удобную позу и освобождая рядом с собой немного места, которое тут же оккупирует мелкая. — А расскажи, как ты познакомилась с Пьетро? — синие глаза смотрят с нескрываемым любопытством, и Джин удивленно вскидывает брови — впрочем, ей уже давно следовало привыкнуть к особенности мелкой подруги задавать спонтанные вопросы. — Я же появилась у папы позже, когда вы уже были вместе, — на всякий случай добавляет Абигайл, и девушка невольно погружается в воспоминания, приобнимая девочку. — Как мы познакомились, — глаза телепата озорно блестят, и она начинает свой рассказ. Джин задумчиво прикусывает карандаш, внимательно слушая профессора и пытаясь вникнуть в его слова, уловив в них хоть какой-то смысл. Вторая рука, поправляет лезущие в глаза рыжие волосы. Девушка мотает головой, пытаясь вернуться обратно в учебный процесс. Попытки терпят крах, и Джин отдается во власть мыслей, продолжив слушать лекцию в пол уха. Пьетро не особо интересна вся эта муть, которую втирают мутантам на занятиях, а потому он просто предпочитает незаметно сваливать с них, благо способности позволяют. За все время пары он успевает смотаться в город, стащить пару хот-догов, колу и мороженное, посидеть в парке, поедая вкусную, но ужасно не полезную еду и слушая музыку. Максимофф ухмыляется. Прекрасно чувствуя время, он срывается с места, спеша вернуться в особняк-школу, и делает это ровно в тот момент, когда звенит звонок с урока. Намерено долго собирая вещи, Пьетро выходит едва ли не самым последним, тут же ловя на себе хмурый взгляд отца и весело махая ему рукой. Эрик сам лично решил заняться проблемой прогулов сына и теперь специально проверял, как тот заходит в кабинет и выходит из него. «Наивный», — посмеиваясь, думает парень, не страшась за свои мысли, ведь даже директор не успевает за их скоростью, а потому не может читать и отслеживать. На большой перемене Пьетро встречается со своими друзьями Куртом, Скоттом и Джубили, весело переговариваясь с ними, общаясь. И Ртуть сам не замечает, как разговор заходит в русло его не совсем законной деятельности. Парень хвастается своими мелкими и не очень кражами, с гордостью рассказывает о том, как спер папку из Пентагона, и друзья, веселясь, называют его клептоманом. Пьетро наиграно возмущается и дуется, но тут же отходит, когда Скотт предлагает ему на спор украсть какую-нибудь безделушку у Джин Грей — мало того, что одной из сильнейших мутантов, так еще и телепата, — показать им, а потом так же незаметно вернуть на место. Пьетро машет рукой, мол «легче ничего не мог придумать?», легкомысленно соглашаясь на сию авантюру. И когда Джин появляется в пределах его видимости, цепляет на нос свои неизменные очки и мчит в ее сторону. Нудная лекция наконец-то заканчивается, звонком оповещая о начале большого — обеденного — перерыва, и Джин, забирая вещи, спешит покинуть аудиторию. Ее мысли текут привычным потоком, девушка даже практически не обращает внимания на случайные обрывки раздумий других учеников, проходящих мимо. Она выходит в главный холл, намереваясь мимо него пройти к столовой и что-то перекусить, как неожиданно серебряный вихрь проносится мимо нее, совершенно нагло засовывая руку в ее сумку. Грей машинально пытается проникнуть в его голову, ей это удается с трудом, чужие мысли хаотичны и стремительно сменяют друг друга, но воспоминание недавнего спора ярко возникает перед глазами, и телепат обижено поджимает губу. Она без колебаний хватает руку воришки, тем самым ловя его и останавливая, и сердито смотрит в изумленные глаза, возмущенно выдавая: — Эй! Пьетро поражен до глубины души. Мало того, что его засекли, так еще и поймали и покопались в голове — парень еще чувствует недавнее ментальное вмешательство. Его серые глаза изумленно глядят на рассерженную девушку, а ее это «ей!» попадает в самое сердце. Парень, пойманный с поличным на месте преступления, стоит, сконфуженно улыбаясь. Тишина между ними начинает угнетать, и он как-то невпопад ляпает первое, что приходит на ум: — Эм, привет?! Теперь очередь Джин удивленно распахивать глаза. Несколько мгновений она просто стоит, анализируя сложившуюся ситуацию, и между ними снова повисает неловкая пауза. Которая нарушается искренним смехом Грей. Ее возмущение сходит на нет, уступая место веселью. Пьетро смотрит недоуменно, но затем уголки и его губ медленно, но верно ползут верх, и он подхватывает смех девушки, присоединяясь к ней. Они похожи на двух идиотов, на них оглядываются с опаской, покручивая пальцем у виска, но ни Джин, ни Пьетро этого не замечают. Они смеются искренне и весело, а девушка все также продолжает держать руку парня. Джин мягко улыбается, поглаживая по голове умостившуюся у нее на плече Абигайл. Девочка удобно расположилась рядом с подругой, увлеченно слушая ее, и осторожно гладит живот, жмурясь при этом, как кот. Она поднимает восторженный взгляд на Джин и хочет что-то сказать, но в комнату тихо въезжает Чарльз. — Добрый вечер, профессор, — Грей приветливо обращается к директору, и тот как всегда отвечает девушке теплой улыбкой. — Добрый. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, Абигайл не сильно замучила тебя? — Чарльз забирает дочурку к себе на руки, получая от нее гневный взгляд и возмущенное «пап!», и Джин тихо смеется: — Нет, я рассказывала Аби историю своего знакомства с Пьетро. — О-о-о! — многозначительно тянет Ксавьер, ухмыляясь. — Это наверняка была увлекательная история, — профессор подмигивает студентке, и та хихикает в кулак, в то время как сам директор переводит взгляд на сидящую у него на руках Абигайл. — Ну ладно, Джин, время уже позднее, нам всем не мешало бы отдохнуть. — Доброй ночи, профессор, доброй ночи, Аби! — девушка напоследок треплет мелкую по волосам, и та, поднимаясь на ноги на папиных ногах, крепко обнимает Грей в ответ: — Доброй ночи, Джин! Когда отец с дочерью уходят, Джин вновь опускает глаза в книгу, однако почитать ей снова не удается: откуда-то из темного угла гостиной на свет Божий выбрался Эрик. — Профессор? — за своими мыслями и разговором с Абигайл Джин совсем не заметила присутствие мастера магнетизма. — Позволишь? — Леншерр коротко кивнул на кресло рядом с телепатом, на что та быстро кивнула. — Значит, во время вашей первой встречи Пьетро пытался тебя ограбить, — задумчиво протянул мужчина, и усмехнулся, беззлобно фыркая: — Клептоман. Грей спрятала за книгой улыбку. На какое-то время повисла тишина, нарушаемая лишь шумом ветра за окном и тиканьем часов. Джин отводила в сторону глаза, машинально поглаживая живот — почему-то сейчас она чувствовала себя особенно неловко. Наверное потому, что профессор Леншерр все это время не спускал с нее глаз, едва ли не прожигая взглядом и явно пытаясь что-то сказать. Но мужчина все никак не может собраться с мыслями, и Джин тяжело вздыхает, подталкивая его: — Профессор? Эрик вздрагивает, сбрасывая с себя задумчивость и впивается взглядом в лицо девушки. Он открывает рот и сразу же закрывает, и Джин кажется, что она видит на щеках сурового Магнето… румянец? — Ну… — Леншерр отводит глаза, и румянец становится ярче. Мужчина неопределенно ведет руками, как будто пытаясь очертить живот сидящей перед ним девушки, и понижает голос, смущенно выдавая: — Можно?.. — вопрос обрывается, но Джин прекрасно понимает, что у нее спрашивают. Она опускает взгляд на свой живот, с удивлением отмечая, что Эрик, пожалуй, единственный из близких ей людей, кто еще ни разу не трогал его. Щеки девушки слегка розовеют, и она беззвучно хихикает, прикрывая рот рукой. — Конечно, можно, — она открыто смотрит на застывшего в напряженном ожидании мужчину, и тот облегченно выдыхает. Эрик осторожно, затаив дыхание, опустил ладони на живот. Кожа под грубоватыми сильными руками была теплой и упругой. На мгновение мужчина замер, а затем аккуратно и медленно начал водить по всей площади, постепенно втягиваясь. На суровом лице Леншерра отражается такой детский восторг, что Джин еле может сдержать улыбку. Магнето чуть увеличивает скорость движений, и вдруг резко замирает, чувствуя, как ему отвечает малыш, толкаясь прямо в ладонь. Эрик недоуменно, абсолютно пораженно, смотрит на лукаво улыбающуюся Джин и снова переводит взгляд на живот. Лицо мужчины сохраняет искреннее удивление всего лишь миг, и оно тут же сменяется странной, совершенно не вяжущейся с суровым образом мастера магнетизма смесью радости, восторга и умиления. — Он пинается! — Эрик констатирует факт, всем своим видом сейчас больше напоминая шестилетнюю Абигайл, чем взрослого, побитого жизнью мужчину, и Джин все-таки не может сдержать короткого смешка. — Вы только Пьетро не говорите, — в глазах девушки веселье, — потому что наш малыш только начал толкаться. И его папа, конечно, хотел быть первым, кто бы почувствовал это. Магнето прячет за хмыканьем довольную, гордую улыбку, снова возвращаясь к своему занятию и искренне, с таким детским умилением произносит, наклоняясь прямо к животу и невольно обнимая девушку за талию: — Оу, малыш, дедушка тебя так любит! — И он дедушку, — и хотя у Джин нет ментальной связи с собственным ребенком, она не сомневается в правдивости своих слов. Эрик тает окончательно, сжимая девушку в своих объятиях чуть сильнее, чуть ли не растекаясь лужицей жидкого металла от умиления, и Джин тихо смеется, почему-то больше не представляя сурового Магнето таким уж суровым и неприступным. «Да, малыш, тебе удалось невозможное».