Аккорды к песне

Автор и бета фанфика «Тени моих мостов...» посовещались и решили, что пришло время раскрыть кое-какие карты. Показать, если можно так выразиться, те самые аккорды, на которых строится эта песня. Нам бы хотелось пояснить некоторые моменты, которые могут остаться скрытыми многозначительным авторским туманом... или – проскользнуть мимо читательского внимания, которое часто бывает направлено исключительно на форму произведения. Итак, честь имеем повторно представить любимых нами – и вами, надеемся, – персонажей. Тино Вяйнямёйнен – одно из главных действующих лиц этой психологической драмы (пока говорим – драма, но вы понимаете, что дело может оказаться куда серьезнее...). На первый взгляд финн кажется исключительно милым и очаровательным созданием, не от мира сего – хрупким, тихим, очень мягким, добрым... И быть бы этому фанфику очередным флаффом по пейрингу ШвеФинн с традиционным сюжетом «ах, я не хотел замуж, родители велели, а я послушный, но я влюбился в своего мужа и он в меня тоже, так что все закончилось хэппи-эндом», если бы не несколько НО. Первое НО носит имя Бервальд Оксеншерна – это второй герой этого представления. Хирург, руки которого редко дрожат (если дрожат вообще), невозмутимый, почти всегда с одинаковым выражением лица, крайне серьезный человек, для которого очень важен самоконтроль. И который, в общем-то, весьма неглуп... пока речь не заходит о человеческих отношениях. И вот в этого-то человека влюбляется Тино. Влюбляется, несмотря на то, что брак между ними был заключен по расчету, что они привыкли носить маску счастливой семейной пары перед окружающими и маску спокойного безразличия друг перед другом. Когда финн узнал об изменах мужа, он впервые задумался, что в его отношении к Бервальду все далеко не так просто. И это чувство не могло найти выхода, эмоции копились... А швед не замечал, будучи занят работой и... женщинами. Если каким-то эмоциям долго не давать выход – они его найдут сами. И найдут так, что это будет заметно. ...Но, как оказалось, не в случае Бервальда. Однажды Тино сносит крышу – он выпивает (не так уж много, на самом-то деле) и пытается высказать опять пришедшему не вовремя домой (на сей раз по работе) мужу, что... Впрочем, прорывается не так уж много, однако три заветных слова – я люблю тебя – все же звучат... Печально, что в этом браке первым произошло слияние не душ, а тел, но оно произошло – именно тогда, как вы помните, когда швед несет не слишком-то трезвого Тино. И... реагирует на прикосновения. Реагирует не потому, что это заводит – хотя и это тоже, а потому, что слишком давно рядом с Бервальдом никого не было, и эти прикосновения были необходимы. Просто швед не отдавал себе отчета – насколько... И, возможно, потом он слишком погрузился в размышления – о себе, чтобы всерьез задуматься о признании в любви, вырвавшемся у Тино. То чувство вины, которое Бервальд испытывает после срыва супруга – швед ведь словно бы использовал финна, насыщая собственную чувственность, которой давно не давалось возможности проявиться, – оказывается заслонено, что называется, насущными проблемами. Работа, да. Впрочем, работа – это только один кирпичик той стены, что Бервальд построил между собой и остальными, в том и числе и – Тино... Любовь – это то, что не поддается контролю, понимаете? Швед очень боится хаоса и сумбура, а чувство к Тино – если бы он себе это позволил – нарушило бы спокойное течение жизни. Такой налаженный быт. Такие привычные стены и маски, фигурально выражаясь. И такой необычный финн. Поющий песни. Пытающийся – приблизиться. Тино полюбил и попытался пройти сквозь этот барьер. Но швед оказался слишком погружен в себя – или слишком равнодушен? Нет, скажет внимательный читатель, в душе Бервальда определенно происходили какие-то изменения, но они происходили слишком медленно и незаметно. ... И Тино не выдержал – попытался уйти. Своего рода месть... Нет, не месть – он на это не способен. Скорее, реакция протеста: Бервальд не хочет – и Тино без него тоже прекрасно обойдется. Не получилось. Почему? Об этом, любезные читатели, подумайте сами. А также и о том, какую роль сыграл для Тино ребенок в гостинице. И какую роль мог бы сыграть ребенок Бервальда и Тино, будь он у них. И без того непростые взаимоотношения – мы ведь, если честно, копнули не так уж и глубоко – осложняются еще одним НО – Кетилем Сигурдссоном, университетским другом финна, учащим того играть на гитаре. Норвежец испытывает по отношению к Тино... страсть? Голод? Зависимость? Тут сложно определить. Понятно одно: когда Кетиль видит Тино, Кетилю сносит крышу. Интересно задуматься – почему. Норвежец ведь вообще-то крайне замкнут и к происходящему вокруг равнодушен. Тино был единственным, кто смог оказаться... близко? К тому же, когда финн поет, – когда вообще кто-то вдохновенно поет, – он начинает казаться и физически особенно привлекательным. Красота душевная очень ярко начинает проступать, и это выглядит... Так необычно. Так притягивает – особенно Кетиля, в окружении которого подобных людей вообще мало. И только насилием норвежец может попытаться это выразить и присвоить, потому что других способов для него не то чтобы нет, но он не умеет ими пользоваться. «Пусть любит хотя бы так...», - говорит финн. Говорит – заметим – о Бервальде. (К чему бы это – подумайте, дорогие читатели, почему Тино позволяет ему фактически пользоваться собой, когда тому кровь неожиданно ударяет в голову – мы имеем в виду, скажем, сцену в машине?). Норвежца и шведа роднит одна черта. Ни тот, ни другой не думают о Тино. Бервальд ушел в себя и думал о том, что ДЛЯ НЕГО это новые ощущения. Что ОН, БЕРВАЛЬД, чувствует что-то необычное. Кетиль думал только о СВОЕМ голоде. Об удовлетворении СОБСТВЕННОЙ потребности (имеем в виду не только физическую). И никому ведь дела не было – а каково финну? Бервальд пытается что-то спрашивать, но... Он тоже, как и норвежец, не умеет общаться. Строить близкие отношения – тем более. Тино пытается что-то начать – в традицию входят «семейные ужины» с Бервальдом – но... Этого недостаточно. Тино остается один на один... ...со страхом – из-за Кетиля. С ночными кошмарами. ...с чувством вины перед супругом – из-за него же. Хоть и не по доброй воле произошла измена, но уж таков финн. ...с любовью к Бервальду. Который по-прежнему огорожен стеной не хуже Берлинской. Который не умеет любить – или только в те моменты, когда инстинкты все же берут верх (дважды такое происходило), и эмоции вырываются наружу... Отсюда – и сцены с пьяным Тино и «погоня». Но разве это – та любовь, о которой мечталось? Тино думал, что готов позволить – вот так. (Готов ли...) ...с неудавшейся попыткой протеста, о которой Бервальд даже не узнал. Впрочем, слово «протест» тут не очень подходит. С одной стороны – да, так и есть, уход из дома – это своего рода попытка освободиться. Проверить, сколько он сможет – без Бервальда... Дело, однако, в том, что у Тино с его характером даже протест – своеобразный. И формы принимает... не протестные, по сути. Он старается никого не обеспокоить – ни родителей, ни кого-либо еще. Даже того же Бервальда. ...со своими переживаниями относительно всего этого. Финн – человек с хрупкой душевной организацией, который все – абсолютно все – пропускает через себя. ...с музыкой – которая пока еще спасает, являясь своего рода отдушиной... Пока еще. Не случайно жанр – сонгфик. Впрочем, песни – это тема для отдельной статьи. А вот теперь, дорогие читатели, подумайте: каков же может быть выход из этой ситуации? Вы все еще ждете хэппи-энда? Все "будет муми – тролль" (с)? Пора, кажется, отрывать приставку «хэппи». Не будет.